- И как же ты намерен играть? - от подобной наглости я даже забыл, что его надо бояться.
Во мне начинало подниматься чувство праведного гнева. Хотелось хоть разок дать в оскалившуюся в усмешке морду. Ну, или на хвост наступить.
Вместо этого я сам получил этим хвостом по носу. Ой, бля, он же мысли читает!
- Верно, читаю. Я еще много чего могу сделать, несмотря на то, что находимся мы сейчас в твоем воображении. Но для начала я просмотрел жизни твою и Витора. Ты хочешь узнать, как жил мальчик, на которого часто злился?
- А что смотреть, наверняка ничего интересно. Он выбрал свою судьбу сам, - на этих словах мое сознание снова поплыло и как ни странно, но в подсознании я потерял сознание и сразу на смену темноте пришли образы из жизни Витора.
Пять лет. Любимый рыжий пони выкинул малыша из седла и тот ломает руку. Папа плакал, а отец прирезал бедную животину прямо на глазах у мальчика. Острое чувство боли даже не от руки, а от жалости прокатилось по телу. Чувства маленького Витора разрывало мне сердце. После этого появился страх перед отцом. Желание спрятаться при его появлении и не желание больше привязываться к животным, чтобы они больше не умирали.
Шесть лет, папа подарил певчую птичку в клетке и долго ругал за то, что мальчик ее выпустил на волю. Папа сказал, что здесь ей не выжить, слишком холодные зимы.
Семь лет. Витор впервые увидел наследного принца, такого красивого, по мне разлилась нега нежности. Желание находиться рядом, играть только вдвоем. Витор ходил хвостиком за пятнадцатилетним мальчиком до самого его отъезда из родительского дома.
Восемь лет. Началась учеба. Учитель преподавал скучно, было интересно читать книги самому, хоть и по слогам, но учитель злился и часто давал затрещины и бил по рукам.
Девять лет. Геральдистика это интересно, по ней можно изучать историю. Снова увидел принца. Так хочется его обнять, но страшно, вдруг ему противно?
Со всеми событиями ко мне приходили и чувства боли, одиночества, страха, радости, веселья, нежности и первой любви. От всего спектра эмоций кружилась голова, если в один момент было легко, то это чувство сменяло отчаяние или одиночество.
Десять лет папа занят, отца пытается избегать, только ужины совместные, но мальчику кусок в горло от страха не лезет. Учителя лебезят перед родителями и втихаря шпыняют ребенка. Снова приехал принц, перенимать опыт отца. Сколько радости испытал Витор от одной только мысли об этом. Вот они наедине общаются. Принц, обнимая мальчика сзади, показывает сад в бинокль, привезенным с собой, и украдкой трется о детскую попку. Вот он целует его, а на душе у меня бабочки порхают, ведь ему не противно!
"Маленькая шлюха!"
Слова ранят детское сердце сильнее кинжала. В душе пустота. Зачем так? Не хочу больше. Но принц приходит постоянно, каждую ночь.
"Нет! Хватит!" - я уже не могу понять, где мой крик, а где ребенка.
Окно, только один шажок и свобода…
В памяти снова всплывает образ выпущенной птички, а у меня вертятся строчки из песни БИ-2: "Отпустите синицу на верную гибель, пусть ее приласкает свобода…"
Хватит!
Очнулся я, лежа на кольцах хвоста в позе эмбриона и со все еще не прошедшей истерикой. Все время я считал Витора избалованным, вредным мальчишкой, а он… Стало стыдно перед самим собой. Я ведь даже не пытался разобраться в природе его поведения, а это была все лишь самозащита и своеобразная защита остальных от отца, который мог быть жестоким.
- Ты все также осуждаешь поступок настоящего владельца тела? - прошипел химер.
- Да. За жизнь надо бороться, а не разбрасываться.
- А что сделала ты сама? - перебил меня он.
Тут я ничего не мог сказать в свою защиту. Ведь поступил сам не лучше и вариантов решения проблемы больше, но мой собственный эгоизм разрушил мою жизнь и убил еще не родившееся дитя.
- Я понял. Чего ты хочешь?
- Вот это уже другой разговор.
Не знаю, сколько прошло времени в этом пространстве, но к моему удивлению дух сначала прочитал лекцию о мироздании, а потом, усадив в неудобную по всем параметрам позу, заставлял медитировать. Я был в шоке, поняв, что и в подсознании можно уснуть, как только меня разбудили затрещиной. Периодически мы прерывались на получасовые беседы, в которых постепенно знакомились друг с другом.
Все закончилось так же, как и началось. Я оказался в темной пустоте один. Следом появилась тяжесть и дискомфорт, уже через минуту я пытался открыть глаза, щурясь от яркого света. Голова шумит, во рту как стадо баранов прошлось, главное - точно знаю, что без денег, и в постели как ни как лежу. Точно вчера бухнули… Вот только веселье спало сразу, как вспомнились события вчерашнего дня.
Возле меня тут же нарисовались дед, Минос и лекарь. Еще Леон стоял в дверях, но его я сразу не разглядел.
- Он очнулся! - от радостного ора Алекса над ухом глаза сами распахнулись, как у совенка.
Вот засранец, чуть до Кондратия не довел.
Все сразу подорвались к моей тушке.
- Как ты, Витор? - дед, казалось, постарел, а может это из-за теней залегших под глазами.
- Ну, и напугал ты всех нас, - с облегчением выдохнул Минос.
- В стороны. Мне надо его осмотреть, - ворчал лекарь, пытаясь оторвать прилипшего ко мне Алекса.
- А что случилось? - какое-то прямо чувство де жа вю.
- Ты был в бреду две недели, - наконец подал голос Леон.
Ох, не хрена себе! Это меня что ли химер столько продержал? Чувствовал я себя превосходно, о чем всех и проинформировал, прося оставить наедине с дедом. У меня назрела куча вопросов в отношении меня прошлого и мне хотелось бы их прояснить.
- Деда, что ты знаешь о том времени, когда я пытался покончить с жизнью? - задал вопрос, как только мы остались вдвоем.
- Я знаю только по письмам твоих родителей о неразделенной симпатии к наследному принцу, но настоящие мотивы, думаю, знаешь только ты один. Почему тебя вдруг заинтересовал именно этот вопрос, спустя столько лет?
- Я хочу знать официальную версию. Я все вспомнил, - чем больше я рассказывал о произошедшем, тем сильнее мрачнел дед.
Такого поворота событий он явно не ожидал. Я сказал, что мне необходимо побыть одному и на некоторое время уехать в домик в горах. Мне надо успокоиться и все обдумать, а также я надеюсь, что родителям об этом он ни слова не напишет.
Как бы сильно дед не волновался, но с рассветом я выехал, взяв с собой приличный запас пищи и сменной одежды. Мне действительно надо было побыть одному.
Дорога не была самой интересной. Сам домик находился в восьми часовом переходе от замка и периодически в нем убирались и восполняли необходимые запасы на случай непогоды для путников или охоты на барсов.
- Молодец, малыш, так мы сможем уединиться, - прошипел в мозгу голос химера.
От неожиданности я чуть не выпал из седла.
Первые три дня я медитировал под мысленным руководством химера. Еще четыре ползал на карачках кверху задом, собирая корешки, ягодки, грибочки и травки. Несмотря на неосязаемость химера, как во сне, наяву тараторил он постоянно и в основном о том, какой я мудак, что не могу отличить одну травку от другой. Ну да, как я потом узнал, что они пахнут по-разному, что одна растет с лужей и слишком водянистая, а на солнце она еще и ядовитая, но ее я тоже сорвал. Подъем начинался с первыми солнечными лучами и отбой за полночь. А если учесть, что сейчас начало лета, то спал я не больше четырех часов в сутки.
Был момент, когда я плюнул и решил игнорировать высказывания химера, но эта сволочь хвостато-шипяще-шепелявищая нарыла в моей памяти переделанную песенку и орало в мозгу: "Я знаю пароль. Я вижу ананас. Я верю, что еноты придут спасать нас. Я знаю бобров. Я вижу бабуин. Нельзя с амфитомином мешать кокаин…".
Спустя час я выл и носился кругами, уговаривая его заткнуться, обещая сделать все, что он скажет. Со стороны наверное выглядело потрясно.
В тот же день мы отправились в горы. А точнее, чуть выше по тропе на соседний выступ. Чем наш плох был? Побродив часов пять чуть ли не на одном месте, химер обрадовано указал на какой-то серый камешек ничем не отличный от других, но радости змеюки не было предела.
Вернувшись в домик, я рухнул на кровать. Сил не было даже смыть с себя пыль. Сонливость прошла столь же быстро, стоило только сволочи хвостатой начать выводить первые строки уже ненавистной мне песенки. Пришлось вставать и под руководством химера варить травки и КАМЕШЕК! Я в начале думал, послышалось, но тот град ругательств, что меня наградили, подтвердил наличие здорового слуха, а вот момент варки камешка прозевал. Пришлось варить травки заново.
Вылакав отвратительное варево, завалился спать. На этот раз химер не возражал. Всю ночь во сне я бегал по горам от химеры, причем, со стороны казалось, что я всю жизнь занимался паркуром или был в прошлой жизни горным козлом. Утром я встал свеженьким и к удивлению бодрым. Энергия бурлила через край. Накупавшись в реке и, уже возвращаясь, отметил, что персональная тварь молчит.
От реки к домику решил пробежаться и только на середине пути заметил, что дыхание совершенно не сбилось, а на кручи и вывороти я практически взлетаю. Интересное кино… С разбегу запрыгнул на метровый камешек и кувырком спрыгнул и, приземлившись, сгруппировался, перекатился через голову и снова побежал. ОХУЕТЬ!
"Химер, бля, ты это видел?!"
Вот это я крут!
- Ты чего орешь? - прошамкал химер, зевая. - Чего я только сегодня за ночь не видел? Жаль, не чаще раза в месяц такой фокус можно провернуть. Нагрузка на организм велика. Ты пока побегай, побегай. Мы с тобой потом поговорим.
От подобного заявления я чуть с очередного камешка не навернулся носом в гравий, но вовремя сгруппировался. Офигеть, за одну ночь научиться тому, что люди тренируют годами! Да я суперменом стану! И сам принца выебу, что б педофилией по ночам не страдал, и кровавыми слезами умою урода, сотворившего такое с Минихом.
========== Глава 8. Хочешь жить - умей вертеться... Блин, меня скоро вырвет! ==========
После столь поучительного, во всех смыслах, сна, в домике я прожил приблизительно неделю. Личная сволочь требовала собирать травки только ему ведомо зачем. Порой приходилось лезть в такие места, где без новоприобретенного навыка я бы просто свернул шею.
Вечером все это и перебиралось. Естественно, ничего нового я про себя уже не узнавал. Ну, разве что о травах и их свойствах. Помимо тех, что годились на волшебное варево, были и те, что входили в составы многих ядов, лекарственных зелий, мазей и артефактов.
За день до отъезда химер заставил меня выучить слова принятия клятвы подчинения и привязывания. Все очень просто, я собирался напоить своих ребят супер-пупер варевом и обучить всему, чему научусь сам. В конце концов, быть супер героем в одиночку скучно - будем общим стадом скакать.
Химер долго отказывался, пока не выдвинул компромиссом стребовать клятву вассалитета, с отличием в том, что пока она действует, ребята будут помнить и применять все, что выучат. Так что, домой я ехал несколько в сонном состоянии.
Встретили меня в замке, как будто не видели года три. Ребята лезли обниматься, Алекс повис на шее, а ногами обхватил за талию, так бы и катался, если бы его не пристыдил дед. Вот только их радости разделить у меня не получалось, слишком спать хотел. Как только страсти поутихли, я пообещал все рассказать завтра, а сейчас мне нужен отдых. Не думая, как на меня посмотрят со стороны, я перепрыгнул ступени в три прыжка и пошел к своей комнате, возле которой уже дожидался Леон. Только не сейчас!
Решив стойко игнорировать парня, я прошел в комнату и, не раздеваясь, завалился в постель.
- Ты даже не поздоровался со мной! - разъяренной фурией набросился на меня он. - Что с тобой вообще происходит? То ты набрасываешься на меня, то не замечаешь.
- Мы можем поговорить завтра? - из последних сил, стараясь не потерять самоконтроль, попытался его успокоить.
Руки так и чесались прибить настырного любовника.
- Нет. Мы поговорим сейчас…
Не дослушав фразу до конца, я вылетел из комнаты, перепрыгнув через перила все той же лестницы, сделав сальто в воздухе, и при приземлении сгруппировался, перекувырнулся через себя, гася инерцию. Направился в казарму мимо застывших ребят и деда, а на лестнице памятником самому себе застыл Леон.
- Завтра, все всем завтра, - с этими словами я зашел в свою казарму и завалился на кушетку.
***
POV. Грэй.
Мне было семнадцать, когда произошло несчастье, полностью поменявшее мою жизнь, да и не только мою. Я жил в мирной деревеньке. Отец был пахарь, мать весь день была то в огороде, то с детьми, то по дому работала. Жили бедно, но никогда не голодали. Никто в деревне не голодал.
Была ранняя весна, хоть снег уже и сошел, но в поле пока работы не было, и отец каждый день уходил в лес то на охоту, то на рыбалку на лесное озеро. В тот день почти все были в деревне. Прошел сильный ливень, и все дорожки и тропинка раскисли. Я сидел с младшими в доме, когда на деревню совершили налет всадники. Не думая о себе, я схватил в охапку младшую сестру, а брата за руку и огородами стал убегать в лес. Прятались мы до вечера, а когда решились вернуться, то увидели лишь пепелище и трупы. Меня пеленой окутало отчаяние. Я думал лишь о том, куда нам теперь идти и как мне обеспечить брата и сестру? Я пробродил до ночи, надеясь хоть кого-то найти в живых. В некоторых домах были не тронуты погреба, так что еда пока в запасе имелась, но это максимум до осени, а дальше осень и болезни, про зиму даже думать было страшно.