Заместитель склонил голову.
— К тому же, ее команду возглавляет Адели Тирха, но ни красота, ни команда не помогут Эйвери Мэй пройти во второй тур, — уверенно заявил Аклин.
— Адели Тирха… — пробормотал Уго Синетта. — Где-то я уже слышал это имя!
Угодливый заместитель тут же загрузил на директорский визор данные по куратору Эйвери Мэй. Популярная ведущая с Рагхи с собственными развлекательными шоу… Ее имя гремело на всех планетах Элиты до тех пор, пока один из участников не выстрелил в проконсула Планеты Первого Круга в прямом эфире, обвинив его… Вышел безобразный скандал из-за женщины. Проконсул был убит, но его жена оказалась дальней родственницей Императора. Нет ничего страшнее, чем обиженная и преданная женщина, при этом, наделенная властью!
Адели обвинили в соучастии в убийстве. Тюрьмы ей удалось избежать, но Тирха потеряла не только свои шоу, но и получила пожизненный запрет на въезд на Элитные планеты вместе с остальными членами ее команды. Больше цикла о ней ничего не было слышно. Затем Адели стала вести шоу на планетах Третьего Круга и не так давно она подала заявку на Большой Отбор. Организаторы из Элиты выделили ей бесперспективную претендентку с планеты Четвертого Круга.
— Профессиональная команда может значительно повысить шансы Эйвери Мэй, — задумчиво произнес Уго Синетта.
— У нее нет ни единого! — заверил заместитель. — Национальный Отбор ее сломает, пережует и выплюнет. Из двухсот девушек Третьего и Четвертого Кругов в следующий тур пройдет лишь сотня. Победителей выберут путем открытого голосования, причем, голосовать будут только планеты Третьего Круга. Это сведет на нет любые старания представительниц Четвертого. К тому же, этим утром появились первые рейтинги…
Перед Уго Синеттой вспыхнула таблица. Подчеркнутое красным имя Эйвери Мэй красовалось в самом конце списка, далеко за чертой той сотни, на чью победу принимали активные ставки букмекерские корпорации.
— Не так плохо, — произнес Уго, — но я хочу быть уверенным в том, что мы контролируем ситуацию.
— С вашего позволения, я уже послал наших людей на Сайрус. Сегодня отправлюсь сам, чтобы лично удостовериться…
— Слышал, туда прилетает еще и проконсул Рагхи.
— Да. Он собирается встретиться с… невестами.
Сухие губы Синетты искривились.
— Проследи, чтобы наша невеста не сболтнула ничего лишнего. Желательно, чтобы проконсулу обстановка на Сайрусе показалась…
— Небезопасной, мой господин! Все будет сделано наилучшим образом! Проконсул развернет свой корабль и улетит в столицу, так и не высадившись на Сайрусе. А то, что девица может рассказать о Пторе и о «Синетте», так и останется между ней и ее командой. У нас обширные связи среди операторов. К тому же, заместитель главного устроителя — наш человек… Ни одно лишнее слово, кроме неземной любви к Наследнику, не попадет в эфир.
Уго Синетта кивнул.
— Когда все закончится, проследи, чтобы Эйвери Мэй отправилась домой, но до дома не долетела. Мне не нужны возмутители спокойствия на Пторе! Еще меньше хочется, чтобы кто-то продолжал болтать… Ее команда, Аклин! Пусть будет несчастный случай, в котором, к нашему сожалению, никто не выживет.
— Да, мой господин! Все будет сделано в наилучшем виде.
Уго склонил голову. Несмотря на заверения Аклина, тревога не уходила. Сжимала горло, перехватывала дыхание, отзываясь мелкой дрожью в пальцах. Они явно что-то упускали! Что-то важное, едва уловимое билось на грани сознания, но он так и не смог понять…
— Не откажитесь взглянуть на ее презентационный ролик, — произнес Аклин, сбивая с мысли. — Вышла презабавная вещица.
Кивок головы, и вот уже Эйвери Мэй, одетая в светлое, наивно и искренне говорит с экрана визора о своей любви к Наследнику. За ее спиной — зеленые леса, которые сменяют ковры изумрудных полей, усыпанные яркими цветами. Новый кадр, и вот уже золотистые степи убегают в горизонт, пересеченные голубыми лентами рек с чистейшей водой, из которых синхронно с музыкой выпрыгивают, посверкивая на солнце серебристыми боками, здоровенные рыбины. Затем — чистенькие города и узкие улочки. Опрятные люди — улыбающиеся, довольные, чьи дети играют на крылечках выкрашенных в синее с белым одноэтажных домиков.
— Неплохо же живут на Пторе! — буркнул Уго. — К чему эти постоянные протесты?
— Не уверен, что записи именно с той планеты, — отозвался заместитель. — Но я могу проверить.
— Думаю, не обошлось без Адели Тирхи… Но это уже не имеет значения! — оборвал его Уго Синетта. — Ты прав в одном — презентация совсем неплоха. Возможно, с ее помощью Эйвери Мэй даже поднимется на несколько строчек в рейтинге.
— Этого не будет, мой господин! — настаивал на своем Аклин.
— Проследи, чтобы все прошло без заминок, — наконец, приказал ему Уго. Взмахнул рукой, отпуская заместителя.
Директор собирался уже вызывать секретаршу, решив уточнить завтрашнее расписание, но его палец так и завис над экраном. Уго Синетта вновь бросил взгляд на беспокойный город. Мимолетное чувство сожаления кольнуло в грудь, поднялось выше, запершило, защекотало горло. Он знал, что помимо работы на благо корпорации существует и другая жизнь, в которой красивая женщина — его женщина! — ждет его большом доме, а сыновья играют на пороге…
Может, стоит попробовать с Нэдри? Она красива и отнюдь неглупа.
Нет же! — оборвал себя с досадой. Он не сошел с ума, чтобы плодить своих же конкурентов! Дети имеют обыкновение вырастать и делают это слишком быстро. Не успеешь оглянуться, как старший сын возжелает твое кресло, решив отнять твою корпорацию.
И сын будет выжидать… Изо дня в день строить планы и надеяться, что ты ошибешься, сделав неверный шаг. Станет размышлять — убить ли тебя сейчас или подождать, пока оступишься, и совет директоров пришлет уведомление об отставке. Так было с его отцом, и Уго Синетта не собирался совершать похожей ошибки.
Он слишком долго ждал, пока отец освободит директорское кресло. И сел в него, когда оно все еще хранило тепло чужого тела.
* * *— Ну же, Эйви, соберись! Не волнуйся, мы попробуем еще раз, — ободряюще произнесла Адели. — И будем пробовать, пока у тебя не получится.
Я задергалась, закрутилась на мягком пуфе. Потянула кверху непокорный ворот светлого платья — говорила же, слишком большой вырез! — затем бросила тоскливый взгляд на дверь в собственную комнату. Мне давно уже хотелось убежать, улечься на огромную мягкую кровать с подогревом, обнять Лосика и подумать… Вернее, вспомнить все, что произошло за последние два дня.
Но расслабиться мне не позволили, да и сбежать не было никакой возможности. Мы сидели в большой гостиной, переоборудованной в студию, и вот уже битый час, а то и два пытались сделать запись для презентационного ролика. Измучились все — Адели, Тир, Селена, его помощница, и два оператора. Да и мне порядком досталось за косноязычность. Невозмутимость сохраняли разве что маленькие дроны со встроенными камерами, кружившие головой, словно прилипчивые мухи. В который раз я подавила желание поймать и придавить некоторых особо прилипчивых… Вместо этого расправила подол, сложила на коленях руки и с готовностью посмотрела на Адели.
Все же, платье было так себе…
«Наивное» — прозвала его куратор, уверяя, что именно в нем мне стоит записывать презентационный текст. По мне, до наивности этой одежде было далеко. Большой вырез, обнаженные плечи, серебристая шнуровка по бокам, пышный подол, который заканчивался рваными краями высоко над коленями. В нем я чувствовала себя слишком раздетой. Нервно пригладила слишком уж распушившиеся волосы.
В этом мире, у этих людей, все было слишком… Слишком ярким, показным, бросающимся в глаза. И меня они пытались сделали под стать себе! А еще и требовали горячих и искренних признаний в неземной любви к Наследнику Сатору Солу.
С этим вышли проблемы. Пусть выучила текст назубок и рассказала, выдавив из себя слащавую улыбку, но Адели заявила, что не пойдет. Она мне не верит, и все! Если уж я не смогла убедить свою команду в чувствах к Сатору Солу, то зрители и подавно не поверят. Адели заставляла повторять текст снова и снова, требуя искренности там, где ее не могло быть. При этом мы понимали, что времени в обрез. Хорошо, на моем визоре оказались записи со Старой Земли, которые мой куратор собиралась выдать за виды Птора.
— Но моя планета совсем другая, — запротестовала я, когда Тир в очередной раз укладывал мои волосы.
Получившие свободу от кос, они вели себя как хотели. Лезли в лицо, закручивались в непокорные локоны, почему-то приводя в восторг экзальтированного стилиста.
— Расслабься, Эйви! — заявил Тир. — Дыши свободно, полной… гм… грудью! — произнес с сомнением, глянув сверху вниз. — Без разницы, как выглядит твоя планета. Никто не полетит проверять…
Сегодня на нем было синее, в обтяжку, трико. Перекошенная майка с дырами, в которых проглядывало смуглое, худое тело. Волосы он перекрасил в синие, оставив серебристые слезы на щеке — дань памяти погибшему месяц назад брату. Оказалось, у Тира и Адели случились какой-то конфликт с законом, после чего они потеряли гражданство в Элите. Тира даже не пустили на похороны брата!
Адели собирались исправить эту «ужасающую несправедливость» с моей помощью. Для этого всего лишь надо было пройти Национальный Отбор, а после этого понравиться Сатору Солу и замолвить за них словечко.
— Эйви, птичка моя… — ласково произнесла куратор, одетая в ярко-желтое платье, отчего она, а не я, походила на смешную птицу со Старой Земли. Попугая, вспомнила! К тому же, Адели расхаживала на немыслимой высоты платформах и ни разу с них не упала. Не то, что я… — Не отвлекайся на пустяки. Кто будет разбирать, что мелькает у тебя за спиной? Главное, чтобы картинки вписывались в общую концепцию и усиливали твой образ.
— Да уж, образ еще тот! — пробурчала я.
Вместо привычных комбинезонов и тяжелых ботинок — легкомысленное платье, под которым лишь видимость нижнего белья, крепящегося к телу на странных липучках. Темное кружево подвязки на правом бедре — «так здесь носят, Эйви!» — и сандалии на здоровенной платформе с тонкими ремешками.
— Если пройдешь Национальный Отбор, на Байране тебе придется красоваться в купальной повязке, — наябедничал стилист.
Видела я эту повязку… Можно ничего не надевать — никакой разницы!
— Сами будете в ней красоваться! — пробормотала я, заерзав на пуфе.
Хотя… Национальный Отбор мне не пройти, несмотря на наигранный оптимизм команды. Голосуют только планеты Третьего круга и голосуют преимущественно за своих. Мое имя — внизу рейтингов, без какой-либо надежды вскарабкаться в первую сотню. К тому же, Отбор уже начался, а презентационной записи у нас все еще не было. О любви говорить я не умела, о себе рассказывать нечего. Особыми талантами не обладала — разве что стараниями атора Барра обучена убивать людей.
— Может, я расскажу о корпорации «Синетта»? — в который раз спросила у Адели. — Они ведь настоящие засра…
Адели и Тир замахали руками. Операторы — бородатые синеволосые дядьки, поглядывающие на меня из-за прозрачной стены соседней комнаты, заставленной не поддающейся моему пониманию аппаратурой — угрюмо насупились.
— Говорить о них в презентационном ролике будет отъявленным самоубийством, — заявила Адели. — Одного на сегодня вполне хватит, тебе не кажется?.. Эйви, детка, ты ведь не собираешься совершать подобного?
— Нет, — ответила ей. — Не собираюсь.
Это было ужасно.
Из конкурса уже выбыло четырнадцать девушек. Двое из них, потому что были не совсем девушками. То есть, совсем не девушками, а очень даже мужчинами. Таким вот странным образом протестовали против притеснений сексуальных меньшинств на планетах Третьего Круга… Одиннадцать тоже оказались не сказать, чтобы девушками. Утром, перед началом представления участниц, мы прошли полное медицинское обследование. Те, у кого нашли следы повреждения или восстановления девственной плевы, покинули Большой Отбор. По древним традициям Империи Сол Адора, будущая Императриц вступала в брак чистая, словно слеза Бога.
Последняя девушка закончила свой Отбор по собственной воле, выбрав способ совсем уж ужасный.
А ведь я ее почти не запомнила! Видела мельком, когда она с командой селилась в комнаты чуть дальше по коридору. Следующий столкнулись уже за сценой, где мы дожидались своей очереди, чтобы выйти и поприветствовать публику, собравшуюся в гигантском, похожем на древний амфитеатр зале. Мельком отметила бледный вид и трясущееся губы той девушки. Посочувствовала, подумав, что и сама, наверное, выгляжу не лучшим образом.
Она тоже была с Четвертого Круга… Покончила жизнь самоубийством на глазах у жадной толпы под сверкающими огнями прожекторов, в мире оглушительной музыки и фантастических проекций, протестуя против захвата своей планеты Империей.
Ее выход был через одну после меня… Помню, как я злилась на себя за то, что послушалась Тира и согласилась на длинное узкое платье, в котором едва могла ходить. А еще — размышляла, как совладать с огромными каблуками, с которых могла упасть в любую секунду. Но все же вышла. Поклонилась, улыбнулась и ушла. Затем настал черед той девушки. Бледная, трясущаяся, сжимающая что-то в руках… На сцене она облила себя этим «чем-то» и подожгла. Я не видела ее мучительной смерти, оттесненная любопытной толпой, через которую пробивались, расталкивая, охранники. Слышала лишь крики.
Затем все закончилось.
Но об ее поступке так никто и ничего не узнал, лишь те, кто стоял за сценой, на которую моментально упал черный, звуконепроницаемый купол, отгораживая от переполненного зрительного зала. В новости ужасающее происшествие тоже не попало. Я специально пересмотрела трансляцию, ожидая хоть какого-нибудь упоминания…. Ни-че-го! Лишь объявили, что четырнадцать девушек не прошли медицинские тесты.
Вот и все! Все! Техники вернули сцене первоначальный вид. Шоу продолжилось, а я побрела домой, размышляя, не напрасной ли была ее жертва.
Дом…
Двести участниц с планет Третьего и Четвертого круга и их команды поселили в огромной резиденции рядом с дворцом проконсула Сайреса. Это было десятиэтажное здание на краю огромного города — мы пролетали над ним ранним утром, заходя на посадку. Я смотрела на мегаполис, задремавший на краю великой пустыни, раскрыв рот от изумления. Тир веселился, утверждая, что мне идет выражение детской растерянности с выпученными глазами и разинутым ртом.
Затем на лифте и по длинному коридору и — комнаты-комнаты-комнаты… Наши — на втором этаже. «Непрестижно, — заявила Адели, оглядев большущие помещение в бордовых тонах, обставленное белой мебелью. — Зато чистенько». По мне же — все было роскошно до невозможности. Каждому из команды досталась собственная комната с огромной кроватью, отдельной душевой, похожей на космический корабль с миллионом кнопок и программ, и компьютеризированным отхожим местом, которое вызвало у меня очередной приступ удивления.
Со второго по четвертый этаж поселили участниц. Затем начинался развлекательный комплекс — рестораны, визио-залы, бассейны, косметические салоны, музыкальные салоны, студии записи, тренажерные залы. Но Адели бродить меня не пустила, заявив, что сперва надо закончить с презентацией. О корпорации «Синетта» говорить тоже не позволила.
— Ты видела, что стало с той несчастной… Поверь, никого не интересуют чужие проблемы, у каждого и своих предостаточно! Наговоришь глупостей — вырежут из шоу, а тебя выкинут с Отбора.
— Но…
— Проконсул Рагхи прибывает завтра, — подал голос Тир, занятый тем, что, сидя в кресле возле окна с видом на прекрасный сад, полировал синие… Нет, уже фиолетовые ногти. Засовывал по очереди пальцы в маленькую темную коробочку и доставал оттуда с новым цветом. — Собирается встретиться девушками, которых сочтет достойным. Вернее, с теми, кто может пройти Национальный Отбор. Так что, Эйвери Мэй, постарайся быть чуть более убедительной в своей любви к Наследнику.
— Откуда ты знаешь о проконсуле? — спросила подозрительно.
— У меня все еще остались связи, — усмехнулся Тир. — Завалишь презентацию — не будет тебе проконсула!
Я насупилась, затем тряхнула головой. Проконсул столицы Империи Сол… Ну что же, отличный шанс рассказать о том, что происходит на Новой Земле!
— Хорошо. Давайте еще раз, — я взглянула на операторов.