Постепенно боль начала отступать.
— Какой срок у вашей жены? — спрашивал мужчина.
— Шесть месяцев, — мгновенно ответил Павел, даже и не подумав сообщить, что я ему вообще-то не жена.
— Далеко живёте?
— Через дом…
— Пойдёмте, надо её осмотреть, — деловито изрёк незнакомец и меня поразил тот факт, что Паша безропотно позволил ему вести меня к дому, поддерживая одновременно с другой стороны под руку.
Кто этот человек? По какому праву собирается меня смотреть? Врач? Что-то не похож. Ни то чтобы он слишком молод. Лет тридцать пять, может и сорок. Но… Он мужчина в конце концов!
От одной мысли о том, что этот некто сейчас у меня дома будет осматривать меня как самый настоящий гинеколог, меня бросило в жар и я попыталась вырваться. Получилось слабовато.
— Мил, успокойся, это доктор, — поглаживая меня по руке, отчего по телу разбегались мурашки, прошептал Паша.
— Что случилось? — послышался взволнованный мамин голос.
— Ей плохо стало, — отозвался друг. — С нами врач, он сейчас её осмотрит.
— Да-да, пойдёмте, — запричитала мама, чем ещё больше меня смутила, я-то успела понадеяться, что она сейчас всех отошлёт прочь и просто-напросто вызовет обычную скорую.
Словно в каком-то бреду я тупо переставляла ноги, безропотно идя туда куда ведут. Дома мама тут же провела нас в мою комнату. Мужчины помогли мне улечься на кровать.
— Я вымою руки, помогите ей раздеться, — распорядился сероглазый.
Самое ужасное заключалось в том, что я не просто не в силах была сопротивляться, наблюдая за происходящим будто во сне, я даже сказать ничего не могла! И не потому что мне было плохо или больно, нет, боль уже отступила, но осталась какая-то странная апатия. Где-то далеко, в глубине сознания я возмущалась происходящим, а внешне просто терпеливо сносила всё что со мной делают.
Пока я копалась в собственных мыслях, Паша помог маме снять с меня обувь и верхнюю одежду. Вернулся сероглазый. Закатал рукава на рубашке, присел возле меня на кровать. Сначала взял меня за руку, посчитал пульс, приметил лежащий на столике тонометр, и жестом попросил передать приборчик ему. Приподнял мне веки, заглядывая в глаза. Попросил проследить за его пальцами. Затем, совершенно спокойно задрал у всех на виду мой свитер, без малейшего намёка на смущение приложившись ухом к грудной клетке. В этот момент я едва не растаяла, столько скрытой нежности было в его прикосновениях. Я лежала едва дыша, потому что запах его шампуня показался настолько вкусным, что хотелось подтянуть его голову к носу и вдыхать, вдыхать, вдыхать… Мужчина наконец-то отстранился. Ощупал мой живот. Кажется, он что-то спрашивал, но смысл слов уплывал. Потом он куда-то ушёл, и рядом очутилась мама. Она гладила меня по руке, что-то шептала. Паша тоже всё это время был поблизости, я ощущала его присутствие, но он больше не подходил, оставаясь вне поля зрения.
Я только начала приходить в себя и собиралась спросить: что произошло? И тут же в комнате вновь появился тот же сероглазый мужчина. В руках он держал какой-то чемоданчик. Дальнейшее больше напоминало кошмар: меня осматривали прямо на собственном диване самыми настоящими гинекологическими инструментами в присутствии мамы и возможно Паши! В завершении, мужчина достал шприц, набрал в него какое-то лекарство из ампулы и сделал мне укол. Спустя буквально пару секунд я ощутила, что в полной мере возвращаюсь в реальность: вернулись все звуки, чёткость окружающих предметов.
— Ей нужен покой, — произнёс мужчина, укладывая в свой чемоданчик инструменты. — Супругу лучше бы перебраться на раскладушку. Во время беременности женщине сложно найти удобное положение, а у вашей жены двойня… Этот диван слишком узок для двоих.
После этих слов пришло осознание, что всё это время Паша действительно не выходил из комнаты. Кошмар! Я тихонечко застонала, чем тут же привлекла внимание доктора.
— Что-то болит? Как себя чувствуете? — тут же всполошился он.
— Всё хорошо, спасибо, — отозвалась я, при этом искренне желая провалиться сквозь землю от стыда.
— Вот, я записал свой номер телефона. Если что-то пойдёт не так, сразу же звоните, я живу буквально через пару домов от вас…
— Спасибо, — отозвалась мама. — Вот вам…
— Что вы, не надо, — запротестовал мужчина, которому мама видимо пыталась дать денег.
— Я, наверное, поеду, — подошёл ко мне Паша в то время пока мама провожала врача.
Так и подмывало съязвить на тему — к Леночке, но я всё же сдержалась, лишь кивнула. Наконец-то мы с мамой остались вдвоём.
— Кто это был? — спрашиваю, надеясь, что ей-то мужчина представился.
— Андрей, отчество он не назвал. Недавно к нам в посёлок переехал, я уже встречала его несколько раз в магазине.
— Ты же людей в лица со сто сорок пятого раза запоминаешь, — удивилась я.
— Так-то да, но этот почему-то запомнился. Ты лучше объясни, что случилось? Андрей сказал, что твоё состояние результат чрезмерного волнения, что в твоём положении вредно. Неужели всё же с Пашкой поссорились из-за этой мымры?
— Мы с ним не разговаривали, — буркнула я.
— О ней? Зря. Стоило бы расставить все точки над «И».
— Мам, мы вообще не разговаривали! — вздохнула я и попыталась встать.
— Успокойся! Лежи. Андрей сказал, тебе на пару дней постельный режим строгий нужен.
— Андрей то, Андрей это… — сама от себя такого не ожидая, вспылила я.
— Мила, он врач и ему виднее, что для тебя лучше! Поэтому лежи и не возмущайся. Иначе, как он и предлагал отправлю тебя в больницу.
— Вот только этого мне не хватало, — проворчала я.
— Тогда слушайся, — припечатала мама. — В общем, валяйся. Попробуй поспать. Пойду пока поесть что-нибудь приготовлю.
Она ушла, а я долго ещё лежала тупо глядя в потолок и пытаясь понять: что сегодня со мной было? Неужели действительно настолько переволновалась вчера после новостей об этой девице? И всё равно не понятно, что за детский сад на меня напал. С Пашкой словом не обмолвилась, а потом ещё и… Я тихо застонала, вспомнив о том, свидетелем чего он стал. Какое-то время мысли крутились вокруг сегодняшнего, мягко говоря, странного дня, а потом, я всё же заснула.
Глава 19. Павел. Волнения
Стоило вернуться на Землю, отзвонил Миле, как и обещал. Разговор получился скомканный. Я боялся сказать что-нибудь лишнее, боялся, услышат что-нибудь о Лене и ребёнке, ведь это не тайна, «добрый» Муз вытащил эту историю на всеобщее обозрение.
Вот вроде выполнил то о чём просили, и даже больше. Зашёл на Рестанг, разведал обстановку, выбил для Милы досрочный не просто отпуск, а выход на «божественную пенсию». Может это и не совсем то, чего от моего визита ожидали, но теперь нет необходимости спешить, ломать голову. Мила ведь, хронически забывая о правиле прямого невмешательства, горазда была собственноручно все реформы на Рестанге провести. А теперь, эту задачу надо делегировать правителям того мира. Даже Муз это признал. Надеюсь Мила не станет лезть на рожон, по-прежнему все ночи напролёт проводя там. Хотелось бы думать, что мной движет забота о её здоровье, но если быть честным, то причина всему — банальная ревность.
Что же делать дальше? Нас связывали совместные прогулки в тот мир, теперь это в прошлом, вопрос: под каким предлогом продолжить общение? Не появись Лена, всё шло бы своим чередом, ведь Мила очень дорога мне, я готов принять её деток как своих собственных. Но это я… А она примет, если у меня появится ребёнок?
В размышления провёл всю ночь, так и не заснув до самого утра. Понимая, что сна н в одном глазу, открыл на ноуте папку где хранились Милины фотографии. Вспоминал наше знакомство, мой шок, когда я осознал, что параллельная реальность существует, что наши с Милой действия, мысли и чувства сами записываются в файлик. Как всё больше привязывался к девушке…
Потом завозился проснувшийся Дружок. Я сполз на пол, устроившись рядом с недоверчиво взирающим на меня зверёнышем.
— Привет, малыш, давай знакомиться, — осторожно протягивая ему руку, чтобы не напугать, пробормотал я.
Щенок сначала немного отпрянул, при этом тихонечко скавкнув, видимо это движение вызвало боль в пострадавшем тельце.
— Ну что же ты такой большой, а такой трусишка? — ласково шептал я, медленно поднося руку ещё ближе. — Давай ты будешь Дружком? Несерьёзное имя, конечно, но тебе оно подойдёт. Ты вырастешь большим, сильным, умным. И станешь самым преданным другом, да? Ну же, не будь трусишкой…
Собачонок робко потянулся носом к моей раскрытой ладони. Обнюхал и, кажется, успокоился. Даже пару раз хвостом по полу ударил.
— Ты наверное уже проголодался? — всё так же, шёпотом говорю, и сняв со специального штатива мисочку с кормом, осторожно подсовываю ему под нос.
Серая с палевыми пятнышками морда аж оживилась при запахах еды. Так мы поели, попили. Потом псинка встал и неуверенно попытался пройтись по комнате. Учитывая наложенную шину и отбитый бок, получилось так себе. По крайней мере стало ясно — выгуливать его можно, но выносить и заносить в квартиру придётся пока что на руках.
Прикинув сколько времени уже прошло с момента аварии, решил не затягивать с экспериментом. И так чудо что он до сих пор не описался.
Наскоро одевшись, пристегнул поводок, взял на руки доверчиво прижавшегося ко мне щенка, который уже сейчас весил килограмм этак двадцать пять не меньше, и стараясь не шуметь вышел в коридор.
— Ты этого блохастого ещё и на руках таскаешь?! — взвизгнуло выскочившее из кухни лохматое недоразумение.
Хотелось сказать, что я же его и сбил, объяснить, что пёс пока что сам ходить не особо-то в состоянии, но взглянул на перекошенное от брезгливости лицо своей бывшей и слова сами собой куда-то пропали.
— Тебя забыл спросить, что мне делать, — как можно спокойнее отозвался я и направился к выходу.
— Он же большим вырастет! Такие собаки не приспособлены для жизни в квартире…
— Тебе-то какое дело? Не тебе же с ним жить.
— Не мне, так моему ребёнку!
— Этот вопрос тоже пока спорный, — уже закрывая за собой дверь, ответил я.
Из квартиры доносились какие-то крики, и я вздохнув пошёл по лестнице вниз, мысленно принося извинения перед соседями за столь ранний утренний концерт. Кажется, стоит благодарить судьбу за то, что в своё время уберегла меня от сомнительного счастья стать супругом этой истерички. А ведь я собирался сделать ей предложение! Вот бы потом удивился как могут изменяться женщины. Можно, конечно, списать её неадекватное состояние на беременность, но… У меня в последнее время рядом был совсем другой пример. Мила тоже в положении, но не истерит по поводу и без.
Очутившись на улице, я зябко поёжился, сожалея что не оделся потеплее. Осень это такая осень… То тепло хоть загорай, то как сейчас вместо утренней росы на траве иней. Щенок тут же заводил носом, и засучил здоровыми лапами, требуя опустить его на землю. Вот только вряд ли соседи придут в восторг, если мы загадим лужайку перед подъездом.
— Потерпи, мой хороший, сейчас найдём, где можно погулять, — прошептал я и огляделся по сторонам.
В итоге, нашлось довольно уединённое местечко через дорогу, возле гаражей, где располагался довольно большой участок, покрытый травой и зарослями кустарника. Стоило опустить Дружка на землю и тот тут же раскорячился, совсем по-детски справив нужду. Удовлетворив первоочередные потребности, псинка попытался избавиться от ошейника. Но вскоре сдался. Минут пять мы медленно побродили от кустика к кустику, после чего щенок явно устал и завалился в искрящуюся в свете фонарей, белело-серебристую от инея, траву.
— Нет, Дружок, холодно тут, валяться мы не будем, — произнёс я и поднял пса на руки.
— Здравствуйте, Павел, — раздался ворчливый старушечий голос из-за спины. — А вы, смотрите питомцем обзавелись.
— Есть такое дело, Мария Васильевна, — отозвался я, ожидая нотаций на тему, где гулять, да чтоб по подъезду пёс на шатался.
— Отчего ж на руках его носишь?
— Его машина сбила, — вздохнул я, не упоминая о том, что машина та моя была.
— О-о-й-ё-й-ой… С машинами сейчас совсем беда. Смирновы вот в аварию попали. Ты ж дома-то и не бываешь почти, не слыхал небось? Он то ничего, а жонка егойная в больнице. И пса твоего тоже вот.
— Всяко бывает, — уклончиво отозвался я, радуясь тому что бабка в темноте не приметила, что и моя машина уже подбита.
Надо бы кстати в ремонт её отогнать…
— Ну да бог с теми машинами. Без них плохо, с ними тоже. Но что пса завёл, то хорошо, а то один всё да один. То на работе пропадаешь, то дома сидишь безвылазно, тебя и не видно вовсе. Так хоть погулять будешь выходить. Оно ж для здоровья-то полезно. Да и не так скучно будет…
— Это да, — покивал я, надеясь, что старушка угомонится.
— Я о чём попросить-то хотела, — буквально загораживая собой проход в сторону дома, продолжила она. — Ты же этот… Погамист или програмсит? Ну, с этими, компутерами дружишь?
— Да.
— У Стёпки моего что-то поломалось там, ты б взглянул?
— Прямо сейчас?
— Ну если на работу тебе не к спеху, то отчего бы и не сейчас? Пса домой занеси и к нам. Я чаёк пока вскипячу.
— Э-э-э… — опешил я от такого напора. — Мне звонок один сделать надо, и если никуда ехать не потребуется, то приду, — пообещал я, хотя звонить мне теперь было некуда и от этой мысли стало тоскливо.
— Хорошо, — на удивление покладисто согласилась старушка и даже отступила в сторонку давая пройти. — Ты в любом случае заходи как время будет, — добавила мне вслед всезнающая соседка.
Дома меня поджидала засада в виде Лены, вооружившейся ведром с водой и тряпкой:
— Вот, — кивнула она на свою ношу. — Лапы ему хоть вымой.
— Спасибо, — удивлённо произнёс я.
Вот чего угодно ожидал — очередных истерик, ультиматумов, но не помощи.
— Что у него с лапой?
— Машина сбила, — уклончиво ответил я.
— А ты добрый, сразу же и подобрал… — произносит с такой интонацией, с которой обычно малых деток отчитывают, что всякую каку в рот не тянули.
— Сам сбил, сам и подобрал, — рыкнул я, осознав, что рано порадовался Ленкиной покладистости.
— Как скажешь дорогой…
— Что бы всё это значило? — завершая обтирать Дружку лапы и отправляя его ковылять самостоятельно в комнату, поинтересовался я.
— Да вот, хотела спросить — ты мне рассказать ничего не хочешь?
— Я?
— Ну не я же ещё в те времена, когда мы вместе жили бабу левую обрюхатила, а на меня ещё наезжаешь, мол, к другому ушла!
— Что ты несёшь? — бросая тряпку в ведро, спрашиваю я.
— Ты же не станешь мне сказки рассказывать, что это от какого-нибудь друга у тебя фотографии на компьютере… Были…
— Что?!
Я метнулся в свою комнату. Занявший своё место в углу Дружок, весь подобрался аж, испуганный моим резким вторжением, но я не стал заострять внимание на псе. Ноут как и до ухода лежал на кровати, вот только сколько я не искал — фотографий Милы там не было. Не в той папке, где они хранились прежде, не в «корзине», куда попадают удалённые файлы — ни одной фотографии! Нажал волшебную комбинацию клавиш, надеясь, что содержимое корзины восстановится. Ничего не изменилось.
— За то время что с тобой общалась кое-чему научилась, — раздражающе спокойно отчиталась Лена. — Почистила утилитой реестр и ноут перезагрузила.
— Он же запаролен.
— Я пароль подсмотрела ещё тогда, когда жили вместе, — всё так же невинно хлопая глазами отозвалась девица, а я едва сдержался чтобы не подскочить и не встряхнуть её как следует.
— Мы договаривались… — пытаясь держать себя в руках, произношу я. — Что ты не входишь в мою комнату. И тем более это означало, что ты не трогаешь мои вещи.
— У тебя телефон трезвонил не переставая, вот я и вошла, — пожала плечами Лена. — Ну что, так и будешь из себя ангелочка строить? Сам налево ходил, а меня ещё и обвиняешь?
— Никуда я не ходил в отличии от некоторых!