— Нас быстро спасут, не волнуйтесь, — попытался я утешить Старка, но он меня не услышал. По крайней мере, позу не поменял и ничего не ответил.
И что мне с ним делать? Надо его как-то растормошить, иначе, когда свет вырубится, его вообще с катушек снесет. Направляясь с ноутом к тумбочке, стоящей у кровати, на которой сидит финдиректор, заметил, что под кроватью что-то блестит. Поставить ноут и залезть под кровать – минута. Еще пара секунд ушло на то, чтобы понять, что я держу в руках. Две маленькие одноразовые упаковки лубриканта. Это как же бывшие постояльцы тут развлекались, что потеряли такие нужные вещицы?
Именно в этот момент Старк поднял голову. Он был похож на ожившую черно-белую фотографию – бледное лицо в обрамлении темных волос. Вдруг он вскочил, бросился к двери и начал судорожно ее дергать на себя, стараясь открыть, но та открывалась наружу, а потому, да еще заваленная снегом, осталась неподвижна.
Долго смотреть на разыгравшийся спектакль и дожидаться, пока этот псих начнет разбивать свою голову о дверь, я не стал. Подскочил к нему, оттолкнул, успокаивающе бормоча какую-то ерунду, но не остановил, а только разозлил. Старк со сдавленным воплем кинулся на меня. Я успел заметить огонек безумия, мелькнувший в его глазах, и тут же увернулся, ставя подножку и наваливаясь сверху. Старк взревел раненным буйволом и забился, чуть не скинув меня. Силен, зараза! С трудом заломив его руки за спину и упираясь коленом в поясницу, сорвал с себя ремень и связал их, стараясь не слишком сильно затягивать петлю, но так, чтобы освободиться самому было если не невозможно, то, по крайней мере, затруднительно.
Справиться с обезумевшим альфой было крайне трудно. Даже скрученный и спеленатый не только ремнем, но и моими руками и ногами, он бился подо мной, рыча и стараясь вывернуться. А я вдруг почувствовал, как от соприкосновения наших тел в штанах наливается желанием член. В первое мгновение это даже испугало меня. Все-таки не каждый день я возбуждаюсь на сильного и грозного альфу. Тот неожиданно оказался моим пленником, зависимым от моей воли существом, и это… о-о-о, как же это было невыразимо приятно, почувствовать себя хозяином положения.
Но я все еще пытался успокоить Старка, стараясь достучаться до его разума, пойманного сейчас в жесткие тенета клаустрофобии, что-то кричал, гладил по спине, по вывернутым, напряженным плечам, но это не помогало. Он пинался и дергал руками в попытке освободиться, но я не мог его отпустить. В таком плачевном состоянии рассудка он просто размажет меня по стене и даже не вспомнит, как и что тут происходило. А потом расшибет свою глупую башку, пробивая выход наружу. К синяку на бедре добавились новые, а когда он дернул головой назад, чуть не раздробив мой нос затылком, я взвыл не хуже Старка.
Мои слова и действия не пробивались в затуманенный страхом разум, и в любой момент Старк мог вырваться, да и оставлять его в таком состоянии надолго и без присмотра нельзя. Я стал впадать в отчаяние. Окончательно меня напугали какие-то долгие, спазматические всхлипы, вырывавшиеся из него с резким сухим присвистом. Вот тогда я решился на крайнюю меру. Если слова не действуют на него, может, тогда подействует кое-что другое? Можете считать меня сволочью, но я отпустил на волю свое желание в надежде, что угроза изнасилования поможет ему очнуться.
Чуть переместившись, я потерся бугорком о его дергающиеся подо мной бедра и едва не кончил от остроты ощущений. Видимо правду говорят о нас омеги: стоит альфе возбудиться, и все его мозги перетекают в совсем другую голову, вернее, головку.
Дотащив дергающегося Фореса до ближайшей удобной поверхности, я кинул его поперек стола, содрал с него штаны вместе с бельем, оставляя их висеть на щиколотках. Не снимая ботинок, раздеть его полностью было невозможно, да мне и не нужно. Как только он придет в себя, я его отпущу и даже извинюсь. Полоумный герой, бля. Надеюсь, он поймет причину моего поступка и не станет ломать мой и так пострадавший нос. К тому же, секс – лучшее успокоительное.
Почувствовав мой палец между ягодиц, Форес действительно замер, перестав биться и кричать, удивленно оглянулся сквозь спутанные волосы, но меня уже понесло. Ага, действует! Отомстит ли он мне после нашего незапланированного приключения? Форес несколько раз глубоко вздохнул, его начал бить озноб. Два квадратика из фольги, найденные ранее и сейчас лежащие у меня в кармане, напомнили о себе шуршанием, когда я попытался устроиться поудобнее между его ног. Упругие, теплые ягодицы, подрагивающие под моими пальцами… Плотный и возбуждающий запах сильного самца… ох, что же ты со мной делаешь? Я облизал пересохшие губы, потому что хотелось большего. Намного большего! А чего, собственно, ждать?
Видимо, он тоже это понял, потому что заизвивался, брыкаясь и матерясь, обещая живьем с меня спустить шкуру, отрезать член и засунуть его в мою задницу, а яйца оторвать, чтобы я их сожрал. Он ругался и угрожал, а я, слегка испуганный самой возможностью, молча делал свое дело, навалившись на него всем телом, чтобы удержать в нужной мне позе. Разрывать пакетик с лубрикантом пришлось зубами, но зато, когда вязкая жидкость потекла по ложбинке между ягодиц, Форес взвыл, словно я ему уже присунул, и сжался так, что я едва смог ввести в него первую фалангу указательного пальца. Было горячо и так удивительно туго, как не бывает у бет, не говоря уже об омегах. Кажется, наши стоны прозвучали одновременно. Только он стонал от бессилия, а я от удовольствия, потому что представил себе, как было бы хорошо, окажись там не палец, а член. Все мысли о том, что Старка надо будет отпустить, просто вылетели у меня из головы. У меня просто крышу снесло.
Форес сопротивлялся, как мог, но все же он не железный. Постепенно я смог не только подвигать в нем пальцем, но и вставить второй. Вскоре он перестал ругаться и кричать, только зло рычал, но когда я нащупал простату, Форес застонал и немного расслабился, позволяя вставить третий палец и начать более активно разрабатывать его зад. Теперь мы стонали оба и в унисон. Боже, у меня, кажется, даже слюна потекла, настолько шикарным было зрелище, представшее перед моими глазами в слабом свете ноута.
Второй квадратик одноразового лубриканта я использовал, чтобы смазать себя, а остатки выдавил на пальцы, продолжающие готовить Фореса. Ждать больше не было сил, да и альфа подо мной уже не сопротивлялся. Он просто лежал грудью на столе, вцепившись зубами в ворот собственного пиджака, и приглушенно стонал.
Не снятые до конца брюки не давали возможности сильнее развести его ноги в стороны, но мне и того оказалось достаточно. Я просунул ладонь под живот Фореса и удивленно выдохнул. Его член был эрегирован. Недостаточно, конечно, для полноценного секса, но все же… Значит, не так уж ему неприятно происходящее? Это приободрило меня, окончательно лишая разума и всякого желания останавливаться.
Я потерся головкой члена о звездочку входа, тут же попытавшуюся сжаться. Ругнувшись про себя, я поцеловал альфу в открытую шею, а потом легонько прихватил кожу зубами, одновременно дроча ему. Форес всхлипнул и мелко задрожал. Пробный толчок, но член, пытающийся проникнуть в горячее тело, наткнулся на сопротивление. Надо было либо отступиться, либо проложить себе путь силой. Мне, конечно, было приятно чувствовать свою власть над другим альфой, но ломать его мне не хотелось. Не такая уж я сволочь.
— Впусти меня, — зашептал я, еле собирая для слов дрожащие губы. — Ты красивый, сильный. Расслабься. Позволь мне доставить удовольствие нам обоим.
Подумал и добавил:
— Мне это очень нужно. Помоги мне. Ты же альфа. Ты сможешь.
Почему-то мне даже в голову не пришло назвать его детка или еще каким-нибудь ласковым прозвищем. Только не его. Не моего альфу.
— Давай. Просто попробуй расслабиться. Дальше я все сделаю сам.
Форес громко вздохнул и… действительно расслабился, позволяя ввести в него головку.
— Спасибо, — шепнул я, снова целуя в шею, жалея, что не раздел его полностью, и медленно двинулся вперед.
Форес действительно оказался таким, как я думал. Жаркий, шелковый и тугой, он обхватывал словно узкая перчатка, но это только усилило мое удовольствие. Узел у основания члена стал набухать, и я задвигался, стараясь проникнуть как можно глубже, а его стоны и вскрики только подзадоривали. Всего несколько толчков, и я почувствовал, что сейчас кончу, настолько велико было наслаждение. Но кончать одному нельзя, и снова я просунул руку ему под живот, чтобы почувствовать под пальцами толстый член с большим узлом. Двигая рукой, я подстроился под собственный ритм, стиснув зубы, чтобы продержаться хотя бы еще несколько секунд. Последний рывок, и я, еще сохраняя остатки разума, под громкий крик Фореса слегка вышел из него. Не хватало еще повязать его узлом! Он же не омега… Так и порвать можно, особенно для первого раза. Но и того, что осталось внутри прямой кишки, хватило с лихвой. Стенки ануса судорожно сжались, причиняя мне боль наряду с удовольствием, а содрогание под моими руками и вязкая жидкость на пальцах подсказали мне, что он тоже кончил. И в этот момент я замер, признательно лепеча какие-то милые глупости, прерываясь на очередной стон.
Мы лежали, переводя дыхание. Вернее, Форес лежал на столешнице, а я на нем, переводя дыхание и ожидая, когда и его и мой узлы уменьшатся, и возбуждение утихнет. Благодарные поцелуи ложились на его шею; руки забрались под одежду, оглаживая бока и спину, а он потрясенно постанывал, тяжело дыша, пока я не услышал его вымученное:
— Руки…
— Что? Прости, — быстро распустил ремень и начал растирать его запястья, помогая восстановить кровообращение.
Некоторое время Форес вздрагивал, молча принимая мою заботу, а потом затих. Дыхание его стало равномерным и спокойным. Форес расслабился и, к моему удивлению, заснул прямо там, на столе. Я испытал облегчение, вот это откат! К тому времени узел на моем члене опал, да и его обмяк. Мне и самому хотелось лечь и подремать, но я пока не мог позволить себе расслабиться.
Придерживая штаны одной рукой, я сходил в ванную и взял одно из полотенец. Смочив его уголок найденной в минибаре водой, вытер себя и Фореса, чтобы хоть как-то привести нас в порядок. Потом я осторожно снял с него ботинки и брюки, развернул заснувшего альфу, избавив от пиджака и рубашки, изрядно помятых во время секса. На Форесе оказалась еще майка, но ее я трогать не стал, как и носки. Теплее будет.
Выбрав для сна ближайшую к нам кровать, я стащил с нее белье, на котором спали предыдущие жильцы домика, взял матрац со второй кровати и бросил его сверху, потом уложил на него нашу с Форесом одежду, организуя этакое ложе. Таким образом, и нам будет тепло, и одежда не выстынет.
Перенести Старка на кровать оказалось делом непосильным. Пришлось его будить, потом тащить к кровати практически на себе, укладывать, и только потом я устроился рядом со своим случайным любовником, вжимаясь в его душистое тепло и укрывая нас двумя одеялами. Во время моих манипуляций он проснулся только на время перебазирования в кровать, да и то не полностью. Теперь же Форес тихо сопел мне в шею, приоткрыв слегка губы, вызывая прилив нежности и даже внезапного самодовольства. Все-таки не каждый день альфа позволяет отыметь себя, а затем спокойно засыпает рядом с «насильником». На мгновение у меня мелькнула мысль, что, проснувшись, он первым делом набьет мне морду, но я решил беспокоиться по мере возникновения проблем и тоже отправился в царство Морфея.
Разбудила меня попытка Фореса вырваться из моих объятий.
— Ты чего? — я встрепенулся, сильнее сжав руки. Вокруг царила непроглядная темнота.
— Туалет, — коротко бросил он и тут же охнул, потому что сидеть ему было больно.
— Прости. Давай провожу. — Я попытался взять его под локоть, но в результате получил этим самым локтем под дых.
— Я сам. Боль помогает отвлечься, так что истерики не будет. — Голос его звучал устало и как-то... непривычно тихо.
— Это хорошо, — я потер грудь. — Иди вдоль правой стены. Три шага и ты упрешься в стол, в шаге за ним плита. Еще шаг влево и будет холодильник и мини бар, а за ними дверь в душевую. Унитаз слева. Воды в кранах нет.
Он фыркнул:
— В унитазном бачке есть. Пить ее, конечно, не рекомендуется, но подмыться можно.
Я даже на кровати подскочил от услышанного:
— Мне такое в голову не пришло!
— Наверное, не той головой думал, великий ёбарь. — Он встал с кровати, зашипев от мазнувшего по ногам холода, потом кое-как обулся, тихо матерясь на оттрахавшего его пилота, и направился в нужную сторону.
Насмешку я проглотил, признавая ее вполне законной.
— А как ты в темноте будешь бачок ломать?
Шаги Фореса стихли, после чего я услышал его вздох:
— В кармане брюк должен быть мой телефон. Найдешь, пока я разберусь с более насущной проблемой?
Пока я обувался и обыскивал брошенные на кровать вещи, Форес успел сделать все свои дела, так что, войдя с телефоном в душевую, дрожа от кусачего холода, я застал его стоящим у стены с закрытыми глазами. Он опирался на нее плечом, а его лицо выражало усталость и… боль? Света было слишком мало, но я почему-то был уверен в своем наблюдении. У меня даже дыхание перехватило, но выказывать жалость я не стал. Все-таки он альфа, а не омега или бета. Моя жалость скорее унизит, чем поможет наладить контакт. Думаю, самым правильным будет поменьше заострять внимание на произошедшем.
— Подержи, — я сунул ему в руки телефон, а сам начал свинчивать крышку бачка с унитаза. Две минуты и воду мы добыли. Правда, она была холодная, так что…
— Помыться не удастся, подогреть ее нечем, а вот обтереться – вполне. Сам справишься?
Лицо Фореса вспыхнуло. Это было заметно даже в тусклом свете телефона.
— Думаешь, если трахнул, так я сразу в омегу превращусь и сам себя обслужить не смогу?
О-о, судя по тону, грозный альфа вернулся. Ну и отлично.
— Ничего такого я не думаю. Просто хотел помочь.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но в дверях меня настигает вопрос:
— Зовут тебя как?
Очень своевременно.
— Эрт Амирос.
После «купания» Форес вернулся в кровать, лязгая зубами от холода. Лег рядом со мной, выключив телефон и положив его на пол. Мы вдыхали темный воздух и молчали. Я жался к его боку, пытаясь поделиться теплом своего тела. Когда же молчание стало невыносимым…
— Все же у тебя клаустрофобия, — произнес я, уже не спрашивая, а утверждая, и выкать после произошедшего было глупо.
— Тебе какая разница?
— Никакой. Просто поговорить хотел о чем-нибудь.
И снова мы замолчали, пока Форес не заговорил:
— Да. Мне тогда лет шесть было. Не помню уже, во что мы играли, но меня привалило в вырытой нами землянке. Голова оказалась в воздушном куполе, образовавшемся между корнями дерева, это меня и спасло. Потом, конечно, откопали, но страх темноты и закрытых маленьких помещений остался навсегда. Из-за этого я даже медкомиссию для армии не прошел.
— А я служил, — посчитав, что невежливо отмалчиваться после такого рассказа, я тоже начал откровенничать. — Летное подразделение. Три года. Потом пришлось уйти в запас.
— Почему пришлось?
— Из-за драки. Набил морду одному уроду, но его родственники – люди высокопоставленные, вот и ушел. Вернее ушли.
Немного помолчав, я решился раскрыть свою «страшную» тайну:
— Я страшно боюсь… стоматолога.
— Что? Кого? — Судя по движению, Форес повернул ко мне голову.
— Ну, да, стоматолога, — я пожал плечами, а Форес вдруг тихо хмыкнул, раз, другой, а потом уже откровенно захохотал. Вот только очень уж смех его попахивал истерикой.
Вспомнив о виски в баре, я выбрался из кровати, не обращая внимания на ледяной пол, и вернулся уже с бутылкой и купленным в ресторане хлебом. Закуска так себе, но без нее было бы хуже.
Никогда не думал, что виски может быть такой гадостью, зато мы оба быстро согрелись, успокоились и расслабились настолько, что я решился на новый шаг в наших отношениях. Помня о его больной после траха заднице, я положил ладонь ему на живот, молча спрашивая разрешения, а когда возражений не последовало - поднырнул под одеяло и сделал Форесу минет, а потом он, поколебавшись, оказал мне ответную любезность. Так что заснули мы быстро и спокойно.