Одарив меня испытывающим взглядом, Богдан не стал настаивать, а в несколько шагов сократил между нами расстояние и подхватил мою сумку.
– Идёмте, я вас проведу.
Проходя мимо Саши, он взял и её вещи, ведя нас за собой. Подруга выглядела расстроено, хотя старалась не показывать этого, но я-то её хорошо знаю. Наверное, задело, что её так легко отпустили, даже не сделав попытки удержать.
***
Проводив девушек, Богдан посмотрел в сторону дома. Стоило вернуться к гостям, но те подождут. Прежде он собирался серьёзно поговорить с Кристофом. Своей несдержанностью тот помешал работе, а это уже было непрофессионально, что наводило на вопросы о том, где ещё одноклассник проявил свою небрежность.
Поднявшись на второй этаж тем же путём, которым вывел из дома девушек, Богдан зашёл в комнату приятеля. Запах сигаретного дымы привёл его на террасу. Кристоф сидел в кресле, и с задумчивым видом вертел в руках сигарету, сбрасывая пепел прямо на пол.
– Куришь? Не слишком ли много слабостей для одного дня?
– Пришёл позлорадствовать? – поднял на него взгляд Морено. – Или устал подтирать сопли мисс недотроге?
– Они уехали. И Кристина не плакала. Как и не жаловалась.
– Они? Значит, твоя крошка тоже не согреет сегодня тебе постель? – криво усмехнулся Кристоф. – Ничего, внизу ещё много желающих раздвинуть ноги.
– Да что с тобой? – Богдан подавил желание встряхнуть приятеля, который явно нарывался.
– А с тобой? Давно ты стал выступать в роли защитника женщин и совать нос не в свои дела? Хочешь сказать, что случайно мимо проходил?
– Идиот! Мне позвонила сестра, и я поднялся наверх с ней поговорить. Кстати, она всё ещё ждёт моего звонка, так что не буду терять время, – резко произнёс Богдан. – К Кристине больше не приближайся. Мне нужно доверие Алекс, а ты путаешь все карты, пытаясь изнасиловать её подругу.
Кристоф хотел возразить, но Богдан не дал ему такой возможности, говоря тихо, но резко:
– Мне безразлично кого и как ты имеешь! Но не тогда, когда это мешает делу. Ты мог извиниться, сказать, что потерял голову, да многое всего! Вместо этого предпочёл тешить своё самолюбие. Ведёшь себя как зелёный юнец, а не профессионал.
– Что же ты свой объект наблюдения отпустил?
– А зачем удерживать? Чтобы тратить вечер на извинения за твоё поведение и доказывать, что я не такой? Сейчас она успокоит свою подругу, а потом задумается, почему я так легко позволил ей уехать. Через пару часов я позвоню ей, поинтересуюсь, как доехали, самочувствием Кристины, но и всё. Уже на следующий день она накрутит себя, задаваясь вопросом, встретимся ли мы вновь. Как видишь, стоит всего лишь подождать.
– Что насчёт Кристины? Считаешь, мне тоже стоит подождать с извинениями?
– С ней без вариантов.
– Потому что не простит или потому, что ты запретил к ней приближаться?
– Она примет твои извинения, но к себе уже не подпустит. Оставь её.
– Ещё посмотрим, – произнёс Морено, но ушедший Ковальский уже не услышал его слов.
Кристоф слышал приказ Богдана, но не собирался ему подчиняться. Сидя в кресле, на котором ещё недавно обнимал тающую в его руках девушку, он понимал, что сам виноват. Поспешил. Не совладал с вспыхнувшим в крови желанием. Игривость Кристины стала сюрпризом. Почувствовав, как она его дразнит, загорелся. Слишком долго он обхаживал эту строптивицу, сдерживая свои желания, и собирался получить с неё сполна. Его ошибка лишь в том, что слишком рано праздновал победу. Она взбрыкнула, а он сильно завёлся, и останавливаться уже не захотел.
Ничего, приручив один раз, справится и во второй. Девушка его заинтересовала. Не попади бабка Алекс под подозрение, с этими крошками они бы больше не встретились. Но общаясь с ними ради дела, Кристоф поймал себя на мысли, что Кристина ему действительно интересна, даже больше, чем её подруга, на которую он запал в самом начале. Неуступчивость будила азарт охотника, а их ежедневное общение по телефону на испанском, доставляло ему удовольствие.
Стоило подумать, как её смягчить. С любой другой девушкой он бы долго не думал, сразу направившись в ювелирный за подарком. С Кристиной это не пройдёт, она действительно другая. Нужно искать нестандартный подход.
Богдан был зол на Морено и не понимал, почему должен объяснять элементарные вещи. Выдохнув, набрал сестру. Он и так заставил её долго ждать. Ирен ответила практически сразу:
– Куда пропал? У меня уже посадка началась!
– Извини, дела. Куда летишь?
– Мог бы и не спрашивать. У меня всё получилось!!!
– Поздравляю! Хана предупредила или свалишься ему как снег на голову?
– Зачем его раньше времени радовать, – засмеялась Ирен, и Богдан почувствовал, как от её смеха теплеет в груди.
– Ты смотри, не забудь его всё же порадовать, а то, судя по твоему настроению, он может и не узнать, что за счастье к нему прилетало.
– Об этом побеспокоился отец, приставив ко мне своих охранников.
– Ирен, давай без своих обычных выкрутасов. Пожалей старую гвардию, они уже много лет служат нашей семье, а истории о твоих выходках уже стали байками среди охраны, которыми пугают молодых.
– То-то они такие суровые и при каждом моём резком движении тянутся к пистолетам, – ехидничала сестра.
– Если будут сердечные приступы – высеку!
Любой другой принял бы его угрозу, брошенную таким тоном всерьёз, но сестре было всё нипочём:
– Братишка, ты на меня даже в детстве руки не поднимал.
– Но с каждым годом хочется всё сильнее исправить это упущение, – совершенно искренне признался Богдан. Если вспомнить все её выходки…
– Да ты свиреп! Но я тебя всё равно больше всех люблю.
Даже не видя её, он знал, что сейчас она проказливо улыбается, но говорит правду.
– И ты всегда в моём сердце.
– Богдан, мне сейчас хочется захватить самолёт и развернуть его к тебе, – уже совершенно серьёзно произнесла Ирен с тоской.
– Тогда точно высеку! – строго произнёс в трубку. С неё станется сбежать от охраны и прилететь. Он тоже соскучился, но здесь ждут дела и лучше увидеться дома. – Удачного полёта и не забудь напомнить Хану насчёт рождества.
– Напомню, – вздохнула сестра и отключилась.
Несколько мгновений Богдан размышлял, не набрать ли Хана, но всё же не стал и пошёл вниз к гостям.
Глава 6
Практически всю дорогу мы промолчали, каждая думая о своём. Хорошо, что я села за руль. Это позволило мне сосредоточиться на дороге и хоть немного отвлечься. Я не винила Кристофа, скорее злилась на себя за то, что позволила уговорить и поехала. Ведь чувствовала, что лучше не стоит. А теперь сама как оплёванная и Сашке романтические планы на выходные испортила. С другой стороны хорошо, что Кристоф показал своё истинное лицо. Ещё в клубе видно было, что он хочет просто переспать со мной. Наверное, задела мужское самолюбие тем, что не повелась на него, вот он и решил добиться своего, разыгрывая из себя приятного кавалера. Как же мерзко от всего этого! Но было бы ещё хуже, не поспеши он. Ведь я испугалась его напора, а действуй Кристоф более медленно и разомлевшая от его ласк могла бы и сдаться. И оказалась бы ещё одной галочкой в его списке побед!
«Всё к лучшему», – сказала себе, и эта мысль успокоила душевные терзания. Я ещё легко отделалась.
Мы подъезжали к нашему дому, и тут Саша бросила взгляд на свои окна, они у нас со стороны дороги.
– Странно, почему у бабули свет во всех комнатах горит? – произнесла она.
– Может, приступ? – забеспокоилась я. Обычно Аделаида Стефановна ложилась спать рано, а тут ночь и она ещё не спит.
– Сейчас позвоню ей.
Саша достала телефон и набрала домашний, но никто не брал трубку. Я пока припарковалась, и вопросительно посмотрела на неё.
– Идём. Проверим, как она.
– А что я ей скажу насчёт своего внешнего вида?
– Саша, а если ей плохо?
– Подожди минуту, я переоденусь. Она вышла и пересела на заднее сиденье, открыв свою сумку. Ей действительно понадобилось несколько минут, чтобы избавиться от вечернего платья и влезть в брюки с рубашкой. Босоножки сменила на ботильоны, натянув их на голые ноги, а куртку натягивала уже на ходу, выходя из машины. По домофону звонить не стали, сразу открыв ключами. Выйдя из лифта, мы замерли возле приоткрытой двери квартиры, не решаясь войти.
– Может, она вызвала скорую? – неуверенно предположила я. Почему-то от вида не запертой двери нам стало страшно.
– Бабушка! – отмерла Саша и первой бросилась в квартиру.
Дом, в котором всегда царил безукоризненный порядок, был разгромлен, как будто по нему пронёсся тайфун. Все ящики в гостиной открыты, и вещи валялись на полу, вперемешку с фотографиями и бумагами. На стенах висели рамы без картин.
Не сговариваясь, мы кинулись в спальню Аделаиды Стефановны. Там тоже творился такой же кавардак. Бабушка Саши лежала на полу, привязанная скотчем к спинке стула. Седые волосы, собранные всегда в причёску, были распущены и слипшиеся от крови пряди скрывали её лицо. Белая шёлковая пижама была вся в прорехах и пропиталась кровью. Подруга как-то тонко ойкнула и столбом замерла на месте, боясь подойти.
Оттолкнув её, я бросилась вперёд, рухнув на колени перед телом, и отодвинула волосы от лица. Лучше бы этого не делала. Глаза Аделаиды Степановны заплыли от побоев и были закрыты. Рот заклеен скотчем, но я услышала рваное дыхание и рванула скотч.
– Саша, скорую! Она жива, – закричала я.
– Сейчас, сейчас… – дрожащими руками она достала сотовый и стала тыкать по кнопкам, но телефон выпал и батарея отлетела к стене.
– Звони из гостиной! – шикнула на неё. Там был стационарный телефон, и нельзя было терять время.
Кивнув, Сашка опрометью выскочила из комнаты.
– Аделаида Стефановна, – опустив взгляд, я увидела, что она открыла глаза, и натужно дышит через рот, – сейчас скорая приедет. Держитесь!
Мутным взглядом она посмотрела на меня, но, кажется, узнала.
– Под… ногами.
– Что? – не поняла, чего от меня хотят. Каждое слово давалось с трудом.
– Подо мной… возьми.
Думая, что она говорит о своём ингаляторе, я стала шарить под её ногами, путаясь в широких шёлковых штанинах пижамы.
– Сейчас… потерпите…. – из гостиной доносился сбивчивый голос Сашки, дозвонившейся в скорую, и я надеялась, что они быстро приедут.
Аделаида Стефановна лежала на боку вместе со стулом, и я боялась её поднимать, чтобы не сделать хуже. Нужно было найти что-то острое, чтобы разрезать скотч, но в первую очередь искала лекарство, чтобы облегчить дыхание. Она мучилась от приступа астмы.
Пальцы нащупали что-то круглое, но это оказался её браслет из эбенового дерева.
– Давайте надену, – потянулась к её руке, зная, что обычно он её успокаивал.
– Себе… возьми… его, – задыхаясь, проговорила она.
– Возьму, но давайте вам наденем сначала, – от волнения, не могла анализировать её слова.
Руки пожилой женщины по локоть были прижаты скотчем к туловищу, и я взяла её за запястье. Меня чуть не затошнило, когда увидела, что ладонь в крови и нет половины мизинца. Господи, её жестоко пытали!
Неожиданно её рука крепко обхватила мою:
– Себе надень! – чётко произнесла она.
В растерянности, что не так поняла, подняла взгляд к её лицу.
– Т-т-воё… спрячь, – хрипы и, борясь с удушьем, выдавливает из себя, – концы снимаются…. дневник… дача… тайник Алекс…
На этом силы покинули пожилую женщину. Её пальцы разжались, соскользнув с моей руки, и она захрипела.
– Сашка, где ингалятор! – закричала я. – Нет… нет…
Борясь с паникой, вскочила на ноги, и взгляд заметался по комнате. В спальне было всё перевёрнуто и валялось на полу, я не знала, где искать лекарство. Автоматически надев на руку браслет, который сжимала в ладони, бросилась к тумбочке у кровати.
– Бабушка! – на пороге появилась подруга, бледная как смерть.
– Ингалятор! – обернулась к ней. Я нашла какие-то таблетки, но руки тряслись так, что буквы прыгали перед глазами.
– Запасной есть в ванной, – метнулась она из комнаты.
Найдя нужное лекарство, я побежала за водой. Таблетки нужно размять, иначе она их не проглотит. В дверях столкнулась с Сашей.
– Я сейчас… – показала ей таблетки.
– Давай я, – выхватила она у меня их из рук и всунула ингалятор.
Я вернулась к Аделаиде Стефановне и, рухнув возле неё, сделала ингаляцию.
Пока ждали скорую, я разрезала скотч и убрала стул. Трогать пожилую женщину побоялась, лишь подложила под голову маленькую подушку. Перевязала пострадавшую руку, но понятия не имела, что делать с остальными ранами. Порезы были не глубокие, но многочисленные. Нас с Сашей трясло. Её бабушка потеряла сознание, и пульс был слабый. Немного лекарства я успела влить. Подруга боялась зайти в комнату. Она с детства не переносит вида крови и сейчас была на пределе.
Звонок сотового раздался неожиданно, и я полезла в карман. Номер был неизвестен, но я ответила.
– Кристина? Это Богдан. Не могу дозвониться до Алекс. Вы доехали?
– Богдан, квартиру Алекс ограбили, её бабушка в тяжёлом состоянии. Мы ждём скорую, – отрывисто ответила ему.
– Я выезжаю. В полицию звонили?
– Нет, – растерялась я. Может и глупо, но впопыхах нам это даже в голову не пришло.
– Вызывайте, а я пришлю к вам своего адвоката.
– Зачем нам адвокат?!
– При общении с полицией он необходим, – убеждённо информировали меня и отключились.
Нахмурившись, я посмотрела на телефон в своей руке. Отстранённо отметила, как властно и спокойно звучал голос мужчины. Никакой суеты и лишних вопросов. Можно подумать, его знакомых каждый день грабят.
– Богдан? – подала голос Саша.
– Сказал, что едет к нам. И пришлёт адвоката.
Подруга тоже ничего не понимала и смотрела на меня потерянным взглядом.
– Саша, звони в полицию. Это же ограбление. Нужно их вызвать. Ещё найди документы и страховой полюс. Наверное, какие-то вещи необходимо собрать в больницу.
– Да-да, сейчас, – как болванчик кивнула она, и кинулась звонить. Я же осталась сидеть на полу возле Аделаиды Стефановны. Встать и поискать самой вещи в больницу я была не в силах. Казалось неправильным оставлять её одну.
Первыми приехали медики. Саше не разрешили сесть с бабушкой в скорую, и я отдала ей ключи от своей машины, чтобы она ехала за ними, а сама осталась дожидаться полицию. Сотовый она включила, и мы договорились быть на связи.
Сотрудники правоохранительных органов приехали быстро. Всё это время я в прострации просидела одна в разгромленной квартире, боясь лишний раз к чему-либо притронуться. Руки так и оставались испачканными в крови, и вид у меня был тот ещё. Зря я их не помыла, но с отъездом Саши накатило какое-то опустошение. Наверное, внутренний завод кончился. Зато общение с нашей полицией быстро вывело меня из апатии. С документами на машину я отдала и свои права с паспортом, и осталась без каких-либо документов. Хорошо ещё разбуженные соседи подтвердили мою личность. Наглядно они меня с детства знали, и я с ними всегда здоровалась.
Потом пришлось долго и не по одному разу объяснять, что здесь произошло, во сколько мы приехали и пошагово описывать свои действия. Меня спрашивали, не говорила ли потерпевшая, кто на неё напал. И тут только я задумалась, почему Аделаида Стефановна так ничего об этом и не сказала? О браслете я промолчала. Не потому, что не доверяла сотрудникам полиции, а просто хотела сама во всём разобраться, в спокойной обстановке всё проанализировать. К тому же слишком уж следователь интересовался, почему мы отсутствовали в этот день и где были.
Я понимаю, что он прорабатывает все версии, но неприятно, когда понимаешь, что тебя рассматривают как одну из подозреваемых. И при таком отношении показывать ему браслет? Да он его тут же конфискует как вещдок! Или того хуже, с него станется обвинить меня в воровстве и закрыть в камере до выяснения обстоятельств. Он и Сашу готов был заочно обвинить в побеге с места преступления, а то, что она поехала в больницу к бабушке его не волновало.
Теперь я понимала Богдана, и была благодарна, когда приехал присланный им адвокат. Появление Константина Эдуардовича вызвало большое неудовольствие следователя, но свой напор на меня он поубавил, и появилось время перевести дыхание.