Что-то, а командовать университетская оторва действительно умела. И получаса не прошло, хлебопечка исправно месила тесто, Алена с Игорем пошли до магазина, а Исаев с Солнцевой остались одни.
— Покурим? — вытащив из кармана сигареты, внес предложения парень, заметив, что молчание стало затягиваться.
— А почему бы и нет? — пожала плечами девушка, снова аккуратно соскальзывая с табуретки. Мысленно усмехнувшись, Демьян подошел и легко поднял ее на руки. И на этот раз Солнцева даже не пискнула!
— Поработаешь навигатором? — насмешливо поинтересовался Исаев, останавливаясь в коридоре, не зная, куда именно ему нужно идти.
— Вообще-то у меня топографический кретинизм, — неожиданно хихикнула Анька. — То бишь заблужусь в трех соснах и с картой.
— Тогда будем импровизировать, — невозмутимо пожал плечами Исаев и направился в сторону виднеющейся на той стороне комнаты двери. Не ошибся — за ней обнаружилась спальня с огромным балконом.
Уже на нем Солнцева слезла с его рук и, сунув ноги в теплые тапочки в виде когтистых лап, закурила, ёжась от холода. Мельком оглядев просторный двор с детской площадкой и небольшим сквером, шатен стащил с плеч жилетку на синтепоне и накинул ее на плечи мерзнущей рыжей.
Просто так, без задней мысли.
Его ум и сознание сейчас будоражили совсем иные вещи: тишина, замкнутое пространство, они с оторвочкой одни…
Кажется, поговорить им все-таки удастся.
Глава 5
Почесав нос, моя покалеченная чутка светлость смотрела на самую сюрреалистическую картинку из всех возможных в этом бренном мире.
То есть на мою «любимую» нехристь, на моем же балконе курящую.
Вот кто б мне сказал об этом месяц назад — вот долго бы в истерике билась, правда! А тут нет. Стою. Курю. Думаю.
Молчание затягивалось. Сигарета тоже, а стоять на одной ноге откровенно надоело. Я шагнула назад, желая сесть на табуретку… И чуть не навернулась нафиг, запнувшись обо что-то большое, твердое и в белый полиэтилен закутанное.
— Это что за хрень? — округлила глаза, припоминая, что еще позавчера вечером, после шатаний по городу, подобного добра, да еще и в количестве четырех одинаковых штук у меня на балконе отродясь не водилось! Откуда вдруг столь странный подарочек?
Пожав плечами, Исаев оставил сигарету в зубах и, присев рядышком, распутал белый пакет рядом со мной. Под ним вдруг оказалось колесо… Зимнее. Шипованное. С черно-красным литьем. Моего размера!
— Хорошая резина, — прочитав надпись на ободке, отметил парень, щелкнув пальцем по колесу. — Переобуваться собралась?
— Угу, — отозвалась я и хотела в сердцах топнуть ногой. Но в последний момент передумала и ограничилась только сердитым пыхтением. — Ну, Кир, ну зараза… Я же сказала, что сама куплю!
— Такое? — иронично вскинул брови Исаев. — Рыж, не хочу тебя расстраивать, но на эту резину не хватит твой полугодовой зарплаты на мойке, даже если прибавить заработок в клубе. И это не считая литья. Так что родственника стоит поблагодарить за заботу. На этом ты точно не разобьешься в гололед.
Я аж дымом подавилась!
Они издеваются надо мной, что ли?
— Птичка на хвосте принесла? — скептично поинтересовалась, глядя на парня сверху вниз. — Или глюки в голову ударили? Помнится кто-то недавно меня там в греховной связи попрекал… Неужели вон те симпатишные желтые пятнышки с уклоном в синеву на твоем лице заставили тебя передумать? А у Эльфенка-то тяжелая рука, оказывается…
— Ань, — насмешливо заметил парень, поднимаясь. Ну, так, типа между прочим! — Громов привык бить так, чтобы следов не оставалось.
Я аж глазки выпучила от удивления. Когда ж это бомжик мой любимый успел до мозгов нехристи достучаться? Не, меня не удивляет сам факт, в конце концов, Кирилл действительно моих обидчиков не прощал никогда. И я даже не спрашиваю, откуда он все это узнал, это и ежу понятно.
Но мне сейчас реально интересно, а когда ж он успел-то, если должен был улететь как раз позавчера?
— Сдал, значит? — мрачно вопросила, складывая лапки на груди. И тут меня опять шокировали, со смешком затушившая окурок в жестяной банке, что гордо тащила на себе нелегкое звание моей пепельницы:
— Нет.
— Пардонте? — мои брови уверенно полезли к волосам. — По-моему, я туплю слегка от недосыпа. Не объяснишь?
— Несложно догадаться, — пожал плечами стоящий напротив меня Исаев. И усмехнулся. — Кирилл был немногословен, но и я не идиот. Будь он твоим любовником, меня бы куда жестче и вполне открыто попросили держаться подальше от его девушки. А не намекали, как лучше наладить с тобой отношения.
Мои брови в волосы все-таки убежали.
Как там говорили раньше-то в рекламе? Шок — это по-нашему, да? Вот как нельзя лучше сейчас подходит для описания моих чувств и эмоций!
И пока я пребывала в этом самом «шоколадном» состоянии, у меня забрали останки сигареты, затушили, осторожно обняли за талию и на полном серьезе произнесли:
— Ань, прости?
Вау… Недолго Сталин сомневался!
— За допрос с пристрастиями в клубе, обвинения во блуде или попытку меня утопить? — на всякий случай настороженно уточнила, особо не веря в серьезность происходящего.
— За все и сразу, — хмыкнул шатен и осторожно коснулся пальцами моего подбородка, слегка приблизив свое лицо к моему. Ух… красивый, черт. А синие глазки серьезные-серьезные такие. Ну и как тут не простить? Явно же в первый раз в жизни извиняться перед кем-то пришлось. — А за последнее в особенности.
И, значит, поцеловал. Осторожно-осторожно так. Не прижимая к себе, не сокращая расстояние между нашими телами, но со вкусом, типа приятная добавка к извинениям.
Стою. Жду, что дальше будет. Не отвечаю!
Не, целуется он вся так же потрясно, даже когда пробивает почву так сказать. Но мы-то люди гордые, горьким опытом наученные! Благими намерениями помним, куда дорожка убегает, а посему на слово просто так не верим. Особенно всяким нечестивцам.
Демьян поцелуйчики прекратил. Стоит, значит, большим пальцем мою щеку поглаживает, в глаза мои смотрит — ответа ждет.
Ну я и ответила… Как умела, собственно!
Улыбнулась. Скользнула ладонями вверх по крепкой груди под черной водолазкой, обняла за шею, притянула к себе, заставляя наклониться, и на ухо шепнула:
— Ладно. На первый раз прощаю…
И коленкой в живот так ра-а-аз! Ну, что б больше неповадно было!
По болезненному стону поняла, что перестаралась. Очень! Хотя вроде и била-то несильно…
— Печень, да? — сочувственно спросила, присаживаясь на корточки рядом с согнувшимся Исаевым. На меня в ответ посмотрели так… ласково, явно втайне мечтая придушить. — Ну да, ну да, Кирилла любимый прием. Все никак не освою.
— Да неужели? — ядовито поинтересовался Демьян, с трудом выпрямляясь. — А, по-моему, выходит шикарно!
— Извиняться не буду, — хмыкнула я, засовывая руки в карманы пижамных штанишек. — Заслужил.
— Да понимаю, — вздохнул Исаев и, поморщившись, оперся локтями на перила, вглядываясь в ярко освещенную уже нифига не греющим солнышком детскую площадку во дворе. Помолчал. А потом на полном серьезе предложил. — Давай я тебя плавать научу?
Я аж чуть глаза на пол не уронила от такого предложения!
— С ума сошел? — натурально покрутила пальцем у виска, глядя на спокойного парня. — Да я теперь к воде ни на шаг не приближусь! Спасибо, хватило, набулькалась. Лучше буду сдавать зачет отмывая бассейн, чем купаться в оном!
— Будем отмывать вместе, — замерев в пол оборота, опираясь одной рукой на перила, усмехнулся Демьян. — Евгеньевич обещал, что я не сдам ему зачет, пока не исправлюсь и хотя бы не научу тебя плавать.
— Воу, воу, воу, полегче! — мгновенно возмутилась моя светлость, шокированная условием тритона морского с внешностью Аполлона Бельведерского. — Давить на совесть только не надо!
— Ань, я не давлю, — иронично выгнул брови Исаев. — Нет, так нет. Заставлять не буду.
— Попробовал бы еще, — ворчливо отозвалась, закуривая новую сигарету (прогресс — третью за пол дня!). Постояла. Подумала. Поняла, что активно начинаю замерзать… и чертыхнулась. — Ладно. Я обещаю подумать. Но о большем даже не проси!
— И не собирался даже, — покачал головой шатен. И я вдруг поняла — а ведь не врет же!
Ух… а хорошо, видать, ему Кир все-таки по печени настучал-то, раз он так свое отношение поменял. Аль у нехристи в голове все-таки в голове зачатки мозга-то имелись, и он допер до истины раньше, чем кулак моего родственника до его внутреннего органа? Вот прямо до жути интересно…
— И опять мой малыш одиноко кукует в универе, — негромко вздохнула, глядя, как во двор заезжает машина, чем-то похожая на мою, только новее лет так на двадцать. — Надо Лександрыча попросить, чтобы перегнал сюда.
— Зачем? — тут же отозвался Исаев. — Мы с Игорем можем перегнать.
— Э, не, мил человек! — фыркнула я. — Липницкий любитель погонять, а у меня стоит нифиговый двигатель. Но коробка автомат, так что… Нафиг-нафиг! И вообще, свою машинку я в чьи попало руки не дам! Не обижайся.
- Не обижаюсь, — вполне в духе Кира хмыкнул Демьян и как-то слишком… равнодушно спросил. — Но Полонскому же доверила?
Я аж примолкла на секунду. Так-так-так… умнее с некоторых пор стали, да? Уже столь открыто не ревнуем и не бесимся?
— Ну, во-первых, он моего разрешения не спрашивал, — ответила, решив в кой-то веки не дразнить родненькую нехристь — только какое-то вялое подобие мира начало устаканиваться! — Просто спер ключи, как я подозреваю. А во-вторых, он мой друг и я ему доверяю.
— А не стоило бы, — меланхолично влез парень. — Он не тот, как ты о нем привыкла думать.
— Он вытащил меня из бассейна, в котором я чуть не утонула благодаря тебе, — скептично произнесла, вскидывая брови. — Так кому из вас мне все-таки стоит доверять?
— Туше, — невесело признал Демьян, снова рассматривая пустующую пока площадку.
Тю-ю-ю… Не горюй, нечестивец, кажется я знаю, какую с тебя снискать компенсацию!
— Есть другие способы загладить свою вину, — шагнув вперед, ласково произнесла, придерживая жилетку одной рукой, а вторую положила на его плечо.
— И какие же? — откликнулся Исаев, но весьма неохотно и с долей скепсиса, явно чувствуя будущий подвох. А зря. Я особой гадости сейчас не замышляла!
— А полей мои цветочки! — радостно и вдохновенно выдала я.
Демьяна конечно же перекосило.
Йес! А вот нечего было маленьких обижать!
Короче, когда полчаса спустя вернулись Алёнка и Игорь, снабженные ключами, а потому открывшие входную дверь без звонка, они были чутка… ну шокированы, что ли?
Хотя вру. Нагло и безбожно!
Я едва удерживалась от того, чтобы сию картину не сфотографировать! Еще бы, такое каждый день не увидишь!
Пижамная монстрятина, в лице меня любимой, на огромном диване в центре комнаты валяющаяся. Высокая стремянка, установленная у стены, звезда университета на ней… невозмутимо поливающая из ярко красной лейки подвешенные в горшках растения.
По-моему, от происходящего в глубоком состоянии обалдения остались даже видавшие виды бедные рыбки в аквариуме!
«Громче» всех возмущалась вечно голодная зубатка, но кто, собственно, ее мнением вообще интересовался? Она два часа назад положенную рыбешку схомячила, так что ее паёк на сегодня был исчерпан.
— А-а-ань, — ошарашено потянул Игорек, переводя взгляд от меня к своему другу. — Это что?
— Ты про что именно? — решила уточнить, лежа на животе и побалтывая ногами в воздухе. — Внизу стремянка, вверху цветочки. Есть еще пол и потолок, но мне кажется, ты сейчас не о них.
— Я о том, что посередине! — сгрузив не пакет, а пакетище с логотипом местного супермаркета на пол, отозвался Эльфенок и, прислонившись к стенке, ткнул пальцем в сторону шатена, спокойно поливающего мои растения.
— Демьян Александрович Исаев, — тихо прыснула я. — Неужто не знакомы?
Парень завис. На его руке появились женские ладошки, и в зал протиснулась Аленка. Посмотрела на мою довольную рожицу, на нехристь, явно пытающего отобрать у своего вечного конкурента звание первой невозмутимости универа, и догадалась:
— Сатисфакция?
— Компенсация морального вреда, — уточнил улыбающийся парень, с достоинством спускаясь по стремянки. Вот как будто всю жизнь садовником подрабатывал, ей-богу! — От физического она отказалась.
— Даже боюсь спросить, что ты ей такого предложил, — иронично выгнул брови Игорек.
— Пошляк неприличный, — фыркнула я, принимая сидячее положение. — У нас тут перемирие, понимаешь ли, а он нам всю малину портит!
— Именно, — насмешливо подтвердил Исаев, и спокойно так загрузил стремянку на плечо. Утащил ее в дальний угол, вернулся, подхватил пустую лейку и направился в ванную. Остановился около скептично настроенного друга и вдруг откровенно наябедничал. — От нового телефона она отказалась.
— А я-то уж подумал, — разочарованно фыркнул Липницкий и снова подхватил пакет. — Я б удивился, если она согласилась!
Дальше эти двое ворчали уже на кухне. На моей кухне!
Да-да, на моей кухне бубнят два самых ярых представителя золотой молодежи, обсуждая такую нехорошую меня, разбирая купленные продукты для пиццы, которую сейчас они все вместе будут стряпать под моим чутким и придирчивым руководством…
Что и где умудрилось откровенно сдохнуть? Надо рыбешек в аквариуме пересчитать на всякий случай, что ли…
— Может попросить Игоря тебя отнести? — предложила Аленка, глядя, как я поднимаюсь с дивана, стараясь не наступать на одну ногу. Вторая, признаться честно, слегка побаливала, но уже не так сильно, как раньше. Таки респект целительскому таланту того врача и слава Исаеву, отдавшему меня в его умелые лапки! Хоть какая-то польза от парня есть…
Если признаваться до конца, отправляя его поливать цветы, моя кровожадность, требующая мщения, по большей части хотела поставить наследника крупной корпорации в неловкое положение, а потом подленько над ним подло и славно похихикать. Ан нет, такой облом.
Вот умеет же он вывернуться из любой ситуации, а? Я тоже так хочу!
— Да нет, нормально, — аккуратно поковыляла я в сторону спальни. — Пойдем, дам чего-нибудь переодеться. А то сейчас устряпаешься в хлам.
— Так может лучше не надо? — тоскливо спросила Лёлька, но покорно пошла следом.
— Ален, тебе еще с Эльфенком жить, — фыркнула я, подбираясь к шкафу. — Так что я хоть ехидничаю чутка, но не вру. Игорь любит домашнюю стряпню… И согласись, будет странно, если женаты будете вы, а кушать он будет у меня! А ты еще будешь мне звонить и интересоваться, «а не голодал ли сегодня мой муженек»? Так что ничего не знаю, иди и учись! И… опа-па. Ну, здравствуй, радость моя, я тебя с утра обыскалась. Бесстыдница! Ты опять да?
На меня виновато взирали черные глазки вечной пропажи по имени Ни-ни, устроившейся в моем шкафу на полке, где лежали аккуратно сложенные вещи Богдана. Узкие голубые джинсы, синяя безрукавка с кольцами по краю выреза и… симпатичные черные труселя.
И хотя лежали боксеры в самом низу, даже не видя их, но зная о наличии среди моего гардероба, я чувствовала себя неким маньяком-фетешистом!
Хотя в этом звании момонга пока уверенно лидировала и позиции сдавать не собиралась — и часа не проходило, чтобы она не отпирала клетку и не удирала спать в вещи Полонского! И чем они ей так глянулись? Ладно бы запах остался, я б еще поняла… Так нет же, шмотки парня-то оказались здесь сразу после стирки! Мы же тогда город громить утопали, про работающую стиральную машинку сразу и не вспомнили.
И ведь зараза хвостатая лежащую рядом толстовку Липницкого просто игнорировала, хотя та потеплее и помягче будет.
— Что у тебя там? — заинтересовалась Лёля. И пока она не успела заглянуть в шкаф, я торопливо сунула ей в руки отчаянно возражающего против наглой дислокации сахарного опоссума.
Визг стоял… аж стены дрогнули!
Естественно на сей звук мигом прискакали мои временные «домочадцы»… мокрые. Почему-то! И вкусно пахнущие рассолом огуречным.
Та-а-ак… как говорится, ура, товарищи! Пополним скудную коллекцию мужского чистого тряпья!
— Что случилось? — чуть ли ни хором выдали перепугавшиеся парни, глядя то на жмурившуюся Лёльку, то на прыгающую на одной ноге меня, пытающуюся достать из-под верхней части пижамки забившуюся туда вусмерть перепуганную летягу.