— Меня бы отчислили?
— Скорее всего. Но сейчас вопрос стоит не совсем так, Соле, вы должны понять. Если бы вы совсем ничего не могли, на вас бы махнули рукой. Но вы научились закрываться, и от магии в том числе. Только закрываться. Причем, делаете это очень хорошо. Учитывая, что в Литьяте вами интересуются, закрываться — не то, чего от вас ждут. Постарайтесь освоить что-то еще.
Я кивнула, хотя совершенно не представляла, как смогу это сделать. У меня не получится. Да, у меня не хватало веры. Не хватало воли. Но откуда ее взять?
— Найдите что-то, что вам близко, что-то личное, что нужно именно вам. Подумайте, что вы бы еще могли бы. У вас хороший потенциал. Все в ваших руках, Соле.
Я честно пыталась найти что-то свое, но не могла. Просто не понимала.
Что мне близко и нужно?
Да ничего.
Я не видела в магии своего будущего, я вообще его не видела. Все, что я хотела — чтобы меня оставили в покое. Все, что я умею — отгораживаться от мира. Я даже не уверена, что хочу что-то менять.
Наверно, так нельзя…
«Возможно, со временем ты поймешь», — сказал отец, провожая меня. «Не делай ошибок твоей матери. Она отказалась от магии, и ей казалось, что это правильно. Она выбрала дом и семью, она предпочла меня, мы же с ней были знакомы с детства. Я очень любил. Но если бы мог все вернуть, то не позволил бы сделать такой выбор».
Тогда я не понимала. Да и не слушала особо. Мне казалось — он хочет избавиться от меня. У него появилась женщина, я страшно ревновала… Мне все казалось — она задурила ему голову. Мне казалось — как он мог! Забыть маму! Боги, он двенадцать лет был один. Молодой, красивый, состоятельный. Да совсем молодой, ведь он был едва ли старше Лана, когда мама умерла, и двенадцать лет он не смотрел ни на кого. Но невозможно жить прошлым вечно. Я только сейчас начала понимать. Если она задурила ему голову — хорошо. Пусть будет с ней счастлив.
Я стояла у парапета смотровой площадки, чуть в стороне от жилого корпуса, смотрела на город, на далекие огни. Длинная гусеница поезда побежала вдаль, может быть даже в Салотто.
Я так хочу домой! Все бы отдала…
Мастер Ил-Танка спрашивал, чего бы хотела? Увидеть — как там, дома. Ведь это возможно? Иногда магия дает возможность уведть на расстоянии. Потянуться, закрыть глаза… Я очень хочу.
— Соль…
Он подошел, тронул меня за плечо, я вздрогнула, обернулась. До сих пор не решила, как к нему относиться. Я не верила Лану, даже боялась его, и в то же время…
— Как дела, Соле? — спросил он.
— Прекрасно, — сказала я.
В темноте его голубые глаза казались черными, в них мерцали отблески звезд.
— Хочешь прогуляться? — сказал он. — К морю?
— Нам в город нельзя.
— Мы не пойдем в город, — сказал Лан, — мы пойдем в другую сторону, на дикий пляж.
— Зачем?
Лан тихонько засмеялся.
— Ты настолько не веришь мне, Соле.
Я вздохнула.
— У меня нет повода тебе доверять.
— Я хочу это исправить. Постараюсь ответить на все твои вопросы.
— Хорошо, — согласилась я. — Тогда скажи, зачем тебе это нужно.
Лан закусил губу.
— Не можешь? — я усмехнулась. — Только не нужно рассказывать про любовь.
— Не буду. На самом деле, все не так просто, Соле. Не так просто объяснить. Знаешь, ты сильно изменилась за последнее время. Наверно, просто повзрослела. В таких условиях любой повзрослеет. Ты мне очень нравишься, Соле… да, не перебивай, пожалуйста. Это правда. Я тебе не враг, и никому здесь не враг. Моя задача — разобраться в этих снах, с предсказаниями. Постараться понять, как и когда это должно случиться, понять, как предотвратить. Ты ведь тоже хочешь спасти свой город, Соле? И я хочу. Я здесь, чтобы понять, как катастрофу можно предотвратить. Чтобы понять твое предназначение, помочь.
Мое предназначение! Как вышло, что это случилось со мной? Что во мне такого, что Литьяте даже посыпает агентов? Я не верила.
— Ты сказал… тот мой последний сон… ты сказал, что, возможно, я должна защитить?
— Да. Если это так, значит, моя задача — помочь тебе. Не нужно бояться.
То, что он говорил, так сильно походило на правду. Так искренне. И, все же… Может быть, я просто боюсь снова ему поверить?
Я смотрела Лану в глаза, он ждал.
— Не знаю, — сказала я наконец.
Лан протянул мне руку.
— Пойдем, погуляем? Очень хочется посмотреть на море вблизи, а одному не интересно. Ты ведь тоже любишь море?
— Люблю, — сказала я.
От лестницы к морю вела небольшая каменистая тропинка, петляющая среди камней, идти выходило дольше, но, пожалуй, оно того стоило. Дикое море. Совсем дикое, я не привыкла к такому. Без причалов, набережных и песчаных пляжей. Море гудело, разбиваясь о прибрежные скалы, на волнах покачивались белые тени. Белое на черном. И белая пена на гребнях.
— Вина у меня на этот раз нет, — сказал Лан, улыбаясь, — есть только сухарики. Хочешь?
Он достал небольшой пакетик из-за пазухи, протянул мне.
— Давай.
— Если замерзнешь, говори сразу, хорошо. Здесь такой ветер.
— И что ты сделаешь?
— Ну, могу снова поделиться курткой, — сказал он. — Потом можем пойти домой.
— Надеюсь, купаться ты не полезешь?
Он улыбнулся, мотнул головой.
— Только если вместе с тобой.
— В тот раз ты весь посинел от холода, — сказала я.
— Ну и что? Выжил же, ничего страшного. Бери еще сухарик.
Сухарики были вкусные, солененькие. Я отсыпала немного себе в карман.
— Скажи, Лан, если говорить честно… ты ведь любишь Джару?
Он вздохнул, чуть-чуть сморщился.
— Тебе действительно важно это знать?
Не знаю…
— Наверно, нет, — сказала я.
Как бы там ни было, это ничего не изменит.
Лан промолчал.
— Лан, а сколько тебе лет?
— Двадцать шесть, — сказал он, глядя на гудящие волны. — Я, между прочим, помню Ил-Танку еще по Литьяте, я учился на год младше. Не могу сказать, что мы дружили, но я знал его. Он всегда был очень способным, но, в тоже время, удивительно тихим и скромным парнем. Я увел у него девушку…
— А теперь он увел у тебя.
Лан кивнул.
Кто бы мог подумать.
— Ты же закончил, да? И принес присягу?
— Да, конечно. Двойная специализация. Но ни в том, ни в другом я не преуспел. Так, посредственные способности. Я всегда пытался доказать, себе прежде всего, что я чего-то стою, что я что-то могу. Очень боялся оказаться на вторых ролях. Готов был соваться куда угодно, лишь бы показать всем, что действительно что-то могу сам. Принимать решения. Делать то, что считаю нужным, и чтоб на это хватило сил. Смешно, наверно, да?
Мне было совсем не смешно. Чужая жизнь, как чужая реальность… что-то менялось во мне, перестраивалось.
— Знаешь, Ил-Танка говорит, что если маг сомневается в себе, то у него ничего не выйдет.
— Так и есть, — сказал Лан.
— А у тебя сразу все получилось?
— Да, как ни странно. У одного из первых. Дурацкой самоуверенности и меня всегда хватало.
— А какое было твое первое заклинание?
Лан усмехнулся.
— Звучит так, словно мы обсуждаем наш первый опыт в постели.
Я вдруг смутилась.
— Огонь, — сказал Лан. — Первое, что у меня получилось — огонь. Я же боевой маг по основной специальности. Огонь обычно проще всего.
Я кивнула.
— А у меня так ничего и не выходит.
— Получится, не волнуйся.
— Откуда ты знаешь?
— Я просто в тебя верю.
Лан чуть наклонил голову на бок, долго смотрел мне в глаза, разглядывая, потом вдруг вскочил на ноги.
— Хочешь салют?
И, не дожидаясь ответа, сложил ладони, словно в них что-то было, поднес их к губам, что-то тихо и быстро сказал, а потом словно выкинул в небо. Из его рук взметнулась огненная стрела, взмыла высоко-высоко и, бабахнув так оглушительно, раскрылась огромным шаром мерцающих огоньков.
Просто дух захватило!
— Ух, ты!
Такие представления устраивали на площадях по праздникам, я всегда любила смотреть, мы ходили с отцом.
— Еще?
— Да!
Потрясающе!
Он выстреливал их один за другим — желтый, красный, зеленый! Я смеялась и хлопала в ладоши, словно маленькая. Было так здорово! А потом вместо шаров пошли звезды, сердечки и даже настоящие цветы, они взмывали в небо и падали мерцающим дождем. ОД Я прыгала от радости, забыв обо всем. Лан тоже совершенно искренне веселился.
— Давай вместе! — неожиданно предложил он. — Это не сложно, я тебя научу. Давай, сделай руки вот так…
Он подошел, обнял меня, сложил мои ладони.
— Поднеси к губам. Так. Теперь повторяй…
Я повторяла, очень старалась. А потом мы вместе выбросили в небо стрелу из моих рук. Вш-ш-ших! Она ушла в небеса!
— О-о-о! — кричала я. — А-а-а! Здорово!
— Это ты сделала. Ты! Давай еще, только теперь сама!
Первая стрела только пшикнула в ладонях и упала в море. Но у меня получилось!
Вторая взлетела метра на три, едва не обожгла…
— Давай, Соле, давай! Ты можешь!
Вш-ш-ших! Ба-бах! Огромный шар взорвался у меня надо головой.
— Ура! — кричала я.
От радости кружилась голова. Надо же, как это просто! Я тоже могу! У меня получается!
Мы пускали салют, наверно, больше часа. Кричали, смеялись, резвились. Потом, выбившись из сил, упали на снег, лежали обнявшись и смотрели на звезды.
* * *
Кера похоронили на небольшом плато на самой вершине. Я и не знала, что там целое кладбище. Ровные ряды могил. Большая часть — времен Эторской войны, защитники, маги…
Ина рыдала. Обняв ее, Джара рыдала тоже. Регар был предельно сдержан, он нарушил молчание только для того, чтобы прочесть молитву. Он не смотрел нам в глаза, отворачивался.
Мне было страшно. Мне все казалось, это не последняя смерть, я еще приду сюда. Так не должно быть, но…
Лан подошел, взял меня за руку. Я благодарна кивнула. Вдвоем легче.
* * *
Сколько я ни старалась, но больше никаких чудес сотворить не могла. Никакого салюта, никакого огня, даже маленьких искорок.
Мне все казалось — там, на берегу, за меня это делал Лан, а я лишь так… Все неправда.
Не знаю.
Но, наверно, если меня спросят, то смогу ответить, что запускала с Ланом салют. Наверно, лучше, чем ничего.
Не могла сосредоточиться, не могла поверить в себя, да и ничего не могла. Мысли разбегались, в голове лишь звенящая пустота.
Я старалась тренироваться так, чтобы никто не видел моего позора. В одиночестве. Уходила подальше, на задний двор.
И однажды вечером, возвращаясь, увидела Хагена.
Хаген стоял у парапета, там, где и я в прошлый раз. Он был совсем белый, словно тень, сосредоточенный. Снег идет, а он в одной рубашке, кажется, рубашка уже начала покрываться корочкой льда. Что случилось?
— Хаген! — окликнула я.
Он повернулся, улыбнулся, так странно, словно извиняясь.
— Привет, Соле, — сказал он. — Я очень рад тебя видеть, я очень рад… Соле… мне надо тебе сказать…
Он запнулся.
Я не знала, что сказать. Испугалась.
— Соле… — он потянулся, коснулся моей руки кончиками пальцев, вздохнул глубоко-глубоко. — Соле, я очень рад, что встретил тебя.
Черные-черные глаза на белом лице. На секунду мне показалось, что он похож на покойника. Что он следующий…
— Что случилось? — тихо спросила я, голос дрогнул. Я и так понимала, но мне казалось, что пока есть время, все обойдется, все обязательно будет хорошо.
Но ведь времени-то совсем нет.
— Ничего, — сказал он. — Все нормально.
— Хаген, скажи, ведь уже скоро… скажи, как у тебя с магией?
Он покачал головой.
— Никак.
— Хаген… Как же так? Времени осталось меньше недели…
— Это ничего. Соле… — его пальцы сжали мою ладонь, такие холодные. — Я должен сказать тебе… Я люблю тебя.
Он смотрел мне в глаза, не ожидая никакого ответа. Я испугалась еще больше, почти до паники. Не понимала, как себя вести. Это было похоже на прощание. Нет! Только не так!
— Хаген! Ты с ума сошел! — от страха я закричала, удивляясь сама, никогда такого себе не позволяла. — Ты с ума сошел! Ты что?! Ты замерз! Окоченел весь, руки такие холодные! Иди домой, греться! Ты что! Ты… Зачем ты стоишь тут?!
Он молча смотрел мне в глаза. Я почувствовала, как щиплет глаза, как подступают слезы.
— Хаген…
Он крепче сжал мою руку, потянул к себе, и я поддалась, обняла его, сначала осторожно, потом крепко… прижалась… Он был такой холодный. Ледяной. Весь в снегу. Я прижималась к его груди, под моей щекой таяли снежинки.
— Сейчас, я согрею тебя, — мне отчего-то показалось, что я смогу. — Сейчас, сейчас.
Обязательно смогу. Если надо — можно все. Я учила заклинание, позволяющее согреться и просушить одежду, очень полезное для нашей жизни. У меня толком не получалось никогда, но теперь я чувствовала, как внутри разгорается тепло, нужно только выпустить его наружу. Сейчас… Одними губами, зажмурившись, я повторяла слова…
— Сейчас, сейчас…
Я бормотала нужные слова, одно за другим… кажется, я запуталась в них, но… Не важно, не нужны никакие заклинания. Я просто хотела помочь, я знала, что это необходимо. Сейчас.
И у меня получилось. Так просто, словно я делала много раз. Я поняла это, когда увидела, что ткань сначала становится мокрой от растаявшего снега, что идет пар. Я чувствовала, как Хаген начинает сначала начинает мелко-мелко дрожать, словно бьет озноб, потом мышцы расслабляются. Как меняется, становится глубоким и ровным дыхание.
Он очень мягко отстранил меня. Молча, глядя в глаза.
Я немного смутилась.
Первый порыв сошел, и я…
— Ну вот, — сказала тихо, — так лучше?
— Да, — сказал он. — Спасибо, Соле.
— Тебе нужно в дом, — сказала я.
— Да, — сказал он, — хорошо.
Это было так странно. Он согрелся, но лицо оставалось белым. И мрак в глазах. Даже отчаянье… еще хуже.
Я видела, что что-то происходит, видела идущую в нем борьбу. Но не понимала.
— Соле, — сказал он, — прости меня. Я не должен был.
Хаген взял меня за плечи. Сделал глубокий вдох, словно собирался решиться на что-то. Потом взял и поцеловал меня в лоб.
— Прости, Соле, — что-то было такое в его голосе, что-то холодное, жесткое.
Он отпустил меня, резко повернулся, быстро пошел к лестнице.
— Хаген! Ты куда?
— Хватит, — бросил он, не оборачиваясь.
* * *
Я пулей влетела в нашу комнату.
— Там Хаген!
Лан повернулся, он сидел у окна, читал толстенную книгу.
— Что?
— С ним что-то происходит!
— Что? Он светится?
Я почти обиделась, мне показалось, в его словах насмешка.
— Нет. Ему надо помочь.
Принялась рассказывать, но Лан отмахнулся.
— Мы-то что можем сделать?
Ничего. Я понимала, что это не в наших и не в его силах, даже Ил-Танка с Патеру не справились. Но ведь нельзя оставлять как есть!
Ина смотрела на меня с насмешкой.
— Что, Лягушка, наконец, признался тебе в любви? То-то ты так засуетилась.
У меня вспыхнули щеки — от стьща и обиды сразу. Ведь так и было. Ведь я с самого начала знала, как у Хагена обстоят дела, но припекло только сейчас.
— Ил-Танка предлагает взломать защиту силой, — сказал Лан.
— У него получится?
Лан пожал плечами.
— Взломать-то он взломает, силы у него достаточно, но это очень тонкая работа. Здесь очень много зависит от опыта, а именно такого опыта у него мало. И еще от Хагена. Если Хаген будет сопротивляться, то, скорее всего, это для него плохо кончится. А он будет сопротивляться, неосознанно, он привык держать оборону. Вряд ли он выдержит.
— И что тогда?
— Ты же и так знаешь, Соле. Он может потерять память, а может и вообще умереть. Сознание — сложная штука.
— Но ведь можно же как-то помочь?
— Ты можешь подержать его за руку.
Ина засмеялась.
— Я серьезно, Соле, — сказал Лан. — В таком деле очень важна поддержка.