– Мы получили копии ваших анализов, – просматривая мои подписи на протоколах, как бы между прочим, сообщил старший оперуполномоченный и перевел на меня быстрый внимательный взгляд. – Так вот тот препарат, что обнаружили в вашей крови, в аптеке не купишь и по блату не достанешь. Это наркотик, имеющий сильное снотворное действие и побочное галлюциногенное, его применяют в медицине при болезнях, связанных с серьезным нарушением сна.
– Понятно, – покивала я.
А что тут еще скажешь? Я и близко не представляю, кто и с какой целью мне эту дрянь подсыпал. Но следователь, как оказалось, имел версию.
– А вы не связываете ваше неожиданное недомогание и появление трупа в вашей квартире? – спросил неожиданно следак.
– Нет, не связываю, – растерянно посмотрела я на него.
– Вам вполне могли подмешать снотворное с определенным намерением, чтобы вы ничего не слышали ночью и спали глубоким сном. Вряд ли тот, кто подсыпал вам наркотик, имел целью отравление, скорее всего, просто переусердствовал с дозой, и кто ж знал, что ваш организм так индивидуально отреагирует на препарат.
– Да зачем? – недоумевала я.
Он вздохнул.
– Кира Андреевна, вы не производите впечатление глупой девицы, тем более самостоятельно рулите таким непростым бизнесом, – попенял он мне и пояснил: – Должны же понимать, что не попади вы вчера в больницу, сидели бы сейчас у нас в КПЗ, поскольку все улики свидетельствуют против вас. Вот так-то.
– М-м-да, – согласилась я задумчиво. – Я об этом как-то не подумала.
– А вы думайте! – отчего-то разозлился Марчук. – Пора бы уже!
В общем, дальнейшего диалога у нас не получилось. Я скомканно попрощалась, он подписал мне пропуск, и я поспешила покинуть этот околоток. И направилась в больницу на осмотр к Тарасу Наумовичу.
Вот кто встретил меня радушно и с распростертыми в прямом смысле объятиями – заграбастал меня ручищами и обнял крепенько, оторвав от пола.
– Ну, что, – рокотал он весело, отпустив меня, – ты, говорят, кого-то пристрелила?
– Кто говорит? – ахнула я.
– Да менты, – хохотнул доктор. – А кто еще? Я ж про тайну следствия все знаю, молчу как рыба. Только тебе, как родной!
Ага, молчит! Рокотал он на все отделение, уж наверняка медсестрицы все слышали.
– Ну, пойдем в кабинеты! – пригласил он, обняв меня за плечи. – Побеседуем. – И усмехнулся, как только мы оказались одни в ординаторской. – Да ты не менжуйся, все уже про убийство твое болтают. Все же знают, что ты у нас тут под клизмой лежала, а не из пистолетика пулькала.
Но обсуждать убийство мы не стали. Шабалин меня осмотрел, проверил рефлексы, пощупал узлы, порасспрашивал, мы обсудили мою диету и рацион для быстрейшего восстановления здоровья. Но прощаясь, он вдруг стал серьезным и предупредил с искренним сочувствием:
– Ты будь поосторожней, Кира. Посматривай вокруг себя. Кто-то же хотел тебя подставить, и действовал этот человек, скорее всего, не в одиночку. Хорошо подумай, кто бы это мог быть. Может, тебе стоит на время уехать куда.
Я поблагодарила за заботу, мы тепло попрощались, и я отбыла далее по своим делам.
А именно в центральное кафе нашей сети, с которого и начинала когда-то свой бизнес тетушка и где теперь находился наш главный офис.
Вот здесь мне пришлось подзадержаться, занимаясь насущными делами и решая текущие вопросы с Оксаной Викторовной.
Я не раз уже возносила благодарность Господу за то, что когда-то взяла ее на работу. Истомина оказалась настолько на своем месте и настолько профессиональна, что я смело могла доверить ей многое. И доверяла без сомнений. И старалась платить серьезно, без дураков. К тому же последние месяцы мне частенько приходилось отсутствовать, уезжая на несколько дней, а то и недель, и я со спокойной душой оставляла на нее наш бизнес, хотя руку на пульсе держала и на удалении. Не расслаблялась сама и подчиненным не позволяла. Контролировала.
И они об этом знали. И чувствовали и мою заботу, и пристальный пригляд.
Оксане Викторовне пришлось честно и подробно поведать все, что со мной приключилось. Ахать и охать она не стала, не тот человек, а выслушав, дала несколько весьма толковых комментариев и советов. Она, кстати, тоже предложила мне куда-нибудь уехать на время или, по крайней мере, переехать из квартиры.
– Думаю, – отказалась я, – переезжать бесполезно. Если кто-то всерьез намерен мне навредить, он меня везде достанет, да и с подключением адвоката мы пока повременим: у меня стопроцентное алиби и я в данном деле потерпевшая сторона.
– Вам видней, – кивнула Истомина, соглашаясь.
А потом мне на смартфон посыпались звонки от друзей с настойчивыми вопросами: что за фигня происходит? это правда, что у меня в доме нашли труп? почему их опрашивает полиция?
Словом, пришлось согласиться на срочную встречу.
Мы сидели в кафе всей большой компанией, я смотрела на тех, кого всегда считала друзьями, думала, что даже если кто-то из них и подмешал мне отраву, то остальные-то остаются близкими мне людьми и вполне искренне сочувствуют и переживают за меня.
Встречу я затягивать не стала – рассказала факты и, сославшись на плохое самочувствие и подорванное в столкновении с криминалом здоровье, попрощалась и направилась домой.
Зря я сегодня за руль села. Еще подумала обойтись такси, но, вспомнив, во сколько мест мне надо, дала слабину и решила, что поеду сама.
Оказалось, это мне не совсем по самочувствию. Слаба я еще, переоценила я свои силы. Но осторожно, не спеша, я таки добралась до дома, загонять джип в подземный гараж не стала, оставила около подъезда, поднялась в квартиру, выпила травяного чаю и рухнула в постель. Так и проспала до самого утра.
Разбудил меня настойчивый звонок смартфона. Холодный и жутко официальный голос капитана Марчука потребовал, чтобы я немедленно явилась в управление для беседы.
– Немедленно не обещаю, – остудила я его горячее желание пообщаться. – Но через час прибуду. – И не ожидая прощальных пожеланий, прервала разговор.
Старший оперуполномоченный был недоволен и холоден. Подняв голову от бумаг, разложенных перед ним, глянул на меня недобро, указал кивком на стул перед столом и снова погрузился в изучение документов.
А я села. Раз пригласили, чего уж, но спрашивать ни о чем не стала. Не-е, играть по его правилам я не собираюсь, и томить меня выдержанной паузой бесполезно, но, видимо, он этого еще не понял и продолжал что-то там изучать, шурша бумажками. Я же принялась рассматривать кабинет, только что не насвистывая какой-нибудь мотивчик от беспечности.
Как я и полагала, он не выдержал первым и, отложив в сторону очередную бумажку, поднял на меня взгляд своих строгих оперских глаз и спросил:
– Гражданка Юдина, вам известно, что убитый у вас в квартире мужчина является вашим мужем?
– Каким мужем? – обалдела я до глубокого потрясения.
– Бывшим, – совсем чуть-чуть и всего на мгновение непроизвольно сжались его губы, выдавая досаду.
Если бы я так внимательно не следила за выражением его лица, то и не заметила бы, а он конкретизировал:
– Бывшим мужем: Андреевым Аркадием Павловичем. Тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения.
Не скажу, чтобы я была так уж сильно потрясена известием, но изображала глубокий шок вполне достойно – от Аркаши можно было ждать чего угодно, даже такого гадского финта, как сподобиться умереть у меня в квартире.
– Но… – протянула я растерянно.
– Понимаю, о чем вы, Кира Андреевна, – кивнул Марчук, порылся в бумагах, извлек одну из них и протянул мне. – Вот акт экспертизы, установившей, что с лицом вашего мужа были проведены некие медицинские операции пластического характера, изменившие его внешность. Опознать же господина Андреева нам удалось по его стоматологической карте и неким иным особым приметам физического свойства, таким, как старый перелом кисти.
– Но… – снова прибегла я к невразумительному блеянию потрясенной женщины.
Сработало и на этот раз.
– Понимаю, о чем вы, – повторил он фразу и снисходительно кивнул, забирая у меня протокол экспертизы, – насколько нам известно, ваш муж…
– Бывший, – перебила я, уточнив свой социальный статус.
– Да, да, бывший… – на сей раз скривился он более явно, – …исчез четыре месяца назад и признан пропавшим без вести. А вместе с ним пропала и огромная сумма денег строительного холдинга, который он возглавлял вместе со своим партнером Иваницким Максимом Васильевичем. И до позавчерашнего дня местонахождение вашего мужа так и не было установлено. У вас есть что заявить по поводу новых открывшихся обстоятельств?
– Что заявить? – совершенно искренне опешила я от такого вопроса.
– Например, почему ваш муж… – начал он.
– Бывший! – повысив голос, снова напомнила я.
– …бывший муж, – не сбился он ни с тона, ни с фразы, – находился у вас в квартире? В свете новых обстоятельств версия того, что он оказался у вас в доме не случайно, а по вашему приглашению, становится основной. Вы понимаете, какая тогда вырисовывается картина? – холодно поинтересовался Марчук.
– И какая? – полюбопытствовала я, уже заранее зная все, до чего может додуматься его ментовский мозг. И не ошиблась в своих предположениях.
– Получается, Кира Андреевна, что он явился к вам или вы его пригласили лично для какой-то беседы, скорее всего он что-то от вас хотел, а некий человек, не то ваш любовник, не то некий третий участник ваших непростых отношений, устраняет Андреева. А вы в это время имитируете отравление, составляя тем самым себе алиби.
– Класс-с-с-с! – похвалила я от души и повторилась: – Просто класс! – И весело поинтересовалась: – И что, у вас есть какие-то серьезные основания для такой версии? Доказательства? Факты? Или это только плод вашей богатой фантазии, Сергей Дмитриевич?
– Доказательство – дело наживное, – строго отрезал он, не разделив моего хорошего настроения. – Но то, что Андреев появляется в городе с измененной внешностью и оказывается убитым именно у вас в доме, уже говорит о многом.
– И о чем же, позвольте полюбопытствовать? – отчего-то раздухарилась я не на шутку и напомнила господину Марчуку некие факты: – Еще за два месяца до его исчезновения я развелась с Аркадием Павловичем. Мало того, хочу вам напомнить и точно знаю, что вам это доподлино известно, что у меня есть официальное постановление суда, в котором говорится, что я не имею к господину Андрееву никаких материальных претензий. Следовательно, ни к каким деньгам, ценностям, имуществу и делам господина Андреева я не имею никакого отношения: ни прямого, ни косвенного. По каким причинам он пропал спустя два месяца после нашего развода, мне неизвестно и вообще мало меня интересует. Мало того, после его исчезновения и пропажи денег ваши коллеги провели тщательное расследование по поводу моей причастности к этому делу, вымотали мне и моим родным все нервы и таки установили неоспоримый факт того, что я не имею никакого отношения к делам бывшего мужа.
– Да, – кивнул Марчук, – обстоятельства вашего развода хоть и вызывают еще больше вопросов, но известны. И материалы дела об исчезновении Андреева я изучил. Но то, что коллеги не смогли найти доказательств вашей причастности, не отменяет того факта, что вы могли продолжать свои отношения и после развода, не афишируя их, а развелись как раз с целью последующего сокрытия пропавших денег, зная, что на вас подозрение не падет. И именно поэтому вы так шумно выясняли отношения и весь город стал свидетелем, что Андреев пытался вас вернуть. А когда ваша афера удалась, вы что-то не поделили или не договорились о процентах и долях, и вообще в ваших планах что-то пошло не так, раз он вернулся. Теперь Андреев убит. А ваше участие в его смерти становится весьма и весьма вероятным фактом.
– Полностью с вами согласна, – твердо уверила я.
Он даже обалдел на какое-то мгновение, посмотрев на меня ошарашенно, но тут же взял себя в руки, а я продолжила:
– Это на самом деле выглядит как преступный сговор, и похоже, что мошенники между собой не договорились. Думаю, именно поэтому его убили у меня в квартире, чтобы подставить меня. Ведь, согласитесь, Сергей Дмитриевич, если бы не мое отравление, то у вас не имелось бы никаких сомнений в том, что это я его укокошила, и вы бы с чистой душой уже меня арестовали. Ведь так? И какая там доказательная база, о чем вы! И базу бы подтянули под эту версию, и факты «накопали». А вы даже смывы на порох у меня не взяли с рук, вещей и волос. И без них бы обошлось. – И я закончила свое пламенное выступление наказом: – Хочу вам напомнить, что убила его все же не я. Так что сосредоточьтесь на поиске и поимке настоящего убийцы, насколько я понимаю, именно в этом состоит ваша работа, а не пытайтесь повесить всех чертей на меня. Никакой такой мифический сговор неизвестно с кем вам установить не получится по простой причине, что его не было и не могло быть. А для протокола сообщаю: ни о каких делах своего бывшего мужа я не знаю, связи с ним не поддерживала и не общалась, и о месте его нахождения понятия не имела. – И довольная, заключила: – Пожалуй, это все.
Я поднялась со стула, протянула пропуск для подписи и «спохватилась»:
– Ах да, раз вы намерены выдвигать против меня какие-то обвинения, то думаю, мне будет проще общаться с вами в присутствии моего адвоката.
Он скривился, как от горькой пилюли, и дал-таки немного заднюю:
– Я не выдвигал обвинений, Кира Андреевна, я честно обсуждал с вами возможные версии убийства в свете открывшихся обстоятельств.
– Я поняла, – я улыбнулась самым милым, на какой была способна, образом.
И покинула этот оплот поддержания правопорядка и защиты добропорядочных граждан от преступного элемента.
А оказавшись на улице, выключила диктофон, который включила, чтобы сделать запись нашей беседы на всякий случай, и смартфон тут же зазвонил. Прорывалась ко мне, оказывается, Женька, ужасно растревоженная тем, что не может с самого утра до меня дозвониться – телефон я перевела на вибрацию, выключив звук, и все звонки понятно почему игнорировала.
Я поспешила ее успокоить, что со мной все в порядке, но сглупила, неудачно пошутив про бывшего мужа, который оказался тем самым трупом в моем кресле, чем вызвала вулканический взрыв деятельности Луневой. Взвыв тревожной сиреной, подруга объявила общий сбор всей нашей компании.
Несчастной, попавшей в переплет, от «собрания» сочувствующих и любопытствующих отвертеться не удалось, пришлось согласиться на встречу в моем кафе, но только вечером.
У меня имелись дела более насущные. И надо признать, не самые приятные. Придется-таки встретиться с Максом.
Я набрала его номер. Он ответил сразу, после первого же гудка:
– Кира… – с неким придыханием произнес мужчина.
Терпеть не могу и всякий раз ужасно раздражаюсь, когда он так делает.
Но он спросил уже обычным голосом, не дав моему раздражению разрастись до той степени, при которой я могла бы мысленно его послать и с чистой душой наплевать на необходимость ставить его в известность лично.
– Я слышал, что у тебя неприятности?
– Можно назвать и так, – уклончиво ответила я и оповестила: – Я сейчас подъеду. Мне надо с тобой поговорить. Ты в офисе?
– Да. Приезжай. Жду, – раздельно произнес он каждое слово.
Я застряла в небольшой пробке на улице имени дедушки Ленина, медленно продвигаясь вперед, думала об Аркаше.
«Бедный Аркаша. Вложиться такими деньгами и совсем не поносить свежее лицо!»
Надо, наверное, рассказать об этом несколько странном моем замужестве.
С Аркадием меня познакомил Мишка Бажов где-то месяца через два после моего приезда в город и приблизительно через месяц, как мы восстановили дружеское общение с нашей дачной компанией.
Они тогда решили, что надо срочно ассимилировать меня в местное общество и областные реалии, показать все лучшие тусовочные места, достопримечательности, познакомить со всеми значимыми людьми или хотя бы показать их издалека, потыкав пальчиками и разъясняя жарким шепотом, кто есть кто в области и кто чем тут рулит и за что отвечает, по ходу сдабривая представление известных личностей набором горячих сплетен о них.