- Поехали.
У подъезда был припаркован спортивный двухдверный «Chevrolet» синего цвета. Стас обожал эту машину, и за мощность, и за то, сколько внимания она к себе привлекает. Подобной машины в их городе больше не было. Вот и сейчас прошёл к водительскому месту, и рукой по капоту провёл. Вряд ли сам заметил это движение за собой, но оно показывало, насколько он своей машиной дорожит и гордится. Маша наблюдала за ним, улыбнулась, когда Стас рядом оказался. Он на эту улыбку отреагировал, наклонился к ней, чтобы поцеловать. Рука тут же нырнула под подол её платья, пальцы нащупали резинку чулка и погладили кожу над ней, дразня. Его руку Маша убрала. Напомнила:
- Мы опаздываем.
- Доедем за пять минут, - пообещал он, и стартовал практически с места. Если честно, Маша не слишком любила его манеру водить, в этом вопросе Стас её беспокоил, вот и сейчас она поспешила пристегнуть ремень безопасности. А любимому сказала:
- Я не настолько голодна.
- Малыш, перестань трусить.
Она вздохнула. За окном проносились яркие улочки центра города.
- Стас, ты читал статью? – спросила она неожиданно. И тут же себя за это отругала. Ведь не собиралась с ним заговаривать о том дурацком журнале. Решила, что просто промолчит, не покажет, что её статья задела или даже заинтересовала. Но вдруг вырвалось.
А Стас то ли решил изобразить непонимание, то ли на самом деле не понял, о чём она говорит. Кинул на Машу вопросительный взгляд, приподнял брови. Пришлось пояснять. Дёрнул же чёрт за язык.
- В «Star» о тебе статья вышла на прошлой неделе. Ты разве не читал?
- Мама что-то говорила. А ты читала?
- Иначе, зачем бы я спрашивала?
- И что писали? Как мне в жизни не повезло, как я по дурости своей едва без плечевого сустава не остался? Они любят детали посмаковать.
- Стас, это же «Star»! Зачем им твой сустав?
- А что тогда?
Маша на него посмотрела, изобразила милую улыбку.
- Писали, как им в Москве без тебя скучно. А в особенности, скучно девушкам, всяким певичкам и моделям. – Маша схватила любимого за плечо и слегка потрясла. – Скажи как на духу: много их было?
Стас захохотал.
- Машка, ты ревнуешь?
Она решила удивиться.
- Конечно, я ревную! Считаешь, что повода нет? Там целый список был. Из десяти имён…
- Из десяти? – Стас откровенно поразился. – Что-то они преуменьшили, наверное, места на странице не хватило.
Маша от души его стукнула.
- Как ты можешь? Я переживаю, я неделю молча страдала, а ты ещё и издеваешься.
- А чего страдала-то?
Она отвернулась от него, от возмущения в голове кипело, и снова созналась:
- Ревновала.
- Ох, Машка, ты дура.
- Так, ты сейчас договоришься, умник.
- Так ты сама подумай, их сколько было? А ты у меня одна.
Маша смотрела в окно, но невольно начала улыбаться. Довольно быстро простила ему всё, что надумала себе за прошедшую неделю, и взяла Стаса под руку, пользуясь тем, что его рука лежала на ручке переключения передач. Переспросила:
- Одна?
- Единственная. Люблю тебя со всем твоим трудоголизмом, небольшой придурью и красивой мордашкой.
- Если бы я была трудоголиком, осталась бы дома, работать над новыми делами, а я здесь, с тобой.
- И это правильно. Нельзя от людей такую красоту прятать, они должны видеть, знать… А вот и «Мартиника».
«Мартиника» - любимый ресторан Стаса. Заведение не отличалось официальностью, пафосом и даже статусом, здесь нельзя было встретить мужчин в дорогих костюмах, и здесь не назначали деловых встреч. Это было место, которое обожала «золотая молодёжь». Пьянок и скандалов здесь тоже не случалось, играла музыка, часто живая, здесь не устраивали пирушек и шумных вечеринок, сюда приезжали поужинать. Маша считала, что детки богатых родителей избрали себе этакую тихую гавань, чтобы походить на родителей, притворяясь серьёзными, успешными и разбирающимися в жизни. Разговоров и намёков на это никто бы из здешних завсегдатаев не потерпел, даже Стас, и Маша эти мысли не озвучивала, но так считала. За последние месяцы свела близкое знакомство со многими друзьями и приятелями Стаса, и уже могла позволить себе делать выводы. Вот только её выводы никого не интересовали, она всё ещё значилась подружкой Стаса Тихонова и не более того, про помолвку никто из его друзей не знал, а они не кричали об этом на каждом углу. Стас просил повременить, подождать, и Маша прекрасно понимала, чего они ждут. Предстоящей субботы. Пережив этот день, она станет официальной невестой единственного сына Тихоновых, и тогда уже никто не будет от неё отмахиваться и считать, что её мнение неважно. А до тех пор стоило держаться хладнокровно, а заодно перевернуть обручальное колечко на пальце бриллиантом вниз, а ещё лучше – снять, на время. Именно так Маша и поступила, без всяких напоминаний и просьб. Она ведь любит Стаса, и прекрасно понимает все его обстоятельства.
В зале они появились, держась за руки, счастливые и довольные друг другом. Стас махнул рукой знакомым, а Маше негромко предложил:
- Поужинаем вдвоём? Гришка отмечает окончание новой рекламной компании, подсчитывает прибыль, с ним сейчас совершенно невозможно общаться. Он от себя тащится.
- Только рада буду, - призналась Маша.
- Заодно поговорим.
- О чём поговорим? – Они присели за стол, Маша положила на колени льняную салфетку, официанту скупо улыбнулась, принимая от того папку с меню.
- Я вот тут подумал, может, нам стоит пригласить твоих родителей приехать? Конечно, не в субботу, но я уверен, что мои захотят с ними познакомиться. И будет странно, если выяснится, что и я-то с ними незнаком.
Маша долго раскладывала салфетку у себя на коленях, скрываясь от взгляда Стаса, но при этом не забывала ему улыбаться.
- Конечно. Это, на самом деле, странно.
- Ты ведь им сказала? – Стас всё же попытался поймать её взгляд, для этого ему даже пришлось голову наклонить. – Маша.
Она выдохнула.
- Нет, не сказала! Стас, я слишком переживаю, думая о встрече с твоими родственниками. Мне ещё не хватает бесконечных разговоров с мамой. Давай… я скажу им после субботы. Это будет самое правильное решение.
Стас выразительно поджал губы, к Маше приглядывался, но, в конце концов, усмехнулся. И переигрывая благодушие, проговорил:
- Давай после субботы. Но как же ты любишь обо всём переживать!
Маша растянула губы в старательной улыбке. Принесли салат, а она есть не могла, а всё оттого, что стало ясно: её вранью о родителях приходит конец. Интересно, как родители Стаса, состоятельные и успешные, посмотрят на то, что их сын собирается жениться на дочке автослесаря и заведующей заводской столовой?
2.
У Стаса была отдельная квартира в новостройке на проспекте Мира. Престижный район, престижный жилой комплекс с огороженной территорией и подземным гаражом. Квартиры в этом доме стоили больших денег, и габаритами даже не радовали, а поражали. Двухкомнатная, что принадлежала Стасу, была вдвое просторнее, чем трёшка, в которой проживали Машины родители. Большая спальня с окнами полукругом, огромная кухня-гостиная, в которой запросто можно было устроить вечеринку человек на пятьдесят. А из окон потрясающий вид на центр города, с его высотками, ухоженными улочками и скверами. С семнадцатого этажа вид вроде бы привычного и изученного, завораживал. Маша любила стоять у окна и смотреть вниз.
А вот Стас не ценил. Ни то, что имел, ни свои перспективы и возможности. Он ко всему относился привычно, с толикой превосходства над жизненными обстоятельствами. Осуждать его за это было нельзя, он рос в обеспеченной семье, его холили и лелеяли, как единственного ребёнка, это дало ему уверенность в себе и в принимаемых решениях. Даже если в чём-то Стас оказывался не прав, переубедить его бывало сложно. Но Маше это не казалось недостатком. Ей хватает собственных сомнений, мужчина рядом должен быть другим, разве не так? А Стас по натуре победитель, он привык бросать вызов, соревноваться и побеждать, а это хороший задел на будущее. Не смотря на рухнувшую спортивную карьеру, он сумел справиться с разочарованием и начать новую жизнь. Маша его за это безмерно уважала. А сам Стас, порой посмеиваясь и над собой, и над обстоятельствами, говорил, что родителей время от времени нужно слушать. Вот заставила его мать в своё время окончить институт, а не зацикливаться на отборе в олимпийскую сборную, и вот он вне профессионального спорта, зато дипломированный специалист по антикризисному управлению. Бизнесом занимается, вполне успешно.
- Поэтому сразу в ступор не впадай при знакомстве с моей мамой, присмотрись к ней. Она неплохой человек.
- А кто говорит, что она плохая?
Стас весело хмыкнул.
- Мнения разные бытуют.
Они лежали, обнявшись, на диване, раскидав по полу подушки, разговаривали и смотрели в окна. Погода неожиданно испортилась, и этим утром по небу плыли плотные, свинцовые тучи. Собирался дождь. На часах девять утра, Маша собиралась на работу, но лишь к одиннадцати, и Стас решил провести утро с ней. Вместе проснулись, вместе позавтракали, а теперь обнимались на диване, что может быть лучше? Не смотря на мрак на улице, день начинается удачно. Но хорошего помаленьку, и решив дать Маше немного времени для того, чтобы обдумать его наставления по поводу отношений с его матерью, Стас поцеловал её в плечо, сдвинув ткань рубашки, и с дивана поднялся.
- Пойду в душ. Сваришь ещё кофе?
- Конечно, - пообещала она, продолжая задумчиво смотреть на небо за окном. Стас эту задумчивость отметил, усмехнулся и шутливо потрепал Машу по волосам. После чего наклонился, голову ей запрокинул и крепко поцеловал под подбородком, коснулся языком ямки, в которой бился пульс. Маша всё-таки засмеялась.
- Стас, щекотно.
- Я хочу тебя в жёны, - сообщил он, как любил делать. И ушёл из комнаты. А Маша всё никак не могла улыбку с лица убрать. Лежала, вытянувшись, на диване, руки за голову закинула, и улыбалась.
Отвлёк её мобильный Стаса, он валялся на полу рядом с диваном, и когда он зазвонил, Маша невольно опустила к нему взгляд. На экране высветилась не фотография, а картинка, яркая, но не слишком приличная. Мужская рука, демонстрирующая средний палец. А сверху имя. Возможно, если бы не это имя, Маша от звонка отмахнулась, но интуитивно решила, что делать этого не стоит. И поэтому крикнула в глубину квартиры:
- Стас, тебе звонят!
- Кто?
На мгновение замялась.
- Дмитрий Александрович.
- Кто? А… Скажи ему, что я перезвоню.
Она скажи? Телефон настойчиво тренькал, в душе послышался шум льющейся воды, и Маша, понимая, что делать нечего, протянула руку за телефоном.
- Спишь, что ли? - послышался в трубке нелюбезный голос, прежде чем Маша успела что-то сказать. И этот голос ударил по нервам, совершенно неожиданно, а Маша вдруг вспомнила его обладателя в зале суда. Судя по всему, Дмитрий Харламов редко бывал с кем-то любезен.
- Э… Здравствуйте, - проговорила она, расстроившись из-за того, что сбилась в самом начале. - Стас не может подойти, он в душе. Просил передать, что перезвонит вам.
Повисла секундная пауза, затем послышалось глубокомысленное хмыканье.
- Вот как.
Маша была уверена, что Харламов немедленно повесит трубку, так и не услышав племянника. И поэтому поторопилась предложить:
- Дмитрий Александрович, если что-то срочное, я могу Стасу передать.
Кажется, он вернул трубку к уху. И что-то Маше подсказало, что его заинтересовало его имя-отчество, так легко слетевшее с её языка. Харламов даже поинтересовался:
- Ты кто?
- Маша.
- Маша?
- Его невеста.
- У Стаса невеста есть? - Дмитрий откровенно развеселился. Признал: - Это любопытно. - И отключился.
А Маша ещё некоторое время в смятении смотрела на замолчавший телефон.
Стас про звонок спросил сразу, как только из душа вышел. Тут же поинтересовался, что дядя хотел.
- Он не сказал, - призналась Маша. Подала любимому чашку горячего кофе. - Сразу трубку положил. Только удивился.
- Чему?
- Тому, что у тебя есть невеста. Ты ему не говорил?
- Его это не интересует. Хотя, не так, - Стас даже рассмеялся, - это за гранью его интересов.
Маша непонимающе нахмурилась.
- В каком смысле?
Стас остановил на ней свой взгляд, видимо, осознал, на какие мысли Машу навёл, и даже чашку с кофе на стол поставил, чтобы не опрокинуть, так захохотал.
- Не скажи кому-нибудь, Димка тебя проклянёт и страшно отомстит!
Маша руками развела.
- Ты сам сказал, что его не интересует…
- Всё, что связано с браком, его не интересует. А до баб он охоч. Отец так говорит. Выражение из прошлого века.
Маша прошла к кухонному окну и присела на широкий подоконник. Почему-то продолжала думать о Харламове и его интересах.
- Он был женат?
- Был. Я её помню, стервозная блондинка с претензиями. Но это было лет десять назад, я тогда больше времени на сборах проводил, а если и жил, то в Москве. Так что с тётушкой близкого знакомства не свёл. А жаль, помню, у неё была шикарная грудь.
- Стас. - Маша глянула на него с осуждающей насмешкой.
- Что? - решил удивиться он. - Это то, что я о ней запомнил.
- Они развелись?
- Да. Лет через пять. Дима говорит, что семейная жизнь его не впечатлила. А ты чего выспрашиваешь?
Маша легко пожала плечами.
- Любопытно. Это же Харламов! Оказывается, он тоже живой человек.
- Ещё какой живой.
- Ты ему позвонишь?
- Позвоню. Из офиса. Тебя на работу отвезти?
Маша посмотрела на часы и поднялась.
- Да, я только оденусь.
Конечно, информация о том, что Дмитрий Харламов бабник и когда-то пережил развод, никакой фактической пользы принести не могла. И просто взять и попросить Стаса поговорить с дядей о её, так сказать, трудоустройстве (хотя бы шансе на него), Маша не осмелилась. Даже не намекнула. Надеялась, что Стас сам догадается, особенно после того, как обещал подумать о смене её места работы, у него ведь такой родственник подходящий, с собственной адвокатской фирмой, но пока что ничего не происходило. И Маша, обдумав причины своей трусости, решила оставить всё на волю случая. То есть, на ту самую пресловутую субботу. Ведь Дмитрий Александрович член семьи, и, возможно, на семейном ужине будет присутствовать. И им даже удастся поговорить, обменяться… чем-нибудь. В виде мнений или телефонов. И если это случится, Маша шанс не упустит.
Территория загородного дома Тихоновых была идеально обустроена. На газоне не было места лишнему листику, а трава словно сама подстраивалась под требуемый стандарт, а если вытягивалась на лишние пару сантиметров, её безжалостно срезали. За этим следил садовник. А вот цветами на многочисленных клумбах, занималась лично хозяйка дома. Анна Александровна. Цветоводство было её любимым занятием. Даже зимой, в морозы, она старательно выращивала розы и орхидеи, в специально пристроенном к дому зимнем саду. Она много времени проводила там, часто в одиночестве, единственный, кто составлял ей компанию в такие минуты, это огромный, откормленный кот Афанасий. Когда-то его принесли в дом тощим чёрно-белым котёнком, охранники подбросили ближе к кухне, а этот нахалёнок на кухне не прижился, довольно скоро пробрался в дом, на хозяйскую территорию, и облюбовал себе кресло у камина. Запретить ему спать в этом кресле не мог никто, даже Анна Александровна. Котёнка прогоняли из комнаты, из дома, даже за ворота выкидывали, но он настырно возвращался, сначала к своей миске на кухне, а затем шёл отдыхать в любимое кресло. В конце концов, все сдались, на кота перестали ругаться, а после и замечать его присутствие, и со временем вышло так, что уличный котёнок стал питомцем Тихоновых. Окончательно это стало понятно, когда хозяину дома, Борису Николаевичу, пришлось впервые отправляться к соседям, которые выловили усатого нахала на своём участке. И он, как они заявили, дразнил их ротвейлеров, прогуливаясь за стеклянными дверями их гостиной, и совершенно не реагируя на несмолкающий, грозный лай и брызжущую на стекло слюну двух массивных зверюг. Тогда Борису Николаевичу пришлось извиняться, сунуть под мышку ставшего достаточно увесистым кота, и отправляться восвояси, на ходу припоминая, когда в последний раз и перед кем ему приходилось так расшаркиваться. А тут из-за какого-то кота!
С тех пор прошло три года, Афанасий присмирел, дразнить соседских собак ему наскучило, да и пропорции уже не позволяли просовываться между прутьями забора. Теперь, чтобы попасть на соседний участок, необходимо было делать внушительный крюк, и Афанасий ленился. И предпочитал жизнь вести спокойную и степенную, составлял компанию хозяйке, спал в любимом кресле и время от времени от скуки наблюдал за птичками в саду. И он никогда не чихал от запаха роз, как Борис Николаевич, за что был особенно любим хозяйкой.