- Это смотря какую лошадь, - пробормотала я, вспомнив мохнатых горных скакунов. - И не придирайся к словам. К обозу, не к обозу... главное, если к их компании пристать, меньше внимания привлечете. Считает их кто-то, что ли? Оденетесь, как они, и...
- Попробуем, госпожа, - кивнула она и покосилась на маску. - И как вы не побоялись эту штуку надеть?
- Райгор велел, - ответила я. - Пошутить хотел. А я сообразила, как можно ее использовать. А теперь помолчи, я хочу испробовать кое-что, вдруг всё же получится?
Сперва я хотела просто надеть вторую женскую маску на чучело, но потом подумала: а как я объясню, какой облик принять? Надо было сперва снять отпечаток своего лица, так же, как мастера, - тут я невольно поёжилась, - отливают посмертные маски для надгробий, для князя Даккора тоже сделали такую. Сперва воск и глина, потом металл и чеканка, я слышала, как это обсуждали...
Вторая маска на ощупь была такой же ледяной, как первая, но повиновалась столь же охотно. «Застынь, - попросила я мысленно, увидев в зеркале свое отражение, - сохрани мои черты! Не меняйся, не показывай мешковину и солому вместо лица, побудь мной хотя бы недолго!»
Когда я сняла ее, маска по-прежнему казалась металлической, но стоило примерить ее на чучело...
Мадита тихо взвизгнула и зажала себе рот руками, когда соломенная кукла вдруг обрела моё лицо - не отличить от настоящего! Разве что неподвижное, но этого, как она сама и сказала, под вуалью видно не будет.
- А говорите, колдовать не умеете, - прошептала она.
- Умела бы, давно бы сбежала отсюда, - ответила я, растирая замерзшие пальцы. - Это не я, Мадита, это маски. Их хозяева могут притвориться, кем угодно, и, видишь, у меня получилось использовать их наследие... Похоже вышло?
- Не отличить! Если б еще моргала... - Мадита осторожно коснулась лица чучела кончиком пальца, как когда-то - платья куклы. - Холодная какая...
- По такой погоде немудрено замерзнуть, да и не будет меня никто за лицо хватать. Так, плащ, перчатки, давай, помоги... Надо ее закутать, чтобы никто ничего не заметил!
В четыре руки мы живо управились, а потом Мадита еще уложила для меня вещи Райгора. Она, умница, принесла его дорожные костюмы, уже не новые, но еще крепкие, и несколько смен белья, а вот обувь мне пришлось надевать свою - у меня нога была намного меньше.
- Я, значит, сейчас вас провожу, госпожа, - тихо сказала она, удостоверившись, что я ничего не забыла, - а утром вот её, куколку нашу, отправлю. Покручусь-поверчусь на глазах, потом вроде как пойду в ваших покоях порядок наводить, а то после отъезда всё разбросано, беда просто... А как все своими делами займутся, мы с Динком и уйдем, даже и не таясь особо. Он уж наши пожитки перетаскал в одно укромное местечко, оттуда мы в ночь дальше двинемся.
- А долго ли ехать до обители?
- В карете - как раз до вечера колыхаться придется, особенно по такой слякоти, - ответила она. - Ох... Госпожа, говорить-то эта ваша маска не умеет?
Я покачала головой.
- А ну как спросят, не надо ли вам чего, попить или там...
- Тут уж ничего не поделаешь, - вздохнула я. - Да и вряд ли сразу пристанут. Утро раннее, карета, как ты говоришь, еле колышется, вот я и уснула. Если я не прикажу остановиться, не станут ведь?
- Не должны, кому охота лишнее время тратить? Поскорее бы до места добраться, согреться, обсохнуть!
- Тогда, будем надеяться, до самой обители никто ничего не заметит. А если слуги и увидят по пути, что госпожа Альена молчит и не дышит... как думаешь, что сделают?
- Ничего, - сразу ответила Мадита. - Скажут, что госпожа велела не беспокоить и задремала, они и не беспокоили. Хотя, конечно, влетит им...
- За что? Они ко мне пальцем не притронулись, слова лишнего не сказали... Не должны их наказать.
- А и накажут, не особенно жалко, - фыркнула она, - с вами такую охрану отправляют, из любимого отряда князя, чтобы, значит, ничего с его невестой не приключилось... Проморгают - так им и надо! Да они отбрешутся, госпожа, на колдовство всё свалят, будьте уверены.
Я кивнула и принялась переодеваться. Костюм Райгора был мне почти в самый раз, разве что в плечах и поясе великоват. Ну да велико не мало: подпоясаться потуже, плащ накинуть, и сойдет.
- Поди посмотри, все ли уже спят, - попросила я. - Скоро полночь, пора.
- Иду...
Мадита выскользнула за дверь, а я напоследок присела перед зеркалом... И сообразила вдруг: а коса-то! Ни я, ни Мадита об этом не подумали, а хорош был бы юноша с косой до пояса!
- Тебе привяжем, - сказала я чучелу, сидевшему на моей кровати, и вынула нож, небольшой, мне по руке, очень острый: Динк раздобыл, да не один, в дороге всякое случается.
У Райгора были волосы чуть ниже плеч, они красиво вились на концах, девушкам нравилось. В дорогу, конечно, он собирал их в хвост. Вот и я перевязала косу пониже затылка крепким шнурком, примерилась и отхватила волосы ножом... Ну, как отхватила - пришлось едва ли не пилить, наверняка вышло неровно, но было уж не до таких мелочей.
Коса легла мне в руки, толстая, тяжелая и холодная, как змея, а вернее - как пук прошлогодней слежавшейся соломы. Я уже хотела примерить ее чучелу вместо той, из пакли, как вдруг пальцы мои что-то защекотало.
Это мои волосы рассыпались в прах у меня в руках, будто горели невидимым огнем, и невесомый пепел просеивался меж пальцев... Миг - и ничего не осталось, ни пылинки на руках, на одежде, на полу, будто и не было у меня никогда косы!
- Значит, так тому и быть, - шепотом сказала я, спрятала нож и посмотрела на себя в зеркало. Что ж, и впрямь похожа на юношу.
- Кругом тихо, госпожа, можно идти, - это Мадита проскользнула в комнату и опять ойкнула. - Простите, всё не привыкну, как вы это...
- Что ж... - я встала и накинула плащ. - Значит, пора.
- Госпожа, а может, когда я пугало в карету посажу, маску-то снять? Чтоб вовсе никакого следа не осталось? - спросила вдруг она. - В самом деле, кто к вам по дороге сунется? А так, если найдут эту штуковину, то...
- Могут опять начать охоту на среброликих, - сообразила я. - Хотя кто еще на кого охотиться станет... Нет, Мадита, не надо рисковать. Если мне удастся добраться до перевала, я их предупрежу, чтобы были настороже.
Наклонившись, я дотронулась до лица чучела - своего лица, - и подумала: «Вот бы не сам оборотень мог рассыпаться снежной пылью, а маска! Этак доберутся до обители, откроют дверцу кареты - а внутри только соломенная кукла. А еще лучше вышло б, если бы она сгорела у них на глазах, исчезла бесследно, вот как мои волосы!» Показалось мне, или невидимые сейчас линии рисунка на маске на мгновение вспыхнули алым? Наверно, просто свеча мигнула...
- Госпожа, и вот еще, возьмите на дорожку, - Мадита сунула мне глухо брякнувший мешочек.
Я на ощупь, да и по весу поняла - это деньги.
- Ты с ума сошла? Где взяла?
- Где-где... приданое себе копила, да в лесу на кой эти монеты? - преспокойно ответила она. - И Динк отдал, что у него было. Себе оставили маленько, чтобы хлеба купить, и довольно, прочее добудем. Ну и из даров хозяйке обители я кое-чего успела подцепить...
- Мадита! Ты...
- И не спорьте, госпожа! - перебила она. - Мы с Динком - взрослые уже, рукастые да выносливые, на работу всегда наняться можем, с голоду уж точно не помрем. А вы... девчоночка еще, едете невесть куда совсем одна, да без единой монетки... Нельзя же так!
- Ты тогда хотя бы мои украшения возьми, - вымолвила я, переждав спазм в горле. - Они приметные, да, но можно переплавить и тогда уж обменять.
- Себе оставьте, - нахмурилась Мадита. - Мало ли, пригодятся! А мы с Динком, говорю же, не пропадем, ни в лесу, ни в деревне. А вот куклу вашу я возьму, раз вы ее мне подарили.
- Хороша ты с ней будешь в чащобе! И тяжесть лишняя...
- Так-то оно так, госпожа, - ответила она без улыбки, вытряхивая кукольные вещички из увесистого сундучка и увязывая их в узелок вместе с самой игрушкой, - да ноша невелика, а оставлять ее жалко, выбросят ведь... А так, глядишь, и впрямь мои дочки поиграют, а нет - другим девчонкам радость будет! Вот...
- Дело твое, - кивнула я, а она вдруг вытащила из кармана вышитый платок.
- Это вот ещё возьмите, госпожа. Я ещё в обители вышила, как умела, чтоб не позабыть знаки, которые на моей одежде были. Теперь-то уж не забуду, накрепко затвердила, а это рукоделие на память осталось. Пригодится хоть нос утереть!
- Спасибо, - искренне сказала я, взяв подарок.
- Ну что, готовы?
Я кивнула.
Уж как Динк вывел Серебряного за ворота так, чтобы стража даже не шелохнулась, даже и не знаю, а расспрашивать было некогда. Впрочем, когда Райгора не было, за порядком следили вполглаза, а судя по винному духу, исходившему от храпящего стражника... Не удивлюсь, если в бочонок был подлит отвар какой-нибудь лесной сон-травы!
Так или иначе, конь уже дожидался меня и ласково зафыркал, учуяв.
- Серебрушки его я, как мог, подкрасил, чтоб не так в глаза бросались, - негромко сказал Динк, - и гриву тоже. Оно, конечно, от дождя скоро снова облезет, но несколько дней должно продержаться... А там, если повезет, вы уже далеко будете, где этого коня и не видели, поди, а не видели - не вспомнят. Но краску все ж возьмите, мало ли...
- Ты ещё и конокрадством промышлял? - спросила Мадита.
- Всякое бывало.
- Тогда точно не пропадем, - усмехнулась она и обняла меня. - Берегите себя, госпожа... А может, лучше всё же с нами пойдете, а? Дождетесь утра вон в той рощице за оврагом, а потом уж мы потихонечку, полегонечку да утечем подальше...
Я покачала головой и тоже покрепче обняла ее.
- Это вы - лесные жители, - шепнула я. - А меня горы зовут. Спасибо тебе, Мадита, и тебе, Динк. Может быть, ещё когда-нибудь свидимся!
- Да не может быть, а точно, - невозмутимо ответил конюх, теперь уже бывший.
Вот сейчас я видела, что он точно не из горожан и не из крестьян, а из вольного народа, уж неведомо, какого именно: старые повадки проявились, будто Динк скинул личину, под которой прятался столько лет! И движения сделались другими, плавными и быстрыми, и смотрел он иначе, и даже принюхивался совсем не так, как это делал бы обычный конюх, а совсем по-волчьи!
Да и Мадита как-то изменилась на вольном воздухе. Обычно такая милая и уютная, теперь она почему-то напоминала мне медведицу: та с виду тоже мягкая, пушистая и неуклюжая, только не вздумай ее разозлить: не убежишь, догонит, а уж если попадешься в когти - пиши пропало...
- Езжайте, госпожа, - Мадита вытерла глаза тыльной стороной кисти. - И не забывайте...
- Я вас не забуду.
- Да не нас! А про кадык и щетину! - фыркнула она, и я тоже засмеялась, поцеловала ее на прощанье, а Динку крепко пожала руку.
Миг - и я в седле, и Серебряный пошел сперва ровным шагом, потом все быстрее и быстрее...
Я не стала оборачиваться - примета дурная, и знала, что Мадита с Динком не смотрят мне вслед по той же причине.
Теперь нужно было надеть маску и не забывать, что отныне она должна стать моим лицом. Я больше не девушка по имени Альена Сайтор, я юноша Ленни Тор. А вот почему мы так похожи с молодым князем Райгором... Это уже совсем другая история, и я, быть может, расскажу ее любопытным, но не задаром!
- Вперед, - шепнула я Серебряному, - до утра нужно убраться подальше отсюда...
Конь коротко проржал, дескать, ясно, и двинулся походной рысью. Он сам менял аллюр, как привык, наверно, за много лет службы, а шаг у него был таким ровным, что хоть спи в седле.
Мне, однако, было не до сна, я размышляла, как быть дальше. Ясное дело, когда Райгор поймет, что пташка упорхнула, все пути к перевалу будут перекрыты, и случится это очень скоро: ведь он наверняка рассудит, что я помчусь именно туда. Прорваться на всём скаку? Так ведь и там, и на дорогах полным-полно княжеских людей! И пусть я знаю кое-какие тропы, могу позвать чутконосых (уж узнают они меня, наверно, даже в маске?), шансов пробраться в Сайтор незамеченной слишком мало.
Добраться до моей дальней родни, Литтенов, не минуя перевал, невозможно, если, к примеру, поехать кружным путем. Да я и не слишком хорошо представляю, как их искать, ни разу там не бывала! Остается только рыцарь Раве, но я даже не знаю, жив ли он еще! Но если нет, его наследники приютят меня, однако до них путь тоже неблизкий... и там тоже будут искать, как только Райгор вспомнит старика - видел же его на том балу. Но, может, не обратил внимания? Не стала бы я на это рассчитывать, он памятливый...
Однако выбирать не приходилось, и я повернула Серебряного прочь от перевала, на восход, вдоль горного хребта. Владения Раве располагались в предгорьях, и добраться туда нужно было до того, как ляжет снег: если заметет дорогу, одинокий путник уже не проберется, а обозы туда ходят нечасто, особенно зимой.
Я рассчитывала успеть до первых заморозков: зима, судя по всему, не торопилась. Но если не выйдет... на что жить? Денег, судя по весу мешочка, было не так уж много, припасов у меня с собой лишь столько, сколько может увезти путник... А Серебряного ведь тоже нужно кормить и обихаживать! Пока ещё не сошла трава, но он же не горная лошадка, чтобы жить на одном лишь подножном корме, а овес нынче дорог...
Если я застряну где-то, подумала я, придется продать коня. Либо уж влезть в долги у хозяина какого-нибудь постоялого двора, а потом удирать темной ночью, не расплатившись!
- Надеюсь, до этого не дойдет, - вздохнула я и похлопала Серебряного по шее. Он ответил коротким согласным ржанием и прибавил шаг.
9
- Да, господа, поиздержался я страшно, - говорила я, не забывая воздавать должное накрытому столу, - кто ж мог подумать, что овес так вздорожает?
- И не говорите, - кивнул один из моих сотрапезников, немолодой веснушчатый мужчина с внушительным шрамом на подбородке, - сами волками взвыли, как узнали... Считай, вся прибыль на прокорм пойдет, торговать в убыток стало.
- Вот-вот, - подхватил его напарник, невысокий и чернявый, с быстрыми хитрыми глазами, - добра привезли много, а расторговались едва-едва.
- Я думал, на хорошее сукно всегда спрос есть, - наивно сказала я. - Ладно там разноцветные шелка и всякие кружева на дамские платья, но уж это-то...
- Спрос-то есть, - вздохнул веснушчатый (его имя было Вител), погладив короткую бородку, - да укупить никто не может. Мы и так уж цены сбавили донельзя: не обратно же везти! А здесь склад устраивать - больше потеряешь, еще и погниет весь товар, вон, сырость какая, и еще не поймешь, какая зима будет, приметы не срастаются...
- А что случилось? - ещё более наивно спросила я и утянула с блюда гусиную ногу. У этой птицы в родне явно был кто-то из горных быстрокрылых, если судить по размеру.
- Да что-что, неурожай... - пробормотал он. - Снопы наметали - ого-го! А зерна намолотили - шиш да ни шиша. И так уж не первый год, и всё хуже и хуже становится! В чем дело, никто понять не может, знающие старики только руками разводят. Вроде и дождя вволю, и солнца хватает, и озимые морозами не побило, ан поди ж ты!..
- Угу, теперь браконьеров разведется, - поддакнул его напарник, - потому как на одной репе зиму не просидишь. Скотину пустой соломой кормить придется, про птицу и вовсе молчу... Небось, забьют, пока не отощала, но надолго ли того хватит?
- Вон оно что... У нас-то что урожай, что неурожай, все едино еле-еле хватает, мы привычные, - вздохнула я. - Но как теперь быть, и не знаю. К такому, честно скажу, господа, матушка меня не готовила...
- А батюшка? - тут же спросил чернявый Чарим.
Я молча развела руками, потому что зубы мои завязли в жестком мясе. От старости этот гусак умер, что ли?
- От батюшки на память только конь остался, - ответила я, прожевав. - И тот раза в полтора меня старше.
- А по нему и не скажешь, знатный жеребец, - заметил Вител.
Благодаря Серебряному мы и познакомились: я как раз возилась на конюшне, думая, как быть - деньги таяли стремительно, и я предпочитала лишний раз сама не поесть, но досыта накормить коня, - когда пришел пустой обоз. Признаюсь, я немного опасалась связываться с торговцами: они люди опытные и очень приметливые, и даже если их обманет моя маскировка, они могут заподозрить неладное.