-И как, понравилось?- перед глазами Олеся опять всплыла недавняя картинка и его замутило.
Никита затянулся.
-В любом случае, я кончил,- меланхолично заметил он и всё-таки посмотрел на собеседника. Лучше бы продолжал таращиться в окно – расширенные от возбуждения зрачки всё никак не могли прийти в норму и смотрели на Олеся, точно заряженные дула двустволки.- А как тебе, понравилось представление?
-Меня стошнило,- озвучил очевидный факт Олесь и вымелся из туалета. На уроки он больше не пошёл – собрал сумку и удрал домой, предварительно показавшись медсестре. Бледному и едва живому после получаса обниманий с унитазом, ему тут же выписали больничный – ехать после уроков домой в компании вечно трещащей Лены и её жуткого братца Олесю не хотелось.
А сегодня, хочешь – не хочешь, всё равно собрался в школу и вышел на остановку. Тут его обнаружила Лена. А вот Никита не явился. Возможно, из-за вчерашнего… Тем лучше!
Трескотня девчонки понемногу пробивалась в его воспалённый мозг, заставляя ещё раз сравнивать этих двоих. У него тоже была младшая сестра. Когда-то безумно давно. Тоже год разницы. И он, счастливый, носился с ней по детской площадке, как дурень с писаной торбой, не зная, куда поставить свою маленькую принцессу, чтоб не запачкалась. И мама тогда ещё не пила и не орала на него. И не била раскалённой сковородой по голове, оставляя выедающие волосы ожоги.
Протянул руку и неожиданно ласково провёл по пушистой головке Лены ладонью. Девчонка примолкла, хлопая глазёнками из-под таких же пушистых ресниц, как и его собственные. И его сестру звали Лена… Леночка…
-Ты чего? Я совершенно не переживаю, я просто тебе рассказываю,- озадачилась девчонка. И правда, до этого Олесь предпочитал держать все свои мысли и эмоции при себе. До людей вообще не притрагивался, если только в маршрутке давки не было.
-О чём рассказываешь?
-Ну как же? О Вилене, который вчера из окна выпал.
-Какой Вилен? Откуда выпал?.. У нас, в школе?!
-Ну, тебе вчера плохо было, ты уехал. А это уже после уроков произошло,- затараторила Лена, едва ли не впервые обнаружив у собеседника интерес к разговору.- Он в параллельном со мной классе учится. Учителя говорят, что он нечаянно соскользнул, но ребята рассказывали, что он вообще дурной какой-то был на последних уроках. Ничего не соображал и белый, точно полотно, сидел. А как последний звонок прозвенел, запёрся на подоконник, открыл окно. Ну кто ж знал, что он захочет поучиться летать? Думали, шутка – стали смеяться, а он…
Олесь сглотнул сухость в горле. Вилен. Вилен в школе, пускай и на две тысячи человек, был только один. Да к тому же секретарь ученического совета. Его здесь все знали. И Олесь его узнал – тогда, в кабинке.
-Насмерть?
-Что?- не поняла Лена.
-Говорю, насмерть разбился?- сам он отчаянно пытался вспомнить, на каком этаже находились десятые классы.
-Жив твой приятель, не парься. Ноги с руками поотшибал. Поваляется на больничной койке, поумнеет. В следующий раз пускай с крыши скачет – тогда уж наверняка…
Олесь подскочил. Тихий насмешливый голос Никиты ударил, точно кнут. Сам Никита, как обычно спокойный и собранный, стоял за его спиной. И неизвестно, сколько он там проторчал – Олесь внезапно осознал, что не слышал, когда парень подошёл.
-Утро,- кивнул Никита.
Олесь едва нашёл силы, чтобы махнуть головой в ответ.
Сегодня Никита не был ни отстранённым как обычно, ни подавленным, как мог бы быть, ощущая на себе ответственность за случай с Виленом. Он был наглым и невозмутимым. Когда подошла маршрутка, он преспокойно распихал суетящуюся толпу и пробрался внутрь, не особо переживая, попали ли в маршрутку попутчики.
Уже когда они в общем потоке заходили в ворота школы, Никита цопнул Олеся за воротник и тихонько предупредил:
-Если начнёшь трепаться по углам, я и тебя в той же кабинке…
Полицейский посмотрел на Олеся добрыми глазами законченного садиста и раскрыл планшет. Олесь беспокойно завозился. Откуда только эти ищейки всё вынюхивают? Ведь просто же мимо кабинета директора шёл. Ну да, остановился погреть уши – о чём говорят взрослые дяденьки. Да все так делают! Директор рассказывал о Вилене. Полицейский равнодушно записывал показания, а потом углядел притаившегося у приоткрытой двери ученика и едва ли не за загривок втащил его в кабинет.
-Ну?- грозно вопросил представитель порядка.- Имя, фамилия, отчество.
Назвал Директор. Мужчина записал.
-Олесь… Олесь… странное имя… Девка что ли? Олеся?
Глянул на покрасневшего от злости парня, ухмыльнулся в усы.
-Да ладно, не заводись. Я тебя знаю.
-Откуда?
-Начальник про тебя как-то рассказывал. Прохоров Павел Игнатьевич.- И сурово, хотя и со смешинкой в глазах, гаркнул,- знаешь таковского?
-Мой сосед,- едва сдерживаясь от нервной улыбки, пробормотал Олесь.
-Умница, значит знаешь. Держи конфетку.
И правда достал чупа-чупс.
Олесь недоумённо воззрился на гостинец. Дядька опять хмыкнул в усы.
-Звиняй, паря, ты уж правда сильно на девку смахиваешь, так и хочется гостинцем подлизаться.
-Не люблю сладкого,- буркнул Олесь. Полицейский ему не нравился, вернее, некоторые его замашки.
-Ладно,- не расстроился мужчина,- тогда расскажи о мальчике, который вчера из окна выпал.
-Он не мой одноклассник,- буркнул Олесь.
-И что? Ребятня всегда промеж собой более говорлива, может, слыхал чего?
Перед глазами опять встала туалетная кабинка и нанизывающийся губами на Никиту Вилен.
-Нет, мне плохо было. Я ушёл пораньше, а о случившемся сегодня узнал от Лены Прохоровой.
-От Лены?
-Угу. Она в параллельном с ним классе учится. Пускай её дома дядя Паша расспросит.
-А заодно и сына,- предложил директор.- Вилен за Никитой всю последнюю неделю бегал, в школьный совет заманить пытался. Может, чего в разговоре сболтнул.
-А может, не надо… Никиту?- тихо попросил Олесь.- Он со школьным советом связываться не хочет, сам говорил. Он вряд ли что знает.
-Ну, за спрос денег не дают,- рассудил полицейский и отпустил Олеся на волю.
Первый снег мерно падал под ноги, вихрясь в свете ночных фонарей, кроша мир сотнями, тысячами снежных капель. Словно падающие с неба звёзды…
Олесь мчался что есть духу по дорожке вдоль ночной трассы, думая только о том, успеет ли проскочить на мигающий зелёный или придётся лавировать уже между машин. Сзади матюгаясь и улюлюкая, словно загонщики, неслись несколько крепких мужиков, не таких юрких, а потому сбивающих на своём пути редких в этот час прохожих. Один из преследователей остался далеко позади, но именно его вопли служили остальным путеводным маяком.
-Ловите, мля, этого хмырёныша, мля!- проорал он.- Этот гад у меня бабки свистнул!
Кто-то повернул голову на вопли и даже расставил руки, пытаясь заграбастать вора, но тот ловко вильнул в сторону, зацепился рукой за фонарный столб, крутанулся и побежал перпендикулярно предыдущему маршруту так и не пересёкши зебры с уже визжащими на переходе легковушками.
-Сука!- сплюнул мужик, останавливаясь и упираясь руками в колени.
-Сколько он у вас украл?- мужики воззрились на молодого человека, наблюдавшего всю сцену со стороны и даже не сделавшего попытку поймать беглеца.
-Тебе зачем?
-За него заплачу.
-Больной что ли?
-Сколько?
-Пятнадцать тысяч.
-А если подумать?
-А если подумать, то щенок стянул шестнадцать с половиной, но если учесть, что ты тут вообще ни при чём, то мы, так и быть, скостили до ровного числа.
Парень секунду помолчал, потом порылся в барсетке, достал странного вида блокнот, отодрал листок, вписал сумму в поле, расписался и протянул мужчине.
-И что это за писулька?- грубо спросил один из его товарищей.
-Это чек. Идёте в банк, обналичиваете, получаете деньги,- спокойно ответил юноша, только уголки губ чуть презрительно скривились.
-И что, ты думаешь, мы поверим во всю эту фигню? Появился прекрасный фей и спас бедную Золушку?
-Можете не верить, мне всё равно. В любом случае Золушку вы не догоните, а это единственный шанс вернуть назад свои деньги.
-Тебе-то оно зачем?
Юноша пожал плечами и как-то невпопад проговорил:
-Всегда хотел завести себе зверушку на побегушках.
Когда в дверь постучали, Олесь как раз выбрался из ванны и настроение имел умиротворённо-благодушное.
-Кто там?
Вместо ответа опять постучали. Кто это такой глухой?
-Тёть Мань, вы? Я честно вас не топил…
На пороге стоял Никита. Скулы от ночного мороза свело, выражение лица как всегда скучающее, пальто расстёгнуто, как будто уже перед родной квартирой стоит. Ну и валил бы в родную квартиру, чего на ночь глядя своей постной миной честных людей беспокоить?..
Олесь в очередной раз поставил в памяти заметку – купить глазок и влепить в дверь, чтоб не натыкаться на вот такие приятные сюрпризы.
-Дверью ошибся,- мрачно сказал он.- Пять шагов на север, дверь с латунной ручкой, доброй ночи,- и попытался закрыть собственную, обшарпанную и во всех смыслах неприметную – своеобразный оберег от квартирных воров.
Между дверью и косяком вырос ботинок Никиты.
-Чего тебе?
-В гости пришёл.
-Поздно уже для гостей. Домой вали, а то мама начнёт переживать, где это её золотой мальчик подевался.
Это Олесь сказал зря. Никита раздул ноздри и просто саданул дверь ногой, вламываясь в квартиру уже даже без намёка на вежливость. Осмотрел прихожую, уже давно убранную, а потому вполне себе жилую, хотя и не такую изысканную, как у Прохоровых. Был как-то Олесь у них в квартире – тётя Маша затащила отчаянно сопротивляющегося парня к ним «на чай». Оказалось, под чаем подразумевался день Рождения дяди Паши, отчего Олесь до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке – гостей было всего две семейные пары и на него они смотрели с любопытством, но без всякой надменности. И всё же парень чувствовал себя до боли чуждым этому миру – он словно ослеп в комнате с фамильным серебром и потемневшими от времени портретами в старых и тоже потемневших рамах. Он просто забился в угол и, как тётя Маша не старалась, так и остался тихим и неразговорчивым. Тогда он едва ли не впервые сообразил, насколько далеко друг от друга могут находиться его затхлый серый мирок и яркий солнечный мир Никиты. И почему он может позволить себе быть такой надменной скотиной…
А сейчас Никита вломился к нему и спокойно осматривается, будто полубог спустился в мир смертных и теперь думает – а зачем он вообще это сделал?
-Чай хоть предложи из вежливости,- наконец обронил Никита, проходя уже в гостиную. Квартира Олеся была намного меньше, чем у Прохоровых – обычная двухкомнатная. В маленькой спальне всегда жил сам Олесь. В гостиной когда-то спала мама, теперь здесь проходили дружеские встречи Стасика, поэтому гостиную Олесь, если честно, не любил и заходил сюда исключительно с тряпкой и ведром. Никита в ней выглядел таким же чужим, как и сам Олесь в его квартире.
-Скажи, а зачем ты обокрал тех мужиков?- Никита через плечо глянул на негостеприимного хозяина, прилипшего к косяку и нежелающего проходить в гостиную. Олесь не любил, когда синие глаза смотрели прямо на него – он начинал беспокойно возиться, точно нашкодивший ребёнок.
-Захотел и обокрал,- зло бросил он. Значит, не показалось, и именно Никита гаденько ухмыльнулся ему у светофора.
Никита повернулся. Медленно подошёл. Остановился совсем рядом, так, что его дыхание коснулось сырой макушки Олеся. В лицо бросился жар, перед глазами очень не вовремя пронеслось заезженное уже видение бесстрастного лица Никиты в той злополучной кабинке.
-Шёл бы ты уже, а?- не осмеливаясь поднять лицо, тоскливо пробурчал Олесь, и вознамерился уйти сам, хотя бы обратно в коридор. Не вышло – Никита просто преградил путь ногой.
-Зачем тебе деньги? У тебя ведь есть мажорный папик, который отстёгивает в карман.
-Он мне не папик!- рассерженно выкрикнул Никите в лицо Олесь и зло пнул мешающую пройти ногу.
-Только не надо мне сказок, что мужик просто так о тебе заботится,- невозмутимо любуясь Олесиной истерикой, продолжил Никита.- Он тебе не отчим, не сват, не брат и вообще не родственник. С какой стати ухоженный небедный дядька на бентли будет присматривать за таким смазливым мальчиком, а?
-Не твоё дело,- огрызнулся Олесь. Можно подумать, он не пытался выспросить у Стаса, кто тот вообще такой и почему так самоотречённо выплачивает все счета – за квартиру, за учёбу, за диспансер. И почему терпит ругань его матери. Возможно, он её любил – когда-то она была безумно красивой. Может, потому и распустил однажды с ним руки – Олесь был точной её копией.
-Я заплатил за тебя пятнадцать тысяч рублей,- локоть сжало точно тисками. Олесь почти взвыл. Всё-таки зыркнул на обидчика из-под чёлки. Никита оказался ещё выше, чем думал парень, просто гармонично сложён, вот и не особо выделяется.- Думаю, это моё дело.
-А кто тебя просил? Прошёл бы мимо и все проблемы. Или в полиции папочка так мозги промыл, что ты новую безгрешную жизнь решил начать?
Ох, зря он об отделении вспомнил. Павел Игнатьевич обладал странным чувством юмора и собственных детей, вместо того, чтобы спокойно расспросить их о Вилене дома, вызвал к себе в участок. Конечно, ничего от них толком не добились – Лена честно рассказала всё, о чём сплетничали одноклассницы, а Никита, как Олесь и предполагал, отбрехался своим незнанием о ситуации вообще. Всё это произошло два дня назад, и спасало Олеся от немедленной расправы только то, что сейчас были выходные. Ммм… ну почти спасало – сейчас Никита стоял здесь и в глазах его медленно, но верно расширялись зрачки, опять напоминая дула двустволки.
-Малыш, ты, кажется, не сечёшь в ситуации,- почти ласково, но со змеиным шипением, сплюнул он, протягивая вторую руку к волосам, запутался пальцами во вьющихся прядях и дёрнул на себя, заставляя взглянуть себе в глаза.- Я заплатил за тебя деньги, будь любезен – отработай.
-Дурак! Кто тебя просил?!
Олесь вырвался и пошёл в спальню, по дороге автоматически взлохматив волосы с саднящей на голове кожей. Вернулся с пухлой пачкой денег, шваркнул в Никиту и пошёл возиться с входной дверью, дабы выпроводить нахального гостя. Дверь натужно скрипела, но, выбитая Никитиной ногой, открываться отказывалась.
-И кстати, я эти деньги не воровал – я их честно выиграл в карты. Кто им, дуракам, виноват, что крап не заметили? Так что в будущем не лезь со своими медвежьими услугами.
-Ты в самом деле такой тупой или просто удачно прикидываешься?- Никита вышел в коридор, полюбовался потугами Олеся.
-Да пошёл ты…- прокряхтел тот.
Деньги полетели ему под ноги. Парень недоумённо остановился, глянул на пачку, на Никиту, опять оказавшегося в неприличной близости и по-хозяйски потянувшегося к крючку за спиной Олеся, чтобы повесить пальто.
-Ты чего?
Руки повесили одежду и остались впечатанными в стену, прижимая к ней и попавшегося в нехитрую ловушку парня.
-Там все деньги, я ещё не успел потратить,- опять стараясь не смотреть в лицо Никиты, закипая, процедил Олесь.
-Деньги мне не нужны, можешь оставить их себе.
-Сдурел совсем? Как же мне тогда…
Левая рука отлепилась от стены и подцепила его лицо за подбородок, заставляя таки взглянуть в жуткие синие глаза. Нет, Олесь не был дураком, тем более пройдя школу жизни приставаниями в подворотнях и продёргиваниями в классе.
-Ты,- тихонько холодея, прошептал он,- придурок…
Никита наклонился и прижал свои губы к его. Холодные, будто до сих пор с мороза. И горячий язык, словно змеиный, легонько тронул плотно слепленные губы, не особо стараясь проникнуть с первой попытки. Скорее, дразнил и соблазнял. Лизь – прошёлся по враз пересохшей верхней губе, мазнув по родинке, соскользнул во впадинку между губами, толкнулся в едва наметившуюся щель.