— Пойдем со мной.
Марк посмотрел на нее, потом на Тита и не двинулся с места, решив показать своему отцу, на что он способен.
— Марк, идем со мной. Быстро!
— Нет. Я остаюсь здесь. — Он выпрямился и упер руки в боки. — Мы с Цербером сумеем помочь отцу, если надо будет драться.
Он хотел, чтобы его слова прозвучали решительно, но голос предательски дрогнул.
— Что такое? Остаешься? — с изумлением спросил Тит. — Ты еще не готов занять место в боевом строю, мой мальчик. Иди с матерью.
Марк замотал головой:
— Я тебе нужен. Мы тебе нужны. — Он кивнул в сторону Цербера.
Услышав свое имя, пес навострил уши и завилял хвостом.
Не успел Тит возразить, как Аристид вышел из дома. В одной руке он держал свой посох, в другой — меч в ножнах, с которых свисала кожаная перевязь. Тит взял у него оружие, надел перевязь и пошевелил плечами, чтобы убедиться, что меч занял правильное положение и до эфеса легко дотянуться. Аристид прошел к воротам и стал наблюдать за дорогой, идущей вниз по склону в направлении к Нидри. Внезапно Тит ухватился за эфес и одним махом выдернул меч из ножен, да так быстро, что Марк с криком отшатнулся, а Цербер зарычал.
Отец с улыбкой взглянул на сына и вложил меч в ножны:
— Успокойся, я всего лишь проверял, легко ли выходит меч. Вот почему я смазываю и ножны, и меч. На всякий случай.
Марк нервно сглотнул.
— На какой случай, отец?
— На такой вот, как сейчас. А теперь предоставь это дело мне. Иди в дом и сиди там, пока я тебя не позову.
Марк дерзко посмотрел на отца:
— Мое место рядом с тобой, отец. Я могу драться. — Он схватился за кожаную сумку и ремень пращи, заткнутой за пояс. — Я попадаю в зайца с пятидесяти шагов.
Мать, наблюдавшая за ними все это время, крикнула:
— Марк, мое терпение лопнуло! А ну-ка быстро в дом!
— Ливия, — перебил ее Тит. — Ты иди. Спрячься в кухне. Я поговорю с Марком. Он сейчас придет к тебе.
Она хотела возразить, но наткнулась на сердитый взгляд мужа и пошла в дом, шаркая сандалиями по плитам. Тит повернулся к Марку и улыбнулся:
— Мальчик мой, ты еще слишком мал, чтобы участвовать в моих сражениях. Пожалуйста, иди к матери.
Но было уже поздно. Не успел Тит договорить, как Аристид яростно зашипел, привлекая внимание. Козопас приложил ладони рупором ко рту и прокричал сдавленным голосом:
— Хозяин! Они идут!
II
Отец показал на вход в дом:
— Марк, стой там и не двигайся.
Марк кивнул и щелкнул пальцами, призывая собаку:
— За мной!
Они встали так, чтобы их не было видно от ворот, — притаились в тени небольшой прихожей, ведущей в скромный атрий дома. Аристид, крепко держа свой посох, стоял у ворот, готовый к встрече.
На какой-то момент все затихло. У Марка сильно билось сердце, во рту пересохло. Потом он услышал приглушенные голоса троих мужчин, приближавшихся по дорожке к воротам. Один из них что-то сказал, другие засмеялись. Смех был грубый, неприятный, и Марк обругал себя. Он ведь говорил, что может помочь отцу, а камней-то для пращи у него не было, и к тому же ему необходимо было пространство и время, чтобы подготовить оружие.
Марк знал, что стрелок он меткий. Аристид хорошо обучил его. Настолько хорошо, что мальчику удалось убить одну из диких собак, которые ранней весной нападали на коз. Но в данной ситуации его оружие было бесполезным.
Вдруг он увидел в углу у входа отцовскую палку из виноградной лозы — знак власти центуриона. Он ухватился за нее и приготовился нанести удар сучковатым концом, если начнется схватка.
Голоса смолкли, когда солдаты приблизились к воротам, скрипя подошвами по гравию, и вошли на ферму. Марк выглянул из-за угла и осмотрел непрошеных гостей. Впереди шел высокий мускулистый мужчина. У него были всклокоченные волосы с проседью, повязанные кожаной лентой. Марк догадался, что этот человек ненамного моложе его отца. Он выглядел достаточно крепким, а шрам, рассекавший по диагонали его лицо, доказывал, что человек побывал во многих передрягах. По обе стороны от него остановились двое других, тоже крепкого сложения. У каждого было копье в дополнение к мечу, свисающему с пояса.
Тит посмотрел на них сверху вниз, кашлянул и резко спросил:
— Кто вы? Говорите, что вам надо, и уходите.
На лице старшего появилась улыбка. Он поднял руки вверх, успокаивая Тита.
— Спокойно, господин! Не стоит демонстрировать нам сурового центуриона. Мы пришли с сообщением от Децима. — Улыбка исчезла.
— Сначала назови свое имя.
— Зачем?
— Хочу знать, с кем разговариваю, — спокойно ответил Тит, положив руку на эфес.
— Ну хорошо. Меня зовут Термон. Я имею дело с самыми трудными клиентами моего хозяина.
— Говори, какое сообщение, Термон, и уходи.
— Погоди, погоди. Не надо быть таким негостеприимным. Причина, почему мы здесь, достаточно проста. Ты должен нашему хозяину некоторую сумму денег. Точнее, тысячу пятьдесят сестерциев. Он послал нас, чтобы получить долг.
— Девятьсот, — невозмутимо поправил его Тит.
— Прости, господин?
— Я должен девятьсот сестерциев, а не тысячу пятьдесят.
Старший хрустнул костяшками пальцев.
— Видишь ли, проблема заключается в дополнительных процентах. Как я уже сказал, ты должен Дециму тысячу пятьдесят. Мой хозяин хочет получить деньги. Немедленно.
Тит устало вздохнул:
— У меня их нет, и Децим об этом знает. Я говорил его агенту, что заплачу в следующем году, как только соберу хороший урожай. Вернись к Дециму и растолкуй ему это, чтобы не было недопонимания. Скажи, что он получит свои деньги, как только они у меня появятся. — Тит перевел дыхание. — Но дополнительных процентов не будет. Он получит столько, сколько я занимал, не больше. А теперь я в последний раз предлагаю вам покинуть мою ферму.
Старший надул щеки и покачал головой:
— Извини, центурион, так не пойдет. Мы уйдем или с деньгами, или с ценностями, достаточными, чтобы покрыть долг — полную сумму, которую ты должен Дециму. Только так.
Тит посмотрел на него тяжелым взглядом, и тут же двое солдат слегка наклонили копья, направляя их на бывшего центуриона. Марк понял, что в любой момент спор может перерасти в насилие. Он крепко ухватил палку обеими руками. Цербер тоже почуял опасность. Щетина поднялась на хребте пса, он зарычал, показывая блестящие белые клыки.
Прежде чем Тит и его незваные гости перешли к действиям, у ворот внезапно возникло движение — это Аристид вышел вперед, держа посох в своих хилых руках.
— Хозяин велел вам уходить! — крикнул он. Голос у него был тонкий, дребезжащий, но в глубоко посаженных глазах под густыми седыми бровями горела решимость. — Уходите!
Термон удивленно заморгал и разразился громким смехом. Его спутники вторили ему, нервно переводя взгляд с Аристида на Тита.
— Центурион, где ты откопал такую древность? — Термон покачал головой и быстро оценил Аристида. — Сомневаюсь, что мы можем включить его в опись. Он ничего не стоит. Тебе лучше избавиться от него.
Слыша, как этот человек оскорбляет Аристида, Марк вскипел от гнева. Его отец помрачнел, скрипнул зубами и прорычал:
— Мой раб не продается. И вам лучше прислушаться к его словам. Уходите с моей земли.
Термон мгновенно стал серьезным. Он вынул меч и кивнул своим спутникам, которые тут же взяли копья на изготовку. Термон снова обратился к Титу:
— Выбирай, центурион. Плати, иначе…
Тит усмехнулся, тоже вынул меч и принял боевую стойку.
— Думаю, что выберу иначе.
Марк с тревогой посмотрел на отца. У него задрожали ноги. Титу не справиться одному с тремя вооруженными воинами. Нужно что-то делать!
В этот миг Аристид с пронзительным криком бросился к ближайшему от него человеку Термона, описывая в воздухе дугу своим посохом. Солдат повернулся и выставил копье, блокируя удар. Послышался треск дерева о дерево. Козопас с усилием надавил на посох. Но солдат был моложе, сильнее и привык обращаться с оружием, поэтому легко отразил нападение. Он сделал ответный выпад, и Аристид отлетел назад и со стоном упал на спину. Его противник встал над ним, подняв копье, словно для удара.
— Цербер! Лови! — крикнул Марк и кинул в солдата палку из виноградной лозы.
Собака стремительно бросилась вслед за палкой, и вся эта масса шерсти и зубов налетела на человека. Тот упал на спину и выронил копье. Аристид откатился в сторону и с трудом встал, отчаянно стараясь оказаться как можно дальше от противника, пока он не пришел в себя.
Тем временем Тит с рычанием ринулся на второго солдата, чтобы не дать ему бросить копье. Медной гардой своего меча он ударил его в лицо. Голова солдата откинулась назад, он потерял сознание и повалился на землю.
Но прежде чем Тит смог переключиться на Термона, тот успел напасть. Его меч был направлен прямо в грудь Тита. Центурион вовремя парировал удар. Клинок просвистел в нескольких дюймах от его головы. Термон снова сделал выпад. На этот раз Тит был недостаточно быстр, и лезвие вонзилось в рукоять его меча.
— А-ах! — вскрикнул Тит, инстинктивно ослабив захват.
Термон воспользовался преимуществом и звонким ударом выбил меч из руки Тита.
Холодный ужас сжал сердце Марка. Мальчик сделал глубокий вдох, выскочил во двор и прыгнул на спину Термона, обхватив его за шею своими тонкими руками и сдавив горло.
— Гадес побери, что еще такое? — рявкнул Термон.
Марк вцепился в него что есть сил, он был испуган, но отпускать добычу не собирался. Раздался возбужденный лай, и Цербер в прыжке вонзил свои клыки в рукоять меча Термона. Термон в ярости сыпал проклятия в адрес обоих. Он выпустил из рук меч, и тот с грохотом упал на плиты.
— Молодец! — крикнул Тит, схватил свой меч и направился к солдату, дравшемуся с Аристидом.
— Берегись! — прохрипел Термон.
Внимание солдата было обращено на старого козопаса, и он не успел отреагировать на предупреждение. Тит ударил его по руке, разрубив плоть до кости. С громким криком солдат уронил копье и прижал руку к груди. Тит ударом ноги отбросил копье к Аристиду:
— Возьми копье. Если он попытается сделать что-нибудь еще, проткни его.
— Хорошо, хозяин! — усмехнулся козопас. — С удовольствием.
Тит повернулся и поднес меч к горлу Термона.
— Отпусти его, Марк, и отзови собаку.
Марк ослабил захват и спрыгнул на землю. Сердце его бешено колотилось. Он щелкнул пальцами:
— Цербер! Отпусти!
Собака неохотно разжала челюсти, с прощальным рыком обошла вокруг Термона и встала рядом с Марком. Марк гордился своей собакой. Он погладил Цербера по голове:
— Молодец!
Термон потер рукой горло. По другой руке текла кровь от укуса собаки. Он уставился на Тита со злостью и ненавистью.
Тит улыбнулся:
— Думаю, тебе лучше забрать своих людей и вернуться к Дециму. Скажи ему, что он получит свои деньги при первой возможности. Скажи ему, что, если он снова пришлет своих головорезов, с ними обойдутся так же, как с вами.
Он указал на солдата, лежащего на земле:
— А теперь подберите его и покиньте мою землю.
Термон и солдат с раненой рукой кое-как подняли своего товарища. Он обхватил их за плечи, и они потащились к выходу. Термон остановился и обернулся через плечо:
— Центурион, это еще не конец. Предупреждаю: я вернусь. Со мной будет больше людей. Ты дорого заплатишь за неповиновение Дециму.
— Ха! — Тит плюнул на землю.
Непрошеные гости ушли, и остался только звук их шагов по дорожке.
Марк посмотрел на отца и на Аристида. Все трое тяжело дышали. Вдруг Тит крикнул «Ура!», и Марк подхватил его клич. Он был рад, что все они остались живы-здоровы, и горд тем, что они побили своих врагов. Тит хлопнул сына по плечу:
— А ты пошел в своего старого отца, это точно!
Марк засиял от счастья, довольный похвалой.
— И Цербер тоже, отец. Он помог.
— Он и правда помог! — Тит ласково погладил собаку по голове.
Аристид отбросил в сторону копье и присоединился к ним. Хоть старик и был рабом, Тит обнял его и похлопал обоих по плечу.
— Победа не хуже тех, какие я знал. Молодцы, мужики!
Марк и Аристид весело засмеялись. Тит присоединился к ним. И они смеялись, пока Тит не заметил фигуру, стоявшую у входа в дом и холодно наблюдавшую за ними.
— Надеюсь, ты доволен собой, — произнесла Ливия.
Тит гордо выпрямился:
— Да, доволен.
— Правда? Ты думаешь, это конец? Я слышала, что он сказал. Он сказал, что вернется и приведет еще людей.
Тит махнул рукой:
— Сомневаюсь. Мы преподали урок и ему, и Дециму. Вот увидишь. Он уже понял, что если он попытается что-то сделать римскому гражданину, к тому же заслуженному центуриону, то получит по шее. Но для твоего спокойствия мы выставим часового.
Мать Марка покачала головой, повернулась и скрылась в доме. И хотя сердце мальчика переполняла гордость оттого, что он сражался рядом с отцом, он не мог не думать о том, что мать, возможно, права. Что, если Децим пошлет еще людей? В следующий раз они наверняка лучше подготовятся к встрече с бывшим центурионом.
— Ну что ж, повеселились! — усмехнулся Тит. — Стоит это отпраздновать. Аристид!
— Да, хозяин?
— Забей твою лучшую козу. Сегодня мы празднуем нашу победу — устроим пир!
Марк и Тит с улыбкой переглянулись. Тит похлопал сына по щеке и удовлетворенно кивнул:
— Мой маленький солдат. Однажды из тебя получится настоящий боец. Вот увидишь.
III
Спустя несколько дней после того, как Децим и его люди ушли, Марк и Аристид сидели на камне, следя за козами.
— В тот день Цербер хорошо тебе послужил, — улыбнулся Аристид и добавил серьезным тоном: — Однако тебе надо еще позаниматься, чтобы собака была отлично натренирована.
Марк посмотрел на Цербера. Пес почувствовал его внимание и поднял голову, с преданностью глядя на Марка и весело виляя хвостом.
— Он кажется достаточно ручным.
— Он ручной, но не тренированный, — твердо сказал Аристид. — Он быстро среагировал на брошенную палку, но ты не можешь быть уверен, что это сработает в следующий раз.
— В следующий раз? Ты и впрямь думаешь, что те люди опять придут?
— Это возможно. — Аристид заставил себя улыбнуться. — Но даже если они не придут, все равно нужно закончить обучение Цербера. Он уже многому научился с тех пор, как ты нашел его, хозяин Марк.
Марк кивнул. Прошло больше года с того дня, как возле их дома появился разносчик с повозкой, груженной старыми горшками, ножами, чашками и другой утварью. Цербер, привязанный цепью к заднему борту повозки, сторожил ее содержимое. Его морили голодом, били, чтобы он стал злым и никто не посмел бы украсть что-нибудь из повозки. Мать Марка лишь взглянула на товар и уже хотела попрощаться с разносчиком, когда вмешался Марк. Ему стало очень жаль пса.
— Мама, можно, я куплю его? — шепотом спросил он.
— Купишь? — удивилась Ливия. — На что? У тебя нет денег.
— Тогда ты купи его. Пожалуйста.
Она покачала головой:
— Это бесполезное дикое животное, Марк. Ни на что не годное.
Марк взглянул на собаку и увидел за свалявшейся шерстью и оскаленными зубами замученное и испуганное существо.
— С ним плохо обращались. Он нуждается в заботе. Дай мне его, и я обещаю, что научу его и сделаю полезным на ферме. Пожалуйста. — Он схватил мать за рукав и умоляюще посмотрел на нее. — Если этому человеку оставить собаку, она умрет.
Мать опустила взгляд на сына и нахмурилась, словно что-то вспомнив. Потом отрывисто спросила:
— Сколько за собаку?
Разносчик хитро прищурился:
— Двадцать сестерциев, учитывая, что это для мальчика.
— Десять. И не больше.
— Десять? — Разносчик притворился удивленным. — Но Цербер — первоклассная охотничья собака. Хорошая родословная и все такое. Стоит состояния.
— Десять, — твердо повторила Ливия.
Разносчик помолчал, словно взвешивая предложение, и кивнул:
— Ну хорошо, но это грабеж.
Он отвязал собаку и протянул поводок Марку.
— Нет, — возразила Ливия. — Привяжи его вон к тому столбу за амбаром.
Как только собака оказалась в безопасности, Ливия сходила в дом за деньгами и отсчитала монеты в ладонь разносчика. Тот крепко зажал монеты в кулак и поспешил к повозке.