Глеб Васильевич убрал спортивный костюм и полез за более приличной одеждой.
***
Ирма стояла на балконе, провожая взглядом машину мужа, скрывающуюся за деревьями. Умчался как на пожар, ни слова не говоря. Водителя опять не взял, как будто понравилось ему самому ездить. Терпеть же не может в Москве водить, и Ирме это прекрасно известно. Значит, не хочет, чтобы водитель знал, куда именно он ездит. Опасается, что информация утечет? Правильно, в общем-то, опасается, с Игорем у Ирмы были хорошие отношения, подкрепляемые твердой валютой.
Но интересно другое. В силу некоторых обстоятельств Ирма подозревала, что Глеб ездит не к очередной любовнице. Тогда куда?
Несколько дней назад Ирма, как обычно, к восьми утра приготовила завтрак – сварила овсяную кашу на воде, зато с натуральными ягодами, налила Глебу стакан свежевыжатого сока, накрыла на стол. Но Глеб не появился ни в восемь, ни в половине девятого. Каша остыла, сверху не доносилось ни звука, и Ирма начала волноваться. Последние несколько лет у Глеба были проблемы со сном, и, во сколько бы он ни лег накануне, никогда не вставал позже восьми. Может быть, что-то случилось?
Какими бы странными ни казались их отношения со стороны, Ирма была привязана к Глебу. С неспокойным сердцем она поднялась в его спальню, тихо постучала – ответа не последовало. Ирма толкнула дверь.
Глеб лежал на спине, постанывая во сне. Одна из подушек валялась на полу, тонкое одеяло сбилось в ком у ног, простынь была свезена. Ирма подошла поближе, подняла с пола подушку, вернула ее на кровать, наклонилась, чтобы поправить одеяло, и тут заметила что правая рука Глеба засунута под резинку трусов, которые слишком уж топорщились. Глеб застонал громче, дёрнулся и затих. По нижнему белью мужчины растекалось мокрое пятно.
- Обалдеть можно…
Ирма смущённо отвернулась. Мужу настолько не хватает секса, что он кончает во сне как подросток? Может, пригласить его сегодня в свою спальню? Нет, не стоит. Ему нужно, пусть сам и приходит.
Ирма тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Когда в одиннадцатом часу Глеб спустился к завтраку, Ирма сделала вид, что ничего не происходит, и завтрак вместо обеда - вполне обычное дело.
Но Глеб так и не постучал к ней ни вечером, ни на следующий день. Дома практически не покидал, а если и ездил в офис, то возвращался даже раньше обычного. Ирма взяла в привычку подходить к спальне мужа, прислушиваясь, но не заглядывая внутрь. Стоны она ещё пару раз слышала, но к завтраку Глеб больше не опаздывал.
А сегодня муж вдруг сорвался неизвестно куда, без водителя и в крайне взволнованном состоянии. От опытного взгляда Ирмы не укрылось ни то, с какой скоростью он впихнул в себя положенную тарелку каши и стакан сока, хотя обычно давился ее вкусными и полезными завтраками, ни криво завязанный галстук, ни пачка сигарет, выглядывавшая из нагрудного кармана. С сигаретами у Глеба были странные отношения – он начинал курить, когда в его жизни что-то случалось, и легко бросал, когда проблема решалась.
Ирма вернулась в дом, взяла недочитанную книгу по философии и устроилась в гостиной. Интересная вырисовывается картинка. Очевидно, что у Глеба новое романтическое увлечение. Но увлечение у него есть, а секса нет. Каких бы чудо-травок или таблеток он ни наглотался, в его возрасте кончать во сне с завидной регулярностью противоестественно. Итак, Глеб кого-то хочет, но этот кто-то не отвечает ему взаимностью? Бред! Ирма еще не встречала ни одной женщины, которая могла бы отказать Немову. Да что там говорить, она, девочка из интеллигентной семьи, строжайшего воспитания, оказалась в постели Немова через три часа после знакомства. Удачно, правда, оказалась, сумела стать не просто любовницей, а женой. Хотя иногда она завидовала его любовницам: удовольствия все те же самые, а обязанностей никаких.
Так что же происходит?
Любопытство, как известно, вот уже сотни лет борется с неконтролируемой популяцией кошек. От невеселых мыслей и полного отсутствия логики в поведении Глеба Ирма так разнервничалась, что решила, вопреки всем своим постулатам, испечь торт. Заодно и подружек пригласить на чаепитие, может быть, они дельный совет дадут.
* * *
Дорога до «Сосенок» заняла полтора часа, и за это время Глеб Васильевич успел себя накрутить до головной боли. Блин, ну какого чёрта? Так хорошо было, спокойно. Жил себе в своё удовольствие, никого не трогал, никуда не влезал. Было бы его отношение к Никите не таким болезненно пугающим, проблем бы не возникало. Уладил бы дела в клинике, поставил галочку в списке хороших дел и забыл. Может, стоит согласиться с профессором и передать парня психиатрам? Ох, как не вовремя уехали Вяземские, ох не вовремя.
Глеб набрал номер Таши, но наткнулся на автоответчик. Оставив сообщение, Немов поспешил к лечебному корпусу. Остановился перед дверью Посохова, но так и не решился постучать. А что, если сходить к Никите? Нет, конечно, Глеб не будет заходить в палату, он уже научен горьким опытом. Никита не должен его видеть, не должен знать, что Глеб приходил. Глеб просто взглянет одним глазком на парня через стекло, убедится, что с ним все в порядке, что с ним нормально обращаются. Вдруг причина депрессии в плохом обращении? Тогда какой смысл продлевать пребывание Ника здесь?
Как всегда, найдя логическое обоснование, пусть притянутое за уши, собственному безрассудству, Глеб Васильевич поспешил по знакомому коридору. Кто-то его узнавал, здоровался, но Немов не обращал внимания. Окна коридора выходили во внутренний двор, где прогуливались шедшие на поправку пациенты. Глеб Васильевич кинул мимолетный взгляд и резко затормозил. Прямо у окна на скамеечке, спиной к нему, сидел Ник. Он склонился над самой землей и что-то рисовал веточкой на песчаной дорожке.
Поразительно, стоило только Глебу увидеть Никиту, и все его тщательно возведенные стены логических доводов полетели к чертям. Сам не понимая, что делает, Глеб стал озираться по сторонам в поисках двери во двор. Не в окно же лезть? Хотя кто знает, может и полез бы, не найдись дверь почти сразу же.
Оказавшись в залитом солнышком уютном внутреннем дворике, Глеб Васильевич осторожно подошел к парню сзади. В этот момент он совершенно не думал о возможной опасности, как будто мало ему было прошлой встречи. Ник выглядел таким спокойным и умиротворенным. Слишком спокойным. Глеб бы даже сказал, равнодушным ко всему вокруг. Как будто ничего в этом мире нет важнее, чем писать палочкой на песке. Кстати, что он там пишет?
Глеб Васильевич сделал еще шаг и заглянул парню через плечо. На песке было старательно выведено всего одно слово – «ГЛЕБ».
* * *
На только что законченную надпись упала тень. Ник недовольно поморщился. Кто там, опять Посохов со своими задушевными речами о счастливом будущем без наркотиков? Как будто его интересовали наркотики. Сейчас Ника интересовало только одно, но сильнодействующее вещество, которое нужно было запретить Международной конвенцией как опасное для жизни. И имя ему было «Глеб».
С тех самых пор, как Ник снова мог отвечать за свои действия и вообще осознавать, что с ним происходит, он думал только о Глебе. Когда парень вспомнил, что Глеб был у него и он, Ник, набросился на него, как собака, почувствовавшая знакомый запах, ему стало невообразимо стыдно. Хотелось провалиться под землю, он не мог смотреть на себя в зеркало, не мог встречаться глазами с людьми. Ник презирал себя за несдержанность. Он наверняка напугал Глеба, может быть даже причинил ему боль – Ник помнил, как со всей дури впечатал Немова в стенку. Да что там говорить, если бы не ворвались санитары, еще неизвестно, чем все закончилось бы – он вполне мог изнасиловать Глеба. Своего любимого, единственного, самого дорогого человека на свете.
Не удивительно, что едва Ник пришел в себя, на него накатила апатия к окружающему миру. Все его мысли занимал Глеб. Ник то ли строил планы их совместного будущего, то ли просто мечтал о нем. Реальность для него путалась с грезами, он не замечал ничего вокруг, не хотел ни есть, ни гулять, ни общаться со своими «товарищами», как называл местный психолог малолетних придурков, держащихся за руки и распевающих песенки на групповых занятиях. Никита игнорировал все попытки вовлечь его в «социальную реабилитацию». Бред это все, в институте проходили. Уже тогда Ник не верил, что метод «расскажи мне о своих проблемах» и «а теперь Коля расскажет нам, как победил свою вредную привычку, а мы ему похлопаем» кому-то помогает. И уж тем более не собирался сам участвовать в этом.
Погружаясь в себя и свои мысли, Ник не замечал, как над его головой сгущаются тучи в лице доктора Посохова и перспективы оказаться в психушке.
Однако тень все не исчезала, и Ник наконец-то обернулся. И в следующую секунду чуть не слетел со скамейки, потому что у него за спиной стоял Глеб.
В первую секунду решив, что это всего лишь очередной выверт больного воображения, Ник протянул руку, но Глеб, наученный горьким опытом, отшатнулся. Рука Ника скользнула по пиджаку Немова. Пиджак был вполне материальным, значит, Глеб и в самом деле пришел. Снова. Но теперь он его боится. Что ж, неудивительно, Ник сам заслужил такое отношение.
Никита собрал всю волю в кулак и заставил себя посмотреть Немову в глаза, спокойно и уверенно.
- Здравствуйте, Глеб Васильевич.
Он заметил, с каким облегчением выдохнул Немов. Так, первое впечатление произвести удалось, теперь бы не испортить.
- Здравствуй, Никита. Как ты себя чувствуешь?
Однако руки Глеб для пожатия не подал, так и остался стоять на расстоянии пяти шагов.
- Отлично, Глеб Васильевич. Глеб Васильевич, я должен извиниться за свое прошлое поведение. Я был немного не в себе.
- Забудем об этом, Никита.
Глеб благосклонно кивнул головой, отчего у Ника заныло под ложечкой. «Нет, Глеб, не надо об этом забывать. Ты не понял. Мне стыдно, что я накинулся на тебя, был слишком груб. Но я не хочу забывать, как целовал тебя…»
Слов не хватало, зато мыслям было тесно в голове.
- Никита, - начал тем временем Глеб. – Мне позвонил твой лечащий врач и сообщил, что ты уклоняешься от групповых занятий, плохо питаешься, не в настроении.
- Все врут, Глеб Васильевич, - Никита постарался улыбнуться, хотя на душе кошки скребли. – Просто мне несколько надоела местная…хм…компания. Хочется домой.
- Вот как? – кажется, Глеба обрадовал его ответ. – Так в чем же дело? Лечение закончено, я думаю, тебе больше нечего тут делать. Я поговорю с доктором Посоховым.
Глеб поспешил в здание, а Ник остался на скамейке, провожать его взглядом.
* * *
У Глеба Васильевича просто камень с души свалился. Нет у мальчика никакой депрессии, ему просто не нравится в этом месте. Ну а кому понравится-то? Ему нужно домой, в привычную обстановку, в нормальную жизнь. Именно это он и постарался объяснить Сергею Ивановичу. Однако доктор Посохов его энтузиазма не разделял.
- Хорошо, Глеб Васильевич, парня мы выпишем. Вы можете забирать его домой. Но я бы все равно настаивал на том, чтобы вы нашли для него хорошего психоаналитика. Поверьте моему опыту, большинство людей, однажды побывавших на игле, рано или поздно снова срывается. А Никита изначально нестабилен.
Глеб согласно покивал, только бы отвязаться, подписал все необходимые бумаги, и через пятнадцать минут уже выруливал со стоянки «Сосенок». Никита сидел сзади. Глеб Васильевич намеренно распахнул перед ним заднюю дверь, а на переднее сидение поставил сумку с вещами Ника. В машине Глеб сразу включил радио и прибавил громкость, чтобы предотвратить все возможные разговоры. Однако в глубине души он понимал, что разговора им с Ником все-таки не избежать. Но пусть это хотя бы произойдет в квартире, а пока Глеб успеет морально подготовиться.
Всю дорогу молчали, однако подготовиться Глеб так и не сумел. Он то и дело поглядывал на парня в зеркало заднего вида. Ник выглядел спокойным и сосредоточенным, но кто знает, что у него в душе творилось?
Заметив супермаркет, Глеб притормозил.
- У тебя в холодильнике мышь повесилась. Пойдем, возьмем что-нибудь.
Ник послушно вылез из машины и пошел вслед за Глебом.
- Чем ты обычно питаешься? – поинтересовался Глеб Васильевич, беря тележку.
- Да чем придется, - пожал плечами Ник. – Мне без разницы. Главное, чтобы пиво было.
- Кстати, о пиве. То, что ты пьешь, не имеет никакого отношения к этому прекрасному напитку, - Глеб остановился возле стеллажа со спиртным. – Попробуй вот это. И вот это тоже ничего.
Он положил несколько бутылок в тележку и заметил, что Ник внимательно на него смотрит.
- Глеб Васильевич, а откуда вы знаете, какое пиво я пью?
Глеб покраснел. Черт, ну кто за язык тянул? Не рассказывать же, как ночевал в квартире мальчишки и хлебал его напитки.
- Видел банки у тебя в квартире, - буркнул Немов и поспешил к холодильникам с мясными продуктами.
Мужчины набрали сосисок, колбасы, сыра и хлеба. Глеб хотел прихватить еще пару йогуртов, но Ник заявил, что они пришли за едой, а не за косметическими средствами. На кассе Глеб долго не мог понять, какую карточку от него требует продавщица, совал ей свой пластик, пока не подоспел Ник и не объяснил, что речь о сетевой карточке магазина, которая дает скидку.
- Извини, я нечасто бываю в магазинах, - смутился Глеб. – Обычно покупками занимается Ирма.
- Ирма?
- Моя жена.
- О-о, понятно.
Глебу очень не понравился многозначительный тон Ника. Ну да, у него есть жена. А парень что себе о нем навоображал?
Открыв дверь своей квартиры, Ник присвистнул:
- Ого, как тут чисто!