Нет, ты слишком добр, я распоряжусь сам… Подойди сюда! – жестом позвал к себе император начальника варягов. – Я тебе приказываю сейчас же схватить Никифора, ты знаешь? Телохранителя моего, и чтобы сегодня же мне принесена была его голова… Только не забудь положить ее на золотое блюдо, я терпеть не могу ничего иного… Так, Василий, ты слышал, скажи им это…
– Мне кажется, великолепный, что ты хотел освободить прежде Анастаса и поручить мне это передать народу?
– Да, да! Я это приказал тебе… Не говори про Никифора, скажи про Анастаса…
Пока происходил этот разговор, толпа приняла уже совсем другой характер. Крики и брань прекратились. Повсюду выламывали скамьи, готовясь к нападению.
Василий приказал телохранителям и варягам плотным кольцом окружить ложу Михаила, а сам, выступив вперед, протянул к толпе руки, давая этим знать, что он желает говорить.
Страсти не успели еще разгореться, жест македонянина был замечен и понят.
На ипподроме все смолкло.
– Народ византийский! Великий император поручил мне сказать тебе, -не менее громко, чем представитель голубых, заговорил Василий, – что враги и его и твои помимо его ведома сделали то, о чем ты услышал из уст почтенного патриция. Император всегда любил и любит Анастаса и голубых, он уже приказал наказать виновного и немедленно освободить невинного эпарха… По приказанию императора голубые выйдут на борьбу с зелеными, в этом порукою слово великого Михаила-порфирогенета. Доволен ли ты?
Толпа – что дитя. Ее впечатления сменяются с необыкновенной быстротой. Крики: «Да здравствует император!» – были ответом на эту речь македонянина.
Буря была предотвращена…
Михаил не остался более на ипподроме. Он был испуган и дрожал за свою жизнь. Подтвердив еще раз свое приказание относительно Никифора, он приказал унести себя во дворец.
Василий тотчас же его именем отдал приказание об освобождении Анастаса и Зои. Он долго ждал возвращения посланного, но не дождался и сам пошел в тюрьму.
На ипподроме, между тем, продолжалось состязание колесниц.
Народ отвлекся, стал держать пари за состязавшихся и даже обратил свое внимание на красных и белых.
На этот раз они ему показались интересными.
Но его ждал еще сюрприз.
Лишь только голубые узнали, что отдан приказ об освобождении их вождя, они, не дожидаясь его, поспешили выйти на арену.
Крики восторга приветствовали их колесницы.
Зеленые не знали, что и делать. Теперь они очутились в положении голубых. Их вождь Никифор был схвачен на их глазах варягами по приказанию императора, и они немедленно узнали, какая участь его ждет…
Опечаленные, расстроенные, они провели бег так, что голубые без всякого труда завладели лавровым венком…
Пока происходил бег колесниц, веселый и всеведущий Марциан с уверенностью рассказывал, что происшедшее не обошлось без участия Василия Македонянина…
А тот, между тем, напрасно искал Анастаса и Зою в дворцовой тюрьме.
Их нигде не было…
26. БЕГСТВО
Накануне ристалища Никифор, даже не предчувствовавший, какая участь его ждет, имел продолжительное свидание с Склиреной.
– Что нам делать теперь? – с тревогой спрашивала Склирена. – Ты знаешь, эта проклятая Ингерина уже несколько раз спрашивала меня о Зое!
– А Михаил – меня об Анастасе.
– Что же делать? Ведь этот проклятый македонянин не задумается сказать, где они находятся и по чьей вине они попали в подземелье…
– Ты рассуждаешь верно… Будет очень жаль, если все наши хлопоты пропадут напрасно! Ведь ты еще не утешена этим варваром, насколько я знаю? – А ты – славянской девчонкой.
– Тоже! Потому-то я и говорю, что будет очень жаль, если все наши труды пропадут даром…
– Разве они не могут умереть там?
Никифор отрицательно покачал головой.
– Ты забыла, что за них македонянин… Умереть они могут, но их тела скрыть будет нельзя…
– Однако, ведь нельзя же их и выпустить…
– Соглашаюсь с тобой!
– Стало быть, у нет никакого выхода…
– Постой, я, кажется, напал на счастливую мысль. Но тут, Склирена, ты должна мне помочь.
– Я готова все сделать! Говори, что нужно?
– Тогда наклонись ко мне, и я на ухо скажу тебе, что я придумал…
Никифор шепотом передал Склирене свой план. Та, пока он говорил, все время одобрительно кивала головой, а когда он кончил, вскочила и принялась громко хлопать в ладоши.
– Как хорошо придумано, Никифор, как хорошо! Мы спасены…
– Я думаю, если только тебе удастся сделать все, что я говорю…
– Но ты уверен, что их ждет судно?
– Да, я знаю это от тех, кто ходил нанимать мореходов.
– Все складывается в нашу пользу.
– Итак, ты будешь действовать?
– Да, завтра!
– Завтра, но только тебе не придется быть на ипподроме.
– Голова дороже ипподрома.
– Я думаю!…
Они расстались оба очень довольные друг другом.
Между тем в подземелье, где были заключены узники, происходили другие сцены.
Анастас переносил тюрьму со стойкостью философа. Он все эти дни почти не вставал с кинутого для него пука соломы, мало говорил и к тяжелому положению относился довольно беззаботно. Зоя, напротив, совсем упала духом. Она не могла понять, откуда ее постиг удар, и плакала по целым дням. Ирина напрасно старалась утешить ее, слова не помогали, а, напротив, еще более увеличивали скорбь Зои. Однако, она нисколько не раскаивалась в том, что приняла участие в судьбе молодых славян; хотя она и видела, что это заключение было местью Никифора, но сам по себе Никифор казался ей таким незначительным, что о нем она даже думала без злобы.
Покойнее всех троих был Изок. Эта тюрьма не была для него новой. Он был заключен теперь не один и надеялся, что какой-нибудь счастливый случай снова выведет его отсюда.
Так шли томительные дни.
– Сегодня ристалище, – вспомнил Анастас о дне, в который он должен был выступать со своими голубыми на ипподроме.
Ему никто не ответил. Ирину и Изока ристалище не интересовало, а Зое в эти минуты было не до того.
Она знала, что такое темница Демонодоры.
Очень-очень редко кто выходил оттуда живой. Императрица Феодора, устроив это мрачное здание, выказала большую сообразительность. Заключенный туда забывался всеми и навсегда…
Все это знала Зоя, и на сердце у нее становилось все тоскливее и тоскливее…
В это день тоска особенно одолела Зою, она не могла даже скрыть своих чувств и несколько раз начинала плакать…
Но вскоре этот день показался им всем самым счастливым в жизни – по крайней мере Зое и Анастасу.
Совсем не в урочное время дверь в подземелье отворилась, и вошел тюремщик.
– Благородная Зоя и ты, благородный Анастас, – обратился он к ним, -прошу вас следовать за мной.
– Куда?… – спросили они в один голос.
– Вы сейчас это узнаете… Идите…
– Но вернемся ли мы сюда?…
– Не знаю этого… Спешите же, вас ждут!…
Он вывел их из подземелья в светлый тюремный коридор.
Там, к великому своему удивлению, Зоя и Анастас увидели ожидавшую их Склирену.
Молодая вдова с криком радости кинулась на шею Зои.
– Наконец-то я увидела тебя!… Милая моя, дорогая Зоя!… О, если бы ты знала, как мучилась я за вас!… Этот негодяй Никифор…
– Постой, – отстранила ее Зоя, – скажи прежде, зачем ты пришла сюда? – Спасти!
– От чего?
– От смерти… Этот Никифор!… За что он так озлоблен на вас?… Но некогда говорить, иначе будет поздно… Сегодня ристалище… Кто знает, что может случиться после?… Бегите!…
– Бежать? Куда?…
– Подальше отсюда… Я слышала, Зоя, у тебя нанят корабль; воспользуйся им… Я подкупила тюремщиков, и вы уйдете отсюда свободно… Кругом никого нет, все на ипподроме… Спешите на корабль, и пусть он немедленно поднимает паруса и уходит в море…
– Я ничего не понимаю… Ты намекаешь, что нас после ристалища ждет казнь, за что?
– Разве пьяница знает за что! Он приказывает, его приказанья исполняют… Бегите, бегите сейчас! Я принесла вам простое платье…
– Мы верим тебе… Но мы возьмем с собой и тех славян, которые заключены с нами…
– Нет, нет, их нельзя брать… Их не выпустит тюремщик на волю, и из-за них он задержит и вас… Спешите же!…
– А наше имущество?…
– Я позабочусь о нем…
Или нет! Лучше ты, Зоя, и ты, Анастас, напишите сейчас македонянину Василию… Он в большой силе… Пусть он позаботится о том, что вы оставляете здесь… Вот таблица, вот стиль… Пиши же, Анастас, и идем!…
Тон ее был так убедителен и искренен, что ни Анастас, ни Зоя не заподозрили даже, что перед ними ложный друг.
Оба они быстро написали таблицы к Василию.
В них они объяснили, что бегут, спасая свою жизнь и вернутся тогда, когда Михаила-пьяницы не будет на византийском престоле.
Вместе с этим они поручали все свое оставленное имущество ему на сохранение, и Зоя от себя, кроме того, просила позаботиться об Изоке и Ирине, которым в случае, если она не возвратится, отдавала все свое имущество…
Придуманная Никифором хитрость удалась.
Своим беспричинным бегством Анастас и Зоя снимали с него всякую ответственность.
Ристалище еще не начиналось, когда нанятая Зоей трирема под всеми парусами выходила в море, унося с собой двух беглецов.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НА БЕРЕГАХ ДНЕПРА
1. ПРОРОЧЕСТВО
Это было вскоре после смертных страданий и смерти Исуса Христа. Он умер, поведав всему миру кроткую братскую любовь, плату добром за зло, но благая весть об Его святом учении пока хранилась и распространялась в одном только еврейском народе и едва-едва, в виде неясных туманных слухов, достигала до более или менее отдаленных от Палестины народов древнего мира…
Но Божественный Учитель еще до своей крестной смерти повелел ближайшим своим ученикам разнести эту благую весть повсюду, где только есть люди.
Могли ли они забыть завет Того, за Которым последовали, оставив все земное, все земные радости, печали, горе, счастье?… Все было принесено в великую жертву служения человечеству, над которым тяготел в то время беспросветный мрак язычества.
И, вот, св. Апостолы разошлись по всему тогдашнему миру, всюду проповедуя слово Божие, всюду разнося радостную весть кроткой братской любви, всепрощения и тихого мира в сердцах человеческих.
Одни из св. Апостолов избрали для проповеди страны более близкие к Палестине, где протекала жизнь их Божественного Учителя, где Он страданиями своими искупил первый грех прародителей. Они пошли в Грецию, Рим, Африку. Там уже сам языческий мир с своим особым складом мысли приготовил благодатную почву для восприятия нового учения. Предстояла, правда, борьба, тяжелая борьба с основами язычества, но апостолы и их ученики были уверены, что в этой борьбе они победят, рассеют своим убежденным словом тяготевший над человечеством мрак. И они пошли туда, смелые, готовые на все, даже на самые страшные мучения, ради исполнения своего святого долга…
Другие же из них избрали себе совсем иной путь.
Они пошли в неведомые страны, в земли, на которые даже гордый Рим не находил нужным обращать свое внимание.
Среди них был и св. Апостол Андрей, который был одним из первых учеников св. Иоанна Крестителя, а потому и назван Протоклетосом, т. Е. Первозванным.
Он вместе с братом своим пошел принести благую весть о спасении совершенно «варварским» народам, обитавшим на южных, восточных и северо-восточных берегах Черного моря. Самой плохой славой пользовались эти народы в древнем мире. Чем-то нечеловеческим отзывалось в представлении даже образованнейших народов того времени – римлян и греков – понятие «скиф». О них были сложены целые легенды. Говорили, что скифы не обыкновенные люди, а ужасные существа, имевшие наполовину туловище человека, наполовину – лошади. Они были рассеяны на огромном пространстве. Жили они отдельными племенами, не зная никаких других занятий, кроме охоты. Между ними не было никакой связи, хотя они все говорили одним языком. Каждый, даже самый маленький, род управлялся по-своему. Твердых начал власти у них не было и в помине. Вечно вели они между собой ожесточенные войны, и никогда не было между ними дружбы и согласия.
К этим ужасным скифам и понес благую весть первозванный св. Апостол.
Постепенно он обошел все побережье Черного моря и, наконец, прибыл в таинственную, пустынную Скифию. Напрасно искал св. Апостол людей, которым мог бы он проповедовать благую весть. Их было слишком мало на этих беспредельных пространствах, сплошь покрытых или девственными лесами, или заросшими гигантской травой пустынями. Однако, апостол не был смущен этим. Он смело шел вперед по неведомому никому пути, пока не достиг устья великой реки – Днепра. Совершенно верное предположение, что по течению этой реки должны были жить люди, заставило св. Апостола идти к ее верховьям. Чудная природа страны также влекла его в эту неведомую даль, где он должен был впервые возвестить ее диким обитателям слова любви и мира. Эта природа не была так ярко роскошна, как на его родине – Галилее. Солнце здесь не палило землю своими лучами, оно только ласково обогревало ее, как бы возвращая к жизни после мертвого сна долгой северной зимы. Трава пустынь, зеленая листва дубрав не была слишком ярка, но в них преобладал нежный оттенок. Самый климат был нежен, воздух не дышал знойной жгучестью. Ветерок в своих легких порывах то и дело приносил отрадную прохладу.
Да и сами обитатели этой страны были совсем другие. Рослые, статные, дышащие физической мощью, с русыми длинными волосами, с открытым доверчивым взглядом голубых, как само небо над ними, глаз, как резко отличались они от соотечественников апостола Андрея, грубых, алчных до наживы, фанатичных до мозга костей израильтян, от хитрых, вероломных, всегда готовых на всякое предательство греков, от гордых, презирающих все на свете, уверенных в своей мировой силе римлян, уже близких тогда к падению!…
Это был новый, свежий народ, в котором на много-много тысячелетий хранился запас великих душевных сил. Этого народа-младенца еще не коснулось разложение. Он жил как дитя, но в этом дитяти свежи и без гнили таились семена правды и любви. Этот народ нелегко отдавался первому своему впечатлению. Он не был способен на эффектное мученичество, но он готов был тихо, незаметно умереть за то, что считал правым… Он жил по заветам своей страны, был верен этим заветам, но врожденный здравый смысл в то же самое время позволял ему ясно видеть и то хорошее, что могло быть вне преданий его дедов и прадедов.
Народом этим были славяне, наши предки…
К ним-то и явился с вдохновенной проповедью апостол Божий…
Он со своими спутниками шел вверх по великой реке славянской -Днепру. Он шел, и с каждым его шагом вперед по этой неведомой стране высшая сила, сила небесная, озаряла вдохновенную думу апостола. Одаренный высшим разумом, он своим взором, проникавшим через завесу будущего, ясно видел, что этой стране предстоит великое дело – стать истинной хранительницей заветов Христа, что придет время, когда яркий свет истины засияет в ней и многие тысячелетия будет гореть ярким пламенем в сердцах ее обитателей.
С такими мыслями дошел св. Апостол до того места, где берег Днепра отвесной стеной возвышался над гладью реки. Это была целая гора, покрытая в то время лесом у своей подошвы.
Св. Апостол не замедлил взойти на самый верх этой горы.
Чудная картина представилась ему отсюда. Синей лентой извивался, идя из неведомой дали, величавый Днепр, а кругом него, насколько мог видеть глаз, тонули в беспредельном пространстве необозримые зеленые степи… Сердце апостола забилось. Он чувствовал, что сошла на его душу неземная сила, и, не будучи в силах бороться с овладевшим им волнением, он, благословив все, что было перед его глазами, пророчески воскликнул:
– Благословение Господа Нашего над землей этой… Отныне и во веки воссияет здесь благодать Господня!…
2. МАТЬ ГОРОДОВ РУССКИХ
Прошла весна.