Но старый раб пришел.
– У меня мало времени, – тихо произнес он. – Закажи еще амфору вина и блюдо битков.
– И после этого ты утверждаешь, что времени мало? – усмехнулся гладиатор и сделал заказ.
– Ты ничего не понимаешь. Меня могут обвинить в связях с мятежниками и сегодня все должны видеть, что пришел пожрать и выпить вина.
Служанка Диокла поставила на стол блюдо с дымящимися битками истекавшими маслом. Раб сразу же набросился на еду с прытью бродячей собаки.
Затем другой слуга принес им вино. Децебал наполнил фиалы пахучей жидкостью.
– Итак? Что ты принес мне?
– Новости есть. Среди рабов господина Септимия Руфа Галона много таких что с радостью возьмут в руки оружие.
– Что это за рабы? – спросил дак.
– Рыбозасолочных сараев этого римского купца-патриция. Живут хуже собак и мрут как мухи. Условия жизни у них хуже не придумать. А хозяин настоящий зверь. Хотя сам он проживает в Риме и у нас не бывает, но управляющего поставил под стать себе. Среди его рабов есть человек по имени Сармат. С северного берега Понта Эвксинского (Понт Эвксиникий – Черное море). Что называется родился на коне. Командовал у тамошних вождей отрядом конницы. Был сотником.
– Знаток правил конного боя? Отлично!
– Но он хочет вначале встретиться с вождем восстания. Я обещал ему это.
– Где и когда мы встретимся?
– Здесь! В этой таверне. Сармат сейчас будет. Его отпустили с хозяйским управляющим за припасами для прокормления рабов Галона.
– Так он придет? Сюда?
– Да, он сумел вырваться. Хотя для него это нелегкое дело. И еще есть одна новость. В сельском имении Гая Клавдия есть немало бывших кавалеристов. Все как и Сармат конники с детства. Фракийцы, скифы, аланы. Я подумал, что можно будет создать из них конный отряд.
– Верно. Конница нам необходима. И если посадить этих исконных конников на лошадей и дать им оружие, то мы сразу же сформируем охранение и разведку. А в самом городе есть какие-нибудь контакты? Здесь же так много рабов.
– Много. Но дело опасное, и сразу найти нужных людей не просто. Но я работаю в этом направлении.
Входные двери в таверну скрипнули, и на пороге показался новый посетитель. Старик залпом выпил еще два фиала вина и вскочил с места.
– Мне пора, Децебал. Наш гость пришел и нельзя, чтобы меня видели в его компании.
– Где? – дак стал смотреть по сторонам.
– Вон там у дверей. Он заметил меня и идет к столу. Теперь вы сможете сами познакомиться, а мне пора.
– Когда тебя ждать снова?
– На третий день. Приходи если сможешь.
К даку приблизился высокий, черноволосый, смуглый человек. От него несло конским духом (очевидно, помогал управляться с лошадьми) и одет он был много хуже Децебала в грязную тунику и потертые кожаные сандалии.
Но в осанке и фигуре этого раба угадывался воин, а не раб в рыбозасолочных сараях. Хотя рабская доля солидно потрепала этого человека, и его тело от непосильной работы стало сухощавым. Но было видно, что появись в его руках меч, он себя покажет как настоящий боец.
– Ты, дакиец по имени Децебал? – спросил он без приглашения усаживаясь напротив на скамью.
– Да, я дак по имени Децебал. Я раб-гладиатор. А ты Сармат?
– Сармат, и я тоже раб в настоящий момент. Но мне передали, что ты собираешь людей, что хотят порвать оковы рабства?
– Но я собираю не кого попало. Мне нужны воины готовые умереть за свободу.
– Тогда я тебе подойду. Я как раз из таких. Но я хотел видеть вожака восстания. Это ты?
– Вина? – дак предложил гостю полный фиал.
– Не откажусь. Но ты не ответил на мой вопрос. Ты стоишь во главе бунтарей?
– Товарищи по гладиаторской казарме избрали меня руководителем союза борьбы. Но я не стану держаться за свою власть и предам командование более достойному и опытному полководцу, если таковой найдется, – заявил дак. – Для меня дело важнее личных амбиций. Если ты знаешь правила войны, то я пойду в бой под твоей командой.
– Нет, – тряхнул головой Сармат. – Я командовал небольшими группами людей. Я отлично могу исполнять приказы, но не водить в бой солдат.
– Я также не водил в бой полков у себя на родине, но сейчас понимаю как это важно – возглавить борьбу. И я учусь всему, что могу.
На широком скуластом лице Сармата заиграла улыбка. Ему понравились слова Децебала.
– Тебе нужна конница? Ты думаешь об этом, не так ли?
– Да. Мне необходима конница в самом начале восстания. А ты конник с молодых лет.
– У нас у сарматского племени роксоланов все конники детства. Даже девочки. В былые времена, когда наше племя было большим и великим, юным сарматкам выжигали правую грудь, чтобы не мешала рубить мечом. И девушка не могла выйти замуж и завести детей до тех пор, пока не убьет первого врага.
– А есть ли среди твоих товарищей по рыбозасолочным сараям такие как ты? Бывшие конники?
– Есть. И не мало. Если будут кони, то я обещаю тебе 120 отличных всадников. И это только на первое время. Затем, когда восстание станет разрастаться, мы соберем только в Помпеях до тысячи кавалеристов.
– Твой энтузиазм радует меня, Сармат. Когда мы поднимемся, я выведу за собой несколько сот человек. Это мои товарищи-гладиаторы, что жизнь готовы отдать за дело свободы.
– У тебя в союзе борьбы уже так много людей? – искренне удивился Сармат.
– Нет, пока нет. В союзе пока всего десяток гладиаторов. Но это не главное. Я обещаю, что когда мы восстанем, нас будет не менее 300, а то и 500 бойцов. Стану сразу же формировать ядро будущей армии и стану поднимать рабов.
– Вот это дело! Все наши пойдут за тобой. В сараях у нашего хозяина жизнь хуже тюрьмы для рабов. Будь он проклят.
– Так ты согласен подняться на мятеж против власти Рима со мной и моими людьми?
– Да.
– Но разве ты не знаешь как это опасно? Мы рискуем очень многим. Если заговор будет раскрыт – тебя казнят. И не просто казнят.
– Не продолжай. Я все это знаю лучше тебя. Я раб уже пять лет. Я и мои люди с тобой. Когда планируешь поднимать людей?
– Сигнал тебе передаст Аристомен. Но сам понимаешь, что спешка в таком деле не нужна. Пока вербуй сторонников и готовь их к борьбе. Если сумеешь завести контакты с другими рабами – хорошо.
– Я сделаю это. Уже давно у многих их наших людей чешутся руки. Многие готовы взять за оружие….
Глава 16
РЕВНОСТЬ ГАЯ СИЛЬВИЯ ФЕЛИКСА
Но тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл…
В. Высоцкий «Тот, кто раньше с нею был»Вилла Гая Сильвия Феликса располагалась недалеко от Помпей, и не принадлежала к числу самых больших и величественных вилл знатных помпеянцев. Её построил лет сорок назад еще отец Феликса, когда был избран префектом.
Но, тем не менее, она была воздвигнута рабом-архитектором Лизимазом с неподражаемым изяществом. Дом утопал, в сочной зелени и среди тенистых беседок и бассейнов было приятно отдыхать и предаваться размышлениям.
Бывший рутиарий лежал на ложе в продолговатом просторном зале, который был разделен на две части колонами из розового мрамора. Вдоль стен, убранных благоухающими гирляндами, стояли статуи богов и героев.
Квинт сидел на вилле у Феликса не зря. Он тщательно обдумал план дальнейших своих действий, и даже приступил к его реализации.
Несколько дней назад его посланный сумел выяснить кое-что о давних подельниках, что проживали в Помпеях, и были ему кое-чем обязаны. Теперь пришло время рассчитаться за оказанные услуги. Среди длинного перечня имен он выбрал одно.
Он вызвал к себе Сатерна, в прошлом наемного убийцу в годы бойкой молодости, фискала и доносчика во времена Нерона, затем бродячего торговца, базарного мима. Сатерн в своей жизни перепробовал множество профессий и был прожженным мошенником и негодяем. Этого человека Квинт знал как самого себя и их судьбы были схожими, и они часто помогали друг другу в былые времена.
Сатерн прибыл на виллу в четко назначенное время и его сразу же доставили в покои, где его ждал Квинт.
Это был небольшого роста мешковатый человек с обрюзгшим лицом старого пропойцы. На его физиономии всегда играла слащавая улыбка и обросшие салом глазки постоянно бегали из стороны в строну.
Бывший рутиарий узнал старого друга и протянул ему руки:
– Рад тебе, старый дружище! Давно не виделись! Ты совсем не изменился и все такой же пухлый пройдоха как и прежде.
– А ты постарел, Квинт. Хотя в тебе чувствуется настоящий воин.
– Постареешь тут. Все заботы и злая судьба. А ты по-прежнему торгуешь новостями?
– Я торгую многими вещами. И новости, в том числе входят, в число моих товаров. Но мои новости стоят дорого. Зато за верность их я ручаюсь. Что тебя интересует?
– Ты ведь знаешь о моих проблемах, не так ли?
– Конечно, знаю. Ты был изгнан из школы гладиаторов ланисты Акциана. Затем злая судьба загнала тебя в соратники к Гаю Сильвию Феликсу. У него на службе ты пока ничего кроме шишек не нажил.
– А кто мои враги? Ты же знаешь и о них, не так ли?
– Враги? – Сатерн засмеялся. – Ты слишком высокого мнения о себе, Квинт. Ты и вправду думаешь, что Акциан считает тебя своим врагом? Ланиста могущественный человек и если я знаю, где ты прятался, то он мог узнать и подавно.
– Значит, он ничего не замышляет против меня?
– Его мысли мне неизвестны.
– А от кого ты узнал, где я прячусь? Я послал к тебе человека с адресом и приглашением прибыть сюда. Неужели ты и до этого знал, что я здесь?
– Ко мне пришел раб Феликса и предал твое приглашение, но я мог бы найти тебя и без него. Рабы Феликса слишком болтливы. Вообще нашу империю погубит именно болтливость рабов. Попомнишь мои слова.
– Не хочешь ли выпить вина? – предложил Квинт.
– Это всегда с моим удовольствием. Особенно если вино хорошее. Что мне еще осталось в этой жизни кроме вина? Женщины ведь меня не любят. Хорошенькие шлюшки брезгливо отворачиваются от моей рожи. Мешки под моими глазами стали больше, и тело все больше доставляет мне проблем.
– Ладно, хватит говорить о шлюхах. А насчет вина, то у Феликса плохого не водиться. Хотя всякое вино вредно в больших количествах, Сатерн. Ты губишь свое тело сам.
– Иди угощай меня вином, а не читай мне проповеди.
Они прошли в тирклиний, где уже был накрыт стол.
– О! Какая трапеза! Лукул обедает у Лукула! Но ты ведь пригласил меня не просто для того, чтобы хорошо меня угостить? – спросил Сатерн, укладываясь на ложе. Помпеянцы во время трапез часто возлежали, подражая римлянам.
– Конечно, не просто так. Хочу решить свои проблемы, а то жить с их грузом за плечами тяжело в моем возрасте. Я сам придумал несколько вариантов, как расправиться с Акцианом, но все они не слишком хороши.
– И ты вспомнил о старом друге.
Сатерн схватил куропатку и разодрал её пальцами на две части. Затем его по-прежнему крепкие зубы впились в нежное мясо, и он стал громко чавкать. Квинт поморщился от отвращения, но ничего не сказал по этому поводу. Его заботило совсем иное:
– Именно так, я вспомнил о тебе и о том, что ты мне кое-чем обязан. Я подумал, что если кто и сможет мне помочь, то это старый пройдоха Сатерн.
– И ты прав. Я многое могу и на многое способен. За деньги конечно, – толстяк рассмеялся. – Или ты думал, что я обладаю длинной памятью на старые услуги?
– Я тебя слишком хорошо знаю, Сатерн. А что же ты можешь предложить? На чем его можно поймать? – даже не улыбнувшись спросил Квинт.
– Кого? Акциана?
– Ну а кого же еще? Не прикидывайся дураком, и сразу переходи к делу.
– Поймать говоришь? На чем? Да хоть на христианах.
– Что? – не понял Квинт.
– У него есть в казармах христиане. А это запрещено законом и императорскими эдиктами. Это причинит Акциану неприятности. Он очень не любит терять свои деньги, которые вложил в рабов. И это подпортит ему крови. Сейчас с христианами поступают не так круто, как при Нероне, но их тоже не жалуют.
– Но для этого нужно, чтобы христианин признал себя таковым. Любому обвиненному стоит принести жертву Зевсу и публично обругать Христа и все обвинения с него будут сняты.
– А ты видел настоящего христианина, который бы отрекся от своего Христа? Эти люди в отличие от наших римлян не приучены предавать.
– Ты вот за грош продашь родную маму, Сатерн.
Тот нисколько не обиделся и рассмеялся.
– Ну, скажем не родную маму, она ведь давно умерла, и не за грош. Но христиане у Акциана найдутся.
– И ты уже знаешь кто у него христианин?
– Давид.
На это раз рассмеялся Квинт.
– Я ведь был рутиарием у Акциана. И про Давида сам знаю. Но он уже мертв. А обвинять мертвого – дело неблагодарное.
– Это так, но Давид оставил последователей. И я узнаю, кто они, если ты заплатишь.
– Заплачу. Но христиан мало. Это только незначительно повредит Акциану. Нужно придумать еще нечто более серьезное.
– Заговор гладиаторов сойдет?
– Что? – Квинт поперхнулся. – Заговор?
– Именно заговор.
– Это то, что нужно. И если ты придумаешь заговор, то я обещаю тебе много золота.
– А этот заговор не нужно придумывать, он уже и так существует.
– В школе Акциана? Враки. Я там работал и точно знаю, что никакого заговора там нет и быть не может. Для заговора нужен вождь и лидер. У Акциана таких рабов нет. Хотя отличные воины есть. Но они не способны на большее – чем красиво умереть на арене. Заговор – дело серьезное. Для солидного заговора нужен такой человек как Спартак. Настоящий вождь и лидер.
– Ты плохо знаешь гладиаторов Акциана. Среди них есть талантливые люди. Я слышал о них.
– Кто они?
– Вот этого я пока не знаю. Но узнаю, за деньги, конечно.
– За деньгами дело не станет. Действуй! Найми лучших людей. Покупай сведения и или собирай их просто так, как ты обычно это делаешь, но следи за Акцианом и его гладиаторами. И придумай заговор, так как я сильно сомневаюсь, что он существует в действительности.
– Конечно, такого заговора, каким был заговор Спартака я тебе не раскрою. Но кое-что будет, клянусь Кибелой! (Кибела – фригийская богиня плодородия. Её культ распространился в Риме с II века до н. э.)
– А откуда ты узнал о наметившемся заговоре?
– Я всегда покупаю новости. Всегда и везде. И мои деньги окупаются. Да хранит меня Исида (Исида – египетская богиня плодородия. Её культ также был широко распространен в переделах Италии).
– Скольким богам ты поклоняешься, Сатерн?
– Многим. Я живу по принципу – принести жертву каждому божеству. Поможет или не поможет неизвестно. Но уж точно не повредит! – старый негодяй захохотал.
– Это верно. Но ты же не любишь нести лишние расходы. Сам когда-то говорил, что все жрецы мошенники и их цель выуживать деньги и доверчивых простаков. Ты изменил свое мнение о них?
– Ничуть, друг мой, ничуть. Но жрецы это одно, а боги совсем другое. Я могу не верить в Юпитера, но не могу отрицать молнию в небесах, ибо сам её много раз видел. И эта молния может поразить человека. Остается вопрос, кто её выпустил? Поэтому жертвы богам я приношу.
– А скажи-ка мне, Сатерн, ты не боишься христианского бога?
– А с чего это мне его бояться, Квинт?
– Мне вспомнились, те христиане которых ты предавал тогда в Риме.
Сатерн побледнел как полотно при этих словах, и его нижняя губа затряслась.
– Тогда, – продолжил Квинт спокойным голосом, – было пролито море невинной крови. Вспомни Триумфальную дорогу возле цирка Нерона и дальше на Ватиканском холме сотни столбов с привязанными к ним людьми. Сначала было темно ибо луна в тот день была скрыта тучами. Но затем преторианцы стали зажигать эти столбы и людей в пропитанных смолою туниках! И стало светло как днем и запахло горелой человеческой плотью…
– Прекрати! – вскричал Сатерн. – Замолчи! С чего это ты стал вспоминать?!!!
– Мне иногда все это сниться и я просыпаюсь в холодном поту. И всегда думаю, а что чувствуют виновные в том массовом убийстве? Скажи, к тебе не приходят их души?