- Их надо как-то убедить, что мы не враги, - приблизился Таики.
- И как ты предлагаешь это сделать?
- А как обычно птицы между собой общаются? Спой им что-нибудь.
- Спеть? – дернулась девушка. – Нет, я не могу.
- Почему? – искренне удивился парень.
- Я… - что ему сказать: «у меня дед с особой шизой»? - Я не умею.
- Все умеют, - философски пожал плечами Таики. – Просто не каждый хочет.
- Если ты такой умный, ты и пой, - огрызнулась девушка. Откуда ему знать, что за ними сейчас, наверняка, из леса наблюдают? Дедовы шпионы точно не оплошают два дня подряд.
- Хорошо, - легко согласился парень и вышел вперед. Птицы переглянулись и подозрительно зафыркали. А потом Таики открыл рот и выдал такую занятную трель, что голос отнялся не только у альбатросов, но и у Мерси.
- Что это было? – пораженно ахнула девушка.
- Ария Медеи из оперы «Ясон» Франческо Кавалли.
- Сопрано?!
- Контр-тенор, вообще-то, - проворчал Таики, то ли неприятно удивляясь скудным познаниям Мерси в музыке, то ли тому, что она приписала ему типично женский голос. – Могу и басом спеть. Но птицы от этого спокойнее не станут.
Тут он, пожалуй, был прав: бас бы не помог. А контр-тенор оказался в самый раз. Пока звучал отрывок из оперы альбатросы присмирели, воинственный самец опустился на землю и задумчиво повернулся к черноволосому певцу левым, видимо более зрячим, глазом. Самочка тоже перестала прыгать на месте. Она смешно оперлась хвостом в песок и зачарованно вслушивалась в каждую ноту. Сразу видно – женщина. Умеет ценить прекрасное.
Единственный, кто не потерял фокусировки, это сам Таики. Пока все вокруг обалдело вкушали предложенную «пищу для души», он вплотную подошел к альбатросам и спокойно подхватил раненую самку на руки. Она даже фыркнуть не посмела.
- Предлагаю вернуться к пансионату, - Таики переместил разомлевшую альбатросиху подмышку и широким шагом направился обратно в лес. Мерси побежала следом, удивленно оглядываясь на обескураженного самца. Он так и остался сидеть на земле, немигающим взглядом провожая покорившуюся подругу.
- Как тебе это удалось? – не сдержалась девушка, когда холм остался позади, а птичка до сих пор не подавала признаков беспокойства.
- Талант не оставляет равнодушным никого, - спокойно ответил певец. – Даже безмозглых птиц.
- Выходит, не такие они и безмозглые...
- Хм, - Таики шел быстро, словно боялся, что действие его своеобразных чар внезапно закончится, и альбатросиха вспомнит, что она, дескать, сильная вольная птица с тяжелым клювом, приспособленным для целенаправленных ударов. А может, он просто хотел побыстрее закончить с этим забавным, но абсолютно бесполезным делом. Мерси бежала за ним по раскаленному песку, не решаясь снять обувь, чтобы не обжечь ступни, и проклиная себя за то, что купила босоножки на каблуке. Ее приятно грела мысль о спасении «брата нашего меньшего», хотя она с трудом представляла, что с этим самым братом делать дальше.
На пороге пансионата парочку ветеринаров-любителей встретил жутко зевающий староста. Мерси аж передернуло, когда два верхних клыка Итиро блеснули в лучах солнца.
- О! – радостно улыбнулся он, - вы обед принесли?
- Эта бедная птица нуждается в лечении, Накано-кун, - покачал головой Таики. В его глазах стояла безграничная печаль, словно у монаха, после долгих лет жизни в монастыре вышедшего к людям, и впервые столкнувшегося с проявлением человеческой злобы. Будто не он еще полчаса назад всерьез рассматривал вариант быстрого и безболезненного умерщвления "пациента".
- Чего?! – не понял староста, переводя испуганный взгляд со своего нового одноклассника на пернатую больную.
- Ей крыло надо перевязать, - доходчиво объяснила Мерси. Ревенант попятился:
- Дык... я же вроде не по этой части...
- Значит, нужно отвезти ее в клинику. Одолжишь машину или мне свою вызвать?
Зажатый в угол Итиро беспомощно пожал плечами, разевая рот в тщетных попытках придумать аргументы в пользу альботросовых котлеток.
- Не нужно никого вызывать, - надоело Таики вялое бормотание старосты. – Я сам справлюсь.
- А сумеешь? – Мерси подозрительно нахмурилась. Перевязать крыло птице – это даже не на собачью ногу лубок наложить. Здесь перья мешаются. Как минимум.
- Мужчина должен уметь все, - спокойно ответил Таики. Итиро покраснел. Мерси отчего-то тоже.
- Я, пожалуй, помогу тебе, - после секунды размышления, сообщила девушка. Черноволосый особого энтузиазма не выказал. Впрочем, и отказываться не стал.
- Э... – решил внести и свою лепту староста. – Лазарет дальше по коридору, крайняя дверь направо.
Последнее слово прозвучало совсем тихо, но его все равно никто не слушал.
- Что за дрянь они притащили? – к Итиро подошла Аканэ, слишком сильно вошедшая в роль хозяйки дома. Староста поморщился:
- Альбатроса...
- Ух ты, - усмехнулась демоница. – Давненько я не ела супчик с морской птицей.
- И не поешь, - перебил Ревенант. - Господин Хирано как раз перевязывает ей крыло. Я так понял, эту птичку мы должны вылечить.
- Кто это – «мы»? – подозрительно сощурилась Аканэ.
- "Мы" - это благородные ученики «первого-А» класса школы Фузиоку! – сквозь зубы рявкнул староста. Его зглаза на мгновение полыхнули красным огнем.
- Ну, если только так... – пошла на попятный «благородная ученица». – Пойду оборотней предупрежу... пока они нашего пациента в гуляш случайно не определили...
22 июля 20ХХ года
«Дорогой дневник. Таики это все-таки сделал! И даже без моей помощи (а точнее – вопреки моим активным стараниям). Альбатросиха выживет. Хотя она и раньше-то не сильно походила на умирающую, но Таики заверил, что через две недели она снова будет летать... И все-таки как ловко он с ней обошелся! Лишнего пера не помял, хотя дурная птица вырывалась так, будто мы ей живъем липосакцию делали. Я предложила было ее аккуратненько связать, но на меня посмотрели как на живодера. Пришлось с умным видом держаться за краешек бинта и помалкивать... А кто бы видел, с какими лицами за нами наблюдали одноклассики! Всей толпой под дверью медпункта собрались, советы бредовые давали (не одна я такая!), помочь пытались... Хорошие они все-таки люди, хоть и «нечисть».
Вот только Юмико один интересный вопрос подняла. Оказывается, альбатросы на земле вьют гнезда и откладывают в них единственное яйцо. Выходит, мы самку буквально с детеныша сняли? И где-то там, на холодном пляже остался нововылупившейся птенец? Я от такой перспективы ужаснулась, а вот Юно как-то подозрительно облизнулся. Обещал завтра сходить, посмотреть не завалялся ли на берегу бесхозный альбатросик. Самого бы я его с такой рожей туда в жизни не пустила, но Сатоси обещал за товарищем присмотреть и все его попытки навредить «несчастному сиротинушке» пресекать на корню...
А еще я никак не могу выбросить из головы пение Таики. Да и как его выбросишь, если от воспоминаний слезы наворачиваются? Это было восхитительно! Так проникновенно, чувственно... просто бесподобно. Даже птицы онемели от восхищения. Странная, конечно, реакция, если бы своими глазами не наблюдала – не поверила бы. Но как бы мне хотелось спеть с ним дуэтом! Пусть даже арию из оперы, пусть даже ценой потери голоса – сопрано мне всегда удавалось с трудом... Я даже не предполагала, что мужчина может вытянуть такие ноты... Да, история знавала случаи проявления подобного таланта - Брисон, Фаринелли, Морески... но мы также знаем, какой ценой они этого добивались. Неужели и Таики ради пения пошел на такие страшные жертвы?!
Глава 10
Ferroman: На пианино играть тоже очень просто.
Всего лишь надо попадать на нужные клавиши в нужный момент.
BASH
Альбатрос быстро шел на поправку. Уже на пятый день Таики начал разминать ее пострадавшее крыло. Мерси всегда присутствовала при этих процедурах – ей нравилось наблюдать за спокойными и аккуратными действиями черноволосого. Увы, почти за неделю в их обществе птица так и не привыкла к рукам человека. Таики ей больше не пел, хотя иногда девушка сама была готова его об этом попросить. Но каждый раз заставляла себя прикусить язычок: глядя на то, как уверенно парень держит альбатроса было понятно, что дополнительная помощь ему не нужна.
Как и в первый день «нечисть» выходила на пляж только после захода солнца. Она плавала в море, разжигала костры, играла в догонялки (по большей части оборотни и те, кто боялся оказаться в их зубах) и всегда с любезными улыбками приглашала Мерси присоединиться. Та неизменно отказывалась, вежливо, но твердо. Как бы приветливо ни махал ей Итиро, сколь бы предубедительна ни была Аканэ и заботлива Юмико, девушка чувствовала себя среди них чужой. У каждого была своя группа, свои друзья, свои интересы. А она словно смотрела на них со стороны, признавала, но не могла принять. Не решалась сделать шаг навстречу, будто пугаясь возможности заразиться этой странной любовью к «темной стороне».
В какую-то из таких ночей Мерси не спалось. Она тихонько выскочила из своей комнаты и спустилась в гостиную. «Нечисть» уже отправилась на пляж и грозилась задержаться там до утра. В комнате было темно и очень тихо. Зажигать огромную люстру Мерси не стала – именно сегодня ей хотелось посидеть в темноте. Забравшись с ногами в кресло у окна, она отрешенно смотрела, как лунный свет играет серебром на гладкой ткани шелкового платья.
- Хорошая ночь, верно? – голос из соседнего кресла заставил девушку вздрогнуть. Но сердце также быстро вернулось к прежнему ритму – Таики, пожалуй, был единственный, кому она прощала нарушенное одиночество. – Сегодня полнолуние, - парень чуть подался вперед, и на мгновение его лицо тоже попало в серебристый водопад.
- Думаешь, оборотни превратятся в диких безжалостных монстров? – хмыкнула Мерси.
- Кто их знает, - философски пожал плечами Таики.
- Ты же не веришь во всю эту чушь?
- Вера – понятие исключительно личное, - уклонился от ответа черноволосый. – Ты играешь на фортепиано?
Такая резкая смена темы заставила Мерси удивленно взмахнуть ресницами:
- Нет...
- Хочешь, научу?
- Меня?! – совсем опешила девушка. Из соседнего кресла раздался смешок.
- Ты видишь здесь кого-то еще?
- Но...
- На втором этаже есть небольшой зимний сад. Идем?
Мерси помотала головой: причем здесь сад? Куда идем?
- Там фортепиано, - словно прочитав ее мысли, объяснил Таики. Он подошел к Мерси и протянул ей руку.
- Да я и нот-то почти не знаю, - попыталась отказаться девушка.
- Я же не говорил, что буду учить тебя нотной грамоте, - улыбнулся парень. – При наличии таланта она не нужна.
Мерси в раздумии прикусила губу: все ее естество кричало о желании сыграть. Она бы и с бубном сейчас попрыгала, дай ей кто такую возможность. Но если дед узнает, что она опять музицировала на людях, то запросто лишит ее и той ничтожной доли свободы, которую она с таким трудом отвоевывала более трех лет. Вот только… откуда он узнает?
- Хорошо, - решилась девушка прежде, чем разум успел вставить категорическое «нет». Таики улыбнулся, чуть сжал ее ладошку, и повел к лестнице.
Ту ночь Мерси могла смело назвать одной из лучших в своей жизни. Она уже и забыла, как это – творить. Отдаваться целиком чувству безграничной свободы, словно лететь на крыльях ветра, словно скакать верхом на диком жеребце, словно мчаться с потоком времени по бескрайним просторам Вселенной. Ее пальцы сами находили нужные клавиши, глаза не искали нот – музыка шла из сердца, вырываясь из него, словно плененный зверь из тесной старой клетки.
Черноволосый таинственно улыбался. Он смотрел на девушку, и не мог отвести взгляд. Сейчас, именно сейчас она была самой собой: дикой, порывистой, немного безумной в своем неистовом желании. Она была прекрасна, она очаровывала и пленяла, завораживала и притягивала взор. Рыжие локоны растрепались, ультрамариновые глаза блестели в свете луны...
Мерси не почувствовала, как руки Таики легли ей на ладони. Ему пришлось силой отнимать их от клавиш.
- Достаточно на сегодня, - шепнул он, почти касаясь губами ее уха. Она оглянулась, сверкнула безумным взглядом и снова потянулась к фортепиано. Входная дверь отворилась еще раз – с прогулки вернулась Сузуми. – Пора спать, - ни на октаву не повышая голос объявил Таики, подхватил возмущенную Мерси на руки и ужом прошмыгнул в ее комнату. Девушка пискнула было что-то протестующее, но тонкий палец лег ей на губы:
- Хороших снов, моя юная сирена, - и в ту же секунду, будто кто-то выключил свет: в глазах Мерси потемнело и она без сил упала на подушки.
Утро, впервые за все лето, выдалось хмурым. Капал мелкий дождь, ветер стеснительно, с перерывами, постукивал в окно. Серые тучи, не грозовые, а тягучие будто кисель заволокли небо. Мерси проснулась ближе к обеду, потянулась до скрипа в суставах и поняла, что давно не чувствовала себя лучше. Погода не только не ухудшила ее настроения, а наоборот – еще больше его подняла:
- Да здравствует серфинг! – воскликнула девушка, натягивая на себя тугой костюм. Что было вчера, она помнила смутно. Вроде бы Таики предложил сыграть на пианино, она еще пыталась отказаться. Не вышло... Мерси помнила, как порождала первые, бессвязные звуки, как вглядывалась в нотную тетрадь, и как парень отобрал ее со словами «играй сердцем, глаза только мешают». Ну, она и сыграла. Вроде бы. Эта часть воспоминаний упрямо схоронилась где-то в подсознании.
Подхватив свою испытанную доску, на заказ выкрашенную в цвет Индиго (мастер долго разбирался, какой именно оттенок синего требует заказчица), Мерси сбежала по лестнице на первый этаж. Дверь в гостиную была приоткрыта, и оттуда слышались голоса. На цыпочках, стараясь не привлечь к себе нежелательного внимания, девушка скользнула к «вратам».
Таики бесшумно подошел к двери и наблюдал, как затянутая в спандекс Мерси убегает из пансионата. В отличие от девушки, его настроение сегодня нельзя было назвать хорошим. Подобострастно улыбаясь, к парню подошел Итиро:
- Вчера мы слышали звуки фортепиано из зимнего сада, - осторожно сказал он. – Нам стоит вас поздравить?
Таики окинул его презрительным взглядом, чуть приподняв верхнюю губу, словно вожак стаи, котому молодой трусливый волчонок притащил тухлую курицу из личных запасов.
- Ты сильно опоздал, - бросил он. – Играть на фортепиано я научился давно.
Староста поник лицом, но Таики не стал ждать словесной реакции на свое заявление, и неспешным шагом покинул гостиную. Одноклассники переглянулись и еще долго смотрели вслед черноволосому Хирано. Каждый из них воспринимал его как господина, но пока не каждый понимал, почему это так.
Когда Таики спустился к пляжу, Мерси уже вовсю покоряла волны. Словно дразня великую стихию, парень как обычно остановился в миллиметре от края голодной пены, с жадностью набрасывающейся на песок. Девушка неплохо держалась на доске – было очевидно, что ей приходилось плавать и в более сложных условиях. Да и какие волны могут быть, хоть и у предгрозового, но у такого благородно-сдержанного Японского моря?
- Эй! – Мерси уже решила плыть к берегу, когда заметила Таики. Она замерзла и устала, но все равно была довольна этой возможности вспомнить безоблачное детство на берегах Калифорнии. Когда папа учил покорять волны, а мама носилась по берегу с криками «Вперед, мои отважные капитаны!». Стуча зубами, как секретарша-трудоголик клавишами печатной машинки, девушка выскочила из воды и замерла перед Таики:
- Привет!
Парень посмотрел на нее "удивленным" взглядом и расплылся в ухмылке.
- Любишь серфинг? – спросил он.
- Ага, - Мерси выжала свою шевелюру, морщась, когда холодная вода потекла по рукам. – Только костюм для такой погоды у меня неподходящий.
- Холодно? – участливо поинтересовался черноволосый, рассматривая ровный синий цвет губ молодой пловчихи.
- Жуть, - честно ответила она, пританцовывая на месте. – Но я скоро согреюсь.
- Может, вернемся в пансионат? – Мерси искоса глянула на черноволосого. Его глаза не светились беспокойством или заботой. Но сама постановка вопроса удивляла. «Вернемся?» Это вместе, что ли? Он, получается, здесь только из-за нее стоит, на волны любуется?
- Прежде я хочу кое-куда сбегать, - ответила она, наконец.