Я проснулся и не сразу понял, что сплю в чужой комнате. Диван мы разобрали, застелив тёмным постельным бельём. Я впервые видел, что простыни могут быть не белые. Открыв глаза и потянув носом, я учуял одурящий запах свежесваренного кофе.
- Вставай, засоня.
В комнату вошёл Володя с подносом в руках. Там из небольших чашек поднимались ароматные кофейные пары.
- Кофе в постель, - сонно пробормотал я. – Как романтично!
- Давай, пьём быстренько кофе и мне пора на работу.
- Какую работу? – я с удивлением посмотрел на Володю. – Сегодня же суббота.
- Для тебя выходной, а у меня работа.
Мда… Вот тебе прелести владения своей фирмой.
- А в воскресенье ты отдыхаешь?
Володя улыбнулся.
- Отдыхаю, - он протянул мне чашечку. – Пей. Чем завтра занимаешься?
Я задумался. Мать в огород припахала. Нужно ей грядки копать. Зятёк ей особо не помогал.
- В огород иду. Мама сейчас всё садит. Самая пора.
- Какое садоводство? Долго будешь вкалывать?
- Целый день. Никуда не денешься, надо помогать. Садоводство «Огородник».
- Знаю такое, - Володя принял из моих рук опустевшую чашку. Кофе был изумительный. – Номер домика скажи. Вечером заеду.
Я чуть не поперхнулся остатками кофе во рту.
- Двести пятнадцатый. Третья улица.
Тут я представил выражение лиц моих родственников при виде «Мазды» и солидного мужчины за рулём. А, была, не была. Пусть видят.
- Отдыхай сегодня, - Володя подмигнул. – А завтра встретимся.
Да, отдохнуть бы не мешало. Моя многострадальная и довольная задница счастливо болела.
Я по-быстрому оделся, умылся, и через пятнадцать минут уже был готов.
- Подброшу тебя до дома и поеду дальше.
Володя довёз меня до подъезда, тронул легко губами мочку уха на прощание и уехал. Я поднялся в свою каморку, которая мне досталась от бывшего. Я вроде как её снимал. Мне требовалось вносить своевременно квартплату. Всё. Пользуйся – не хочу. Войдя в квартиру, я задумался. Энергии у меня после бурной ночи через край, а захламил я своё жилище капитально. Что ж, сегодня будет генеральная уборка, решил я.
Вся суббота прошла под девизом: «Чистота – залог здоровья».
Я собрал и выкинул ненужные старые газеты, всякий хлам, сделал маленькую перестановку, вымыл пол, вытер пыль, раскрыл окна, запуская свежий тёплый воздух. Навёл порядок в столе, оттёр до блеска плиту на кухне, расставил красиво свои флакончики на полке в ванной. Трудился аки пчела. Под конец даже вымыл оконные стёкла. От этого в комнате стало вдруг светлее. К пяти вечера я уже был никакой. Бухнулся на диван и врубил зомбоящик. Было скучно. Мне не хватало Володи. Хотелось его увидеть. Как дожить до завтра и не умереть на матушкином огороде?
Раздался телефонный звонок. Звонил Валерка.
- Лёшка, тебе халтурка подкатила.
- Какая?
- Напиши курсовую детинушке, денежку получишь.
- Это как?
- А вот так. Ты же учился, знаешь, как курсовик делать. Я машину одному мену чиню, он пожаловался, что сын тупой, а диплом получать надо. Обещал прилично заплатить. Давай. Тебе деньги нужны?
Он меня ещё спрашивает. Конечно, нужны.
- Идёт. Пусть тему говорит. Всё сделаю.
- Лёшка, - в трубке многозначительно задышали. – Перспектива у тебя. Если курсовик пять получит, потом и дипломную напишешь. Прикинь, сколько бабла тебе отвалят?
- Валерка, всё. Я же сказал: напишу.
- Пока.
- Спасибо, друг, - с чувством попрощался я с Валерой. Аккуратно положил трубку, пытаясь сдержать эмоции. И всё же не выдержал, заорал радостно. Неужели мне удача улыбнулась? Денежка будет. В конце тёмного тоннеля замаячил свет. Не зря же говорят: «Жизнь, она как зебра, полосатая». Похоже, что чёрная полоса заканчивается.
========== Глава 5 ==========
В воскресенье с утра мы всей родственной толпой отправились к маман на дачу. Дача – это громко сказано. Скорее всего, огород с небольшим домиком. Три сотки всякой снеди. Правда, пока май, и голая земля.
День выдался жарким. Я скинул с себя растянутую майку, закатал штаны до колен – решил, что надо загорать. А то сам бледный, как тень отца Гамлета. Мать торжественно вручила мне орудие труда – лопату. По теории Дарвина труд сделал из обезьяны человека. Успокоив себя тем, что сейчас очеловечусь полностью, я принялся копать огород. Зятёк получил грабли. Вообще, Витька – здоровый мужик. Но моя сдвинутая сеструха трясётся над ним как над младенцем. «Витеньке нельзя поднимать тяжести». «У Витеньки смещение позвонков». «Витенька хронический астматик». А Витенька, кабан такой, как за угол завернёт, тут же сигарету закуривает. Пьёт Витенька регулярно и так же регулярно гоняет мою сеструху по дому, размахивая своими кулачищами.
Я недобро посмотрел на Витьку, который был меня старше на три года, и принялся копать грядки.
- Шевелись, братан!
Витёк, выставив под солнце голое пузо, перекидывал грабли из одной руки в другую.
- Копаешь отсюда и до обеда.
Это у него солдатский юмор такой. Всё не может мне простить, что я в армии в самодеятельности участвовал. Я же заодно с основной школой музыкалку закончил. На гитаре хорошо играю и пою неплохо. Взяли меня в группу, типа ВИА, и мы в конкурсах участвовали. Нам готовиться нужно было постоянно, вот и миновала меня солдатская муштра. У меня, кстати, фотки в альбоме есть, где я в форме наглаженной и с гитарой в руках. Мечта всех девушек.
- Что? Притомился, бедняжка? – Витёк для вида грабельками машет. – Это тебе не в постели с мальчиками кувыркаться. Пидоры, - Витька презрительно сплёвывает на землю.
Возникает желание звездануть «родственничка» лопатой по башке. Останавливаюсь, перевожу дыхание. Солнце палит нещадно. Надо бы майку накинуть. А то сгорю, и всё свидание насмарку с Володей пройдет. Иду в домик, натягиваю футболку, пью через край из трехлитровой банки квас. Возвращаюсь обратно. Копаю, стараясь не обращать внимания на издевательства «братика». Думаю о Володе. Я вообще о нем постоянно думаю.
- Мальчики, обедать! – это мама зовёт. Ура! Значит, полдня уже прошло. У меня просыпается надежда, что до свидания я доживу.
Вторая половина дня проходит быстрее. Часов в шесть вечера удовлетворённо окидываю взглядом вскопанный участок. Брательник подправляет грядки. Всё. Иду в импровизированный душ. Чудеса научно-технического прогресса: бочка воды на крыше туалета, шланг, выведенный к потолку, краник и железный душ, присобаченный на конце шланга. Под ногами деревянная решётка, закрывающая дырку в полу. Вода в бочке под солнцем прогрелась и тёплая. По быстренькому споласкиваюсь. Топаю в домик в полотенце на бёдрах. Натягиваю чистую одежду. Утешаю себя тем, что скоро будут деньги. Мне курсовик написать, раз плюнуть. И тут слышу гудок. Выбегаю на улицу. Около ограды стоит Володина машина.
- Привет!
Он сегодня не в деловом костюме. Джинсы и простая рубашка нас уравнивают. Мои родственники застыли, разглядывая японское чудо техники. Когда же их взгляды переместились на Володю, то челюсти их отвалились.
- Мама, это мой товарищ по работе, - вру и не краснею. Сказываются долгие годы тренировок. Мама охотно верит. – Володя.
- Здравствуйте.
Мама отмирает и тихо подбирает челюсть.
- Проходите, - она суетится. – Может кваску?
- Не откажусь, - улыбается Володя. – Такая жара!
Витёк с сеструхой, Танькой, чуть ли не кланяются.
- Виктор, - зятёк вытирает потную руку и протягивает вперёд.
- Владимир.
Они сверлят друг друга взглядами. Витька не выдерживает и опускает глаза. Я победно улыбаюсь. Сестрица выплывает из домика с кружкой кваса. Я сдерживаю смех. Мне кажется, что она сейчас поклонится и спросит: «Испить изволите?» Володя пьёт с удовольствием. Маман готовит знатный квас.
- Мы пошли, - я двигаюсь к машине. Цирк закончен.
- Занятная у тебя семья, - произнёс Володя, постукивая пальцами по рулю.
- Мама, сестра, и её муж, - поясняю я.
- А отец где?
- Умер.
Едем какое-то время в молчании.
- Плохо без отца?
Пожимаю плечами. Может это и к лучшему, что отец, ничего не зная обо мне как о гее, ушёл из жизни.
- Он умер, когда мне было восемнадцать. Помогали с сестрой маме, как могли.
- Как они относятся к тому, что ты – гей?
- Никак. Мама вроде смирилась, а сестра мечется. Витёк ей вечно лекции читает, что я – пидор, и ей от меня отказаться надо.
Володя мрачнеет.
- Это тот кабан?
- Ага, - я киваю.
Машина останавливается около Володиного дома. Мужчина поворачивается ко мне.
- Лёша, никому не позволяй втаптывать себя в грязь. Ты понял?
- Да.
- Мы такие же люди, как и все.
Да, он прав. Только как объяснить это таким, как этот говнюк Витя? Чувствую тёплые пальцы на подбородке. Моргаю и смотрю на Володю.
- Ты – хороший парень, лучший из всех, кого я знал.
У меня перехватывает дыхание. Сухие губы касаются моего рта. Жарко.
- Пошли, а то задохнёмся. Машина нагрелась.
Выходим на улицу. Семь часов вечера, а жара не спадает. Вот такой в этом году май. Мечтаю уже о прохладном душе и о свежих простынях. Рядом идёт человек, который стремительно вошёл в мою жизнь. И, похоже, что не зря.
========== Глава 6 ==========
Уф… Хорошо в Володиной квартире. Прохладно.
- Давай сразу растянем диван? – предлагает Володя.
- Давай, - соглашаюсь.
Стелим простынь. Кидаю подушки. Стягиваю с себя футболку. Спину неприятно жжёт и пощипывает. Неужели сгорел?
- Лёша, - тихо зовёт меня мужской низкий голос. Я его уже люблю. – Ты в курсе, что у тебя спина вся красная?
- Ну, есть неприятные ощущения.
- Ты сгорел капитально. И подтёки серые. Пошли, тебе надо помыться.
Ох, ну что я за охламон такой? Надо было раньше футболку надеть. Иду послушно за Володей в ванну.
- Залезай, - командует хозяин квартиры. Иногда он мне напоминает командира нашей роты.
Я скидываю оставшуюся одежду и лезу под душ. И тут замечаю краем глаза, что Володя тоже раздевается.
- Стой смирно. Твою спину нельзя мыть вехоткой. Сейчас помогу.
Он настраивает струйки воды потеплее. Обожженной коже кажется, что вода течёт прохладная. Володя становится рядом со мной и задёргивает шторку. Затем берёт гель для душа. Для меня дороговатое удовольствие. Всегда покупаю банное мыло. Мужские руки в пене опускаются мне на плечи, гладят аккуратно, переходят к лопаткам, проходятся по позвоночнику. Я закрываю глаза и благодарю свою спаленную кожу. Если бы не солнечный ожог, то вряд ли мы сейчас вот так стояли вдвоём под душем. Мне уже всё равно, что спина горит. Я вообще терпелив к боли. До определённого порога она меня даже возбуждает.
- Больно?
- Совсем немного, - улыбаюсь я.
Не знаю, видит ли мою улыбку мой любовник или нет. Руки опускаются ещё ниже и гладят меня по ягодицам. Мягко их раздвигают. Ах, ты ж! Скользкие пальцы промывают каждую складку. Ноги мои начинают дрожать. Если он будет так продолжать делать и дальше, то я рухну здесь и пофиг на красную спину. Володя снимает шланг и поливает меня из душа. Вода бьёт по заднице, стекает между ног. Сейчас я не выдержу и взвою. Всё. Мой мучитель решает выключить душ, водная процедура окончена.
- Выходи.
Вылезаю из ванны, стараясь не упасть.
- Подожди, сейчас полотенце накину.
Еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Спина, чёрт её дери.
- Иди и ложись на живот. Буду тебя лечить.
Ёшкин кот! Иду к дивану и на ходу вытираюсь. Ложусь. Через минуту приходит Володя и садится рядом. В его руках внушительный пук ваты и бутылка водки.
- Фи, - я ворочу от бутылки нос. – Не люблю, когда спиртом воняет.
- Ты не привередничай. Сейчас смажу тебе спину водкой. Она кожу поддубливает. И заживёт быстрее твоя спинка.
Зажимаю нос пальцами. Володя в это время щедро поливает вату водкой и начинает мягкими движениями водить ею по спине. Ёжусь. Водка остужает кожу, испаряясь. По телу бегут мурашки. Через несколько секунд привыкаю и балдею. Спина от таких манипуляций не горит. Класс! Вот бы Володя так всю ночь спинку мою мазал. Пока я летал в мечтах, Володя решил, что с лечением покончено. Он отставил бутылку, бросил вату на столик, наклонился и стал целовать меня в поясницу. Затем его губы коснулись ягодиц. Я закрыл глаза и застонал. Раздвинул ноги, и Володя уселся между ними. Боже, меня так ещё никто не ласкал. Наклонившись, мой мужчина целовал меня так нежно и жарко, что я забыл о своей больной спине. Никогда не думал, что ягодицы – моя эрогенная зона. Влажный язык чертил мокрые дорожки по коже, спустился к входу и нырнул внутрь. Я поднял голову, открыл рот и часто задышал. Язык проник настолько, насколько смог, гладил мои стенки, выходил наружу и облизывал тугое колечко мышц. Это было обалденно! Я потянулся назад, вставая на колени. Я был готов принять в себя что угодно. Лишь бы это было быстрее. Вдруг почувствовал небольшое давление. В меня проникло что-то гладкое и круглое.