Пару месяцев назад на посиделках с Ильей и Кирой Зубовыми неожиданно возник разговор об Александре Сергеевиче. Илья рассказал, что тот после матримониально убийственного фиаско с Бертой решил возобновить отношения с первой женой. «Ходят слухи, что чуть ли не насильно Мирон ее и детей к себе перевез», - многозначительно насплетничал младший Зубов.
Дуся этому поверила тогда, а сейчас, испытав нешуточное атмосферное давление Александра Сергеевича, и вовсе подписалась бы под каждым словом - Александру Сергеевичу и пугать-то никого не надо. Достаточно молча посидеть перед человеком, тот добровольно куда прикажут пожитки соберет.
- Могу предположить, Олег, что у Мирона что-то не сложилось с родственниками, а рассказывать о неприятностях при тебе он элементарно постеснялся.
- Постеснялся? - фыркнул Паршин. - Мирон? Ты, Дуся, бредишь.
- А почему бы нет? Мирон привык браткам и конкурентам морды канифолить, с детьми и женой мордобои не проходят... Он, Паршин, как мне показалось, и вправду растерян.
- Ты его еще пожалей. У него клешня бо-бо.
- А может быть, я пожалею его детей, - раздумчиво проговорила Дуся. - Нетрудно подсчитать, его дочь и сын давно вышли из детсадовского возраста, не исключено, Мирон боится, что все непонятки их рук дело.
Олег нахмурился. Если обстоятельства сложились так, что Мирон подозревает в шалостях детишек... (Прислугу и охрану Саша наверняка уже подверг допросу и исключил из числа подозреваемых.) Становится понятным его визит. В прошлом году девочка Землероева продемонстрировала Саше смекалку, возможно, даже удивила.
Сейчас он пришел к ней за помощью. Евдокия примерно ровесница его детей, одного пола с женушкой - ей и карты в руки.
Ай да Дуся, ай да собачья дочь, кажется, права девчонка. Интуиция работает. Саша с детьми никогда дела не имел, перед женами на цыпочках не хаживал - что с ними делать, не знает, а отступать от принятого решения о совместном проживании не хочет. Не привык, когда что-то не по его выходит, нет у Саши обратного хода, комплектацией не предусмотрен.
- На встречу с Мироном я поеду вместе с тобой, - играя желваками и бурля гормонами, заявил детектив. - Там посмотрим, как можно увернуться...
Евдокия обошла письменный стол кругом и уперлась в него ладонями.
- Олег! Да неужели ты не понимаешь, что при тебе разговор опять не сложится! Не будет Мирон в твоем присутствии о неприятностях распинаться!
- А мне плевать, что он будет, а что нет! Пошел он к черту! Явился, клешню продемонстрировал, туману напустил... Ты хоть знаешь, Дуся, что несколько месяцев назад на Мирона реальное покушение было! Водителя и охранника автоматным свинцом нашпиговали, Саша чудом жив остался!
- Не ори. Я слышала о покушении, все телеканалы в криминальных новостях машину-решето показывали.
- Тогда куда ты лезешь?! Бронежилет из себя изображать собралась?!
- Бронежилетов у Миронова и без меня хватает. Он с женой и детьми разобраться не может.
- Дура ненормальная! Он тебя использует, заставит сделать...
Евдокия схватила с вешалки куртку, не дослушала, о чем пытался толковать командир, и практически выбежала из кабинета.
Через тридцать секунд вернулась и цапнула со стола визитку Александра Сергеевича.
Своеобразно попрощалась:
- Не дрейфь, шеф, не кипятись, прорвемся.
Паршин скорчил кислую мину и махнул рукой. Успел узнать манеру Дуси: если что-то задумала, пока не залетит конкретно как кошка под самосвал, совета не послушает, о помощи не заикнется.
И очень часто, что удивительно, эта манера бывала оправданной. В подобных эскападах Олег подозревал специфическое проявление сестринской заботы - Евдокия оберегала командира от резких телодвижений, при возможности брала на себя принятие тяжелых для брутального мужика решений.
Наверное, думал Паршин, из Дуси получится отличная жена и мать. Об этом говорит стремление укрыть крылом, сберечь, сбежать, как та подраненная куропатка, и решать проблемы в максимальном удалении от родимого гнезда. Паршина уже почти перестала раздражать и обижать эта особенность подруги. Не драться же с ней, в самом деле?! Не привязывать к стулу с кляпом в зубах?! Пускай побегает, подумает, авось отбрешется от Саши...
Упрямая, как сто чертей!
И очень, очень осторожная.
***
Лето не спешило радовать теплом. Прогулка по нежарким июньским улицам столицы немного выветрила из Дусиной головы оставленное Сашей впечатление. Испуг, вызванный вопросом о семье Олега, почти забылся; Евдокия заставляла себя поверить объяснению Мирона - тот имел в виду собственные семейные неприятности. Появилась даже мысль: «А может быть, я зря на воду дую? Не будет Саша нас наказывать за отказ сотрудничать. Прикинет хвост к носу, остынет, найдет другое решение...
А если не остынет? Если не найдет? Что, если Саша не невротик-параноик и в доме у него случится настоящая беда? Не будет ли он виноватить в этом неуступчивого Олега?.. Такие сумасброды-изуверы способны достать чужую дочку, даже если родители в разводе, а девочка с мамой давным-давно в Америке живет. Нет, я все сделала правильно. - Дуся вздохнула. - Надо хотя бы поговорить с Мироном и узнать - реальны ли его проблемы? Пока представляется малейшая возможность избежать неприятностей - стоит подстраховаться. От меня с разговора не убудет. А Паршину могут и ребра в подворотне поломать, чтоб был сговорчивей».
Неожиданно в Дусиных мозгах возник образ раненого, перемотанного бинтами командира. Она ему бульончики куриные в больницу доставляет, простынки перестилает, в лобик на прощание нежно целует... Олег ослаб и поцелую не противится... «Спасибо, Дуся, одна ты у меня осталась...»
Тьфу! Нашла о чем мечтать! Чтоб холостому командиру ребра поломали, а она его в лоб расцеловывала! Бульончики таскала.
Точно дура ненормальная.
Прошлогодний поход в ресторан Александра Сергеевича, используемый им еще и в качестве приватного офиса, Дуся запомнила, наверное, на веки вечные. Сегодня едва переступила его порог, почувствовала, как немного завибрировали внутренности, наплывом вернулась прошлогодняя полуобморочная жуть и дико захотелось выскочить на улицу.
Назад! Под совсем не греющее солнце, под стылый ветер, к нормальным людям, торопливо пробегающим мимо невысокого крыльца.
Но наткнулась взглядом на звероподобного охранника, притормозила и подумала: “Саша нарочно по всей Москве таких страшилищ разыскивает, чтоб в похоронно-черные костюмы наряжать?!”
Охранник почему-то сразу опознал в Землероевой персону, ожидаемую боссом, расправил сложенные на причинном месте ладони и сделал приглашающий жест:
- Вас просят пройти в кабинет.
Евдокия шажками приличной девочки засеменила в сторону уже знакомого коридорчика. По пути глянула в попавшееся зеркало: порядок, пышные русые кудри уложены в задорную короткую прическу, главная гордость - стройные ножки припрятаны в скромных, но дорогущих брючках, глаза - шалят, немного выдают. Поблескивают зеленью, как у перепуганной кошки из кустов.
Дошла до предбанника, где вместо расфуфыренной красотки секретарши восседал за письменным столом еще один звероподобный орк. И застыла перед внушительной дверью из красного дерева.
Орк подумал, что девушка хоть и незрелая, но привередливая попалась. Отодрал задницу от кресла, обогнул секретарский стол и учтиво распахнул перед Дусей резную створку:
- Александр Сергеевич. К вам пришли.
Землероевой показалось, что тут надо бы добавить «с». Как в старые времена: «К вам пришли-с. Дуся-с. Собственной персоной-с”. Сашин кабинет по-прежнему навевал киношные воспоминания о гангстерских боевиках, бутлегерах, о стародавних адвокатских конторах в лучших их традициях: обшивка стен из красного дерева, массивная мебель, тяжелые портьеры. Полумрак. Достаточно освещен только громадный, раскоряченный на гнутых ножках письменный стол.
Миронов за тем столом выглядел страшно занятым. Очки в тонкой золотой оправе достойно маскировали аспидскую сущность, интеллигентски облагораживали разбойную физиономию Александра Сергеевича. Не доведись Дусе узнать, кто перед ней таков, решила б однозначно - за плечами дяденьки не лагеря и пересылки, а несколько лет хорошего иноземного колледжа и практика в швейцарском банке.
Мельком взглянув на Землероеву, Саша снял здоровой рукой очки, крепко зажмурился, помассировал, потер пальцами переносицу.
- Очки надо менять, - пожаловался неожиданно. - Ни черта в них не вижу. Ты есть сильно хочешь?
Та-а-ак, с обращением на вы закончено, поняла Евдокия. Попав на свою территорию, Александр Сергеевич оставил политес за дверью ресторана и обратился к упрощенному варианту общения. Чего, впрочем, и следовало ожидать.
- Перекусила б. Маленько.
Миронов нажал на кнопку селектора и дал команду орку-«секретарше» изобразить перекус на две перосны в кабинете.
- Надо кое-что тебе показать, - пояснил Дусе. - Не хочу фотографиями в зале трясти, похаваем тут. Тет-а-тет.
Забавная смесь из иностранщины и фени произвела на Дусю впечатление. «Будто каплю «Шанели» накапали в щи», - пришла на ум строка из эпиграммы Гафта.
- Садись, - предложил Саша и, показывая пример, перешел из-за письменного стола за невысокий столик между двух диванов. - Поговорим.
На столике, видимо загодя приготовленная для беседы с сыщицей, лежала тощая кожаная папочка. Мирон, все так же устало щуря глаза, раскрыл ее, достал несколько фотографий и протянул их Дусе:
- Моя семья. Брат, жена, дети. Теща.
К тому, что особо догадливые потенциальные клиенты приносят в офис детективного агентства пачки фотографий, Дуся давно привыкла - разговаривать предметно легче, если четко представляешь, о ком ведется речь. Миронов, как показалось Евдокии, фотографии либо выбирал не сам, а приказал привезти из дома первые попавшиеся, либо взял те, что случайно завалялись в офисе. Не говорящие фотографии. Групповые и необъективные. Смесь из нужных и посторонних лиц.
Но некоторое представление все-таки получено. Дуся держала снимки в руках, Александр Сергеевич рассказывал:
- Семью я перевез к себе в ноябре.
Довольно быстро уломал, сделала ремарку Евдокия.
- Сын Евгений в этом году школу заканчивает, дочь Анна закончила хореографическое училище, сейчас готовится к просмотру в... какой-то танцевальный коллектив, я точно не помню его название, что-то громкое, известное... Жена - Зося Казимировна. - Усмехнулся: - Только не дай бог Зосю по отчеству окликнуть. Ее в честь какой-то прабабки назвали, Зося считает, что вместе с Казимировной ее имя звучит... мгм... тяжеловато. - Вытянув левую руку далеко вперед, Миронов твердо ткнул пальцем в снимок: - Теща. Инесса. Ее тоже можно без отчества, она у нас Сигизмундовна.
Чуть позже Дуся узнала, что Александр Сергеевич прозвал тещу Лох-несское чудовище. Мирон тем временем хмыкнул.
- Они у меня, Дуся, того... ясновельможные пани. Мы с Зоськой в одном дворе росли, я у нее даже велосипед как-то стырил. Потом вернул, конечно, батя уши мне надрал. - Мирон мечтательно смежил веки и прицокнул языком: - Видела б ты ее тогда... Зачетная девочка. Пианино-фортепьяно, прилизанные мальчики ноты таскают...
Довольно тривиальную историю о барышне и хулигане Дуся услышала позже, в достаточных подробностях и из других источников. Пока же немного удивилась, думая, как ясновельможная красотка умудрилась вляпаться в аспида по соседству?!
Мирон, пока Землероева молча недоумевала, успел похвастаться: жена Гнесинку с отличием закончила, во времена оные даже концертировала по задворкам союзного отечества...
- Александр Сергеевич, сколько времени вы с Зосей прожили врозь? - прервала Евдокия ушедшего в размытые воспоминания авторитета.
Миронов сосредоточился:
- Сколько?.. Первый раз мы развелись в восемьдесят девятом... Я тогда второй раз к «хозяину» попал, за хулиганку... Зося на развод подала. Откинулся быстро, вернулся. У нас уже Аня подрастала. Опять расписались. Чудовище, правда... Инесса то есть, моросить пыталась... Но - девяностые, кошельки пустые, куда б она делась. Женька родился. Вместе прожили до девяносто седьмого... Меня опять «приняли»... - Мирон пунктирно бегал по годам и отсидкам. - Пока на шконке парился, Зося снова на развод подала... Вышел по удо в две тысячи первом... То есть врозь прожили, получается, лет пятнадцать. Да. Когда меня в девяносто седьмом взяли, Женьке года не было.
- Простите, вы пытались снова вернуться в семью? - Предложенные для просмотра семейные фотографии позволили Дусе задавать личные вопросы.
Потяжелевший взгляд авторитета показал - попытки были. Но - безуспешные.
- А почему сейчас Зося согласилась попробовать снова?
- Слушай, а это важно?
Редкий мужчина вот так, влегкую, берется обсуждать свои проблемы с двадцатичетырехлетними малознакомыми Дусями.
- Возможно, - пожала плечами Землероева. - Вы же хотите разобраться в том, что происходит в вашем доме. Или я ошибаюсь?
- Нет, - посуровел Мирон, - сечешь поляну.
- Тогда давайте договоримся сразу - я имею право задавать любые вопросы, вы, Александр Сергеевич, отвечаете на них с максимальной откровенностью.
Сказать по правде, Евдокия могла бы облечь выдвинутое предложение в более удобоваримую, не такую категоричную по тону форму. Клиенты у детективов всякие случались. Встречались гордецы и фанфароны вроде Саши, с такими Дуся и Паршин обращались терпеливо и мягко втолковывая правила работы частного сыска: хотите результат - выкладывайте подноготную. Если заказ примитивный, заказчик настроен только на получение постельных снимков пошалившей жены - извольте, уважаемый, все в наших руках, но потом, пожалуйста, без претензий.
Сейчас же, положа честную руку на сердце, Евдокия вывалила на авторитета слегка завышенные требования и очень надеялась, что тот если не вспылит, то хотя бы на место поставит: «Право тут имею, детка, только я».
После подобной отповеди Дусе останется только убедительно откланяться: «Простите, Александр Сергеевич, не сложилось, не пишется картина маслом, у нас с вами ничего не выйдет, не получится... Адью, ищите себе более покладистых работников, в нашем детективном агентстве существуют некоторые правила...»
В общем, курский соловей перед приоткрытой дверцей клетки.
Александр Сергеевич жевал мозгами Дусину тезу секунд пятнадцать.
И проглотил.
- Лады. Зося согласилась сделать пробный шар.
Даже это крошечное признание - жена изволила лишь попробовать, далось Мирону нелегко. Наверное, Саше казалось, будто он перед женой «на цырлах пляшет», не привык человек под чью-то дудку коленца выделывать, обычно наоборот случалось.
В дверь тихонько постучали, хозяин кабинета немного разозленно бросил «Войдите»; ресторанный официант под присмотром «секретарши» вкатил уставленный закусками сервировочный столик.
Пока расставляли приборы и еду, Евдокия суматошно изобретала, на чем еще можно подловить авторитета и отвертеться от работы. Жуть как не хотелось Дусе связываться с Сашей! Страх как не хотелось вмешиваться в его дрязги и - не дай боже! - оказаться крайней.
С Мирона станется. Коли что, своих пороть не будет - вон как бережно углы обходит - отыграется на Евдокии Землероевой. Хорошо, если реально шкуру не попортит.
Может, предварительно и сразу заболеть на всякий случай? У Линки мама врач... Положит в отделение, правда хирургии, но ради дела можно и гипс куда-нибудь наложить...
Или наврать, что срочно вызвали к родственникам во Владивосток? Дядя-тетя, туда-сюда, проверить невозможно...
А если проверит, не поверит?
Полезные мысли обходили Дусину голову стороной. Красиво уложенные на тарелочках деликатесы вызывали не аппетит, а тошноту. Соглашаясь на перекус, Дуся, по совести сказать, рассчитывала между делом рот чем-нибудь занимать, брать паузу на размышление. Маслянисто лоснящиеся ломти рыбной нарезки выглядели тошнотворно, казались Евдокии застывшими пластами рыбьего жира. Внушительная лоханка с паюсной икрой вообще лакированную собачью какашку напомнила.