- Как твои дела, деточка? – баба Люда села на скамейку рядом.
- Хорошо, - девушка затянулась. – Не бедствую. Салон у меня.
Хотелось показаться перед этой пожилой женщиной из прошлого взрослой и успешной.
- Вот как! Никогда в тебе не сомневалась, Алёнушка.
Сердце сжалось. Так её уже давно не называли. Так её вообще никто не называл, кроме дедушки, который давно умер.
- А вы как? – Ленка откинула сигарету.
- Да вот, какие мои годы… Алён, деточка, скажи, а тебе сотрудники не нужны? У меня внучка в институт поступила, а денег не хватает. Ей бы работу. А, доченька?
От этого трогательного «доченька» и «деточка» хотелось огрызнуться. Но Ленка не посмела. Тем более работа у неё была. Она достала визитку из кармана дизайнерского пальто, которое нихуя не грело в дождливую российскую зиму:
- Вот, пусть приходит завтра по этому адресу. Будет помощником администратора.
- Она с утра учится, - баба Люда не верила своему счастью, и Ленка почувствовала себя неуютно. Ей-то ничего это не стоило.
- Пусть работает с трёх до девяти, - девушка ощутила себя всемогущей. – День через день.
- Алёночка, сам Бог послал мне тебя!
Бога девушка не жаловала и лишь поморщилась.
- А, - старушка извиняющеся посмотрела на неё, - какая зарплата?
Если бы Ленка знала… Она не помнила. Хотя недавно подписывала какие-то бумаги… И назвала цифру наугад:
- Тридцать штук.
- Тридцать? – баба Люда всплеснула руками. – Так много?
Ну а сколько они получают? Пришлось оправдываться, говорить, что салон люксовый, работы много.
- Она справится. Со всем! – пообещала баба Люда и подалась вперёд, словно хотела обнять девушку. Ленка поспешно отодвинулась назад.
***
«Справится?» - хмыкнула Ленка про себя, когда после обеда вошла в салон и незнакомая девушка при виде её выпустила из рук коробку с лаками для ногтей. Пузырьки разбились, разукрасив Лену, Ленину шубку, Ленины туфли, саму незнакомку, стены и потолок.
- Извините.
- Мои туфли стоят две штуки, - и, прежде чем девушка выдохнула, Ленка уничтожила её: - Баксов.
- Ой. А… меня Юля зовут.
- А мне пофиг, - улыбнулась Ленка и взяла из рук подоспевшей администраторши салфетку, пропитанную жидкостью для снятия лака.
***
Юля начала бесить Лену с самой первой секунды. Она казалась неуклюжей, неловкой и вечно всё переспрашивала, словно ей было реально дело до того, что она делает и как.
Когда через неделю Юля стала выполнять свою работу лучше всех остальных, подходя к каждому заданию со всей ответственностью и заинтересованностью, Лена тихо скрипела зубами. Уволить девчонку она не могла, приходилось терпеть.
Эта мелкая сопля умела успокоить любого клиента, всё запоминала слёту и никогда не путала, как другие. Она задерживалась, не опаздывала и была прилежной, как ботаник из девятого класса.
Как-то Лена зашла, когда Юля стояла на стульчике и развешивала безвкусную новогоднюю мишуру по стенам. По стенам с дизайнерским ремонтом. Первым делом Ленка прокомментировала большую, на её взгляд, задницу девчонки, а потом круто отчитала её за самовольный поступок. Юля спокойно слезла со стула и негромко ответила:
- Моя задница мне нравится больше, чем твоя. Поступок мой был обусловлен тем, что я хочу сделать как лучше. Внести хоть немного праздника в это трагически-унылое место. Ты не обратила внимания, что клиентов стало меньше? Хотя на что ты вообще обращаешь внимание, кроме себя? Так что я сейчас закончу развешивать украшение и, если тебе не понравится, сдерёшь. Но я их снова повешу. Правда, ты можешь поехать в магазин и купить то, что тебе по нраву. Как такой компромисс?
Лена опешила. Никто с ней так не разговаривал. Тем более прислуга. Тем более в её салоне. Тем более несовершеннолетняя прислуга. Блять. Ленка даже не нашлась что ответить, просто кивнула и вышла. Покурила на ступеньках, думая, что это малолетка права: клиентов реально стало меньше. Хотя перед праздником все хотят почистить свои пёрышки.
Ленка даже не заметила, что они с Юлей перешли на «ты».
***
Тема с украшением оказалась не так плоха. Празднично-уютно. Юля на свой первый аванс купила конфет в новогодней упаковке и презентовывала их каждому клиенту. Последние уходили очень довольными. Ленка не понимала, чего так радоваться пятидесятирублёвой конфетке?
- Нужна реклама, - заявила Юля, врываясь к Ленке в кабинет и отвлекая её от просмотра журнала.
- Нахуй?
- Перестань материться, - повысила тон наглая девчонка, уперев руки в бока.
Конечно, Ленка решила материться ещё больше.
- Так что с рекламой? – не выдержала Юля.
- А что с ней?
- Её нет.
- Как нет? А вывеска?
- Ты прикидываешься или правда такая? – девочка сделала многозначительную паузу после слова «такая». Имея в виду или «тупая», или «дура», или и то, и другое.
- Какая? – Лена выпрямила спину и, сама того не замечая, выгнулась. В такого рода перепалках она использовала, прежде всего, свою внешность.
Юля оценила бы. Будь парнем. Вообще, лучше никогда не спорить с красивой женщиной. Итог предрешён. Только вот девочка Лену красивой не считала. Она подозревала, что за слоем лоска обычная серая мышка. Тупая и ленивая до одури к тому же. Нужно как-то выбить из этой стервы деньги на рекламу. Спор. Вот на что она точно поведётся.
- А давай поспорим? Я делаю рекламу. И когда клиенты к нам повалят, ты выплатишь новогодние бонусы всем сотрудникам?
И Ленка повелась. Своими холёными пальчиками выдала деньги на промоушен прямо из кассы.
***
Через неделю Лене пришлось с кислой миной раздать всем сотрудникам конвертики с новогодним бонусом. Она не знала, что сделала эта мелкая сучка, но поток клиентов повысился в несколько раз. Так как Юля тоже являлась сотрудником, то она получила свой заветный конвертик с таким видом, что забрала у Лены последние деньги. Оставшись одна, девочка взглянула на «бонус». Она предполагала, что жадность - одна из черт её работодателя. Но не предполагала, что настолько. В конверте был один доллар. К счастью, другим сотрудникам Лена выплатила бонусы в размере сорока процентов от зарплаты.
***
Последний день уходящего года. Лена застряла в салоне из-за идиоток, решивших сделать праздничную укладку, и из-за администратора, которая свалила из-за какой-то температуры домой. Добрая Юля заменяла всех, кого могла, старалась всем угодить, купила за свои деньги тортик и потчевала им куриц с вечерними причёсками на головах.
- Теперь можно уже, скинула пять килограмм перед новым годом, - хвасталась одна клиентка, поедая торт.
Ленка с трудом прикусила язык и едва не ляпнула: «Незаметно».
Когда все разошлись, Лена и не заметила, что осталась наедине с Юлей, которая, улыбаясь, протянула ей блестящий пакетик.
- Что это? – почему-то во рту пересохло. Девчонка бесила. Своей добротой, отзывчивостью, безукоризненностью.
- Подарок. Бери. Чего смотришь?
- Мне?
- Ты сегодня бьёшь рекорды тупости, - беззлобно поддела Юля. – Тебе.
- Нахуй мне твой подарок? – Лена чувствовала себя так, словно ей протягивали пульт управления ядерным оружием.
- Выкинешь потом. А сейчас бери.
Она взяла. Сжала в руке. Кивнула и даже пробормотала что-то вроде «псибо». Юля завязывала большой красный шарф крупной вязки перед зеркалом:
- Тебе есть куда пойти? Небось на какую-нибудь тусовку в гламурном клубе?
- Конечно, - Лена кивнула. Почему она позволяет этой соплячке так разговаривать с собой? – Таких, как ты, туда не пускают.
- О, ну да, только избранную публику, - фыркнула девочка. Ей милей было уютное семейное торжество с оливье и привычной новогодней программой по первому. – Пока.
Она выскользнула на морозный воздух, оставив свою начальницу в тягостном одиночестве. Нигде Ленку не ждали. Она накинула шубку, закрыла салон и, захватив подарок, села в свою машину. Сидела так с час, слушая музыку, разглядывая оказавшийся в пакетике символ этого года – лошадку. Пустота. Бесконечная и почти невыносимая. Хотелось напиться и броситься с крыши. Что останавливало? Не то, что останавливает обычно самоубийц. Как-то раз, ища безболезненный способ самоубийства, Лена набрела на один занятный сайтик, где доводилось до сведения таких дур, как она, что красивым самоубийство выглядит только в кино. Наглотаться таблеток – захлебнёшься от рвоты, найдут в ней же. Броситься с моста – удар о воду уничтожит всю красоту, а потом выловят опухший синий труп. Ну и по списку. Если ещё и не получится довести дело до конца, то упекут в психушку.
Пришлось ограничиться парой бокалов вина, просмотром опостылевшей новогодней комедии и уйти спать в десять вечера.
***
Новогодние праздники – это сущее наказание, когда одинок. Лена уже жалела, что разрешила всем отдохнуть и выйти на работу после Рождества. Пошла на поводу у малолетки. Опять. Она маялась от скуки, неприкаянно шарахалась по своей большой квартире и ночами сжигала бензин в баке своего авто. Как-то она поймала себя на мысли, что ей интересно, чем занята эта вредная сопля.
***
- Как праздники? Не выглядишь помятой, - отвесила «комплимент» Юля, когда все сотрудники разбрелись домой.
- Бухала и трахалась, - ответила Ленка, закидывая ноги на стол. Она знала, что девчонку это бесит.
- Шлюха, - неожиданно тихо произнесла Юля, глядя в упор на начальницу своими серыми глазами. Ленка вспыхнула, но не нашла сил ответить на оскорбление. Наверное, потому что так и было. – И ничего-то тебе не нужно?
- Нужно.
- Что же?
- Чтобы ты заткнулась.
Девочка вдруг неприятно усмехнулась, как-то сразу становясь старше:
- Знаешь, что говорят сотрудники за твоей спиной?
Ленка не хотела знать. Ей было пофиг. Однако Юля открывала карты, не спрашивая её разрешения:
- Что ты ТП. Знаешь, что это значит? Тупая пизда. Как раз для тебя определение.
Её голос был тихим, сдержанным. В нём была глубина и едва ощутимая хрипота. Он будто околдовывал. Лене ещё никто не встречался с таким голосом. И с такими глазами, способными метать молнии.
- Ещё они делают ставки, когда ты разоришься. Сказать, кто даёт больше? О, нет, сохраним инкогнито. Если бы ты спросила меня, то я бы тебе и месяца не дала.
- Замолчи, - то ли попросила, то ли приказала Ленка. Она не понимала, зачем сидит на одном месте, словно приклеенная, и слушает всё это.
- Ты ханжа. Ты невоспитанная и тупая стерва. Ты даже ни разу не запарковалась по правилам. Как ты живёшь? Что вообще в твоей голове? Пустота?
Ленка убрала ноги со стола. Опустила тяжёлые ресницы. Наклонила голову. Волосы закрыли её лицо. Нет, она не собиралась плакать. Просто каждое слово касалось именно того, чего должно было коснуться. Проникало прямо в кору головного мозга и оседало там свинцовой тяжестью. Щёки горели. Она даже не могла опровергнуть слова этой мелкой сучки. Всё так и было. И Лена это прекрасно знала. Это можно было бы назвать болью, если бы это не было её обычным состоянием.
Холодные руки коснулись щёк и убрали волосы с лица. Юля опустилась перед ней на колени и смотрела в её глаза, словно пытаясь там что-то найти.
- Не плачешь?
- Слепая?
Тихий вдох. Что-то неожиданно новое и пугающее в привычном облике девочки.
- Это твои настоящие ресницы? – вдруг спрашивает Юля.
- Да, мои.
- И цвет глаз… Ты же не носишь линзы?
- Нет, - Лена сглотнула и почувствовала, как ладони стали мокрыми. Юля одной рукой держала её за подбородок, а другую руку переместила на её плечо, подушечками пальцев касаясь разгорячённой кожи в вырезе свитера.
- Ты и правда такая красивая…
Замолчи. Но это слово так и не сорвалось с губ.
Лена не могла отвести взгляда от лица девочки, которое было так близко. Глубоко внутри что-то сжималось. Сильно, причиняя боль. Что-то давно забытое.
Когда Юля чуть подалась вперёд, Ленка в бессилии прошептала:
- Я не лесбиянка, - и получила в ответ «я тоже», прежде чем чужие губы накрыли её.
Всё, что Лена могла сделать – закрыть глаза и позволить себя целовать. Уже через секунду губы горели огнём. Этот огонь мгновенно распространился по всему телу и сконцентрировался внизу живота. Ленка онемела. Что это такое? Почему с ней происходит такое из-за одного поцелуя с малолеткой? Губы Юли были нежными, настойчивыми и упрямыми. Прям как она сама. Такая маленькая и такая взрослая одновременно. Такая вредная, противная и… самая лучшая. Крепко зажмурившись и сжав ноги, Лена едва не плакала. Такого порыва чувственности с ней не случалось никогда. Между ног всё стало мокрым в одно мгновение, и живот сводило от напряжения. А Юля ничего не делала. Просто ласкала её язык своим.
Нет. Так нельзя. Ей нет и восемнадцати. Только Лена об этом подумала и собиралась оттолкнуть нахальную девчонку, как Юля положила свою руку на её колено. Тяжёлый вздох. Секундное замешательство. Пальцы, дразня, поднимаются выше, к бёдрам. Так хочется закричать «нет». Пожалуй, не меньше, чем «да». Неужели она?.. Юля без сопротивления раздвинула её сжатые ноги, не прерывая поцелуй. У Лены голова шла кругом. Она не назвала бы и своей фамилии, если бы кто сейчас спросил. Настойчивая рука ползёт выше, под короткую юбку, и замирает, оказавшись между ног. Как там горячо - чувствуют обе. Даже сквозь плотные колготки и сквозь тонкие кружевные трусики.