- Виталий Чернов приходится вам сыном? - спросил он, решив перейти к делу. Он достал из кармана фотографию, на которой заранее вымарал изображение Кости, и женщина сразу будто окаменела.
- Этот человек мне не сын, - холодно ответила она. Стас удивленно поднял бровь. - Больше не сын. Я растила хорошего, добропорядочного мальчика. И он умер - для меня. Та аморальная тварь, которая сейчас носит это имя, не имеет ко мне отношения.
- Что? - опешил Стас, ничего не разобравший из услышанного бреда. - Как - умер? Когда? От чего? Где свидетельство о смерти?
- Вы что, не понимаете? - взвилась Галина, порывисто стиснув ворот платья. - Он... Он преступил все законы морали и нравственности. Мой сын, мой мальчик, пал на самое дно порока, связавшись... Я не могу это произнести.
Она отвернулась, едва не глотая слезы. Стасу стало противно. Он ясно видел наигрыш, фальшь разыгрываемого спектакля, и от этого оставалось липкое чувство брезгливости. Резко поднявшись, он грубо потряс женщину за плечи.
- Толком говори, что случилось. И хватит истерик!
- Что вы себе позволяете! - вскрикнула она, но быстро стушевалась под яростным взглядом.
- Что произошло? - настойчиво повторил Стас, отпустив ее.
- Я застала его... - Галина, испуганно глядя ему в глаза, всхлипнула, - с парнем! Господи, я чуть не сошла с ума! Я требовала, чтобы он пошел к врачу, к священнику, психологу...
- К черту на рога, я понял. Дальше! - поторопил ее Стас, которому изрядно надоело выслушивать поток сетований.
- А он сказал мне, что это нормально! - всплеснула руками Галина. - Что он любит его! Славочка так переживал, у него даже случился творческий кризис! Мы пригрозили выгнать его из дома, если он не откажется от этой гадости, а он взял и ушел! К этому!
- Давно это было? - продолжал допытываться Стас. - Как звали его любовника?
Губы Галины болезненно искривились.
- Любовника... - повторила она. - Как это мерзко.
- Его имя, - прошипел Стас, теряя терпение. - Быстро!
- Я не помню! - заполошно выкрикнула та. - То ли Кирилл... То ли Костя... Да, Костя! Я уговаривала его вернуться, угрожала, что прокляну. Но в него словно бес вселился! А потом эти фотографии...
- Фотографии? - насторожился Стас, моментально сделав стойку. - Какие фотографии?
- В журнале, - брезгливо скривившись, ответила Галина. - Такая гадость...
- Что за фотографии? - Стас едва сдерживался, чтобы снова не встряхнуть ее. - В каком журнале?
Плечи женщины внезапно поникли, она разом постарела на десяток лет.
- Я покажу, - неожиданно спокойно произнесла она. - Сама не знаю, зачем я это сохранила...
Журнал оказался обычный, глянцевый - двухгодичной давности. С одной из страниц на него смотрел тот самый Виталий Чернов. Что он рекламировал, Стас не обратил внимания - было не до этого. На тех фотографиях, которые ему подкинули, лицо Чернова было видно в профиль, что сильно искажало восприятие. Здесь же...
- Он работал моделью? - забыв, как дышать, уточнил он у Галины, которая обхватила себя руками, будто ей было холодно. Та кивнула.
- Агентство у них еще так пошло назвалось, - тихо произнесла она. - "Нарцисс". Разве это мужское занятие? Это позор, пятно на всю семью. После этого я решила, что у меня нет сына.
Стас не слушал ее. Он, не отрываясь, смотрел на фотографию, и внутри становилось все холоднее и холоднее. Пальцы сжались, комкая жесткую бумагу. Он, наконец, узнал изображенного на них человека, а название модельного агентства только подстегнуло проснувшуюся память. Теперь все становилось на свои места.
- Где он сейчас? - перебил он продолжавшую что-то бубнить Галину. Та, осекшись, недоуменно воззрилась на него. - Где живет, я спрашиваю! Адрес!
- Он уехал чуть больше двух лет назад, - под его почти безумным взглядом женщина в испуге отступила назад. - В Канаду, кажется... Он звонил, что-то пытался сказать, но я бросила трубку.
- Уехал, значит... - Стас смотрел сквозь нее, бездумно сминая журнал. - Два с половиной года назад... Как и было велено... Молодец мальчик, сообразил, что не стоит дергаться. Только вот...
Не договорив, он развернулся и зашагал к выходу. Здесь больше было нечего делать.
- Подождите! - окрик нагнал его уже на лестнице. Галина, выбежав на площадку, перегнулась через перила, с отчаянием заглядывая ему в глаза. - С ним... все в порядке? Вы ведь зачем-то его разыскивали...
- Не надо было бросать трубку, - резко, не скрывая презрения, отозвался Стас. Ему было ее не жаль. - Я бы сказал, что ты проебала сына, но, кажется, ты даже этим не занималась. Иди, Славочка заждался.
Не дожидаясь ответа, он поспешил вниз. Его не оставляло жуткое ощущение, что отпущенное ему время утекало буквально на глазах. Нужно было срочно забрать Антона из школы, а потом... А потом предстоял очень серьезный разговор с Костей. При мысли об этом Стаса затрясло.
Выйдя из подъезда, он набрал номер Антона, но в трубке слышались лишь длинные гудки. На уроке? Стас посмотрел на часы. Нет, как раз сейчас должна была быть перемена. Не слышит? Забыл дома? Стас выругался и набрал другой номер. Костя тоже не брал трубку.
Он звонил снова и снова, уже сидя в машине и даже потом, выруливая на проспект. Телефон Антона не отвечал, в динамике, как и прежде, уныло неслись длинные гудки, наводя тревогу своей монотонностью. Отшвырнув мобильник, Стас мертвой хваткой вцепился в руль и прибавил скорость. Кажется, время вышло.
Все детали, так долго терявшиеся в хаосе, вставали на свои места, создавая если не цельную картину, то хотя бы эскиз. Как он мог быть так слеп? Ведь с самого начала были понятны две вещи. Первое: тот, кто подкинул фотографии, добивался одного - чтобы он, Стас, обратил на Артемьева внимание. Второе: этот кто-то явно был очень хорошо осведомлен о личной жизни Кости и о подробностях тех дел, которые он вел. Что в первом случае, что во втором, Артемьев не был неаккуратен, зря не болтал, а уж о том, с кем он спит, никто не знал вовсе. В расчет следовало принять две вещи: обличающие снимки и визит Махова, вторично заставивший его обратить внимание на следака. Все остальное: жалоба Лугиной, вся история с Пальчиковым, очевидно не имело прямого отношения к провокатору, но послужило идеальными помехами, замаскировавшими самое важное. Если откинуть это, вывод напрашивался лишь один: фотографии, с которых все началось, не мог подкинуть никто, кроме самого Кости. Зачем?
Напряженно уставившись на проезжую часть, Стас вспоминал.
Рейд можно было считать успешным. Точку, про которую ходили настолько недобрые слухи, что даже у не отличавшегося особыми сантиментами Лазарева волосы вставали дыбом, накрыли, взяв нескольких клиентов, целый выводок "ночных бабочек", которые, на этот раз, были весьма признательны стражам порядка, и даже одного из устроителей веселого дома. К нему было особенно много вопросов - например, касательно нескольких женских трупов, обнаруженных три месяца назад. Все складывалось вполне удачно, если бы не одно "но", с которым Стасу теперь предстояло разобраться.
Сидевший напротив него парень выглядел довольно жалко. Он откровенно нервничал под изучающим взглядом Стаса, решавшим, что ему делать с этой неожиданной проблемой, и ежился от холода. Из одежды на нем были лишь джинсы и рубашка, которые ему милостиво разрешили нацепить перед тем, как вытащить из комнаты отдыха. Парню явно не повезло с клиентом, причем дважды. Мало того, что тот оказался склонным к насилию и буквально расцветил его синяками и порезами, так теперь еще требовалось скрыть его присутствие в той злосчастной сауне. А это значило, что парень был должен исчезнуть. Очень просто.
- Имя? - коротко поинтересовался Стас. Парень вздрогнул.
- Виталий Чернов, - ответил он и закашлялся. - Мне очень холодно. Можно хотя бы куртку?
- Неужели в сауне не согрели? - не удержался Стас, ухмыляясь едко, издевательски. Парень побледнел. То, как аккуратно он садился, стараясь не совершать резких движений, отчетливо свидетельствовало: избит, скорее всего, изнасилован, но пытается скрыть это, понимая, что защищать его никто не будет.
"Правильно понимает, - подумалось Стасу. - Что ж, если не дурак, может, обойдемся и по-хорошему."
Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться дома, налить себе рюмку коньяка или две, а не разгребать дерьмо за высокопоставленным мудаком. Стас не понимал таких развлечений, поэтому испытывал лишь брезгливость к обоим. К одному: за самоутверждение насилием, ко второму - за то, что позволил сделать это с собой. Жертв здесь не было, но одного следовало отмазать и как можно тщательнее, а второго - убрать, чтобы не портить "добропорядочному" гражданину спокойный сон. Надежное решение было только одно, но Стас прекрасно понимал, что это крайний выход.
- Чем занимаешься... - он усмехнулся, - в дневное время?
- Работаю в агентстве, - сквозь зубы, уже поняв, что ему не светит ничего хорошего, процедил Чернов. - "Нарцисс" называется. Подбирает модели для рекламы.
- Понятно, - кивнул Стас. - И не только для рекламы... Что, клиент попался необычный или это всегда так?
- Не так! - вскинулся тот и моментально скривился от боли. - Да и не часто такое было, обычно девчонкам нашим доставалось. Хочешь хороший контракт - прогуляйся с папиком. Парней не трогают обычно, нужны мы им... А тут, блядь, такой контракт и вот...
- Ты меня что, разжалобить хочешь? - прищурился Стас, и Чернов побледнел еще больше. - Ты, парень, в таком дерьме, что тебе и не снилось. У тебя один выход, если хочешь выжить - молчать обо всем, что случилось. Ни единого звука, никому. А самому лучше вообще исчезнуть.
- Куда? - испугался тот. - Вы меня...
- Вы меня... - передразнил его Стас и, поднявшись на ноги, обошел стол, за которым они сидели. Спина Чернова окаменела от напряжения. Стас наклонился к нему, положил ладонь на загривок и слегка надавил, пригибая к столу.
- По-хорошему, я должен сделать так, чтобы ты отсюда не вышел. Исчез, испарился, перестал существовать. Я бы так и сделал, но мне очень не нравится, когда меня пытаются использовать таким паршивым образом. Поэтому, парень, я тебе даю шанс. Но ты должен будешь уехать из города в ближайшее время - чем дальше, тем лучше. И упаси тебя Бог кому-нибудь рассказать правду. Понятно?
- Я могу уйти? - недоверчиво переспросил Чернов, когда его отпустили. Стас поморщился, словно ему наступили на мозоль, и, схватив его за волосы, резко ударил лицом об стол.
- Я тебя, кажется, не об этом спрашивал, - прошипел он, за волосы оттягивая его голову назад. По лицу Чернова зазмеилась струйка крови. Его глаза расширились от боли и страха, и он попытался кивнуть. Стас разжал пальцы.
- Мне все понятно, - прохрипел Чернов. - Я уеду, да. Не сомневайтесь...
- Вот и молодец, - похвалил Стас, вытирая руку об его рубашку. - Вставай. Можешь считать, что тебе сегодня очень повезло.
С того момента Стас ни разу и не вспомнил об этом парне. Про инцидент быстро забыли, навалились новые дела, а потом в отдел пришел новый следак, Костя Артемьев, с безупречным личным делом и очень странным прошлым. Стас чертыхнулся, едва не пролетев нужный поворот и, не обращая внимания на сигналящие машины, ушел направо со среднего ряда. Он напряженно вспоминал все, что Костя упоминал о своем бывшем. Тот его бросил - как раз два с половиной года назад, а потом, по словам матери, уехал. В этом вся причина?
- Какого дьявола творится, Костенька? - вслух сказал он, паркуясь около школы. В груди, словно снежный ком, нарастало недоброе предчувствие.
В школе Антона не оказалось. Стас, цепенея от ужаса, выслушал сбивчивые оправдания учительницы, объяснившей, что за мальчиком после первого урока явился его дядя - "Вы же сами разрешили отпускать ребенка с ним!" - и забрал Антона, объяснив, что этого требуют семейные обстоятельства.
- Что-то случилось? - взволнованно поинтересовалась женщина, глядя на Стаса, а тому, как никогда ранее, хотелось взвыть от ужаса. Костя забрал Антона? После первого урока, значит почти пять часов назад. Зачем? Почему молчат телефоны? Что за игры в прятки? Он уже ничего не понимал.
- Поверь, ты здесь больше не работаешь, - отрывисто бросил он и поспешил на улицу, на ходу доставая мобильник. Позвонить, однако, он не успел. На капоте его машины, как ни в чем не бывало, сидел Костя.
Стас, моментально собравшись, медленно подошел к нему, внимательно вглядываясь в хорошо знакомые черты. Костя выглядел спокойным, даже немного отрешенным.
- Привет, - сказал он так обыденно, что Стас даже остановился. Может, ему все почудилось? Может, Антон сейчас выбежит из школы и окажется, что дура-учительница все перепутала, и никто не забирал его несколько часов назад? Это было заманчиво, безумно хотелось поверить, только вот Костя никак не мог находиться здесь, если уехал к родителям. Значит, все правда. Стас сделал последний шаг и ухватил Костю за грудки.
- Где Антон? - тихо, с шипением, спросил он. Костя рассмеялся.
- Что, Стас, зацепило? Больно терять, да? - он говорил с откровенной злостью, почти ненавистью, и Стас отшатнулся. - Ну же, как ты сейчас себя чувствуешь, а?
- Что ты несешь? - голова буквально шла кругом от нереальности происходящего. - Где Антон? Если ты с ним что-то сделал, я убью тебя. Говори, сука!
- Ты его не увидишь, - мотнул головой Костя. Его губы искривились в болезненной, вымученной улыбке, будто ему самому было не менее тошно. - Ты его больше не увидишь, Стас.
В глазах потемнело. Стас, не помня себя, шагнул к Косте, ухватил его за ворот куртки, но тот вывернулся, попутно заехав ему кулаком по подбородку. Стас, не обращая внимания на боль, повалил его на землю, но потерял равновесие и упал вместе с ним.
- Что? - выкрикнул он, поднимаясь. - Все из-за этого Чернова?
Костя замер, в его глазах заиграла ярость.
- Вспомнил, - процедил он, вставая на ноги. - А все делал вид, что не узнаешь. Я, когда эти снимки тебе подсунул, все думал, шевельнется что-нибудь или нет. Даже такая сволочь, как ты, должна испытывать чувство вины.
- Вины? - с издевкой переспросил Стас, надвигаясь на него. - За что? За этого ублюдка, ложившегося под кого попало? Костенька, тебе следовало бы лучше знать того, с кем живешь...
Сильный удар в челюсть прервал его на середине фразы. За ним последовал еще один, в живот, но Стас сумел перехватить Костину руку и отвел ее в сторону, а потом с силой оттолкнул Костю от себя. Тот покачнулся, едва не упав на капот машины, а затем, восстановив равновесие, снова бросился на него.
Дрался он умело, да и злость явно увеличивала силы. Стасу пришлось обороняться, закрываться от четких, хорошо поставленных ударов, и вскоре он сам оказался прижат к машине, а Костя навалился сверху, придавив локтем горло.
- Это все из-за тебя, - выплюнул он прямо в лицо Стаса. - Из-за того, что ты с ним сделал, сволочь. Он видеть меня не мог больше, сказал, что с ментом жить не будет. Из-за тебя!
- Да что я ему сделал-то? - с трудом прохрипел Стас, которому отчаянно не хватало воздуха. - Стукнул разок, чтобы не тупил.
- Стукнул? - глаза Кости стали совершенно безумными. - Да ты его изнасиловал!
- Что? - Стас едва поверил своим ушам. - Что я сделал?
- Не надо врать!
Костя на мгновение ослабил хватку, поддавшись эмоциям, и Стас воспользовался этим, сумел ударить его ногой. Потом быстро вывернулся из захвата и от души пнул Костю в живот, заставив согнуться.
- Я этого твоего Чернова пальцем не трогал, - прошипел он, ухватив Костю за волосы и запрокинув ему голову. - Вот еще, со всякой швалью возиться. И так, на минуточку, первым мужиком, которого я трахнул, был ты, не помнишь? С чего вообще в твоей тупой голове возникла эта мысль?