Майор не выдержал первым. Хваленая армейская выдержка, кажется, испарилась, и он, схватив меня за чуть отросшие волосы на темечке, притянул к своему паху. Я сделал вид, что не понял, чего от меня хотят, и начал легонько губами путешествовать по стволу, невесомо задевая уздечку и почти не касаясь головки.
- Кос-стик, - прошипел комбат предостерегающе.
Хорошо, хорошо, намек понят, я медленно поднялся языком до головки, слизнул каплю смазки, отстраненно отметив ее вкус, и наконец позволил себе взять в рот ее целиком. Да, в искусстве минета я был еще не очень опытен, но желание доставить удовольствие компенсировало все. Совершенно не задумываясь, что делаю, скользил губами по стволу, иногда чуть прихватывая зубами. Не с целью сделать больно, а вспоминая, как делал мне он сам, и стараясь повторить. Потрясающее ощущение власти пьянило похлеще вина. Здесь и сейчас я мог управлять несгибаемым майором так, как хотелось мне, и он подчинялся, выстанывая мое имя.
- Спасибо за потрясающий подарок, - сыто улыбаясь, сказал майор и подтянул меня повыше, помогая устроиться на его рельефной груди, и поглаживал ладонями по спине.
На губах и во рту сохранялся слегка вяжущий вкус спермы моего «одаряемого», но прополоскать рот не было возможности, да и обиделся бы он однозначно. Значит, будем привыкать и считать, что чистый белок полезен для организма.
Почти весь день мы провели, кувыркаясь в постели. По-другому и не скажешь. Почему-то именно первого января на комбата напала особенная изобретательность, и он сгибал меня под разными углами и входил в меня порой в самых неожиданных позах. Прерывали мы наше увлекательное и обоюдно приятное занятие только для того, чтобы залезть в холодильник и съесть кусочек чего-нибудь питательного. Сперма, конечно, хорошо, но и восстанавливать силы тоже надо. К вечеру, уставшие, но довольные, мы все так же валялись в постели. Майор взял ноутбук, и мы вполглаза смотрели веселую французскую комедию. Так что можно сказать, что день прошел в праздном ничегонеделании, причем я даже забыл покормить кур, спохватившись уже после захода солнца, когда пернатые, утомленные длинным разгрузочным днем, уже давно спали. Поклявшись себе больше не забывать про птичек, несмотря на любые провокации и отвлекающие маневры, я пристроил голову на плечо комбату и благополучно вырубился, чтобы утром быть разбуженным самыми невероятными словами:
- Good morning! – сказанными бодрым тоном мне в самое ухо.
Глава 14
Степень моего офигения, как в зеркале, отразилась в глазах майора.
- Get up, it's time for a run, - как ни в чем не бывало продолжил он, коварно усмехаясь.
Несмотря на не очень хорошее знание языка, я все же понял, что праздники закончились и наступили трудовые будни, а первым их признаком являлся столь любимый майором кросс. Привычные действия успокаивали и давали возможность проанализировать ситуацию. Это что получается, мой не совсем трезвый треп в бане он воспринял всерьез?! Нет, ну правда, он теперь со мной будет только по-английски разговаривать?!
Как выяснилось далее, именно так комбат и поступил. Причем мой русский он «не понимал», о чем и сообщал с милой улыбкой:
- I don't understand!
Дальше стало гораздо хуже. «Метод погружения» оказался на самом деле страшной штукой. Буквально через пару недель мне стало казаться, что родной язык я изрядно забыл. Даже думал я теперь на какой-то абракадабре, жуткой смеси английского и русского, ведя бесконечные мысленные диалоги с моим мучителем. В отличие от нашего «русского» периода, когда комбат разговаривал мало и только по существу и ждал того же и от меня, теперь он всячески поощрял мои попытки пообщаться и сам говорил много, разумеется, по-английски.
Кажется, еще в первые два дня я пытался объяснить, что не стоит так усердствовать, принимая близко к сердцу слова пьяного и расслабленного человека, что мечтал я о глубоком знании языка классе в восьмом-девятом… Однако мольбы были тщетны. Дед Мороз, хоть и принес подарок с изрядным опозданием, забирать его обратно не собирался. Надо–не надо, а деваться было некуда. Правильно говорят, что следует бояться своих желаний, особенно когда они исполняются.
В доме появились учебники. К разговорной практике добавились словарные диктанты и выполнение кучи упражнений. Ошибки карались в меру извращенной фантазии новоявленного педагога, частью наказания был обязательный разбор полетов с повторением темы заново и дополнительными упражнениями по ней же. Чтобы жизнь медом не казалась, он присовокуплял к этому еще и лишние километры или бодрящие физические упражнения на свежем воздухе. Так что учить язык хорошо было в моих же интересах. Теперь днем я постоянно слушал новости, а по вечерам смотрел фильмы, разумеется, на английском.
Порой возникало ощущение нереальности. Будто я и не в глухой сибирской деревне, а в какой-то параллельной вселенной, где все не так. Даже идя за молоком к Петровне, я шепотом повторял формы неправильных глаголов, а уж когда она обращалась ко мне на родном, лихорадочно начинал вспоминать русские слова.
Месяца за полтора я втянулся. Помогло и то, что я просто смирился с неизбежностью и перестал злиться. Сразу стало легче, появились успехи и чувство законной гордости собой. Майор придумал игру в поощрения. Правда, все они пролегали исключительно в горизонтальной плоскости, причем не обязательно в постели. Мы активно, ну то есть он активно, а я пассивно, осваивали новые горизонты, например, стол в бане.
Когда я впервые написал диктант без ошибок и не запутался в упражнении, майор сильно обрадовался и решил меня простимулировать. Если до этого момента я наивно считал, что знаю об однополом сексе практически все, то тем вечером смог убедиться, что это совсем не так.
Проведя обычные гигиенические процедуры, я ждал комбата, который немного задерживался. Хлопнула входная дверь в предбаннике, и через пару минут в жарко натопленное помещение вошел он, уже полностью обнаженный. Я в который раз залюбовался литыми мышцами его поджарой фигуры, к сожалению, мне такой не светило – конституция была совершенно другая.
- Заждался? – он подошел ближе, с удовольствием оглядывая мое свежепобритое тело, я кивнул, не видя смысла отрицать очевидное, ну и разговоры на английском в бане казались мне до ужаса нелепыми. Этакий дворцовый этикет с голой жопой. Майор моих сомнений не разделял, да и не знал о них и продолжал как ни в чем не бывало изъясняться на своем суховатом, хорошо артикулированном английском, напоминавшем мне все передачи BBC разом.
- Тебе помочь помыться? – риторический вопрос, он задавал его каждый раз, намыливая мочалку или ладони, чтобы пройтись по всему моему телу от шеи до пяток.
Я расслабился и прикрыл глаза, это было приятно, несмотря ни на что, да и мыться самостоятельно я, кажется, разучился. Он задержался, как всегда, на сосках, которые в ожидании привычной ласки призывно торчали, затем спустился ниже, уделяя внимание уже почти стоящему члену, и скользнул мыльными пальцами между половинок, кружа вокруг дырочки. Я задышал чаще.
- Нравится? Тебе нравится? – шептал он в ухо, я сдавленно угукнул, потому что никакие, даже самые простые английские слова не хотели идти в голову, а нарываться на очередное наказание совсем не хотелось. – Пойдем, - комбат отложил мочалку и потащил меня в душ, где со знанием дела помог смыть остатки мыльной пены.
В предбаннике мы оказались нескоро – уж слишком хорошо знал майор все места на моем теле, которые давали нужный отклик. Возбужденный и недовольный тем, что кончить не дали, я оказался на столе в комнате отдыха. Вот пришла кому-то в голову такая извращенная фантазия. Я лежал, подхватив ноги под коленями, и ждал действий комбата, а он, зараза, не спешил. Отошел чуть в сторону и любовался открывающимся видом. Не то, чтобы я сильно стеснялся, все же общение с ним изрядно притупило это чувство, но вот в этой позе я был абсолютно открыт и, следовательно, беззащитен, что и напрягало.
Комбат, видимо, почувствовал напряжение, усмехнулся и подошел ближе, накрыв мой пах ладонью.
- Повыше, - сказал он, рукой приподнимая мою задницу от стола, показывая, что имелось ввиду.
Куда уж выше? И так коленки возле ушей уже. Майор остался доволен и склонился надо мной, провел языком по стволу от головки вниз, пощекотал яйца и совершенно неожиданно спустился ниже. Это было… Даже не знаю как сказать. Интимно, что ли. Кончик языка кружил вокруг ануса, щедро увлажняя и легко проникая внутрь, его руки лежали на моих половинках и разводили их в стороны, облегчая доступ и открывая меня еще сильнее… Я потерялся в новых ощущениях - такого со мной еще не делали.
Два пальца легко вошли в мокрый от слюны анус, а вторая рука легонько приподняла мой член, да так и замерла. Пальцы трахали мой зад, быстро найдя простату и доводя почти до экстаза. Вот если бы он еще помог мне второй рукой, зачем она без дела лежит на моем стволе?! Я попытался намекнуть, положив свою ладонь на стояк, но комбат со смешком убрал мою конечность на место. Я разочарованно вздохнул, не понимая, чего он от меня хочет. Впрочем, это выяснилось довольно быстро – всего лишь, чтобы я кончил от одних пальцев в заднице. Извращенец!
- Понравилось? – майор лег сверху, прямо на лужицу теплой спермы на моем животе, при этом его стояк чувствовался очень хорошо, вызывая легкую панику: если делать второй заход практически сразу, то приятного будет мало. – Давай ополоснемся и пойдем в дом, - прошептал он, касаясь губами моей щеки и, все же дождавшись моего заторможенного кивка, мол, да, приятно было.
Пока смывали пот и другие жидкости, светлая мысль посетила мою умную голову, и я быстренько опустился на колени и прямо под струями душа сделал комбату минет. А что? Береженого бог бережет! Не знаю, была ли разгадана моя хитрость, но возражать-то он не возражал, поэтому с чувством выполненного долга я отправился домой, пребывая в хорошем настроении.
Глава 15
Снега за ночь навалило прилично, да и сейчас он не думал прекращаться, сыплясь белыми хлопьями из нависших низко над землей туч. Леса, который и был-то в каких-то трехстах метрах за околицей, не было видно совершенно, даже ближайшие дома прятались за белой пеленой. Пробежка отменялась, вместо этого я занялся расчисткой дороги, хорошо хоть, у майора УАЗик, теперь было понятно, почему. Вряд ли хоть одна из иномарок с такой легкой непринужденностью смогла бы пропахать снежную целину, уверенно прокладывая колею. Я усмехнулся и решительно занялся уборкой снега.
Работа на свежем воздухе бодрила, я мысленно повторял новые слова, время от времени сверяясь с листочком, предусмотрительно заныканным в кармане. По главной деревенской дороге прошел грейдер, сначала в одну сторону, потом в другую. Теперь перескочить снежный отвал не смог бы даже такой вездеход, как УАЗик комбата. Вздохнув, принялся прорывать проезд к дому, краем глаза отметив, что у многих дворов закопошились темные фигуры. Одно дело откидывать свежий снег, а другое – дождаться когда он слежится. Лучше уж сразу раскидать. Занятый борьбой со снегом и иностранными словами, не заметил, как сзади кто-то подошел. От радостного вопля: «Ксен!» - я аж подпрыгнул. Совершенно не ожидал, что со спины подкрадутся, заорут в ухо и полезут обниматься. Опешил слегка.
- Ванька?! - не верил я своим глазам, хлопая в ответ приятеля по плечам. – Как ты здесь оказался?
- Да погода сам видишь какая, в город не уедешь, а увольнительная есть. Не в части же сидеть, вот и решил в деревню прогуляться. Совсем не ожидал тебя здесь увидеть. Ты как тогда ушел, все, про тебя больше никто ничего не говорил. Я извелся весь, - все это Иван выпалил на одном дыхании, заглядывая мне в лицо, от чего мне стало немного неловко.
Хотя с другой стороны, как бы я смог передать весточку, что со мной все хорошо, когда комбат на мои осторожные вопросы о судьбах остальных участников драки сухо ответил, что меня это не должно волновать.
Ванька во все глаза смотрел на мой почти цивильный прикид: военное обмундирование разбавляли валенки и теплые тренировочные штаны. Я снял рукавицы, и вытер лицо, снежинки таяли, и оно было неприятно мокрым.
- Понятно, - протянул я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- А ты здесь, да? – осторожно спросил приятель.
- Ага, - пришлось согласиться мне, - вот видишь, по хозяйству помогаю.
Я просто физически ощущал, как сильно любопытство гложет Ваньку, но он мялся и не решался спросить. Понятно же, какой вопрос интересует его больше всего. Нет, Ванечка, подтверждений своих догадок ты от меня не дождешься!
- Слушай, - решил я упредить его лавину вопросов, - а что там со всеми стало? Я же ничего не знаю, как привезли, так и сижу.
- Ребят в дисбат отправили, говорят, на три года, - охотно стал делиться он со мной информацией, - я на губе отсидел, потом нарядов кучу впаяли, но вроде обошлось. Правда, до конца дней зарекся пить и беспорядки нарушать. Хватило, знаешь ли. Ротный лютовал месяца два, наверное. Дисциплина теперь в части такая, что комар без разрешения не пролетит.
- А тот парень, с ним что? – не выдержал и спросил я.
- Толком-то ничего неизвестно, но живой. Комиссовали его, на полгода вроде домой раньше поехал. Если бы помер, Ксен, мы бы легким испугом не отделались, загремели бы вместе с дедами в дисбат, да и им бы срок посолиднее дали, - в словах парня была логика, но какой-то смутный червячок сомнения терзал мозг, чего-то я не догоняю, но вот чего?
Ванька продолжал заливаться соловьем, я едва слушал его, просто чтобы вовремя поддакнуть или сделать заинтересованное лицо, и с томлением ждал, когда же он уйдет, а тот не торопился. Следующая фраза вызвала настоящую панику:
- Может, чайку попьем, чего на улице стоять?
Еще бы не занервничать – дома-то посреди комнаты траходром стоит, и второй кровати в поле зрения не наблюдается. Сложить два и два даже Иван сможет. Оно мне надо? Да еще сразу вспомнился собственнический характер майора. Если уж был сильно недоволен тем, что я просто с девушкой разговаривал, то что скажет, или вернее сделает сейчас, застав распивающим чаи с сослуживцем? Пятая точка выла дурниной, подсказывая, что не стоит нарываться, ведь ежели чего – расплачиваться придется ей.
- Не могу, - твердо ответил я. – Товарищ майор запретил.
- Да ладно, он и не узнает, - отмахнулся от моих слов приятель.
- Вань, не подставляй меня и себя. Приказ есть приказ. Хочешь в подвал на ночь? – припугнул я его.