***
Карл Петрович не в духе. Сегодня от него особенно воняет, словно он не мылся неделю, не меньше. Меня тошнит, пока я жду, сидя в его кабинете перед ним, пока он соизволит закончить свои дела. Черт, что же ему не скажет никто? Да с ним рядом находиться невозможно. Мужчина откладывает бумаги и с холодом смотрит на меня, потом изрекает:
– Ты подстригся.
– Да, как вы и сказали.
– Это хорошо, что ты слушаешься, – он хрустит костяшками на руках. – Что у тебя нового?
– Ничего, – пожимаю плечами, стараясь не морщиться от противного запаха и дышать ртом. – Все так же, работаю, живу.
– Как работа?
– Нормально. Замечаний нет.
– Это радует, не думал, что ты продержишься хоть неделю.
Спасибо за веру в меня, Карл Петрович. Конечно, все бывшие заключенные полное дерьмо. Живите, верьте в это, и будет вам счастье. Но на моем лице застыла заискивающая улыбка. Похоже, сегодня мой куратор настроен поговорить.
– Скоро новый год, – как бы невзначай роняет он.
Я в курсе. И?
– Ты не хочешь сделать мне подарок?
Представляю, какое у меня выражение лица. Еле сдерживаюсь. Этого ублюдка я хотел бы видеть только в гробу. Выдавливаю из себя:
– Конечно.
– Ты даже не спросишь, что я хочу? – издевается он.
– Что вы хотите? – послушно спрашиваю я.
– Я хочу вот эту модель сотового телефона.
Он протягивает мне листик, распечатанный из интернета. Там картинка сотового, модель, характеристики и даже цена. Тридцать тысяч рублей. У меня нет таких денег, и не скоро будут. Я бледнею.
– В тюрьме чудесно кормят на Новый год, – замечает этот урод, наслаждаясь моей беспомощностью.
– Я не могу, Карл Петрович, пожалуйста! У меня нет таких денег, – я буквально молю его. – Давайте попозже, к концу февраля, я обещаю, он будет…
– Телефон мне нужен через две недели, – отрезает мужчина. Разглядывает меня, а затем прибавляет:
– Правда, ты можешь сделать мне другой подарок.
– Какой? – бесцветным голосом спрашиваю я.
– Ты очень милый мальчик, а у меня давно никого не было.
Несколько секунд я осмысливал, а потом меня едва не вырвало. Спать с этим мешком жира? Нет, нет! Да я лучше умру. Я резко встал. Карл Петрович без жалости и с издевкой смотрел на меня. Без лишних слов я бросился к двери, выбежал, а он крикнул мне вслед:
– Подумай хорошо, Тимур.
***
В такие моменты я жалею, что не пью. Было хреново со всех сторон. Я ведь с самого начала знал, что этот ублюдок придумает что-нибудь этакое и не даст мне жить спокойно. Иначе и быть не могло. Я сидел, закрыв голову руками, на кухне у Алика и не знал, что мне делать. Сам Алик читал листик с характеристиками сотового, а потом присвистнул:
– Камера пять мегапикселей. Круто.
– Да что ты? – простонал я. – Алик, что мне делать?
Не знаю почему, но ноги сами меня понесли к нему, а язык сам все выложил. Алик не удивился, выслушал и минут пять читал информацию на листике. Похоже, школу он окончил с трудом.
– Да, фигово. Знаешь, у моего друга есть друг, который работает в салоне сотовых, может у него спросить, он продаст со скидкой?
– Но у меня всего восемь тысяч, понимаешь? Где я еще возьму за две недели?
Я ведь потратил деньги на одежду, накупил продуктов.
– У меня есть три, я тебе одолжу. А зарплата у тебя когда?
– Аванс перед новым годом, но там будет около пяти штук.
– Ну, получается, – он задумался, складывая в уме цифры, – пятнадцать.
– Шестнадцать, – поправил я его.
– Еще лучше, – он улыбнулся.
– Думаешь, мне сделают пятидесяти процентную скидку?
Он сник. Нет, конечно. А тут еще и жить на что-то нужно.
– Ладно, не парься, – вздохнул я, – что-нибудь придумаю.
– Я завтра позвоню, скажу, сколько будет скидка.
Попрощавшись, я побрел домой. Как меня достала моя жизнь… Постоянно какие-то проблемы, трудности. Надоело… На меня напало давно знакомое чувство апатии. Такое уже было, все казалось серым, не радостным. В прошлый раз я чуть не наложил руки на себя. Я устал барахтаться, выбираться. Хочу просто жить, мыть свои полы, спокойно спать в коммуналке.
Дядя Федя, заметив мое безрадостное выражение, решил, что я снова поссорился с моей несуществующей девушкой. Я бросил ему в ответ что-то резкое и заперся в своей комнате, стукнув кулаком по стене, так как соседи слева не на шутку разошлись, их диван так скрипел, будто по нему прыгали гиппопотамы.
Глава 6. Сотовый для Карла Петровича
До нового года оставалась неделя. Часики тикали. Я уже видел себя в тюремной робе, представлял эту вонючую дрянь, которую давали нам вместо еды. А еще видел, как со мной расправляется тот, кому я так успел насолить. Уверен, ведь попаду я именно к нему в лапы, Карлу Петровичу прекрасно известно о моих взаимоотношениях с остальными заключенными.
Алик узнал, друг его друга сможет сделать тридцатипроцентную скидку. Итого мне нужна двадцать одна тысяча. Отнимем то, что у меня есть, за минусом расходов на еду, чтобы я не умер от голода, и получается, что мне нужно где-то раздобыть за неделю семь тысяч. Как это сделать и где я не представлял. Я спрашивал о подработке у каждого магазина, ездил на вокзал (там часто нужны грузчики), просматривал все объявления на столбах. Без толку.
Часто думал – а не сбежать ли мне? Кое-какие деньги есть, быть может?.. Но понимал, что если меня поймают, то лучше бы мне не рождаться на свет. Помню историю, как-то одна из девушек не пришла к Карлу Петровичу на кураторскую встречу, попала в больницу с аппендицитом, так он потом засунул ее в такую дыру, что бедняжка умерла через полгода от нервного истощения. Эта сволочь только посмеялась. Не хочу умирать.
Конечно, мне в голову приходило обратиться к Владлену. Только что я скажу? Одолжи мне семь тысяч? Знаю, что он ответит. Пошлет меня туда, где сам был уже несколько раз. Или придумает что-нибудь изощренное. О, он это может. Да он мастер в этом. Однако все лучше, чем ложиться в постель с этой свиньей или гнить в тюрьме. Так думая, я постепенно убедил себя, что нужно выбирать меньшее зло. Я решался долго, целый день у меня пересыхало во рту, стоило мне подумать о том, что мне предстоит. Уже стемнело, рабочий день кончился, а я все тянул. Даже Джема косилась на меня, потому что у меня все валилось из рук.
Я стоял перед дверью в его кабинет вот уже полчаса. Конечно, мое промедление могло закончиться тем, что он мог просто уйти домой. А завтра… Я точно не решусь. Это меня подстегнуло. Я легонько стукнул костяшками пальцев по его двери. Негромкое «войдите» и мое сердце почти выпрыгивает из груди. Просачиваюсь в кабинет и замираю, сделав всего шаг от двери. Владлен выглядит немного удивленным при виде меня и явно не обрадован. Не могу придумать с чего бы начать, мнусь и сглатываю скапливающуюся слюну.
— Ну? Пришел постоять тут вместо мебели?
— Нет, я просто… — прошептал я.
— Громче говори.
Я откашлялся:
— Я хотел…
— Подойди, — приказал юноша, теряя терпение.
Делаю три шага к его столу. Натыкаюсь на его мрачный взгляд. Черт, все слова выбивает из головы. Ну и на что я вообще надеюсь? Опозорюсь и все.
— У тебя тридцать секунд, — он посмотрел на часы.
Достала его манера ставить себя выше всех. Это злит. Я ровно говорю:
— Мне нужны семь тысяч рублей.
Его брови ползут вверх. Уверен, такого он точно не ожидал, он даже как-то растерялся.
— Я верну тебе со следующей зарплаты, но мне очень нужны эти деньги.
Уверен, он сейчас придумает много красивых словосочетаний, соберет их во фразы, и я буду чувствовать себя ничтожеством. Ага, вот и началось. С таким видом, будто я перед ним на паперти стою с протянутой рукой и на коленях, полный брезгливости, Владлен подходит ко мне и, глядя прямо в глаза, спрашивает, в его голосе чувствуется яд:
— С чего ты взял, что вообще можешь обращаться ко мне с такими просьбами? Как у тебя хватило смелости отвлекать меня по пустякам? Никогда больше не смей появляться в моем кабинете, ошибка природы. Ты понял? Сам уйдешь или охрану вызвать?
Унижение окатило меня с ног до головы и обожгло щеки. Сколько презрения, превосходства. Ненавижу его. Все плывет от ярости перед глазами. Не соображая, хватаю его за воротник рубашки и притягиваю к себе:
— Не смей со мной так обращаться. Я не дерьмо, я человек, которого ты к тому же недавно трахнул в общественном туалете. Я не позволю тебе так разговаривать со мной, ты понял? Ты дашь мне эти деньги.
— Или? – спокойно, с легкой усмешкой. Он даже не пытался вырваться, стоял, как будто ничего не происходит. Я чувствовал запах его одеколона, смешанный с запахом шампуня, чувствовал тепло его кожи, сквозь тонкую рубашку.
— Или я расскажу всем о том, что было.
— Кто больше пострадает, интересно?
— Плевать. Я сделаю это, — в тот момент я был настроен решительно и действительно бы сделал это.
— Мне ничего не будет. А тебя сразу уволят. Я уж постараюсь.
Конечно, он был прав. Тысячу раз прав. Но мне плевать. Уже ни о чем не думая, я замахиваюсь, и мой кулак врезается в его лицо. Владлен сначала выглядит удивленным, трогает покрасневшую щеку, а потом хищно кидается на меня. Бьет в живот, в первый раз я не успеваю увернуться, весь воздух исчезает из груди, а во второй подрезаю его и мы оба падаем на пол. Он лупит по моим бокам, а затем хватает мою голову и помогает ей встретиться с полом. Слышу противный хруст, медный привкус крови во рту и все темнеет на пару мгновений перед глазами. Силы быстро покидают меня, в ушах звенит, слышу, как юноша матерится, переворачивает меня на спину, помогает сесть, прижимает что-то холодное к носу. Через минуту прихожу в себя, звон проходит, слабость тоже.
— Ты мне нос сломал, придурок, — с горечью говорю я, а он все еще удерживает мокрое полотенце на моем лице.
— Прости, — он вроде и правда выглядит виноватым.
Злость у меня прошла, осталось лишь раздражение, требующее выхода. Вырываю у него полотенце, отталкиваю его, но Владлен остается сидеть рядом, так близко, что наши бедра соприкасаются.
— У меня и без этого проблем полно, а тут еще ты постарался.
— Прости, — повторяет он, глядя на меня блестящими глазами. – Поехали в больницу.
— Никуда я не поеду, идиот! У меня денег нет! А бесплатной медицины у нас в стране нет!
Он не обращает внимания на мои крики, тихо произносит:
— Я заплачу.
— Конечно, хорошо, когда у тебя много денег, можно делать все, что угодно? Одолжи мне эти гребаные семь тысяч, и я пойду.
— Ты не можешь: завтра нос опухнет, трудно будет дышать. Нужно действовать сейчас, пока можно.
— Откуда такие познания?
— От тебя, — спокойно говорит юноша. – Ты-то в школе старался.
Хм, не помню, чтоб ломал ему нос… Мое раздражение исчезает, остается лишь какая-то пустота. Зря я вообще сюда пришел. Сам виноват. Неуклюже встаю. Владлен тянется помочь, но мой яростный взгляд его останавливает. Сам справлюсь. Делаю несколько шагов к двери. Перед глазами все кружится. Наверное, я неслабо ударился. Он не выдерживает, хватает меня за плечи:
— Позволь мне отвезти тебя в больницу, а потом одолжу тебе эти деньги. И даже отвезу домой. Идет?
— Скажи волшебное слово, — вырывается у меня. Уж слишком у него умоляющий тон. Владлен меняется в лице, убирает руки и, мне кажется, что он сейчас меня пошлет подальше, но он неуверенно говорит:
— Пожалуйста.
Слабо киваю. Это что-то новенькое. Зачем ему возиться со мной? Но он достает из шкафа свое пальто, накидывает мне на плечи и ведет к лифту. Представляете лица Вики и Кати, когда их обожаемый начальник выводит из своего кабинета уборщика с кровавым полотенцем у лица, трогательно поддерживая его за плечи? Это стоило того, чтобы хоть раз такое увидеть. Наверное, они еще долго будут сидеть с открытым ртом. Владлен же невозмутим, даже не смотрит на них. В лифте в наглую облокачиваюсь на юношу, закрываю глаза. Чувствую его улыбку, губы, скользнувшие по моему виску, уверенные объятия. Со всей возможной осторожностью он усаживает меня на пассажирское сиденье своей роскошной машины, пристегивает ремнем безопасности. Что, вспомнил, что они существуют? Садится сам и тоже пристегивается. Сдерживаю смешок. В прошлый раз он не был таким аккуратным. Самое интересное меня ждет дальше. Он соблюдает все правила дорожного движения и при знаке сорок километров в час едет сорок километров в час.
— Я состарюсь, пока мы в больницу приедем, — хмыкаю и тут же хватаюсь за нос. Блин, больно.
Он смотрит на меня с удивлением:
— Хочешь побыстрей?
— Ага, тянешься как ботан.
За нами и правда выстроилась вереница машин, не решающихся даже посигналить. Юноша кивает, вдавливает газ, плюет на все правила и через пятнадцать минут мы у больницы.