– Держите.
– Товарищ майор?
– Слушаю тебя, Леонов.
– Значит, так. Вижу танки – одиннадцать штук. Пяток легких, остальные средние. Бронетранспортеры – точно не скажу, но с десяток их тут будет. Пехота… до двух батальонов точно вижу, дальше мне машины закрывают. В общем, немец не соврал. Ухожу в дот, тут вместо меня связист остается, будет огонь корректировать. У вас гребень высоты пристрелян?
– Сейчас я тебе командира минометчиков дам, с ним и говори. – Майор передал кому-то трубку.
– Пятый на связи!
– Гребень высоты у вас пристрелян?
– Да.
– Немцы строятся в ложбине, правее артиллерийского дота, метров на триста. Удаление от гребня около двухсот метров.
– Угу, понял. – Слышно было, как он дублирует эти данные по другому телефону.
– Дайте одну, для пристрелки.
– Сделаем.
Выстрела я не слышал, и поэтому фонтан разрыва возник в моем поле зрения совершенно неожиданно.
– Правее сто!
Еще разрыв.
– Дальше метров на сто пятьдесят!
Мина легла исключительно удачно, взрывом повалило несколько человек.
– Дальше сто, четыре мины – беглый огонь!
Ух ты! Серия мин легла внутри квадрата, образованного стоящей бронетехникой. Как раз там и строились для атаки немцы. Что конкретно получилось, даже и в бинокль было видно не очень хорошо, но представить себе это я мог. Если еще учесть и вторичный рикошет осколков от немецкой же брони… Не позавидуешь…
– Так стрелять! Еще по четыре мины!
Я сунул трубку связисту и отдал ему бинокль.
– Держи! Теперь проще будет, наши минометчики уже пристрелялись. А я в дот побежал. Ты тоже тут долго не сиди. Немцы не дураки, сообразят, что надо корректировщика искать.
Ввалившись в дот, я поднялся к своему пулемету. Повесил на крючок автомат и прильнул к амбразуре. В ложбине было плохо… Там уже что-то загорелось, видимо, минометчикам удалось повредить какую-то технику. Дым частично закрывал обзор, но даже и в этом случае было видно, что немцам прилетело изрядно. Уж не меньше роты им точно списали, это и к бабке не ходи!
Зажужжал телефон. Я посмотрел на аппарат. Снова звонили немцы. Подойдя к телефону, я поднял трубку.
– Кто у аппарата?
– Рядовой Айсманн, господин обер-лейтенант.
– Где фельдфебель? Срочно позовите его к телефону.
– Он спустился на передовой пост, господин обер-лейтенант. Оттуда только что звонили. В районе оврага наблюдаются подозрительные перемещения.
– Это наверняка корректировщики русских! Как же вы прозевали их, Айсманн?!
– Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, – из дота не просматривается этот участок местности.
– Теперь вы понимаете, Айсманн, чем была вызвана утренняя атака русских на дот? Наверняка они просто прикрывали проход своих корректировщиков. Теперь они уходят, сделав свое черное дело!
Немец в сердцах бросил трубку.
Внизу бухнула дверь, и в дот ввалился связист. Запыхавшийся, он тащил в руках телефонный аппарат.
– Что, припекло? – спросил я его.
– Да, немцы чуть из минометов не накрыли. Садани они не по гребню, а в сторону дота, так бы и размазали всего по траве.
– А что ж ты хотел, родной? Они-то думают, что в доте немцы сидят. Поэтому и не могут наши корректировщики отходить в его сторону. А стало быть, и стрелять сюда незачем.
– Наверное, только это меня и спасло.
– Так я ж говорил тебе, неча там так долго сидеть! Сделал дело – и ходу. Ладно, давай, подключай свою шарманку.
Связист завозился у аппаратуры и вскоре протянул мне телефонную трубку.
– Майор на связи. Вас спрашивает.
Я взял трубку у него из рук.
– Слушаю, товарищ майор.
– Что там у вас, Леонов?
– Потери противника оцениваю до роты включительно. Немцы перестраиваются. Видимо, будут атаковать. С моего места наблюдаю их недостаточно хорошо, чтобы точно навести артиллеристов. С прежней позиции немцы выбили корректировщика минометным огнем.
– Жив?
– Цел он, рядом сидит.
– Ну и славно. Вы там смотрите, когда они двинутся. Не зевайте.
– Сделаем, товарищ майор.
Я отдал трубку связисту.
– Старшой! – Это был кто-то из бойцов тылового каземата. – Немцы двинулись! Танки ихние пошли!
– Связист! – крикнул я на бегу. – Майору сообщи!
Подбежав к амбразуре, я присмотрелся. Сквозь застилающий ложбину дым было видно, как двинулась вперед бронетехника. Еще метров сто, и они поднимутся на гребень. С этого момента по ним сможет работать пулемет нашего дота. Я бросился на свое место. Крутанув пулемет вправо-влево, я зафиксировал винт вертикальной наводки. Рядом со мной застыли в напряжении бойцы. Вот танки перевалили через гребень. Следом за ними показались пехотинцы. Интересно, успел ли майор выдвинуть пулеметчиков? Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, со стороны оврага донеслись гулкие пулеметные очереди. «Максим»! Успели, значит! Огонь пулемета велся с дистанции около двухсот метров. Немцы резко шарахнулись во все стороны. Часть атакующих залегла, часть бросилась назад, за гребень. И над гребнем тут же поднялись вверх фонтаны минометных разрывов. Видимо, незнакомый мне командир минометчиков не мог упустить подвернувшуюся возможность вломить немцам еще разок. Однако и фрицы тоже были не лыком шиты. Два левофланговых танка и один бронетранспортер тут же развернулись в сторону пулемета. «Ну, теперь ему кранты!» – подумал я. Мысль пришла в голову не только мне. По танкам ударили артиллеристы. Третьим или четвертым выстрелом они сумели пристреляться, и вскоре один из танков словил снаряд в борт. Он остановился и задымил. Второй резко прибавил скорости и вырвался из-под обстрела.
– Севергин! – гаркнул я во всю мочь. – Ну-ка, пулей двух бойцов с бутылками! Зажгите эту железяку! Он с этой стороны подлянки не ожидает.
Внизу затопали ноги, и гулко бухнула входная дверь. Так, ребята пошли. Ну, теперь уже и моя очередь. Поудобнее приладив пулемет и отпустив винт наводки, я взял на прицел ползущий мимо дота бронетранспортер «Ганомаг», верх у него открыт, так что видимость прекрасная. Надо их слегка приласкать, а то заметят моих бутылкометателей – и капец котенку! Как раз в это время бронетранспортер, объезжая кочку, наклонился на левый бок. И все его пассажиры предстали передо мною, как на ладошке. Ну, таких подарков судьбы упускать нельзя! Длинной очередью я прошил «Ганомага» от капота до заднего борта. И еще раз, теперь уже в обратном направлении. Добавил, для большей уверенности, пару коротких очередей, уж больно подозрительно там кто-то дернулся. Бронетранспортер в последний раз взревел двигателем и остановился. Супер! То, что доктор прописал!
Развернув пулемет в сторону танка, я взял на прицел и его. Против брони пулемет не потянет, но должны же и ребята уже где-то рядом быть?
Они оказались даже ближе, чем я предполагал. Вылетевшая из травы бутылка разбилась на жалюзи моторного отсека. Полыхнуло знатно! И в этот костер полетела и вторая бутылка. Танк рванулся вперед, точно механику вогнали шило в интересное место. Но метров через двадцать остановился, и на башне откинулась крышка люка. Из нее сначала вылетела граната и бухнула где-то в траве. А уж потом из башни чертиком выскочил долговязый немец в комбинезоне. Он ловко сиганул в траву, так что ни я, ни бойцы не успели выстрелить по нему. Следом за первым фрицем, в люке нарисовался второй. Но уж тут ребята не оплошали – бахнул выстрел, и фриц повис в люке.
Поведя стволом пулемета, я поймал долговязого танкиста. Он, как ошпаренный, несся в сторону наступающей бронетехники. К доту он бежать явно не хотел – просек фишку? Тогда тебе, родной, у своих делать неча… А ну как заложишь?
Пулемет рыкнул – немца, словно пнули в спину. Раскинув руки, он рухнул на траву. Комбинезон на его спине превратился в лохмотья.
Глянув в сторону танка, я увидел, как из травы вскочил один из двух, посланных Севергиным бойцов. Вскарабкавшись на гусеницу полыхающего танка, он быстрым движением сунул в приоткрытый люк гранату, после чего бегом бросился прочь от танка. Пробежав метров десять, он рухнул в какую-то ямку. В танке бухнуло и затрещало, из люка выбился сноп огня. Готово! Теперь оттуда вылезать некому.
– Боец! – толкнул я локтем стоявшего рядом со мной солдата. – В темпе прихвати с собой еще двоих и обшарьте это корыто.
– Корыто?
– Бронетранспортер! Там пулемет должен быть, ну и у немцев посмотрите чего-нибудь. Волоките этот хабар сюда, нам все пригодится!
– Есть!
И этого словно ветром сдуло. Дай только срок, сделаю я из вас настоящих солдат! Тем временем и немцы сообразили, видимо, что к чему, и вокруг оврага заплясали минометные разрывы. Так, сейчас там будет кисло… И точно, выпустив еще пару-тройку очередей, пулемет умолк. Накрыло? Или сообразили, что пора бы уже и ноги оттуда делать? Так или иначе, но по пехоте больше никто не стрелял. Минометчики тоже прекратили огонь, сообразив, что немцы не будут сидеть или лежать на одном месте вечно. Танки и оставшиеся с ними бронетранспортеры, однако, не стояли на месте и уже успели преодолеть большую часть пути до наших окопов. Прогулкой это для них, естественно, не оказалось. Один танк дымился, второй, потеряв гусеницу, крутился на месте. Только вышли – и уже четыре танка из одиннадцати в минусе? Нехило… На месте немецкого командира я бы сейчас срочно пехоту за танками бросил. Хреновато им там будет, без пехотного-то прикрытия. Кстати…
– Связист!
– Тут я!
– Майору скажи – танки остались без прикрытия пехоты. Те, что в бронетранспортерах, не в счет. Их там от силы человек сорок будет, для полноценной атаки недостаточно. Пусть наши не лупят танки в лобешник, подпустят ближе и по борту. Без пехоты танк слепой, можно пожечь их весьма качественно. Давай, в темпе передавай!
– Понял!
Ага, зря я немца хаял! Сообразительный оказался товарищ. На гребне появились пехотинцы. Надо полагать, хвоста им накрутили основательно, и вперед они поперли очень даже резво. Ну, еще бы! Танки уже почти на полверсты оторвались, надо догонять. Надо? Это смотря кому. Мне, например, не надо. Сидели бы вы лучше тут. А еще лучше – лежали бы. Вот сейчас я вам в этом и поспособствую…
Пулеметный огонь во фланг – штука крайне неприятная. Не раз видеть приходилось. Но вот как сейчас… Выпустив по цепи две ленты, я загнал их назад за гребень высоты. Сколько их осталось тут лежать? С полсотни точно, может быть, и больше. В любом случае – мало им не показалось. Так или иначе, но на атаке можно уже ставить жирный крест. Только на первый взгляд немцы потеряли уже почти батальон. А ведь еще и до окопов не дошли. Меняя в пулемете разогревшийся ствол, я посматривал в сторону наших позиций. Там тоже шло веселье, дай боже всякому! Два черных дымовых столба, уже новых, подпирали небо где-то на линии окопов. Так, еще два танка в минусе. Уже шесть, неслабо, чтоб я так жил! Ну и оставшейся пятерке тоже легкой жизни никто не обещает.
Зарычал пулемет в тыловом каземате. Его поддержал второй, тот, что в траншее. Что, к нам гости пожаловали?
– Чалый, что там у нас?
– Немцы, старшой!
– Сколько?
– До фига! Не меньше взвода! Половину положили, остальные залегли!
– Трофейщики наши вернулись?
– Только что! Еле успели перед немцами проскочить. Немцы-то как раз за ними и рванули.
– Что добыли?
– Пулемет принесли, ленты, гранат чуток. Шнапс принесли, будешь?
Ну и ухари! Брось их в Сахару – и там выпивку отыщут!
– Давай сюда, глотну чуток. Бойцам по глотку дай, но чтобы в пропорции, понял?! А то окосеют тут на радостях, как воевать будем? И держитесь там, сейчас немцы на нас навалятся всей кодлой!
Глава 30
– Старшой! – Это уже связист.
– Чего тебе?
– Майор у аппарата! Вас требует!
Оставив у пулемета второго номера, я подскочил к телефону.
– Леонов слушает!
– Как вы там?
– Живы!
– Что видишь?
– Немцев дохлых вижу, чуток меньше сотни. Думаю, что скоро уже и новые к ним прибавятся.
– Продержитесь?
– Точно сказать не могу. Пехоту отобьем – это не вопрос, а вот что будет, когда немцы из пушек дадут…
– Огнем поддержим, не волнуйся, сделаю, что смогу.
– У вас-то там как?
– В порядке все. Танки назад отходят, их и осталось-то штуки три. Пехота постреливает еще, залегли где-то в поле, но это ненадолго. Подкрепления к вам отправить не могу, не пройдут. Так что держитесь! Вечером придумаем что-нибудь.
– Понял, выполняю.
Отдав связисту трубку, я вернулся к пулемету. Там уже стоял боец, посланный мною ранее к бронетранспортеру. От него разило горелым.
– Что, в танк лазил?
– Нет. Это когда мы назад уходили, я бутылку в бронетранспортер бросил.
Молодец, сообразил! Это мой косяк, не догадался я его сразу на эту тему проинструктировать.
– И что – хорошо полыхнуло?
– Ага! Только надо было мне подальше отойти…
– Какие твои годы?! Еще научишься…
Поднялся снизу боец от Чалого, принес с собой три фляги, снятые с немцев. Сложил на столик в углу найденные там же документы и ушел. Я открыл одну флягу, принюхался – шнапс! Протянул ее своему собеседнику.
– На, глотни, заслужил!
– Спасибо!
Он глотнул из фляги и вытер рот рукавом.
– Полегчало?
– Есть чуток.
– Лады, там я лент расстрелял парочку, давай, отволоки их в тот отсек, пусть ребята набьют. От них новые ленты принеси, да и флягу с собой прихвати, им оставь. Пусть потом тоже подкрепятся. Кстати, найди Севергина, пусть организует нам всем какой-нибудь перекус из трофейного добра. Завтрак-то прошел, а жрать уже охота.
Снова дал знать о себе телефон. Опять обер звонит? Вот же черт неугомонный! Никак до него не дойдет! Пора уже ему и мозги поправить – дальше немцев дурить, после расстрела взвода и атакующей пехоты, было уже нереально.
– Слушаю.
– Кто у телефона?!!
– А кого бы вы хотели услышать, господин обер-лейтенант?
– Айсманн? Это вы? Что там у вас происходит?
– У нас? Война, господин обер-лейтенант. А у вас разве что-то другое имеет место быть?
– Вы!!! – обер-лейтенант аж поперхнулся. – Да я вас!!!
Большой петровский загиб, в моем вольном переводе на немецкий, может быть, и звучал коряво, зато был весьма убедителен в качестве аргумента. На том конце провода молча положили трубку. Так, шуточки кончились. Такой занозы в собственной заднице немцы не потерпят. Я в быстром темпе обошел позиции, осмотрел наши приготовления. Распределил по постам трофейный боезапас и гранаты. Наконец-то удалось осмотреть запасной выход из дота. Он был метрах в десяти от строения, в небольшой ямке. Основательная плита люка, с амбразурой для стрельбы, гарантировала головную боль непрошеным гостям. Я оставил там бойца с трофейным автоматом. Показал ему, как им пользоваться, дал десяток магазинов и пару гранат. Ну, вроде бы все готово. Чего же немцы тянут? Скорее бы уж начинали. Неопределенность ощутимо давила на плечи. Понятно было, что против полка, да что там полка – батальона, продержимся мы не так уж и долго. Выведут немцы артиллерию на прямую наводку – и все. Ослепят амбразуры, подведут к доту штурмовые группы – и кранты. Оставалось надеяться на помощь наших минометчиков.
Вернувшись в каземат, я осмотрел пулемет, проверил патроны. Напряжение мое, видимо, как-то передалось окружающим. Шуточки стихли, бойцы завозились на местах, залязгал металл.
Снова ожил телефон. Опять немцы? Какого рожна им надо на этот раз?
– Слушаю.
– Это майор Крайновски. С кем я разговариваю?
Сказать ему, что с ним говорит рядовой? А что это нам даст? Собственно говоря – ничего. Хоть полковником назовись, на обстановку это повлияет мало. Разве что удивятся: чего тут полковник делает?
– Старшина Леонов.
– Старшина… э-э-э…
– Фельдфебель.
– Понятно. Я хотел бы переговорить с вашим командиром.
– Сожалею, господин майор, но он занят и к аппарату подойти не может. Если у вас есть вопросы, то я могу на них ответить. В пределах своей компетенции, естественно.
– Вот как? Хорошо. Итак, фельдфебель, мне нравится этот дот.
– Мне тоже.