Я сделал глоток кофе, чувствуя такое идиотское, ужасно неловкое напряжение... и понимал, что еще несколько секунд, и я не выдержу такого...
Мне было так стыдно за то, что обидел его... Это действительно уже было невыносимо...
Медленно поднялся из-за стола... пара шагов... осторожно, но настойчиво забрал из рук Свята кружку, отставил ее на стол под егопристальным взглядом и аккуратно опустил на пол его ногу, стоявшую на диване ступней... поставил на освободившееся место свое колено между ног моего монстра, заставил откинуться головой на спинку дивана и, склонившись над ним, заглянул в широко открытые глаза...
- Ну прости... прости меня долбоеба, а? Я же знаю, как ты любишь его...
И мягко прикоснулся к его губам своими.
- Прости... Простишь? Пожалуйста...
Он, молча, сам притянул меня к себе, обнял, и на минуту мы замерли. И я чувствовал головокружение и зашкаливаюший адреналин в крови. Это же все-таки был риск: вот так на кухне, когда дома его мама...
А мы...
Блин...
Я ему был так благодарен... просто до слез... За то, что терпит, за то, что прощает...
А когда он отпустил меня, я прошептал в теплые, чуть шершавые губы:
- Спасибо...
***
Немного позже сидели у Яна в комнате на полу, рядом, точно так же, как до поездки к Кириллу, и смотрели на Мозаика, сейчас лежавшего к нам лицом, и поэтому так хорошо был виден лейкопластырь, наклеенный на раны.
- Ты понял, почему у него презик-то лопнул? – выдохнул я, сжимая пальцами свое колено.
- Ну... не знаю... думаю, что брак все-таки... Или, Кир же говорил, размер меньше чем надо...
- Да хуй там... фигня... он бы его просто не натянул, – я отрицательно покачал головой. – Ты, родной, про пирс вспомни...
Свят, офигев, уставился на меня:
- Еб-а-а-ать...
- Вот тебе и... оно...
- Е-мое!!! Твою мать же... – Свят тихонько начал долбиться затылком о стену.
Я так думаю, что тихонькотолько потому, что громким звуком не хотел разбудить брата.
Черт... И смех и грех, епт...
- Завязывай... и так, блин, с мозгами-то не очень, а ты их еще и... – я подставил ладонь под его бьющуюся башку.
- Пошел ты! – Свят пихнул меня, и я завалился на бок, улыбаясь. – Сам придурок...
Он уткнулся лбом в коленки.
- Ну я же шучу... М? Святусь... – я обнял его одной рукой и прижался щекой к такому теплому, бесконечно любимому плечу.
- Ему теперь что... надо пирс будет снимать для презика? – пробубнил Свят не поднимая головы.
- Не... он видимо просто натянул резину и на пирс... а надо было просто его вниз сдвинуть...
- Во... да, наверное так... Просто у него опыта не было... твою мать, Ян... тебя с твоим пирсом... – проскулил он, и я сглотнул, зажмурив глаза.
- Все будет хорошо... должно быть... – не выдержал я, и Свят кивнул.
- Да... я... просто не могу представить... черт... А маме как об этом говорить?
- Пока не надо... теперь Ян не один... мы разберемся. Обязательно... и если все на самом деле серьезно... в смысле, что... что он инфицирован... вот тогда и надо будет сказать.
Свят угукнул, чуть помолчал. Вздохнул...
- Знаешь, я вот тут подумал... Ты такой... – он снова оперся о стену спиной, шмыгнул. – Ну, там... Это... Когда ты с ним в ванной был, я же слышал... нет, слова я не различал... просто интонацию твою, голос... Дин, ты... ты реально молодец, так здорово держался. Блин... я даже и не знаю... эта кровь... раны... я представляю, как это было для тебя там... Рядом с ним... Хотя я же видел, что ты до этого-то был не меньше вздрючен, чем я... Да и потом... с чаем этим... как поил его... как с ним возился... черт... Короче это... Знаешь? Поздравляю... из тебя получится охуительная нянька... – прошептал он, и я усмехнулся, выслушав эту его тираду, понимая, как ему, в общем-то, не просто говорить мне такое.
Не в его стиле подобные темы. Откровения.
- Я серьезно... – продолжил он, повернув ко мне голову, ощупывая взглядом мое лицо. – Да и на самом деле не знаю, что бы без тебя было... Мне кажется... я бы так не смог.
- Смог бы... чего херню-то несешь? Просто я был рядом... И так... ну... черт, Свят... Ну че у тебя за мысли, ей богу же... Все о’кей... не думай об этом...
Он кивнул.
- Угу... Ну... а о другом мне можно подумать? – через пару секунд молчания спросил он.
- О чем?
- Ну... например... возился бы ты ТАК со мной?
«Пиздец...»
У меня сердце ёкнуло.
Это что?
В отместку за то, что я на кухне нагородил?
Я сделал вдох, сглотнул нервно.
- Сомневаешься?
- А ты?
Мы упрямо смотрели друг на друга, и сейчас мне хотелось сделать три вещи.
Вернее сказатьдве о-о-очень разные вещи... И еще одну вещь сделать...
Ебнуть хотелось его чем-нибудь тяжелым – это сделать.
Второе, обматерить по первое число этого ублюдка дебильного за идиотские мысли и вопросы...
И третье, чего мне хотелось намного больше, чем первого и второго... и настолько, что немело все внутри... А может быть, оттого, что нервы слишком долго были на пределе, и как бы я ни старался удерживать свое пытающее развалиться на куски внешнее спокойствие в руках, удавалось мне это все хуже.
И не выдержал, да.
Не смог.
Меня прорвало...
Это был мой маленький персональный пиздец...
Потому что знал: остановиться я ужене смогу...
Да и не захочу.
- Хули ты вот тут сидишь, блядь, и о всякой поебени думаешь, а? Хочешь сказать, что ты вот такой дебил ебанутый, что за все время пока мы вместе так и не понял, что я люблю тебя? И люблю не меньше, чем твоего фриканутого брата? А? Да, Свят? Не понял?
Это был шепот, конечно же...
Отчаянный шепот... Ведь понимал - обратной дороги уже нет...
Но как бы я себя сейчас не чувствовал, громко говорить себе не позволил , зная, что в комнате спит Ян.
Я всматривался в Свята, ощущая собственное поглощающее меня полностью, по макушку, бессилие перед парнем, заставляющим чувствовать себя завоевателем каждый раз, когда я оказываюсь с ним рядом... Перед этими необыкновенно красивыми, пронзительными глазами и дерзким взглядом... Перед той ненормальной, бешеной любовью, которую к нему испытываю...
И ко всему этому сейчас еще примешивалось и дикое напряжение после своего же собственного признания... и я ждал.... ждал... ждал...
А этот гад молчал. Пялился на меня квадратными глазами и молчал...
«Я убью тебя!!! Убью!!!»
Так больно стучало в висках...
Да, я понимал, что прошло всего несколько секунд, но для меня они были убийственно длинными...
А потом я увидел в его глазах почти мученическое выражение перед тем, как он выстонал:
- Бля-я-я... На-ко-нец-то!!! Твою мать, Ангел!!! – и прижал меня к себе лицом, зарываясь пальцами в волосы на затылке. - Аллилуйя!!! Ты сказал... сказал все-таки... Не прошло и года...
Я вцепился пальцами в его свитер и, глотая буквы, шипел:
- Вот только промолчи в ответ, сука... Промолчи... и я тебя тут вот и похороню... понял? Уебище...
И мой монстр тихонько засмеялся, но так, что это уж о-о-очень напоминало мне всхлипы.
- Тш-ш-ш... тихо, милый... тихо... Разошелся, придурок... Ну? Неужели ты... за все время?!...
- Убью-ю-ю...
Мне так хотелось придушить этого глумливого подонка.
- Все... Все... тихо... угомонись... – горячий дрожащий выдох за ухо, ладонь на моем затылке, зажатые в кулак волосы... и я знал, чувствовал, что это действительно «Все».
И для него тоже...
Свят потерся щекой о мою голову.
– Дин... Люблю тебя, гад ты такой... не верю ... никогда не верил, что можно вот так... по-черному... до боли... чтобы воздуха не хватало... Блядь... – прохрипел он, а мне казалось, что с каждым сказанным им словом во мне все больше расслабляется пружина, до этого закрученная до предела.
И молил его мысленно: «Говори... говори еще... мне надо... Очень...».
- Я так боялся, что никогда не услышу от тебя этого, Дин... Дин... Ты даже не представляешь, насколькомне этобыло нужно...
И я улыбался... улыбался, вжимаясь лицом в его плечо...
Такое что-то горячее, расплавленное, но такое нежное и тягучее разлилось в груди, по венам... заполняя собой во мне все, что только возможно ...
Мне хотелось скулить от счастья... от такого внезапного расслабления... от понимания, что ему это все не менее нужно и важно...
- Придурок... и молчал, да? Молча-а-ал... Ну и хули молчал? Ты же знал... Ну знал же! Что... что я от... отвечу... если... если ты признаешься... Мы же... блядь... как два уебка все чет строим из себя... Свя-я-ят...
Свят усмехнулся, кивнул:
- Ты сам же только что и ответил - «почему»... Потому что... уебки мы, да? Оба... – он погладил меня по спине, прижал к себе еще сильнее и тихонько с облегчением выдохнул... и я знал, что сейчас он улыбается точно так же, как и я... и что ему тоже стало лучше.
А потом он продолжил...
- А мне... мне так... Черт, Дин... Понимаешь, гад ты такой, а? Ты говорил Яну... а мне так было тяжело не показывать, что завидую...
Я выдрался из его рук и обнял сам, бережно касаясь губами так сильно пульсирующей вены на горячей шее моего зверя.
Господи!!!
Да конечно я это знал! Конечно же, понимал ЭТО!!!
И именно потому и говорил при нем Яну о том, что люблю...
Вот же я сволочь...
Че-е-ерт... мне такхотелось попросить прощения. Очень хотелось...
И он, сука, это знал же... дрянь такая... Не мог незнать!!!
Вот оттого я и не стал извиняться, а просто прошептал:
- Люблю...
***
Ночь.
Спальня Свята.
Выключенный свет.
Застеленный, но пустой диван...
Не разобранная, смятая постель.
А на ней мы. Я и ОН.
Он. Мокрый, распластанный, вздрагивающий, до боли стискивающий мои пальцы...
И я. Тоже мокрый не меньше. Склонившийся над ним. Возбужденный до боли в паху...
И такой же влюбленный.
До смерти.
До звездочек в мозгу...
Выцеловывал его тело так, с таким внутренним накалом, что у меня текли слезы.
И хорошо, что было темно... Хорошо... Потому что, когда прижался губами к его виску, понял, что на нем тоже не только пот...
Ну чувствовал же, как он судорожно сглатывает, пытаясь скрыть свое состояние.
Я улыбнулся на это и не сказал ничего. Ну и ладно... Пусть так...
Тоже сделаю вид, что нет слез и у меня...
Мы же парни. И мы должны быть сильными друг для друга.
Тем более сейчас, когда так все сложно-непонятно с Яном.
А сентиментальность оставим для сопливых девчонок... Ну... хотя бы попытаемся.
Понимали, конечно, что этот вечер, начало ночи, были для нас самыми напряженными из всего времени, проведенного вместе в эти несколько месяцев близких отношений.
И еще мы оба знали: именно то, что произошло с Яном, заставило нас открыться друг другу полностью, и ничто другое не смогло бы заставить сделать это.
Как говорится, нет худа без добра... Так?
Сейчас, лаская губами и языком дрожащее подо мной, плавящееся от кайфа тело Свята, я понимал, что никогда раньше не чувствовал себя с ним внутренне раскованным настолько... Хотя... и внешне тоже. Я сейчас дарил ему такую нежность, которую никогда не боялся дарить Яну.