— Именно. Меня не удивит, если каждая партия прилетала под прямым углом к предыдущей по компасу, чтобы лучше прижать сеть к земле охотничьими веревками.
Кашкари задумчиво постукал пальцем по подбородку:
— Надо ли ожидать, что теперь копья и веревки будут прилетать понемногу — парами, тройками, — чтобы проверить, прижата ли сеть как следует?
Как по заказу, появилась пара заговоренных копий. Атланты закричали, поняв, что их сеть больше не может подниматься и ловить копья, а извивается на земле, зажатая охотничьими веревками.
Они с трудом поймали копья благодаря паре особенно проворных виверн, которых потом с копьями в когтях отослали подальше от колпака. Однако тяга в копьях была еще сильна — драконы натужно работали крыльями, словно летели против сильнейшего ветра.
— Велите дозорным с лучшим зрением следить за тем, что внизу, — попросил Тит Амару. — То единственное копье, которое нам нужно, я бы отправил поближе к земле. И скажите им, чтобы не подавали виду, когда его заметят.
— Будет сделано.
Она улетела, и Тит повернулся к Кашкари:
— Когда мы засечем это копье — оно будет нести заклинание на крови, чтобы заменить прикосновение человека, — Фэрфакс придется обеспечивать его безопасное продвижение. Можешь организовать что-нибудь, что отвлечет внимание Атлантиды?
— Это я обеспечу, — кивнул Кашкари.
Тит взял Фэрфакс за руку:
— А ты разнесешь в клочки все, что может помешать копью достигнуть купола.
— Слушаю и повинуюсь.
Он притянул ее для быстрого поцелуя:
— Хорошо. Отвечай так на все мои пожелания.
Она рассмеялась. Даже среди хаоса от этого звука становилось легче на сердце.
Вернулась Амара:
— Один из разведчиков доложил: что-то приближается с северо-востока.
Тит немедленно отправил феникс к юго-западу от колпака, чтобы на «что-то» падало как можно меньше света.
Они с Фэрфакс пролетели сквозь группу повстанцев и появились на другой стороне с головами, покрытыми куфиями. За ними Кашкари устроил представление: дюжина ковров плыла концом к концу, и несколько мятежников кувыркались в воздухе вдоль импровизированной сцены.
— Так и тянет пренебречь обязанностями и посмотреть, — сказала Фэрфакс, — а ведь на кону моя жизнь.
Они вдвоем заняли место пары разведчиков, изначально располагавшихся на северо-западном краю колпака, и оба применили заклинание угла зрения, чтобы с обращенным наверх лицом следить за песками внизу.
Почти в версте и низко-низко, у самых верхушек дюн, к ним двигалось заговоренное копье. Оно не то чтобы совсем ползло, но летело на относительно малой скорости. Тит тоже никуда не торопился, пока кто-то из наблюдателей не крикнул:
— Приближаются новые колесницы!
Однако опасность подстерегала и ближе: в их сторону на небольшой высоте летело несколько виверн, и всадники смотрели на землю.
Тит выругался. И повысил голос:
— Уважаемые друзья из Атлантиды, особенно те из вас, кто лично встречался с лордом главнокомандующим! Вас никогда не удивляло, почему он не стареет? Почему, напротив, временами кажется, что он за ночь помолодел на десяток лет? По самым скромным оценкам, ему должно быть больше семидесяти. Почему же он и на сорок не выглядит?
Наездники, словно позабыв о своем задании, резко повернули к куполу.
— Да потому, что он использует тело молодого человека — кого-то, кто очень похож на самого лорда, пока он не ринулся в пучину жертвенной магии. Его собственное тело никак нельзя показать народу, потому что оно лишено конечностей и, вероятно, еще и глаз и ушей — ими ему пришлось расплачиваться за силу жертв. Все время своего долгого правления он строго следит за тем, чтобы его портреты не публиковались. Официально это объясняется нежеланием потворствовать культу личности. Однако как удобно: если сообщество магов не знает, как выглядит Лиходей, оно не может задаться вопросом, почему исчезают похожие на него люди. Задумайтесь, когда вас в следующий раз попросят рискнуть ради него жизнью. Задумайтесь сейчас. Почему ему нужна моя подруга, юный маг стихий? Да потому, что могущественные стихийники, принесенные в жертву, лучше всего обновляют его жизненную силу. Вы этого хотите? Сражаться изо всех сил ради того, чтобы Лиходей мог творить противные ангелам мерзости?
Увы, не всех наездников речь отвлекла. Один из атлантов заорал во весь голос, что заговоренное копье летит у почвы всего в паре сотен сажен от колпака.
Вместо того чтобы напасть на зоркого врага, спускавшегося перехватить копье, Фэрфакс прибегла к куда более элегантной защите. Воспользовавшись своей властью над молниями, она создала электрическую трубу, сквозь которую копье могло лететь, не боясь нападения виверн.
Четверть версты. Восьмушка. Сотня аршин. Десяток шагов.
Сердце Тита колотилось где-то в горле.
Кончик копья ударил в колпак, и тот затрясся.
Ближайшая пара разведчиков радостно заорала и ринулась вперед — только для того, чтобы налететь на преграду, которая все так же была на месте.
Глава 3
— Разве колпак не должен был рассыпаться? — крикнула Фэрфакс.
Должен был, если Тит не ошибся и друзья воспользовались магией крови.
Ну конечно!
— Кровь. Нужно капнуть на колпак мою кровь!
Он нащупал складной нож и подлетел поближе.
Фэрфакс подоспела к куполу в тот же миг и тоже коснулась его рукой. Тит почувствовал биение у ладони, а потом — ничего, кроме воздуха. И немедленно прикрыл любимую щитом. Она сделала то же самое для него — и вовремя, потому что на них тут же посыпался град заклинаний со стороны атлантов на вивернах.
— Тебе следовало защищать себя, — отчитал ее Тит, когда они взлетели повыше. — Сколько раз повторять, не отвлекайся на меня.
— Да ну? Усомниться в том, что твоего щита будет достаточно? Кроме того, — Фэрфакс наклонилась и легонько постучала его кулаком по голове, — ты что, забыл, что Избранной не существует? Ты не менее важен, чем я — и что угодно еще.
— Не забыл. — Тит взял ее за запястье и поцеловал тыльную сторону ладони. — Я прошу не ради миссии, а ради себя.
Фэрфакс вздохнула:
— А что я буду делать без тебя?
На долю мгновения между ними повисла его предсказанная смерть — саван, знаменующий конец всего. Но в следующую секунду Фэрфакс развернулась и воздвигла стену огня.
Драконам обыкновенный огонь не страшен. Однако их наездники инстинктивно все же уворачивались. Тактически это был хороший ход с ее стороны, стратегически — не очень: атланты снова узнали, где она.
В любом случае, виверны отступили: слишком свежи были воспоминания о силе громовержицы.
— Никому не давайте уйти! — призывно прозвенел голос бригадира. — Подкрепление уже рядом!
Новые батальоны бронированных колесниц можно было разглядеть даже без усиления.
К Титу и Иоланте бесшумно подлетел Кашкари:
— Колесницы слишком высоко — на уровне, с которого они разбрызгивают дождь смерти.
— Союзники могут их сбить? Я бы с удовольствием призвала еще молний.
Кашкари мотнул головой:
— Амара уже спросила, и они ответили, что не могут так быстро уронить еще. Нам лучше отступить на базу.
— Но маски же защитят от яда, правда? — уточнила Фэрфакс, когда они добрались до крутого откоса на востоке.
Лагерь повстанцев был врезан в скалы, и единственным путем туда — во всяком случае, единственным известным Титу — оставалась вертикальная щель в кряже перед ними.
— Маски защитили бы от дождя первого поколения, но, по слухам, разрабатывалась более ядовитая версия.
Фэрфакс оглянулась через плечо:
— Посмотрите на виверн! Почему нас не преследуют?
Когда повстанцы устремились к скалам, батальон на драконах, снова собравшийся в более-менее ровный строй, казалось, решил просто понаблюдать.
— Действительно, почему? — нахмурившись, пробормотал Кашкари.
— Можем ли мы не спускаться вглубь базы? — спросил его Тит. — Очевидно, прямо сейчас улететь не получится, но, если уйдем внутрь и нас окружат, выбраться снова станет труднее.
Кашкари кивнул и опять подчинил их ковры своему. Оказавшись в расщелине, они не полетели зигзагами по узкому проходу, как в первый раз, а повернули в боковой туннель, которого сам Тит не увидел бы в непроглядной темноте, и через люк в полу поднялись в «наблюдательный пункт», как назвал его Кашкари.
Едва они соскочили с ковров, Тит крепко обнял Фэфракс. Все еще целую и невредимую. Они оба не пострадали. Нужно было ценить каждый такой момент, горячо благодаря ангелов за их милости.
— Как ты? Держишься?
Она отступила на шаг и внимательно его оглядела:
— Со мной все хорошо. А вот ты — кожа да кости. Ты вообще что-нибудь ел?
— Достаточно.
Большую часть времени Тит, вероятно, ел чуть меньше, чем следовало бы — пища отнимала время, нужное для всего остального. Труднее судить о тех днях, когда он питался только кубиками со вкусом затвердевшего воздуха. Сколько их надо съедать, чтобы нормально хватало?
Фэрфакс вздохнула, качая головой, потом повернулась к Кашкари:
— А как ты, приятель?
До Тита дошло, что Кашкари глядит на них, как на нечто желанное и недоступное. Он наверняка многое бы отдал, чтобы оказаться на их месте, иметь возможность любить открыто и без осложнений.
Тит не мог представить себе, каково это: всю жизнь любить девушку и встретить ее поздно, слишком поздно, когда она уже стала невестой брата.
— Я в порядке. — Кашкари отвернулся. — Давайте покажу, как открывать смотровые щели.
Они стояли близко к узким длинным прорезям и смотрели, как бронированные колесницы, темные, бесшумные, проносятся наверху. Наездники на вивернах приветственно подняли руки. Тит прищурился, но не смог разглядеть, разбрызгивают что-то или нет.
— И это все? — спросила Фэрфакс после минутного молчания.
— Все, что им нужно, — отозвался Тит. — Насколько я помню, дождь смерти очень концентрированный и в жидком виде не опасен, но стоит ему попасть на почву и испариться…
— Почему тогда не увели батальон виверн?
— Сами драконы от дождя смерти не страдают, а атланты обычно получают противоядия перед битвой.
Фэрфакс повернулась к Кашкари:
— Воздух снаружи не попадает сюда?
— Нет, и вообще на базу не попадает, если все входы закрыты.
— Как мы узнаем, что выйти уже безопасно?
— Наши товарищи в других наблюдательных пунктах будут брать пробы воздуха каждые полчаса и проверять на токсичность.
— То есть мы можем задержаться здесь надолго.
— Да.
— Тогда почему бы вам двоим не отдохнуть? Тебе наверняка не удалось выспаться из-за дальней дороги в такой короткий срок. А ты, — она на секунду положила ладонь Титу на локоть, — я знаю, ты почти не смыкал глаз с тех пор, как мы оказались в пустыне.
Тит не желал засыпать — слишком скоро его ждал вечный покой, не хотелось терять в состоянии забытья ни одной из отведенных минут. Он предпочел бы проводить часы и дни с Фэрфакс в его объятиях, в полном сознании, накапливая воспоминания для Посмертия.
Будь у него такая возможность.
— Я проспала несколько дней подряд и проснулась лишь незадолго до того, как ты нашел нас, Кашкари. Поэтому позвольте мне держать первую вахту. И давайте я призову воду — вы оба выглядите иссушенными. Допейте оставшееся в бурдюках, и я их наполню.
Она заново перевязала Тита, пока сфера воды, вращаясь, росла в центре комнаты. Ему обожгло ядом спину при последнем проходе через Горнило. Раны постепенно заживали, но Фэрфакс не поскупилась на обезболивающую мазь. Как и сам Тит на пилюли с тем же эффектом.
Очищая рану, Фэрфакс прицокивала и мягко журила Тита за то, что мало заботился о себе. Ухаживая за ним, она касалась его скупыми точными движениями, почти как чужого, но, закончив, положила ладонь ему на руку.
И Титу очень, очень захотелось оказаться с ней наедине. Кашкари охранял их от известных и неизвестных напастей, но Тит был готов подарить ему замок в Лабиринтных горах, уйди он куда-нибудь хотя бы на четверть часа.
А исчезни он на полчаса, Тит открыл бы сокровищницу короны и дал Кашкари выбрать оттуда все, что тот пожелает.
Словно услышав эти мысли, индиец, уже растянувшийся было на своем ковре, снова встал, чтобы выглянуть в смотровую щель — спиной к Титу и Фэрфакс. Она почти сразу скользнула пальцами вверх по его руке к плечу и прижала к коже раскрытую ладонь, словно жаждала касаться его как можно больше.
Тит задышал чаще.
Другой рукой она провела по его спине вверх, позвонок за позвонком. Тит вцепился пальцами в длинный ворс ковра, пытаясь найти хоть какую-то опору. А потом Фэрфакс сдвинулась — почти неслышно на ковре — и поцеловала его в основание шеи.
Тита не встряхнуло бы сильнее, даже ударь она его одной из своих молний. Он с трудом подавил вздох. И наверняка Фэрфакс чувствовала, как он дрожит.
«Еще раз. Пожалуйста, еще».
— Не знаю, в чем тут дело, — сказал Кашкари, — но вам двоим лучше тоже взглянуть.
Если бы Тит мог повелевать молниями, в клочки разнес бы всех атлантов на сотни верст вокруг. И радостно придушил бы Лиходея собственными руками, раз его идиоты-подчиненные не знают, когда правителя Державы следует оставить в покое.
Встав, он чуть не влетел лицом прямо в сферу воды, Фэрфакс пришлось оттянуть его в сторону. Тит посмотрел на нее полусердито — за смешинки в глазах, за то, что она не страдала от желания физически так же, как он.
Она обхватила его рукой за плечи и поцеловала в щеку. Тит вздохнул, досада уступила место тихой радости просто от того, что она рядом.
С большой неохотой он отвел глаза от любимой, чтобы заглянуть в смотровую щель. И чувство радости тут же исчезло. Виверны летали беспорядочно, пьяно, чуть не врезаясь друг в друга. Их наездники, всего минуту назад уверенно правившие опасными тварями, позаваливались в высоких седлах.
Фэрфакс покосилась на Кашкари:
— Это не ваши маги сделали?
Он мотнул головой:
— Нашим магам было не до того — они задраивали люки и занимали оборонительные позиции.
Фэрфакс обернулась к Титу:
— Тогда союзники?
Ему оставалось только пожать плечами — он понятия не имел, что происходит.
Кашкари вытащил свой двусторонний блокнот, быстро нацарапал что-то, а через несколько секунд поднял голову и объявил:
— Амара говорит, что нет — она уже спросила их.
— Защити меня Фортуна! — воскликнула Фэрфакс. — Видите, что творится?
Тит прижал лицо к смотровой щели и втянул воздух. Виверны стаскивали атлантов с седел и сбрасывали их вниз.
Титу вспомнилось давным-давно прочитанное и почти позабытое поверье о драконах.
— Наездники мертвы. Виверны не переносят трупов — поэтому и помогают друг другу избавиться от седоков.
Резко распахнулся люк в полу, все трое подскочили. Но это была лишь Амара, с широко раскрытыми глазами и стиснутой в руке палочкой.
— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?
— Могу высказать свои догадки, — предложила Фэрфакс усталым тихим голосом. Смешинки в ее глазах погасли.
Стоило ей заговорить, как Тит понял, о чем она подумала — и весь похолодел. Кашкари оперся рукой о стену, словно ему тоже внезапно потребовалась опора.
— Это дело рук Лиходея, — прозвучало неизбежное объяснение.
Амара содрогнулась:
— Почему? Зачем ему убивать собственные верные войска?
— Потому что они слышали, как его высочество обвинил его в жертвенной магии. Я не знаю, какова репутация принца среди атлантов, но он по-прежнему правитель Державы, и он, можно сказать, бросил обвинение прямо в лицо Лиходею.
Амара сжала в кулак и вторую руку:
— Но убивать опытных наездников виверн? На их выучку нужны годы!
— Вы знали, что Лиходей способен воскресать? — спросила Фэрфакс.
— Слухи давно ходят.
— Атлантка из моего пансиона никогда не слышала об этом — хотя жила вне Атлантиды многие годы. Признаю, она наверняка старалась не общаться не с теми людьми, чтобы не потерять свое место, но разве это не говорит о том, насколько Лиходей контролирует доступ своих людей к информации? И совершенно необязательно, чтобы слышавшие поверили принцу. Такое сенсационное обвинение обязательно повторят, пусть и тайком — семье, друзьям, товарищам из других подразделений и даже, возможно, незнакомцам после лишнего стакана или бутылки. А те — сотням других. Представьте, с какой скоростью разлетелись бы вести. Обратите внимание, что убрали только всадников — они слышали сказанное принцем. Пилоты мелких колесниц — погонщики змеев — должны были быть в шлемах, им передавались только приказы командования. Их отозвали и не тронули.