— Спасибо! — облегчённо выдыхаю. А потом ехидно добавляю:
— Дурак ты милый, уж и не знаю какое общество слабоумных тебя в вожди выдвинуло! Кто ж по нашей суровой жизни то, приличными мужиками разбрасывается!!!
Подминая меня под себя, он притворно зарычал:
— Женщина, ты такая стерва…
— Но ты же любишь меня такой? — выпалила я в ответ, и замерла.
— Люблю, и именно такой: упрямой, настырной, не умеющей вовремя прикусить свой острый язычок. Мне не нужна другая.
— Я тоже люблю тебя орк, и постараюсь сделать так, что бы ты меня никогда не разлюбил.
— Дариа! Ты когда-нибудь запомнишь мое имя?!
— Когда нибудь и запомню, а сейчас заткнись, и поцелуй меня, вместо того, чтобы разрушать мне нервную систему своими мелочными придирками!
А утром, мы вернулись, и сообщили детям, что отправляемся в свадебное путешествие, а их на время отправляем к деду. Надеюсь, он еще крепок, чтобы пережить двойное счастье!
*
Великая Сестра встречала рассвет. Ее лицо, испещрённое глубокими бороздами трещин, с чудом сохранившейся редкой травой, омывала роса. Ее маленькие дети спешили спрятаться в своих глубоких норах, дабы переждать жару. И только воин, сидящий у потухшего костра оставался неподвижен. Он охранял сон своих внуков. Внуки…он до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что его семья стала больше.
Когда несколько дней назад к нему пришел сын и сказал, что ввел в род свою женщину и детей, он сурово отрезал:
Ты забыл наши законы, без одобрения Старейшин никто не может ввести в род новую сестру или брата. За то, что ты путался с кем-то, и наградил ее ребенком, ответишь перед Советом. Но я говорю тебе сразу, эти выблядки и их мать никогда не войдут в наш род!
Сын вспыхнул, и сжимая кулаки прорычал:
— Никогда, слышишь, никогда отец, не смей так о них говорить!
Они родились вне освещенного по нашим обычаям брака! И теперь требуешь от меня признать их вместе с матерью? — бывший вождь был в гневе.
А если я тебе скажу, что их мать, Женщина, которую ты до сих пор любишь? — слова как плеть ударили орка.
Побледнев, он отшатнулся от сына. Казалось воздух между ними вибрирует от повисшего напряжения. Они стояли и смотрели друга на друга — отец и сын, волей Судьбы полюбившую одну женщину. Только один смотрел с вызовом, а второй с плохо скрываемой болью. И никто не хотел нарушать молчание. Неосторожное слово может еще больше увеличить разверзшуюся между ними пропасть.
Первым решился заговорить отец.
Ты так решил отомстить мне за, что что я мало уделял тебе внимания и лишил матери? Отнять у меня ту, что я люблю больше жизни? — его голос переполняла горечь и обида.
Отец, все что происходит в нашей жизни, это тоненькие паутинки судьбы, скручивающиеся в одну нить, которую прядет Судьба. Разве ты мог предположить, увидев ее в том переулке, что она когда-то станет моей Женщиной? Разве она могла знать, что тот орк, кто выкрал ее из замка Темного лорда, твой сын? Разве я мог подумать, что моя любимая женщина, окажется той, которую я ненавидел с рождения? Мы только думаем, что выбираем судьбу, а на самом деле, все что с нами должно случиться, давно предрешено.
Ты прав, сын, — помертвевшими губами прошептал орк, — ты во всем прав.
И они проговорили весь день и всю ночь. Отец и сын заново узнавали друг друга, пытаясь понять как им теперь жить дальше. Нет, за несколько часов нельзя исправить все ошибки, совершенные на дороге жизни, но первый шаг они сделали. Пусть не сейчас, а позже, отец смириться с выбором его Женщины, а в том, что он никогда не встанет у них на пути, Оршер был уверен.
А потом к нему в шатер пришла Она. Годы оказались не властны над ней. Все та же растрепанная челка, светящиеся жизнью глаза, и нелепая одежда. Приглядевшись повнимательней, Иршер заметил, что перемены все же произошли. Сейчас она цвела красотой зрелой женщины, познавшей радость материнства. На него нахлынуло прошлое…
Маленький городишко, в котором он остановился на ночлег по дороге к дому, темная улочка, и по ней к нему идет девушка… Она с улыбкой смотрит на него, и от этого взгляда кругом идет голова….Комната на постоялом дворе… танец двух тел… и крылья на ее спине…
Здравствуй орк, — ее хрипловатый голос вернул его в настоящее, — вот мы и встретились.
Здравствуй, Избранная, — его голос слегка дрожит, а она кажется не замечает этого, со спокойным интересом изучая его.
А их глаза ведут немой диалог:
Как ты?
Я тосковал по тебе…
Я тоже долго не могла забыть тебя…
Почему ты дала мне возможность, все объяснить?
Слишком велика была обида, ты решил все за меня…
Прости…
Давно простила…
Ты любишь моего сына?
Люблю…
Как же мне теперь жить?
Счастливо, орк, попытайся прожить счастливо оставшиеся годы. У тебя теперь есть внуки.
Я попробую Избранная…
Они так и не сказали друг другу больше ни слова, потому что в шатер ворвались два вихря, и с криками:
Привет, дедушка, — принялись сеять хаос в его жилище…
И теперь сидя в самом сердце Великой Сестры, он вдруг понял, что боль, давно засевшая в его сердце утихла. Призрачная надежда сменилась твердой уверенностью, что теперь все изменится. И пусть в его жизни не будет сокрушающей любви, он будет довольствоваться малостью — знать, что Женщина, которую он любит, нашла свое счастье. А он…он найдет его в ее продолжении — мальчике, как капля воды похожего на его сына в детстве, и девочке — с глазами цвета предгрозового неба.
*
Я дождусь тебя, ниалия, рано или поздно мы будем вместе. У меня впереди Вечность, что бы доказать, что достоин тебя. А у него — всего лишь короткая жизнь. А пока, будь счастлива Дарья…
КОНЕЦ