– Я столько кофе выпила, что чуть не вплавь сюда добиралась.
Поморщившись, я открыла дверцу холодильника и пораженно попятилась, крепче сжимая ручку канистры в руке.
– Что за… черт?! – пробормотала я.
– Что такое, милая?
Сбитая с толку, я смотрела на верхнюю полку, где рядом с газировкой лежал пульт от телевизора. Я никогда в жизни даже случайно не клала в холодильник ни пульт, ни другие посторонние предметы. Среди моих знакомых никто в подобном замечен не был, но пульт все же лежал передо мной, похожий на тарантула, готового к атаке.
Я взглянула на окошко над раковиной, вспомнив то движение, которое заметила раньше. Мне стало не по себе. Скорее всего, это были пустяки, а я просто устала гораздо сильнее, чем мне самой казалось, и все же это было странно, очень странно.
Покачав головой, я вытащила пульт из холодильника, который теперь казался мне не менее зловещим, чем холодильник в «Охотниках за привидениями – 2», а чай поставила охлаждаться.
Мама повернулась на диване и похлопала по подушке рядом.
– Посиди со мной, Роксана. Мы давненько не разговаривали.
– Мы вчера говорили по телефону, – напомнила я, после чего закрыла дверцу холодильника и отнесла пульт на законное место на журнальном столике, где хранятся все приличные пульты.
Мама закатила карие, такие же, как у меня, глаза.
– Милая, это было сто лет назад. Топай сюда.
Я села рядом с ней, и она сразу протянула тонкую руку и легонько коснулась растрепанного хвоста, который болтался у меня на макушке.
– Куда делись красные перышки?
Пожав плечами, я сняла резинку. Волосы у меня были длинные и доходили до самой несуществующей груди. Сейчас они были темно-каштановыми, с фиолетовыми прядями. Я часто их перекрашивала и даже удивлялась, как они вообще еще не выпали.
– Мне они надоели. Как тебе фиолетовые?
– Прекрасно, – сказала мама, прищурившись. – Они тебе очень идут. Один в один как пятна краски у тебя на футболке.
Я опустила глаза и заметила, что лицо Эдварда на моей старой футболке с «Сумерками» и впрямь было заляпано фиолетовыми брызгами.
– Ха.
– Слушай… – мама произнесла это слово ровно тем тоном, от которого я сразу насторожилась, – ты ведь знаешь, что предложение по-прежнему в силе?
Она серьезно посмотрела на меня, и я замерла. Предложение. Уф. Это предложение было корявым костылем, на который мне порой – ладно, почти всегда – так хотелось опереться. Оно заключалось в том, чтобы в двадцать два года вернуться в родительский дом, бросить курсы компьютерной графики, работу барменом и дизайн сайтов и посвятить все свое время моей истинной страсти.
Живописи.
Мне очень повезло, что мои родители были готовы поддерживать бедную художницу, но пойти на это я не могла. Мне нужна была независимость. Именно поэтому я и переехала. Именно поэтому мне и приходилось учиться в местном колледже, продвигаясь в час по чайной ложке.
– Спасибо, – сказала я и взяла ее за руку. – Правда спасибо, но я…
Мама вздохнула, отняла руку и взяла мое лицо в ладони. Наклонившись, она поцеловала меня в лоб.
– Я все понимаю, но хочу убедиться, что ты не забыла. – Она отстранилась, наклонила голову набок и провела большим пальцем чуть пониже моих очков. – Ты выглядишь такой уставшей, такой измотанной.
– Спасибо, мам. Рада слышать.
Она строго на меня посмотрела.
– Во сколько ты вышла из бара?
– В три часа ночи, – со вздохом ответила я и откинулась на подушку, надеясь, что она поглотит меня целиком. – Я рано встала.
– Не могла заснуть? – участливо спросила мама.
Да уж, она меня прекрасно знала. Я кивнула.
Мама положила ногу на ногу.
– Ты вчера виделась с Чарли?
Я снова кивнула.
– Само собой, – тихо сказала она. – Как там мой мальчик?
Когда я услышала это, мне стало еще тяжелее вспоминать о том, в каком состоянии я застала Чарли. Мама и папа… боже, да они больше участвовали в жизни Чарли, чем его собственные родители. Тяжело вздохнув, я рассказала маме о встрече и даже упомянула, что он опять не заметил моего прихода. В ее темных глазах промелькнуло беспокойство, ведь она тоже помнила, чем все закончилось в прошлый раз.
Когда я договорила, мама сняла очки и немного повертела их в руках.
– Я слышала о Рисе, – наконец сказала она.
Что значит она слышала о Рисе? О нашей интрижке, которая на самом деле никакой интрижкой не была? Мы с мамой многим делились, но в эту тайну я ее не посвящала.
– По-моему, очень мило с его стороны, что он нашел тебя вчера, чтобы рассказать о Генри, – продолжила она, и я вздохнула с облегчением.
Слава богу, она говорила не о наших любовных похождениях.
– Откуда ты об этом узнала?
– Мне его мама вчера сказала, – улыбнувшись, объяснила она, а потом хитро посмотрела на меня. – Кажется, он с ног сбился, чтобы тебя найти. Слышишь, Рокси? Любопытно, не находишь?
– Ма-а-ам, – простонала я и закатила глаза.
Само собой, она знала, что я втюрилась в него, как только он переехал в соседний дом. Я почти не сомневалась, что в прошлый День благодарения они с мамой Риса сговорились, надеясь нас свести, потому что обе делали недвусмысленные намеки и сокрушались, как печально, что мы до сих пор одиноки. В конце концов брат Риса даже подавился картофельным пюре, не в силах сдержать смех.
Тот праздник был весьма неловким, а значит, в этом году следовало готовиться к худшему, ведь наша недоинтрижка случилась вскоре после Дня благодарения.
– Рокси, он хороший парень, – продолжила мама, словно рекламируя Риса. – Он сражался за свою страну и вернулся домой, а теперь выбрал работу, где подвергает опасности свою жизнь. А в прошлом году, с тем парнем, ему пришлось принять тяжелое…
– Ма-а-ам, – снова взмолилась я.
Я все же сумела перевести разговор с Риса на скорое появление первого внука. Когда мне настало время собираться на вечернюю смену в бар, мама тепло обняла меня на прощание. Отстранившись, она посмотрела мне прямо в глаза.
– Мы не поговорили о Генри и не обсудили, чего он хочет, но знай: мы с отцом поддержим тебя в любом решении.
К глазам подступили слезы, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы не разреветься. Боже, как я любила своих родителей! Они были чересчур хороши для меня.
– Я не хочу с ним говорить, – сказала я, – даже видеть его не хочу.
Печально улыбнувшись, мама кивнула, и я поняла, о чем она думает. Родители хотели, чтобы я наконец избавилась от тяжкой ноши, которая лежала у меня на плечах.
– Если ты этого хочешь – мы с тобой, – заверила меня мама.
– Я так хочу, – подтвердила я.
Она потрепала меня по щеке и вылетела из квартиры так же стремительно, как и появилась. Закрыв за ней дверь, я поняла, что вздремнуть уже не успею.
Но это и к лучшему, ведь я рисковала снова увидеть Риса во сне, а этого мне совсем не хотелось. Не теряя времени, я составила список приоритетов.
Первое: сходить в душ. Начинать всегда стоит с малого.
Второе: я должна перестать грезить о нем. Сказать было легко, а вот сделать… И все же этот пункт значился в самом начале списка приоритетов.
Третье: я также должна перестать рисовать его глупое, хотя и сексуальное, лицо.
И, наконец, четвертое: я должна открыться Рису при следующей встрече и рассказать всю правду о той ночи. Я могла избавиться хотя бы от этой ноши. Мне нужно было это сделать, потому что у меня из головы никак не выходил его короткий вопрос.
«Я сделал тебе больно?»
Поджав губы, я постаралась не обращать внимания на чувство вины, которое терзало меня. Рису и так было достаточно проблем. Не хватало еще, чтобы он чувствовал себя виноватым за то, чего не было. Я вошла в свою спальню и скинула одежду на пол, раздумывая, как мне во всем ему признаться.
Что-то мне подсказывало, что он будет недоволен.
Но знай я, что он думал так все это время, все давно бы ему рассказала. Правда. Моя обида и рядом не стояла с той горечью, которую он чувствовал, полагая, что наломал дров.
Прикусив губу, я прошла по комнате к стенному шкафу. Дверцы были открыты, и холодный ветерок заставил меня поежиться. По моей обнаженной коже побежали мурашки. Проблемой викторианских особняков были сквозняки, которые бродили по дому даже летом. Однажды мистер Сильвер сказал мне, что в этом доме до сих пор остались тайные ходы, проходы под лестницами и заложенные кирпичами двери.
Если уж на то пошло, парадная лестница, которая вела в квартиры на втором этаже, находилась прямо за стеной моей спальни.
Развернувшись, я захлопнула дверцы шкафа. Это было глупо, ведь я стояла в комнате в чем мать родила, но раздумывать я не стала.
Собираясь на работу я снова начала обдумывать, как выложу Рису всю правду. В глубине души я понимала, что ничем хорошим это не кончится. Волноваться мне не стоило, но не волноваться я не могла.
У меня не возникало сомнений, что после моего признания он не только будет жалеть о той ночи, которой на самом деле не было, но и возненавидит меня, поняв, что я ему солгала.
Глава 5
В субботу вечером в баре было не протолкнуться. Джекс уже уехал с Каллой в Шепардский университет в Западной Вирджинии, поэтому за стойкой нам не хватало рук. Клайд все еще был на больничном после перенесенного в прошлом месяце инфаркта. Работавший у нас на подхвате повар Шервуд носился как угорелый.
Народу было так много, что я едва успела заметить, как Ник сунул свой телефон, написанный на фирменной салфетке, какой-то девчонке в коротких джинсах.
– Еще одна повержена, – бросила я, протискиваясь мимо него, чтобы взять две бутылки пива.
Он подозрительно на меня посмотрел.
Хихикнув, я развернулась к нему спиной и поставила пиво на стойку. Заказавшие выпивку парни казались вполне обычными: темные джинсы, простые футболки, – но я знала, что они вращались в сомнительных кругах. Я видела их обоих с Маком, который работал на одного типа из Филадельфии по имени Исайя, а все жители этого города знали, что от Исайи лучше держаться подальше. Впрочем, «работе» Мака уже пришел конец, потому что летом его нашли с простреленной головой на пустынной дороге. Насколько я поняла, именно он угрожал Калле, после того как ее мама ввязалась в неприятности, а Исайя не слишком обрадовался, когда полиция неожиданно обратила на него внимание.
Теперь я радостно улыбнулась парням и сказала:
– За счет заведения.
– Спасибо, дорогуша, – подмигнул мне старший из двоих, с угольно-черными волосами.
Я решила, что с потенциальными хулиганами лучше быть накоротке. Мало ли, вдруг мне понадобится от кого-то избавиться. Ха-ха.
Рис, видимо, работал, поэтому четвертый пункт моего списка был временно поставлен на паузу. Не буду врать: я несказанно этому обрадовалась, потому что с ужасом ждала момента истины. К тому же у меня был номер его телефона, так что я вполне могла написать ему и назначить встречу или вообще написать всю правду в сообщении.
Но это было бы так глупо, что мне пришлось бы саму себя заказать местной мафии.
К счастью, на рефлексию времени не было, потому что я бегала от клиента к клиенту и собирала чаевые. В начале первого я приготовила чертов «секс на пляже», подняла глаза и увидела Дина, который стоял у края стойки.
Вот черт.
Когда я подняла голову, он тоже меня увидел. Черт. Я стояла за стойкой, а он смотрел прямо на меня. На миг мне даже захотелось нырнуть за шкаф.
– Привет, – сказал он и нашел единственный свободный стул в целом мире. – Тяжелая ночка.
Я почувствовала, как к щекам приливает краска. Я ведь так и не ответила на его сообщение. После ухода мамы я совсем о нем забыла.
– Да, не из легких… да и день тоже.
Поставив на место ананасовый сок, я поморщилась. Такой тяжелый день, что даже на сообщение времени не нашлось? Полный бред. Снова повернувшись к Дину, я улыбнулась ему, как улыбалась всем посетителям бара.
– Что тебе налить?
Он моргнул. У него были голубые глаза, но светлее, чем у Риса. Проклятье! Не хватало мне о цвете его глаз сейчас подумать.
– «Бад», пожалуй.
Кивнув, я быстро повернулась, чтобы взять ему пиво. Когда я поворачивалась обратно, Ник удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я положила на стойку салфетку и поставила на нее бутылку пива.
– Открыть счет или заплатишь сразу?
Он снова моргнул, а затем откинулся назад и вытащил кошелек.
– Плачу сразу, – сказал он и протянул мне десятку. – Сдачи не надо.
– Спасибо, – пробормотала я, не желая брать его деньги, но потом вспомнила, что скоро платить за квартиру, да и новый набор акварели я уже присмотрела, так что… Глубоко вздохнув, я взглянула на него и забрала купюру. – Слушай, Дин, вечер был хороший…
– Привет, Рокси-мокси!
Я опешила при звуке голоса Кэти и повернулась к ней. Поразительно, что она сумела подкрасться незаметно. Впрочем, в баре яблоку негде было упасть, а она в кои-то веки оделась подобающе. Почти.
Кэти работала в мужском клубе через дорогу. Иными словами, она танцевала стриптиз и обожала свое занятие. В ее обычной одежде большинство людей и за порог бы не вышло. Но сегодня ее длинные ноги были обтянуты ярко-розовыми кожаными брюками, а открытый топ напоминал фиолетовый диско-шар.
Дин посмотрел на нее как на пришелицу, которая вдруг вошла в бар.
– Воу! – воскликнула я и по привычке потянулась к бутылке «хосе» и маленьким стопкам. – Как работа?
Протиснувшись между взрослой дамой и Дином, Кэти заняла маленькое пространство, которе еще оставалось у стойки.
– Скучно! Я чуть не уснула, пока соскальзывала с шеста.
– Это могло плохо кончиться, – заметила я и налила ей текилы.
– Так ты свободна в воскресенье вечером? – вклинился Дин, прижимая локти к бокам, словно боялся дотронуться до Кэти и что-нибудь от нее подцепить.
Мне это не понравилось.
Кэти пришла мне на помощь, взяв стопку пальцами с длинными голубыми ногтями.
– Она свободна, но с тобой никуда не пойдет, если только твоя фамилия не Винчестер. – Она изогнула бровь, окидывая его взглядом, и я пораженно раскрыла рот. – А ты явно не Дин Винчестер.
– Прошу прощения? – пробормотал он, заливаясь краской.
– Что? – Кэти пожала загорелыми плечами. – Милый, я тебе по-хорошему говорю, что тебе с ней ничего не светит.
– Кэти, – прошипела я.
Дин повернулся ко мне.
– Неловко вышло, – бросила Кэти.
Я пронзила ее взглядом.
Она поджала губы, изобразила поцелуй и опрокинула стопку текилы.
– Помнишь, что я тебе говорила? – Она с грохотом поставила стопку обратно, и ее соседка поспешила отойти от греха подальше. Кэти постучала пальцем по своему виску. – Ты уже знакома с мужчиной, с которым вместе состаришься.
О боже. Я прекрасно помнила, как она сказала мне, что я уже встретила любовь всей своей жизни, утверждая, что она поняла это благодаря дару ясновидения, который открылся у нее после того, как она упала с намазанного маслом шеста.
Такое случалось только с моими знакомыми.
Я очень сомневалась, что уже встретила любовь всей своей жизни, и надеялась, что этого все же не произошло, но она говорила мне и другое. Одно из ее предсказаний на самом деле сбылось.
И оно было связано с Рисом.
Кэти поморщилась, взглянув Дину в спину.
– И это не он. Скажи лучше, Рокси-мокси, мы завтра обедаем вафлями? – Когда я кивнула, она махнула рукой. – Тогда пока!
Потрясенная, я смотрела, как Кэти пробирается к выходу из бара. Я давно ее знала, но она до сих пор порой умудрялась загнать меня в тупик.
– Что-то с этой девушкой не так, – раздраженно заметил Дин. – Не знаю, как ты ее вообще выносишь.
– С ней все совершенно в порядке, – сказала я, глядя на него, и он удивился моему ответу. – Прости, мне надо работать.
Он снова моргнул.
– Ничего. Поговорим позже.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что этому не бывать, но он уже развернулся и растворился в толпе. Покачав головой, я пошла к другому концу стойки. Мне не пришлось говорить Нику ни слова: он быстро занял мое место, и я приступила к исполнению заказов. Немного позже я снова подняла голову и встретилась взглядом с Дином. После этого я его не видела.