– Да, стратег! Тем более что это твое желание вполне совпадает с моим. Мне на триере нужны сильные гребцы. А этот сильный. Я могу сразу определить, выйдет из раба гребец или нет. Уведите варвара и прикуйте к веслу!
Два солдата грубо подтолкнули дака, и он покорно последовал вниз на палубу где содержались гребцы….
Глава 5
РАБ У ВЕСЛА
Пой, ураган, нам злые песни в уши,
Под череп проникай и в мысли лезь,
Лей звездный дождь, вселяя в наши души
Землей и морем вечную болезнь!
В. Высоцкий «Шторм»Римская боевая триера «Стрела Артемиды» высадила Марка Метела и его воинов в ближайшем порту и снова вышла в море. На этот раз полновластным хозяином на ней стал триерах Регилий Квинт Катулл, который, прямо говоря, недолюбливал Марка Метела считая его выскочкой и профаном в морском деле. Триерарх всегда удивлялся тому доверию, что цезарь Веспасиан оказывал этому грубому вояке. А все из-за того, что Метел некогда служил под началом Корбулона и сражался в Азии. Веспасиан Флавий всегда уважал Корбулона и после смерти полководца уважение переместилось на его боевых соратников.
– Эй, Фаномах! – окликнул он клевста. – Пошевели твоих лодырей за веслами. Пусть работают веселее. Не зря же я приказал покормить их вареной требухой! Если к вечеру мы достигнем цели, то они получат по глотку вина и куску конины с соусом.
– Мои лодыри и так работают целый день. Ветра то, как не было, так и нет.
– Ты стал жалеть рабов?
– Нет, но в последнее время у нас постоянно был недокомплект. И только подобрали нужное количество, как по вине Марка Метела снова потеряли девятерых. Стоит поберечь живой товар.
– Будь проклят этот недоучка! Всех пленных пиратов, а их было 21 человек, он забрал себе, оставив нам одного!
– Еще бы, – совсем не удивился этому Фаномах. – Он их продаст, а деньги положит себе в кошель. Я бы на его месте сделал бы тоже самое.
– Но ты не на его месте, Фаномах. И гребцы это твоя команда и ты за них отвечаешь!
– Вот я и прошу их поберечь, триерарх.
– Хорошо! Они получат отдых и даже по два глотка вина! Но сейчас нужно работать! Иди!
Клевст, недовольно бурча, отправился в «свое царство» на борту корабля, шевелить надсмотрщиков и метать «громы и молнии» на рабов.
Гребцы располагались на боевой триере вдоль бортов в три этажа, имея над головой верхнюю палубу в виде крыши. Со стороны моря их защищала обшивка из толстых досок с амбразурами для весел. Эти амбразуры были очень узкими, чтобы невозможно было повредить гребцам в случае обстрела со стороны противника.
Амбразуры позволяли выдвигать весла только на определенную длину. Весла имели особые утолщения, благодаря которым они не падали в воду, даже если гребцы не могли их удержать.
Во время столкновения с пиратским судном десять весел были изломаны, и их пришлось заменить из запаса. Трупы убитых рабов были раскованы и выброшены за борт на корм рыбам. Клевсту пришлось перераспределить гребцов с другой стороны так, чтобы по обоим бортам было равное число.
Децебала приковали в середине на место одного из убитых, остатки крови которого все еще были на лавке. Корабельный кузнец ловко заклепал на его ногах кандалы и протянул сквозь кольца длинную цепь, что удерживала его у скамьи.
– Теперь это твой дом, раб, – мерзко засмеялся кузнец, обнажив гнилые зубы.
Фаномах, наблюдавший за процедурой, жестом отослал кузнеца и прочитал даку короткие правила гребца:
– У меня правила простые. Работать и еще раз работать! За непослушание – плети! За дерзкие слова – плети и лишение еды один раз в день. За повторное замечание лишение еды три раза в день. За еще одно замечание с моей стороны или со стороны надсмотрщика – лишение еды не только для тебя, но всех кто сидит рядом с тобой. А знаешь, что эти звери потом с тобой сделают?
Дак промолчал.
– За мятеж или подстрекательство к мятежу – смерть! Все понятно?
Децебал снова промолчал. Но на этот раз клевст перетянул его плетью по голове. На лбу и щеке дака появился кровавый рубец.
– Я, кажется, задал тебе вопрос, раб? Тебе все понятно?
– Да, господин, – произнес Децебал, поняв, что шутки с этим толстяком опасны.
Правила здесь были более чем просты. Обязанностью каждой пары гребцов у весла было четко, по команде выдвигать его, и по сигналу опускать в море. Ритм работы обеспечивал флейтист.
Дак взялся за весло и его сосед изможденный раб с выбитыми передними зубами спросил его:
– В первый раз у весла?
Дак молча кивнул в ответ.
– Оно и видно. Сыроват ты для такой работы. Но ничего посидишь здесь лет пять-шесть и привыкнешь.
– Что? – Децебал вышел из оцепенения. – Лет пять?
– А ты думал, что тебя только на день сюда посадили?
Соседние рабы хохотнули на эту шутку.
– Ты откуда здесь появился? – спросил его раб на задней скамье. – Пират?
– Вроде того. Это мое первое плавание в роли пирата. Оказалось неудачным.
– А теперь станешь бороться с пиратами во имя великого цезаря.
– Как и все мы.
Децебалу в этот момент стало страшно. После последних слов одного из гребцов ужасная действительность дошла до него. Он стал частью этого рабского товарищества гребцов-кандальников. Здесь не будет больше тренировок, не будет гладиаторских застолий, не будет бесед с Давидом и Юбой! Будет только тяжелый и изнурительный труд, и будут удары плетью….
Первый день не обошелся без сюрпризов. Дак налегал на весло и старался трудиться наравне со своими товарищами, но через три часа так устал, что ему казалось, что все его тело ноет. А он то считал себя сильным и выносливым воином и мужчиной, который сто очков форы даст каждому из этих доходяг за веслами.
Децебал обливался седьмым потом.
– Ты не надрывайся так, – посоветовал ему сосед. – Этак, долго выдержать невозможно. Ты смотри на меня и учись, как с веслом-то обращаться.
– Тело ломит словно и не мое, – тяжело произнес дак.
– Это всегда так с непривычки. Я также начинал. Думал, умру. Но нет выжил.
Децебал с удивлением помотрел на этого тщедушного человечка. Он казался таким хилым и хрупким, но за веслом ни в чем ему не уступал, воину с наружностью и фигурой Геркулеса.
– Удивлен моим видом? – со смешком спросил сосед.
Децебал кивнул.
– И сам станешь таким через год-два. Весло быстро выматывает из раба все силы и все соки высасывает море. Можешь мне поверить.
– Эй вы, собаки! Не разговаривать! – заорал надсмотрщик, и плеть больно врезалась даку в шею. – Много сил есть? На разговоры хватает? Так?
Рабы молча стонали и налегали на весла. Пререкаться не разрешалось. За это следовали жесточайшие наказания. Это дак усвоил и без побоев. Жалобно звенели цепи…
Работа закончилась только вечером когда прозвучала долгожданная для каждого раба-гребца команда «Суши весла!» Рабы сразу же налегали на весла грудью и прижимали их к коленям. При этом они поднимались из воды и замирали в горизонтальном положении.
Затем рабы втянули инструменты своего тяжелого труда внутрь и могли позволить себе отдых.
– Сейчас принесут еду, – послышался шепот соседа. – Ты смотри, будь осторожен при её получении.
– А что значит быть острожным? – не понял дак.
– Миску бери аккуратно и вперед не суйся, а то надсмотрщик может избить тебя и лишить порции.
Послышался запах кислого варева, которое двое матросов несли в громадном чане.
– Мясо! – послышались вздохи позади него.
– Мясное!
– Не иначе расщедрился ныне наш триерах.
Позади еще двое матросов несли большие амфоры.
– Вино!
– Точно вино!
– Хвала Зевсу вседержителю!
Надсмотрщик быстро раскидал миски рабам, и горе было тому, кто не сумеет её поймать и глиняный сосуд разобьется. Это верное лишение порции на день, а то и на два. Дак поразился тому искусству как рабы, гремя кандалами, ловко, по собачьи ловили миски.
Эта сцена могла бы показаться ему смешной в иной ситуации, но не сейчас.
Началась раздача пищи. Сам клевст Фаномах принимал участие в этом действе. Он раздавал рабам лепешки, а матрос за ним черпал деревянной глубокой ложкой варево и плескал его в миски.
Децебал видел как эти всклокоченные, худые, с многочисленными шрамами от постоянных побоев люди, жадно хватали свои порции и набрасывались на еду словно голодные волки, с опаской озираясь по сторонам. Было в этой повадке поглощать пищу нечто звериное, нечеловеческое.
Децебал взял свою порцию, но есть не мог. Он был готов расплакаться как женщина.
– Чего не ешь? – спросил его сосед, быстро проглотивший свою порцию. – Не хечешь? Дай мне!
И не дождавшись ответа, он схватил его миску и лепешку и стал быстро уничтожать все это.
«Неужели этот человек некогда тоже был свободным? – подумал дак. – Неужели и он мог носить меч? Неужели это могло быть воином? До какой же степени можно пасть человеческому существу? И я стану таким вот? Я стану также пожирать свой пайку и запускать грязные лапы в миску к соседу?»
– А теперь вам положено по глотку вина! – громко произнес Фаномах. – Подставляйте ваши миски! И благодарите великого цезаря!
– Благодарим божественного цезаря Веспасиана Флавия! Да пошлют ему боги долгую и счастливую жизнь! – хором произнесли все рабы, кроме Децебала.
Это не осталось незамеченным клевстом. Он подскочил к даку:
– А ты, почему не славишь божественного императора? Или твой мерзкий язык не поворачивается когда это нужно? Так я имею прекрасное средство как раз для таких, как ты!
Дак молчал, не зная, что ответить. Он понял, что сейчас клевст станет его избивать, и уже приготовился к этому. Но неожиданно подоспела помощь и палка с металлическим наконечником в руке Фаномаха опустилась.
– Господин, кормилец наш, – обратился к Фаномаху сосед дака. – Парень еще сырой. В первый раз на работе и не знает наших порядков. Я научу его к завтрашнему дню, и он станет делать все как нужно. Не гневайся на парня понапрасну и не распаляй своего сердца.
– Так, Тирон? – клевст посмотрел на раба. – Ты сделаешь это?
– Так, кормилец, сделаю.
– Хорошо. Я не стану его хлестать сегодня.
После сытного ужина прозвучала команда:
– Закрыть окна!
Амбразуры были заткнуты соломенными подстилками, что валялись у рабов под ногами. Сразу же внутри корабля стало совсем темно.
– Всем спать! – прозвучала новая команда надсмотрщика. – Завтра для вас также будет работа! Молитесь Зевсу и Посейдону, чтобы послал нам ветер!
Рабы стали устраиваться спасть здесь же на скамьях, прижавшись друг к другу. Здесь не полагалось ни подстилок, ни даже охапки соломы. Постель в гладиаторской казарме сейчас показалась даку сказочной роскошью.
– Мое имя Тирон, – представился ему сосед. – Я кападокиец и моя родина далеко отсюда. А кто ты?
– Я дак, и мое имя Децебал. Слышал о Дакии?
– Слышал и не один раз. А кем ты был у себя на родине? – поинтересовался Тирон.
– Воином.
– Ах, вот как? Простым или воеводой?
– Простым.
– Понятно. Тебя взяли в плен римляне, но ты бежал к пиратам? Так?
– Да. Я попал в плен во время одной вылазки.
– Эх! Не повезло тебе, дак Децебал. А вот я был в свое время кузнецом и ковал отличное оружие. Мои топоры были не хуже изделий халибских мастеров-оружейников. Ух, и ел я тогда! И вино пил каждую неделю. Веришь ли? И не чета тому, что мы пили с тобой сегодня. У меня тогда водились деньги и я мог позволить себе даже хиосское вино. Ей-ей не вру. Вот было время сытости и достатка!
– И что же случилось потом? – поинтересовался дак.
– Я стал убийцей, и мне пришлось бежать из родного города.
– Убийцей? – еще больше поразился дак. – Но кого ты убил?
– Женщину, – мрачно прошептал кападокиец. – Я страстно любил её и потому убил, застав с другим. Она была дочерью моего компаньона, купца, что закупал у меня клинки и делал заказы. Когда ей стукнуло 16 лет, я сговорился с ним о покупке дочери. И она стала моей женой.
– А сколько же тебе тогда было лет, Тирон? Ну, когда ты женился на этой девчонке?
– Тридцать шесть лет. Но я был крепок как бык. Настоящий кузнец.
– И тебя осудили и продали в рабство за убийство какой-то девки? Что же у вас за странные законы?
– Ну, я убил не только её, но и того кто был в её постели. А им оказался римский всадник и друг прокуратора Кападокии. Вот так вот. Да разве ж я мог тогда знать кто он? Обычный голый мужчина. А поди разбери раб он или свободный? Знатный римлянин или грязный поденщик?
– Да, не повезло тебе, Тирон. Но почему тебя не использовали как кузнеца если ты был таким хорошим мастером?
– Поначалу так и было, но затем мне повредило руку, и для кузнечного ремесла я стал непригоден. После этого меня и продали на триеру.
– И как долго ты здесь?
– Семь лет.
– Семь лет? – изумился Децебал. – Целых семь лет! Неужели можно прожить вот так хотя бы год? Я признаться не могу понять этого. Только теперь я понимаю Юбу и его слова.
– Юбу? А кто это такой?
– Один мой знакомый гладиатор.
– О! У гладиаторов совсем иная жизнь, чем у нас. Эти хоть и рабы, но совсем не такие как гребцы. Нет! Эти и вино пьют и девок имеют каких угодно. Они умирают с мечами в руках, а не от истощения или от побоев надсмотрщика. А я девок и баб только во сне и вижу. Еще когда работал кузнецом в Помпеях, то была у меня связь с одной толстухой. Эх, и баба была! Дородная и дебелая. И большой грудью. Было за что подержаться.
Дак больше не слушал Тирона. Он думал о своих товарищах и словах, что они говорили. Теперь ему более не суждено их увидеть. Никогда! От этого весла просто так не уйти. Разве что броситься на надсмотрщика, когда тот приблизиться, и попробовать его прикончить. За это ему подарят смерть. Жгучая волна ненависти к рутиарию Квинту обдала его, и кулаки воина-раба сжались. Под ногами гулко звякнула цепь….
Следующим утром триера снова вышла в море, и гребцы работали, не покладая рук. Но на этот раз судьба улыбнулась несчастным и отверженным и их мучения не были долгими.
Неожиданно появился ветер, и солнце скрылось за нагнанными тучами. Прозвучала команда клевста:
– Суши весла!
Рабы быстро исполнили команду и вздохнули с облегчением. Верхняя палуба над ними наоборот ожила, и сонное царство там кончилось. Матросы теперь тянули снасти, забирались на реи, подгоняемые криками кибернета, начальника над свободными членами команды тиреры.
Быстро развернулись паруса. Корабль прибавил ходу, и белые плотные крылья понесли его по волнам.
Фаномах потер руки и произнес, обращаясь к триерарху:
– Боги, Посейдон, повелитель морей, и его супруга Амфитрида, наконец вняли моим мольбам. Мои гребцы получили возможность восстановить силы.
– Я не думаю так, Фаномах. Что-то подсказывает мне приближение шторма. А это совсем нежелательно!
– Мы разве в первый раз попадаем в шторм? Я не узнаю тебя, триерарх! Мы много раз переживали бури на море и всегда выбирались из них и сохранили триеру императора. Тебе пора возглавить флот империи Регилий Квинт Катулл. Ты достоин этого.
– Я боюсь, что удача готова отвернуться от меня.
– С чего такие мрачные мысли, триерарх? – удивился клевст.
Он понял, что его начальник боится. А это его сильно поразило. Еще ни разу за время их совместной службы во флоте, он не видел, чтобы этот железный человек чего-то боялся.
– Ты веришь в богов, Фаномах? – спросил Регилий.
– Конечно, верю в олимпийских богов. В них верили все мои предки, и Эллада стояла на вере в этих богов. Ваша империя, покорившая Элладу, стоит на вере в этих же богов! Только называются они несколько иначе. Зевс – Юпитер, Посейдон – Нептун. А сущность-то одна и та же.
– Так вот я чувствую, что боги недовольны мной. Они гневаются и готовы лишить меня своей благосклонности.