Ольга Крючкова
Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Капитан мародеров
От автора
Эдуард III (годы жизни: 1312–1377)происходил из династии Плантагенетов, был сыном короля Эдуарда II и красавицы Изабеллы Французской, дочери короля Франции Филиппа IV Красивого, которым Морис Дрюон посвятил свой знаменитый исторический цикл «Проклятые короли».
Благодаря Робберу д’Артуа, бежавшего из Франции, Эдуард III начал борьбу за французский престол, права на который получил через свою мать Изабеллу Французскую.
Так в 1337 году началась Столетняя война. При Эдуарде, благодаря военным талантам его сына принца Уэльского, Черного принца, Англия одержала ряд крупных побед во Франции.
Вплоть до 1415 года война шла с переменным успехом: французы терпели жестокие поражения, однако им удавалось контролировать значительную часть страны. Но в 1415 году страной формально правил безумный король Карл VI, а за реальную власть в стране боролись две партии феодалов, каждая из которых пыталась оказывать влияние на королеву Изабеллу Баварскую.
В 1420 году был подписан договор в Труа, согласно которому дофин Карл официально лишался прав на корону. Трон по договору после смерти Карла VI унаследовал Генрих V Английский, обрученный с французской принцессой Екатериной (дочерью Карла VI и Изабеллы Баварской), а за ним – его сын, рожденный от этого брака. Фактически в Труа подписали смертный приговор независимости Франции.
В 1422 году Генрих V умер, и королем Англии и Франции стал его девятимесячный сын Генрих VI, а регентом при малолетнем короле – английский герцог Бедфорд. Теперь англичанам ничего не могло помешать, дабы полностью подчинить Францию…
В этот трагический для Франции момент на политической арене появляется некая Дева из Лотарингии, Жанна д’Арк.
Существует четыре версии происхождения Жанны.
Первая из них, общепринятая, гласит: Жанна родилась в семье крестьян, вторая – девушка никогда не была крестьянкой, а родилась в семье обедневших дворян д’Арков. Однако есть свидетельства, что Жанна никогда не называла себя Жанной д’Арк, а лишь «Жанной Девственницей», уточняя, что в детстве ее называли Жаннеттой. Странное расхождение…
Что касается оставшихся двух версий, те и вовсе на первый взгляд кажутся фантастическими. По одной из них Жанна была дочерью королевы Изабеллы Баварской и одного из ее многочисленных любовников. То есть, состояла в кровном родстве с дофином Карлом VII, будущим королем Франции. Поэтому-то она отлично держалась в седле, владела оружием и словом могла увлечь за собой армию. Кому как не сестре дофин Карл мог доверить столь деликатную миссию – стать Девой Освободительницей?! И уж тем более он никогда бы не отрекся от своей сестры, отдав ее на растерзание инквизиторам.
Последняя, четвертая версия, редко рассматривается историками. У короля Карла VI Безумного была фаворитка Одетта де Шамдивер, дочь королевского конюшего. При дворе Одетта появилась в 1405 году и Изабелла, обратив внимание на юную фрейлину, приставила ее сиделкой и одновременно наложницей к душевнобольному королю.
Спустя два года от их любовной связи родилась девочка. По одним утверждениям ее звали Маргаритой, именно она вошла в историю под именем Жанны д’Арк, а затем благополучно вышла замуж за сеньора де Белльвилля и тихо исчезла с политической арены Франции. По другим – безумный король постоянно боялся покушений. И потому дочь, рожденную от Одетты, приказал воспитывать как воина-телохранителя. Поэтому-то будущая Дева так искусно владела боевым искусством и постоянно носила мужское платье.
По поводу изложенных версий можно долго спорить. Но с уверенностью сказать: кем на самом деле была Орлеанская Девственница, Жанны д’Арк, нельзя.
Вот что писал в своих мемуарах по поводу общепринятой версии кардинал Мазарини:
«Вся история с Орлеанской Девственницей была всего лишь политической хитростью, изобретенной придворными Карла VII… Все, что читается у обыкновенных историографов Орлеанской Девственницы, – всего лишь роман, во всем этом не больше правдоподобия, чем в россказнях о папессе Иоанне…»
Откуда напрашивается вполне естественный вывод: Мазарини, отнюдь не уверовал в общепринятую версию.
Я же отдаю предпочтение третьей альтернативной версии, согласно которой Жанна д’Арк – принцесса крови.
Именно с ней свяжет свою судьбу герой моего романа, бесстрашный наемник Шарль де Кастельмар.
Действующие лица:??Барон Бертран де Баатц де Кастельмар – владелец замка Кастельмар в Гаскони.
??Баронесса Франсуаза де Баатц де Кастельмар, урожденная де Монтесью – жена Бертрана.
??Шарль де Баатц де Кастельмар – сын Бертрана и Франсуазы, впоследствии наемник-бриганд – Капитан мародеров; граф де Аржиньи.
??Итрида – ведьма.
??Капитан Роббер де Флок – наемник герцога Бургундского Филиппа Доброго, командир бриганда.
??Ла Гир, Потон де Ксентрэй – наемники-бриганды де Флока.
??Люси, Аньез, Аделина – маркитантки.
??Пейре Кардинале – трувер.
??Виконт Понтремоли – командующий войсками князя Туринского.
??Графиня Маргарита де Дюфур – племянница герцога Савойского, невеста виконта Пьера де Волан.
??Нинет – субретка Маргариты.
??Мацетти – торговец тканями.
?? Валерии Сконци – вербовщик наемников в Невере, иезуит (иезуат)[1].
??Дофин Карл VII – правитель Буржского королевства, впоследствии король Франции.
??Жанна д’Арк – дочь Изабеллы Баварской и графа де Труа, сестра дофина Карла.
??Герцогиня Иоланда Арагонская – теща дофина.
??Жанна Лассуа-Роме – девушка из селения Домреми, возомнившая себя спасительницей Франции.
??Капитан Роббер Бодрикур – начальник гарнизона Воленкура.
??Жан д’Олон, Жан Новеленпон – оруженосцы Жанны д’Арк.
??Маргарита (Мишель) де Шамдивер – дочь короля Карла VI Безумного и его фаворитки Одетты, искусный воин-телохранитель.
??Граф Жан Дюнуа, Орлеанский Бастард – полководец, возглавивший сопротивление осажденного Орлеана. Незаконнорожденный сын герцога Орлеанского.
??Маркиз де Буленвилье – советник дофина Карла VII.
??Отец Бернар – настоятель церкви Нотр-Дам-де-Бермон.
??Барон Жиль де Рэ, граф де Бриен де Монморанси-Лаваль – маршал Франции, сподвижник Жанны д’Арк.
??Князь Людовик де Шильон-Пьемонт – сеньор обширных земель, расположенных вокруг озера Леман; алхимик.
??Княгиня Эльза де Шильон-Пьемонт, урожденная де Мотре – супруга и помощница Людовика.
??Ангелика де Шильон-Пьемонт – дочь Людовика и Эльзы, впоследствии гадалка и ведьма.
ЧАСТЬ 1
Солдаты удачи
«Наемник – это профессиональный солдат, который руководствуется в своих действиях не принадлежностью к политическому обществу, а стремлением к наживе. Короче говоря, наемник должен быть профессионалом, человеком без родины и находиться на жалованье».
И. Гарлан, историкГлава 1
1402 год. Юг Франции. Гасконь.
Замок Кастельмар, что располагался почти на отрогах Пиренеев, в верхнем течении реки Гаронны, едва ли можно было назвать таковым. Ибо это сооружение представляло собой одноэтажный дом, пристроенный к башне-донжону[2][3], увенчанной высокими машикулями[4]. Горел и перестраивался замок несколько раз за последние пятьдесят лет. Земли поместья были истощены, а сервы[5]вели полуголодное существование.
Виной тому была столетняя война Англии и Франции, то затихающая на десять-пятнадцать лет, то разгоравшаяся вновь с безумной жестокостью. Гасконь и Аквитания были лакомыми кусочками, как для Англии, так и для Франции. Договариваться короли не хотели из-за спорных территорий, а в это время гибли люди, горели дома и урожай. В очередную передышку Гасконь немного приходила в себя. Заново отстраивались дома, хозяйственные постройки, подрастало новое поколение воинов, чтобы сгореть и погибнуть в очередной налет англичан.
Владелец замка Кастельмар, pater familias[6] – барон Бертран де Баатц де Кастельмар принимал участие во всех сражениях с англичанами за последние двадцать лет. Его тело и лицо украшало множество шрамов – отметин прошлых битв. Он был храбрым воином, достойным вассалом короля Франции Карла VI.
Единственное, что омрачало барона – так это отсутствие наследников. Его жена, Франсуаза Монтесью, увы, не могла иметь детей. Это печальное обстоятельство стало окончательно очевидным через десять лет супружества. Барон, человек – ferae naturae, крутого и жестокого нрава, всячески унижал свою высокородную жену, вымещая на ней свое недовольство.
Однажды, не выдержав изощренных издевательств на супружеском ложе, оскорбленная Франсуаза заявила, что никогда более не позволит мужу дотронуться до нее. С тех пор почтенная чета Баатц жила по-соседски: спальня барона располагалась на первом этаже башни, баронесса же предпочитала подниматься по винтовой лестнице в свои покои этажом выше.
Встречались они за столом в трапезной, если можно так назвать помещение с дубовым столом, шкафом для посуды, шестью стульями и камином. За столом обычно молчали. Но случалось, что барон пытался уязвить свою супругу.
В последние годы Франсуаза окончательно перестала реагировать на выпады мужа, не придавая им ни малейшего значения. Как говорится: factum est factum[7].
Барон по праву мужчины и сеньора перепортил почти всех молоденьких крестьянок. Девушки исправно беременели от таких «благородных связей», что неоспоримо подтверждало несостоятельность Франсуазы иметь детей.
Последним увлечением сорокадвухлетнего барона стала молодая и очень предприимчивая вдова кузнеца. Она была молода, двадцати семи лет от роду, в меру упитанная, полногрудая, румяная, черноволосая и крайне распущенная. Детей от кузнеца она родить не успела. Вскоре после свадьбы он умер от горячки. За годы своего вдовства, Лили, так звали прелестницу и коварную обольстительницу, не обошла вниманием ни одного мало-мальски приличного мужчину в округе, ибо плачущие вдовы быстро утешаются. Поговаривали, что к ней захаживал даже лекарь и, когда та простыла прошлой зимой, лечил ее бесплатно, разумеется, за соответствующие услуги.
После полугодичной связи с бароном, Лили успешно понесла ребенка. Франсуаза знала и об этом и обо всех других внебрачных детях барона, которых набиралось по скромным подсчетам не меньше десятка. Некоторым побочным дочерям и сыновьям исполнилось уже по пятнадцать лет.
И вот однажды, августовским вечером, барон и баронесса де Баатц собрались отужинать. Это единственное, что они делали вместе в последнее время. Франсуаза обычно завтракала в своей комнате, в зал спускалась только к обеду. Как правило, барон отсутствовал, ибо в это время он предпочитал лежать в объятиях Лили.
К ужину в этот раз барон Бертран явился изрядно пьяным. Он раздраженно зыркнул на свою супругу:
– А, достопочтенная Франсуаза, добрый вечер! – покачиваясь, плюхнулся он на стул.
Служанка подала барону жаркое и маседуан[8] и он с остервенением набросится на мясо косули, разбрызгивая овощной соус, и при этом злобно поглядывая на жену. Франсуаза, как обычно, не реагировала на его выходки.
Барон, настроенный на скандал в почтенном семействе, не унимался:
– Дорогая моя супруга, почему вы не спросите, как я провел день?
Франсуаза поняла: конфликта не миновать и, пытаясь придать голосу спокойствие, произнесла:
– И как же вы провели день, сударь?
Ответ на этот вопрос она знала заранее. Барон встрепенулся:
– Сегодняшний день, впрочем, как и все прочие дни этого года, я провел лежа на своей любовнице, вдове кузнеца. Лежать на ней, надо признаться, одно удовольствие. В отличие от вашей костлявой натуры, мадам, Лили в теле и очень аппетитна. А когда она разводит свои полные ножки, я тут же готов на нее запрыгнуть и предаться плотским наслаждениям.
Барон вызывающе взглянул на Франсуазу: она с равнодушным видом поедала желе. Скандал не получался. Барона такое положение дел явно не устраивало, он хотел окончательно унизить жену, и получить максимум удовольствия за день, как физического, так и морального.
– А, знаете ли вы, баронесса, что Лили в интересном положении? И, между прочим, от меня, – с гордым видом заявил Бертран. Он сознательно наступал на «больную мозоль», рассчитывая тем самым вывести холодную Франсуазу из терпения.
– Ваша Лили, Бертран, обслуживает не только вас, но и всю округу. Возможно, она в положении от конюха или плотника. По крайней мере, mater semper est certa[9], – Франсуаза имела способность к латыни и ловко употребляла острые словечки, половину из которых барон просто не понимал, досаждая тем самым любезному супругу.
Острие попало в цель. Барон закипел, глаза застелила красная пелена:
– Да вы сударыня, даже от конюха забеременеть не можете. Ваш живот – кладбище для всего живого! В постели вы были холодны, как лягушка. Я с вами не получал никакого удовлетворения! Вы не женщина, а монашка!
Франсуаза спокойно расправилась с желе и налила бужуле в кубок. Бертран совершенно взбесился и заорал:
– Знайте, я признаю ребенка Лили законным, а с вами claves uxori adimere[10], разведусь и отправлю в монастырь! Вам там самое подходящее место!!!
Франсуаза прекрасно понимала, что все эти вопли – пустое, а латынь мужа как всегда ужасна и сказана невпопад. Никогда барон с ней не разведется, а тем более не отправит в монастырь. Она – Монтесью по происхождению, и с этим ее отвратительный супруг вынужден считаться. Барон и сам все это знал. Но в данный момент его захлестнула животная ненависть к жене:
– Ах, так, любезная супруга! Вы даже не желаете ответить!
Озверевший пьяный барон подскочил к жене, дыша перегаром прямо ей в лицо. Она не шевельнулась и стояла с гордо поднятым подбородком.
Своим спокойствием она довела барона до бешенства, он уже не соображал, чего хотел больше – унизить ее морально или надругаться физически. Барон выбрал второе. Он схватил жену и, опрокинув на стол лицом, задрал ее многочисленные юбки. Франсуаза закричала:
– Не смейте прикасаться ко мне, грубое животное! Я вас ненавижу! Отпустите! Я вам не крестьянка!
– Да, что вы?! Лучше бы вы были крестьянкой! Я – ваш законный муж, а вы – моя венчанная жена и обязаны мне подчиняться! Вы отказываете мне в том, на что я имею полное право! Nupta virum timeat!!![11]
Он спустил панталоны и принялся выполнять законное право супруга. Прислуга слышала крики и ругань благородной четы, но давно уже никто на них не реагировал. Разгоряченный вином, Бертран выполнял супружеский долг достаточно продолжительное время, стараясь причинить супруге физическую боль. Франсуаза перестала кричать, задыхаясь от слез, боли и унижения. Она думала только об одном: «Не дай бог, войдет служанка и увидит меня в такой скотской позе!»
Сделав свое дело, Бертран натянул панталоны. Он добился того, чего хотел, Франсуаза была унижена и растоптана. Наконец, он показал ей – кто в доме хозяин. Барон обозрел задний экстерьер жены и, решив окончательно уничтожить ее, сказал:
– Да, мадам, ваш зад ни на что не годится. Ваши тощие ягодицы, in cauda venerum[12], ободрали мне все гениталии.
Франсуаза с трудом разогнулась, одернула марлот[13] и, еле-еле переставляя ноги, побрела к себе в спальню. Никогда в жизни она не испытывала такого кошмара. Между ног все болело, она на четвереньках вскарабкалась по винтовой лестнице, вползла в комнату и рухнула на постель.
Когда пришла служанка, приготовить баронессу ко сну, то с удивлением застала ее спящей прямо в одежде. Измученная Франсуаза заснула прямо поверх покрывала. Всю ночь ее мучили кошмары. Снился пьяный барон, насилующий ее снова и снова, в совершенно не допустимых для благородной дамы позах.
Франсуаза очнулась на рассвете, ее трясло от приснившегося ужаса и вечернего унижения. Она с удивлением обнаружила, что одета в платье, кровать не разобрана. «Будь проклят тот день, когда нас обвенчали с Бертраном в местной церкви! Будь проклята эта война, вконец разорившая Кастельмар!» – пронеслось в голове.