Перед тем, как уехать, Анегард подошел к алтарю покровительницы Лотаров. Положил ладонь на теплый камень, сказал:
– Благодарю тебя, Звериная матерь, за дар. Не оставь и дальше, защити, дай силы справиться.
Почудился ли тихий вздох в ответ? Говорят, несладко придется тому, кто попадет под пристальный взор нескольких богов сразу, но еще говорят, что не любят боги спорить из-за смертных.
Обратный путь показался слишком длинным. Ночь душила, пугала, пыталась увести с тропы, и не покидало ощущение, что кто-то из герейновой стаи летит над головой, сужая круги. Конь нервно прядал ушами, всхрапывал, норовя понести. Вот интересно, как прежний Герейн своих коней успокаивал? Постоянно чуять рядом жаждущих крови тварей – хоть человек, хоть зверь умом тронется.
Пока добрался до деревни, сам едва не рехнулся. Мано ждал; Анегард бросил ему повод, сказал:
– Обиходь, сил нет, – и, едва добравшись до постели, рухнул, не раздеваясь и не снимая сапог. Только теперь заметил, что его бьет мелкая лихорадочная дрожь, а рубашка насквозь промокла от пота. Натянул на себя край одеяла, как смог: шевелиться не осталось сил. Жаждущая крови тварь все так же ощущалась где-то близко, но теперь, под крышей, в защищенном стенами и оберегами доме, на нее можно было не обращать особого внимания.
Вошел Мано, пробормотал:
– Что за ночь, не иначе, бесы по небу пляски водят. Выпьете, господин?
– Давай.
Крепкая бражка согрела, уняла дрожь и вышвырнула из головы чужой злобный голод. Анегард сел, потянул на плечи одеяло. Спросил:
– Наши все по домам, никто с девками по сеновалам не кувыркается?
– Нынче и девки по домам, и местные мужички, даром что удалью хвалятся. Дурная ночь. – Мано тоже приложился к фляжке. – Королевского парня где потеряли, господин?
– Тревожишься? – через силу усмехнулся Анегард. – С ним, с придурком, ни беса не сделается. Убил Герейна. Утром ждет нас в замке.
– Че-его?! – Мано вытаращил глаза.
– Дай еще хлебнуть, – Анегард взял у десятника фляжку, допил остававшиеся там несколько глотков. – Ты знал, что барон Герейн – его дядя?
Рассказывать пришлось долго, но Анегард, пожалуй, был даже рад. Заснуть все равно не сумел бы, а так – не заметил, как и ночь прошла. К тому же Мано и впрямь должен знать, что к чему. Удалось ли королевскому псу задуманное, ждут в замке друзья или враги, пока одним богам ведомо. Молодой барон Лотар не хотел вести своих людей на верную гибель, а у десятника и опыта куда больше, и мозги на месте, глупо от его совета отказываться.
– Что же, – дослушав, Мано встряхнул пустую фляжку, вздохнул с досадливым сожалением, – одно хорошо, королевское поручение, считай, выполнили. Какая нежить тут балует, теперь знаем, ежели чего, можем и вернуться. За подмогой хотя бы. Вряд ли добрый наш король всерьез думает, что с эдакой напастью управится десяток бойцов, да без мага?
– Не нам гадать, что думает король, – Анегард лег, закинул руки за голову. – Но одно ясно, он ждет, что я из шкуры наизнанку вывернусь ради прощения себе и отцу. Лучше бы нам справиться самим.
– Выше головы всяко не прыгнешь, господин, – Мано, похоже, был напуган. А если не напуган, то уж точно озадачен.
– Я Зигмонда позвал. Если это тебя успокоит.
– Правильно, – обрадовался десятник. – Это вы, господин мой, верно решили. Кому еще с эдакой нежитью и разбираться, как не ему!
– Осталось дождаться, – буркнул Анегард. В голове шумело от выпитого и бессонной ночи, и, уж перед собой чего таиться, он тоже был напуган. Не меньше Мано, а может, и больше. Однако наследнику благородного рода не к лицу страх, тем более – перед боем. С кем бы ни был этот бой.
Анегард встал, подошел к окну, сдвинул ставень. За окном серел рассвет.
– Поднимай людей, Мано. Поедем, поглядим, много ли королевский пес за ночь навоевал.
Мано ухмыльнулся, вставая. Тоже, видать, подумал, что страх не к лицу бывалому вояке.
– Прорвемся, господин! Вы верно сказали, с этим парнем ни беса не сделается, он еще тех бесов увертливости поучит. Только надежных людей ему там не помешало бы, так что нам, пожалуй, стоит поторапливаться.
– Вот и поторопись, – кивнул Анегард. Потянулся, встряхнул головой, отгоняя ночные страхи. Мано прав: по крайней мере, с королевским поручением теперь все ясно. Дождаться Зигмонда – и домой…
***Ульфар, бывший барон Ренхавенский, а ныне – беглец с наградой за голову, верить привык только себе. Поэтому, покинув в лютой спешке свой замок и едва не загнав коня в бешеной скачке к границам баронства, пересечь границу Ульфар не спешил.
Его земли простирались до реки – широкой, стылой даже летом Утравы, в чьих серых водах никогда, казалось, не отразится небо. Рыбы здесь гуляла прорва, но рыбаки боялись выводить свои лодки на тихую гладь Утравы Проклятой. Говорили – тот, кому повезет вернуться с богатым уловом, на этом свете не заживется.
А на том берегу начинались земли соседнего королевства. Правил там Орзельм, и именно у него собиралась искать приют прекрасная сообщница Ульфара, Вильгельма, принцесса-златовласка, стерва и убийца, душа и вдохновительница их заговора. Если рассудить по логике, то и Ульфару, провалившему собственную попытку переворота, сейчас осталась одна дорога – искать защиты и милости у Орзельма. Но Ульфар плевать хотел на логику побежденных. Он не собирался сдаваться. Жить из милости, служить наравне с безродными наемниками? – никогда!
Так или иначе, его проклятущее величество Гаутзельм не заживется на этом свете – слишком много недовольных жаждут вернуть утраченные при его правлении привилегии. Что ж, если Ульфар Ренхавенский не сумел нанести решающий удар и первым воспользоваться его плодами – он подождет, пока победит кто-нибудь другой. А пока – вернет себе отобранный волей короля замок и баронство. Когда король отбудет в столицу и погрузится с головой в государственные дела, здесь, на окраинах, снова можно будет опираться на собственную силу.
Ульфар обосновался в охотничьем домике, о котором знали лишь самые доверенные. Крыша над головой, очаг, дрова, немного золота в тайнике – уже хорошо. Нужно выждать, пока уляжется шум, потом – вызнать, кому отдали его права, насколько новый барон Ренхавен силен, жестко ли взял в кулак его, Ульфара, людей. И тогда решать.
Известию о свадьбе дочери Ульфар порадовался. Ульрика – послушная дочь, и гордостью фамильной не обделена. Навязанный королем муж вызовет у нее единственное чувство – ненависть. Теперь у него есть сообщник в собственном замке, и не какая-нибудь челядь, а полноправная хозяйка. Нужно только передать Ульрике весточку, что отец ждет удобного момента, и посоветовать не злить супруга. Пусть вотрется к нему в доверие, пусть будет послушной и ласковой женой – до того дня, когда сможет надеть вдовье платье.
А пока Ульфар неторопливо собирал верных людей, охотился, приставил отловленных смердов коптить мясо впрок – и ждал. Ждать он умел. Особенно, когда от единственного верно выбранного момента зависит будущее.
***Пробираться в одиночку во вражеский замок на разведку Игмарту доводилось не раз. Но в одиночку брать замок – о таком приключении он бы и в горячечном бреду не подумал. И вот вам, не бред, не сон, самая распроклятая явь – он идет захватывать замок кровного врага, имея за плечами лишь возможность прикрыться королевской волей, труп врага да двух перебежчиков, которые еще не сказано, что не поменяют сторону обратно при первом же случае. Безумие.
Склоны холма пошли круто вверх, стены замка надвинулись, закрыли половину неба.
– Куда ехать, господин? – спросил один из стражников. Вроде и невинный вопрос, а ясно – прощупывает.
– Тебя как звать? – спохватился Марти.
– Дит, господин.
– А ты? – Марти повернулся ко второму.
– Колин.
– Понял, – кивнул Марти. Отметил про себя: Колин – белобрысый, худой, молчаливый, Дит плотно сбитый, не боится первым лезть с вопросами. Да и вообще, видать, не трус, если в ночь Старухи в храм не тянуть. – Откуда в храм ехали? От ворот или из калитки у конюшни? Где ждать должны?
– У калитки, – Дит глянул внимательно, озадаченно: не ждал, что новый господин знаком с замком?
– Значит, туда и возвращаемся. И вот что, парни, – добавил, снова подпустив в голос той тяжести, которая в исполнении капитана Аскола пугала новичков до слабости в ногах. – Вы, верно, гадаете, кто я и что. Так вот, во-первых и в главных, я человек короля. А во-вторых, я – законный хозяин этого замка и этих земель. И король мое право признаёт, даже не сомневайтесь.
– Да мы чего, – потупился Дит. – Мы люди подневольные, господин.
– Понимаю, – кивнул Марти. – Потому и объяснил. Чтобы не ошиблись ненароком. Ясно?
Послал вперед коня, не дожидаясь ответа. Калитка отворилась, едва всадники показались на залитой зыбким лунным светом тропе: здесь, очевидно, возвращения хозяина ждали. Марти пригнулся к самой гриве: он помнил, свод калитки слишком низок для всадника. Спрыгнул на каменные плиты двора, ухватил за ворот встречавшего их человека, развернул к свету.
Темная кожа полукровки, тонкие, слегка кривые губы, перебитый нос. Это лицо Игмарт помнил, точно помнил. Разве что седины в черных волосах прибавилось.
– Стаджи? Ты, гляжу, по-прежнему конюхом?
Тот ахнул, переменился в лице:
– Молодой господин! Как же?..
– Да вот так. Жив, как видишь, и дорогу в собственный дом не позабыл.
Марти развернулся – Дит и Колин ждали неподвижно, лиц не видно в тени, но явно не упустили ни единого звука.
– Чего ждете, сгружайте падаль.
И повторил, глядя, как глаза старого конюха испуганно расширяются при виде упавшего на землю трупа:
– Вот так, Стаджи.
Конюх рухнул на колени и обнял ноги Игмарта:
– Господин… Слава богам…
– Поднимись, – велел Марти. – Коней возьми.
Обернулся к спешившимся стражникам:
– Вы со мной?
– Да, господин, – в один голос отозвались те.
– Тогда к воротам, в караулку.
Стража на воротах проявила изрядное здравомыслие и оспаривать власть нового хозяина не стала. Впрочем, их там и сидело-то два сопляка, Марти даже говорить не пришлось, за него сказал Дит – коротко, емко и по делу. Похоже, усмехнулся про себя королевский пес, этот парень выбор уже сделал и теперь вовсю отрабатывает грядущее повышение. Вот и славно, будет кого оставить за гарнизоном приглядеть.
Квартира капитана располагалась здесь же, в надвратной башне, на втором этаже. Марти бесшумно поднялся по узкой лестнице, вытащил длинный кинжал: с мечом на крохотном пятачке перед дверью не развернуться. Кивнул Диту. Тот заколотил в дверь:
– Капитан!
Засов щелкнул через несколько мгновений: капитан Диррих спал чутко. И безоружным на стук не выходил, но в этот раз полезная привычка ему не помогла. Марти скользнул вбок, выворачивая из ладони Дирриха меч, и приставил тому кинжал к горлу. Слишком просто. Героем капитан не был, трепыхаться не стал. Только зло глядел исподлобья, пока Дит вязал ему руки.
Марти щелкнул ногтем по клинку капитанового меча, хмыкнул: хорошая сталь, но не азельдорская. Скомандовал:
– Разверните его к свету.
– Ты кто, бесы тебя дери? – спросил, щурясь, капитан.
Марти кивнул: ход мыслей Дирриха был ясен. Раз сразу не убили, значит, хотят договариваться, глядишь, и поторговаться получится. Нет уж, мерзость герейновская. Не надейся.
– Твое лицо мне знакомо. Я Игмарт Герейн. Тебя, случайно, не было с моим дядей, когда мой отец принимал его в этом замке шестнадцать лет назад?
Капитан Диррих замер, кровь отхлынула от лица.
– Вижу, я не ошибся. Что ж, Диррих, предложу тебе выбор. Вешаем тебя на воротах за ноги рядом с твоим господином, или едешь к королю и рассказываешь во всех подробностях, чем тут занимался мой разлюбезный дядюшка. Учти, я и сам многое знаю, твои показания не настолько уж необходимы. Просто, – Игмарт деланно вздохнул, – желательны. Я бы и не выбирал, но его величество любит задавать вопросы.
– Я отвечу на вопросы его величества, – торопливо ответил Диррих. – Я честный верноподданный…
Марти хрипло рассмеялся, бросил Диту:
– В подвал его пока, да смотри, чтоб не сбежал. Честный верноподданный…
Жаль, что мерзавец так легко сдался. По чести говоря, давно желание убивать не овладевало Игмартом настолько остро.
Следующими в плане шли казармы. Арестовав капитана, простых вояк Марти уже не опасался. Сброд, дать им понять, кто хозяин, и дело сделано. Открыл дверь с ноги:
– Подъем, ушлепки! В замок новый господин явиться изволил, а они дрыхнут, ленивые сволочи! Дит, разъясни дармоедам ситуацию.
Прошелся вдоль наспех вставших в неровную линию полуодетых стражников, полюбовался на ошарашенные лица. Прислонился к стене рядом с дверью, небрежно похлопывая по ладони кинжалом. Дит разъяснять уже насобачился, умный, далеко пойдет. Ловил на себе испуганные взгляды и думал – может, месть и сладка, но ожидание мести – слаще. Слишком просто и буднично все прошло. Сплошное разочарование, как выражался иногда Аскол. Правда, капитан прилагал эти слова исключительно к фехтовальным потугам некоторых новичков, сдуру считавших себя опытными. Любил капитан сбивать с выскочек спесь, представление из этого устраивал – любо-дорого поглядеть.
А ведь ему, новому барону Герейну, тоже нельзя пренебрегать подобными представлениями. Взять этот замок он, похоже, уже взял, но взять еще не значит удержать.
Дит умолк, Марти обвел стражников тяжелым взглядом, спросил:
– Всем все ясно? Вопросы, жалобы есть? Нет? – Наверняка есть, но прежний барон отучил рты открывать. А на лицах-то явственное облегчение. Даже, пожалуй, радость. Ну да, им-то без разницы, по большому счету, кому служить, а заигрываний господина с темной богиней наверняка боялись. Еще и нелюдь эта непонятная, кстати, расспросить хоть того же Дита. Утром, с Анегардом вместе, Лотару такое понятнее.
Дит вытянулся перед строем:
– Приказывайте, господин.
Кто там остался из дядюшкиных прихвостней? Улле, мажордом?
– Десяток со мной, остальным нести службу прежним порядком. Дит, где там ваш Улле? Негоже мажордому спать, когда в доме меняется хозяин.
Насколько доверял Герейн своему мажордому, можно было разобраться и позже. Пока же важным оказалось одно – о поездке своего господина в храм тот или вовсе не знал, или не считал чем-то важным. Иначе, уж наверное, дожидался бы господина не в собственной постели, глубоко и мирно спящим.
– Вяжите, – скомандовал Игмарт.
Мажордом вскинулся, выхватил из-под подушки кинжал, но, похоже, знакомые лица солдат заставили его на несколько мгновений растеряться и промедлить. Солдаты же, наоборот, не медлили, накинулись всем десятком, завернули мерзавцу руки за спину, стянули накрепко веревками, да еще и к лавке примотали.
– Отлично, – медленно усмехнулся Игмарт, – так и оставьте пока.
Подошел, подобрал упавший на пол кинжал, провел ногтем по лезвию. Сказал:
– Ты, я слыхал, у барона Готфрида Герейна правой рукой был? Это хорошо. Покойничку правая рука без надобности, а наш добрый король рад будет задать тебе несколько вопросов. О нелюди, о кровавой магии, об участии в заговоре.
– Я не… – Улле поперхнулся, закашлял. Затараторил, глотая слова: – Какой заговор, какая магия, как можно, я доброму нашему королю всегда рад служить, чем только…