<tab>Прокрутив в голове события сегодняшнего дня, Волков закипел, как перегретый чайник со свистком. Ведь как ни крути, перед всем институтом опозорился, да и неизвестно, что предпримет ректор в наказание, а тут ещё и этот блондинистый!
<tab>— Ах он, козлина гомосекская! Руки об меня вздумал вытирать?! Мало ему было ног?!
<tab>На этой пессимистичной ноте Степан шустро отвинтил крышку с бутылки и набулькал себе треть стаканчика. Подумав немного и прищурив правый глаз, он наполнил его ещё на треть и удовлетворённо кивнул.
<tab>— Что ж, в связи с отсутствием собутыльника, дабы не показаться запойным алкоголиком, провозглашаю тост: за мир во всём мире и у меня в частности!
<tab>Второй тост был за отличную погоду в доме и в комнате общежития в частности, третий — за родителей, четвёртый — за любовь к ближнему, на пятом Степан застопорился. Горло жгло, по пищеводу будто стая жар-птиц потопталась, и почему-то чесалось левое ухо. Логично решив, что Ванька (сосед) и до стипендии с дивидендами потерпит (то, что эту самую стипендию придётся теперь ждать до прихода Мазая с зайцами, парень благополучно забыл), Волков вгрызся в булочку, рассматривая немного остекленевшими глазами надпись на внутренней стороне беседки «Я тебя люблю, Миша», а прямо под ней — другую «И я тебя, Слава».
<tab>Потерев кулаком глаз, Степан снова перечитал эту личную переписку и неожиданно покраснел.
<tab>— Они существую-ют, — провыл Степан, тыча пальцем в стену, и глупо хихикнул.
<tab>Дальше парень продолжил запивать жизненные неприятности и загубленную молодость уже без тостов…
<tab>***
<tab>— Ты не можешь с ним встречаться! — припечатал ректор, нервно расхаживая по своему кабинету и стараясь не смотреть на устроившегося в расслабленной позе Охотникова в кресле.
<tab>— Это ещё почему? — если сначала Евгран и не собирался проводить никакие эксперименты со своей ориентацией, то после этих слов твёрдо вознамерился поступить с точностью наоборот.
<tab>— Он… он… рыжий! — буркнул Ринат Эдмундович, на миг замирая перед стеллажом с папками.
<tab>Охотников опешил, подаваясь вперёд и вдавливая пальцы в подлокотники сидения.
<tab>— Да ладно? — приторно-сладким голосом произнёс он. — А я и не заметил.
<tab>— Не паясничай! — Ректор выдохнул, утёр ладонью выступивший на лбу пот и решился посмотреть на племянника. — Он плохо учится…
<tab>— Я его подтяну, — тут же выдал Евгран, начиная забавляться над ситуацией.
<tab>— Твоя мать хочет от тебя детей! — выдал весомый аргумент Ринат Эдмундович, победно взглянув на блондина.
<tab>— А от моего отца ей их не достаточно? — Охотников расслабился, начиная мысленно посмеиваться.
<tab>— У него член! — не унимался ректор.
<tab>— У меня тоже, живу же как-то! — развёл руками парень и хмыкнул.
<tab>— Вот именно! Как вы…
<tab>— Раком!
<tab>— Евгран!!!
<tab>— Дядя, вы бы со своей личной жизнью разобрались прежде, чем в мою вмешиваться! — Охотников встал и снял со спинки кресла свою сумку.
<tab>— Ты мне угрожаешь? — зашипел ректор.
<tab>— У вас жена, две дочери, собака, две кошки, хомяк, золотые рыбки, любовница, которую я вчера случайно увидел…
<tab>— Мы просто обедали!
<tab>— Ага, в половине первого ночи, в мотеле, со своей студенткой…
<tab>— Что ты от меня хочешь? — устало протянул Ринат, прикрывая глаза.
<tab>— Не судите и не судимы будете, — уже открывая дверь, ответил Евгран.
<tab>— Что хоть ты в нём нашёл? — в голосе ректора появились нотки любопытства.
<tab>— Язык у него… — ректор поперхнулся, — хорошо подвешен. — Охотников рассмеялся и пошёл на следующую пару.
<tab>То, что Степан решил не идти на занятия, было вполне предсказуемым. Тот и раньше не отличался особой усидчивостью, а уж после последних событий…
<tab>Евгран отсидел все лекции, не обращая внимания на взгляды, полные любопытства и вопросов, и поехал домой, по дороге продумывая планы по соблазнению рыжика. Представив, как Степан падает на его кровать совершенно обнажённый, протягивает к нему руки и пошло облизывается, Охотников нервно заёрзал на сидении и чуть не проехал на красный свет.
<tab>— Хм, стоит попробовать, — пробормотал парень и тут же разразился грубой руганью.
<tab>Какой-то мудак, не обращая внимания на погоду и глубокие лужи на дороге, пролетел мимо BMW, накрыв машину фонтаном грязной воды.
<tab>— Сука! — ударив по рулю, рыкнул Охотников.
<tab>До дома оставались считанные метры, а переться на мойку совершенно не улыбалось. Махнув рукой, парень загнал машину под небольшой навес, поставил её на сигнализацию и скрылся в недрах небольшого, но аккуратного дома.
<tab>Евгран ещё не знал, что вечер и ночь пройдут для него очень продуктивно!
<tab>***
<tab><b>POV Степан</b>
<tab>Как же мне хреново! В голове словно поселилась вся оркестровая яма — звуки виолончели перебивались позвякиванием колокольчиков, а скрипка визжала дуэтом с контрабасом!
<tab>С мученическим стоном потягиваюсь и тут же хватаюсь за горло. Желудок попросился наружу вместе со всем его содержимым.
<tab>Да счас! Самогонку не жалко, но там же ещё булочки… Хватаю ртом воздух, стараясь унять тайфун в животе.
<tab>— М-м-м, — слова произнести не получается, а хрипы способны испугать даже льва. — Пи-и-тт-ть, — опа, смог! Да я чёртов Макаренко!
<tab>Ванька спешить на помощь не торопился. Где моя таблетка аспирина и стакан воды? Где нудение над ухом о вреде пьянства в одно рыло? Кхм, а где мой зонт…
<tab>Шарю руками по кровати, которая почему-то не кончается, да и под пальцами вместо грубой простыни шёлковое великолепие. Боюсь открывать глаза…
<tab>— Есть здесь кто-нибудь? — тихонечко, чтобы не дай Бог никто не услышал.
<tab>Смешок откуда-то справа заставил напрячься.
<tab>Лежу, не двигаюсь, руки вытянул вдоль тела, притворяюсь трупом… очень хрипло сопящим трупом… с насморком!
<tab>— И долго ты ещё будешь приходить в себя? — спросил знакомый язвительный голос, и по прикрытым веками глазам больно ударил свет.
<tab>— Гадёныш! — шиплю, резко вскакивая на кровати.
<tab>Мир сотрясся. Мучное, подгоняемое изюмом, поплыло на «Буратино» к горлу с намерением постучаться в зубы.
<tab>На ощупь сползаю с постели и, зажимая рот рукой, ползу на голос.
<tab>— А ночью называл «мой котёнок», — наигранно вздохнув, посетовал Евгран. — Ты правильно ползёшь, только не в том направлении — туалет намного правее.
<tab>Возмущённо булькнув, растянулся на полу. Что ж, если суждено нагадить на глазах этой сволочи, я это сделаю с честью! То есть честно предупредил:
<tab>— По-бе-ерегись!..
<tab>— Эй!
<tab>Меня подхватывают за талию и зажимают рот уже в две руки. Моей и этого переростка. Куда-то несут, стараясь не сильно давить на живот. Правильно, нечего разбазаривать моё добро.
<tab>— Сам справишься? — поинтересовался Охотников, устраивая мою тушку рядом с унитазом.
<tab>Нет, что ты? Давай сделаем это вместе! За компанию, так сказать.
<tab>Отрицательно мычу, рукой показывая, чтобы этот помощничек выметался.
<tab>Сижу на закрытой крышке унитаза и смущаюсь. Дело в том, что есть у меня одна особенность: когда выпиваю, начинаю творить странные вещи, но когда прихожу в себя — память возвращается, постепенно подкидывая мне всё новые картинки.
<tab>Вот и сейчас ситуация удручала.
<tab>Первое воспоминание: обнимаю одной рукой ствол берёзы, второй — тычу зонтом в прифигевшую от возмущения дворняжку.
<tab>Второе воспоминание: пытаюсь выяснить у испуганного неизвестного дедка о его ориентации. После вопроса: «Вам мальчики или девочки нравятся?» — у того открылось второе дыхание и, вспомнив молодость, дед резво поковылял в сторону ларька с «живым» пивом.
<tab>Третье воспоминание: чья-то грязная машина украсилась надписью «помой меня», похихикал, прищурился и поставил в конце спича сердечко.
<tab>Четвёртое воспоминание: пролезаю в окно общежития, прижимая к груди многострадальный зонт. Ползу как партизан мимо округлившей глаза вахтёрши, иногда прикладывая к губам палец. Видимо, пытаюсь ей объяснить, чтобы не шумела. Вручаю зонт и надкусанную сбоку булочку открывшему дверь в комнату Ваньке, заверяя того, что булочка почти новая, ни разу не уроненная, даже почти не мокрая (вспомнил, почему обиделся на дворняжку). По стеночке пробираюсь в душ. Воды нет! С возмущением разворачиваюсь обратно. Рядом с вахтёршей вновь становлюсь на четвереньки и ползу к выходу из общаги. «После одиннадцати не впущу», — со смехом мне вслед.
<tab>Пятое воспоминание: сижу у столба, обхватив ноги, и пытаюсь выть на облака. Вокруг уже темно, полная луна почти полностью скрыта. Жалею себя и утираю лицо грязным рукавом.
<tab>Шестое воспоминание: стою уже у знакомой машины и с воодушевлением перечитываю чужую надпись под своей: «Приходи, помою». До меня доходит, кому принадлежит BMW, радостно хлопаю в ладоши и теряю равновесие.
<tab>Седьмое воспоминание: долблю кулаком в дверь, оставляя на ней грязные пятна. Лыблюсь в возмущённое лицо открывшего дверь Евграна. «Я мыться!» — ставлю того в известность и, не разуваясь, гордо прохожу (медленно ползу, держась за стенку) в коридор, отодвигая с дороги Охотникова.
<tab>Восьмое воспоминание: сижу в джакузи, радуюсь пузырькам. Рядом на корточках сидит Евгран и пристально смотрит на мою голую грудь. Широким жестом предлагаю хозяину квартиры чувствовать себя как дома. Надо мной ржут. Обидно…
<tab>Девятое воспоминание: потемневшие глаза Охотникова очень близко от моего лица, хищный оскал, хриплые слова: «Сам напросился!» — и поцелуй, мигом выбивший из моей головы все посторонние мысли. Чужие губы сминают, язык вторгается на мою территорию, проходится по зубам и дёснам. В паху резко тяжелеет, а с губ срывается непроизвольный стон.
<tab>Десятое воспоминание: мою невменяемую тушку вытирают пушистым полотенцем и куда-то несут. Руками трогаю уши Евграна, радуюсь его шипению. Меня роняют на кровать и быстро уходят. Мерзко хихикаю и сползаю на пол. Спешу (семеню мелкими перебежками, прячась за предметами мебели) за Охотниковым.
<tab>Одиннадцатое воспоминание: открыв рот, наблюдаю в чуть приоткрытую дверь за обнажённым Евграном, дрочившим в душе. Опускаю ладонь на свой пах, обхватывая уже твёрдую плоть в кулак. Дрочим вместе.
<tab>Двенадцатое воспоминание: меня засекли, красиво выругались, кончили… Непонимающе смотрю на свою испачканную спермой ладонь. Мне было так хорошо…
<tab>Тринадцатое воспоминание: «Не угомонишься — трахну!» — меня кутают в одеяло, затыкая рот краешком подушки. Мычу. Хочется до конца выяснить, есть ли у Евграна волосы на заднице. Охотников бесится и вжимает меня в матрас. Успокаиваюсь, когда на мой вопрос «Ты меня сильно любишь?» отвечают: «Безумно, рыжик, но давай об этом утром поговорим!»
<tab>Четырнадцатое воспоминание: хочу писать. Гусеничка в моём лице начинает извиваться, пытаясь выбраться из одеяльного плена. Евгран рычит, матерится и бьётся головой о спинку кровати.
<tab>Пятнадцатое воспоминание: воровато оглядываюсь, тыря колбасу из чужого холодильника. Охотников стоит в дверях кухни, скрестив руки на груди. Видимо, на стрёме…
<tab>Шестнадцатое воспоминание: жадно целуюсь с Евграном, пытаясь руками пробраться под резинку его боксёров. Шиплю от укуса в губу. На меня орут и вновь укутывают в одеяло. Вопрос про волосы всё ещё остаётся открытым…
<tab>Семнадцатое воспоминание: нежный поцелуй в шею. Томно вздыхаю и проваливаюсь в сон.
<tab>— Я труп, — обхватив голову руками, раскачиваюсь на унитазе. Раз десять почистил уже зубы, чтобы хоть ненадолго перебить привкус горечи во рту.
<tab>И тут меня пронзает неожиданная мыслишка. А я ещё девственник?!
<tab>Ёрзаю, пытаясь получить ответ на этот животрепещущий вопрос. Не болит. А может, это я его?..
<tab>— Ты там живой? Выйти можешь? — голос Евграна полон нетерпения.
<tab>— Не могу, я голый! — сообщаю я, оглядываясь в поисках полотенца. Какое-никакое, но всё же прикрытие.
<tab>За дверью смеются.
<tab>— Тебе не кажется, что ты как-то поздно об этом спохватился?
<tab>— Ты меня соблазнил! — обвиняю Евграна. — И бросил! — добавляю громче.
<tab>— Это когда? — не понял Охотников и начал открывать дверь.
<tab>— Не шевелись, — ору я, резво вскакивая со «стула» и подлетая к примеченной ранее вешалке с разноцветным халатом.
<tab>Успел просунуть первую руку в рукав, когда почувствовал пристальный взгляд на своей пояснице.
<tab>— А у тебя веснушки на копчике, — тихий голос Евграна прогнал толпу мурашек по позвоночнику.
<tab>— Это родинки, придурок, — не оборачиваясь, надел на себя короткий халат (женский!) и потуже затянул пояс.
<tab>— Отлично выглядишь, — что-то меня напрягают хриплые нотки в голосе Охотникова. — И я тебя бросать не собираюсь…
<tab>— А я тебя? — вопрос вырвался сам по себе.
<tab>— Только попробуй! — и столько решимости в голосе.
<tab>— Откуда у тебя в ванной женский халат?— как ни пытался, скрыть ревнивые нотки в голосе не удалось.
<tab>Резко оборачиваюсь, чтобы увидеть, как этот хищник медленно приближается ко мне. Вытягиваю вперёд руки и упираюсь ему в грудь. Голую грудь.
<tab>— Ты же не думаешь, что до тебя я был монахом? — Евгран опустил взгляд вниз и сглотнул.
<tab>Я тоже проследил в том же направлении и вздрогнул. Серые боксёры не скрывали довольно внушительный стояк, натянувший ткань его трусов.
<tab>Минуты две мы молчали, тяжело дыша.
<tab>— Я гей? — тихо интересуюсь и пытаюсь осторожно отстраниться.
<tab>Мне этого не позволяют, обхватывая запястья и впечатывая в твёрдую грудь. В нос тут же проник умопомрачительный запах ванили. Начинает вновь тошнить…
<tab>— Скоро выясним, — поцелуй в шею.
<tab>Тошнота усиливается. Вырываюсь, но меня зажимают крепче, целуя уже мочку уха. Пытаюсь движениями тела просигналить, что мне что-то не хорошо. Меня понимают, но как-то неправильно. Евграновская наглая рука пробирается под халат и сдавливает бедро, член парня трётся о мой живот, вызывая не совсем естественный отклик в моём организме.
<tab>— Меня сейчас стошнит! — заявляю в открытую, для наглядного примера демонстрируя позеленевшую физиономию и чуть повлажневшие глаза.
<tab>Меня тут же отпускают и уже привычно матерятся.
<tab>А я что? Я ничего! Повторно схожусь лицом к «лицу» с унитазом.
<tab>— Стёп, тебя от поцелуя стошнило? — неуверенный и такой обиженный голос Охотникова.
<tab>Ржу и булькаю, ржу и булькаю… И уже не смущает мысль, что такой интимный процесс приходится выставлять на всеобщее обозрение. Мы дрочили вместе!
<tab>Ополоснув руки и лицо, почистив несколько раз зубы и съев треть тюбика пасты — наконец ответил злобно пыхтящему Евграну:
<tab>— Меня тошнит от твоей нерешительности…
<tab>Зря я это сказал…
<tab><b>Конец POV</b>
<tab>***
<tab>В то утро Волкова не лишили девственности только потому, что к Охотникову пожаловала делегация в лице матери Евграна и ректора института.
<tab>Ринат Эдмундович мялся в дверях кухни, не решаясь вмешаться в разговор на повышенных тонах Евграна и Елизаветы Эдмундовны. Степан прятался в спальне (женский халат — не лучшая одежда для знакомства с родителями), но чутко прислушивался к баталиям.
<tab>— Почему я не в курсе, что мой сын — гей?! — кричала женщина, грозно надвигаясь на невозмутимого сына.