Увы, Эдвард сделал еще одно открытие из тех, с которыми неизбежно связан процесс взросления. Рэчел рукой вытерла щеку сына, испачканную кетчупом.
— Что поделаешь, чтобы поесть жареного бекона, надо убить свинью, партнер, — сказала она.
— Я никогда больше не буду есть свинину.
Рэчел решила, что пока не стоит рассказывать мальчику о том, из чего делаются хот-доги.
— А еще Кристи купила мне красный воздушный шар, но он лопнул, и…
Эдвард увидел Гейба и умолк. Рэчел заметила, как мальчик инстинктивно прижал к груди плюшевого кролика, которого держал вниз головой так, что задние лапы игрушечного зверька почти упирались ему в подбородок. Его негативная реакция была настолько явной, что Рэчел невольно вспомнила неприятную сцену с ужом. Иногда ей казалось, что она понимает Гейба, но толстокожесть, которую он проявил утром, показала, как мало еще она его знает, В это время к ним подошел Этан. Он поприветствовал Рэчел вежливым, но суховатым кивком, затем перебросился несколькими словами с братом, демонстративно ее игнорируя. По-видимому, Эдварду тоже показалось, что про него все забыли. Рэчел почувствовала рядом с собой какое-то движение и посмотрела на сына, который именно в этот момент уронил свою сахарную вату на ботинок Гейба.
Гейб отдернул ногу, но было уже слишком поздно. При виде липкой розовой массы, размазавшейся по коричневому ботинку, он невольно издал возглас отвращения.
— Он не нарочно, — торопливо сказала Рэчел.
— Не думаю. — Гейб уставился на Эдварда, который ответил ему таким же долгим пристальным взглядом. Карие глаза мальчика потемнели от возмущения, но в то же время в них промелькнула хитрая искорка, по которой его мать догадалась, что это небольшое происшествие вовсе не было случайностью.
Рэчел полезла в свою старую матерчатую сумку и вытащила оттуда кусок туалетной бумаги, которую она в целях экономии использовала вместо салфеток. Оторвав клочок, она протянула его Гейбу, чтобы тот мог вытереть ботинок.
— Надо быть поосторожнее с этой штукой, Эдвард, — сказал Этан и погладил мальчика по голове.
Ребенок перевел взгляд с Гейба на Этана:
— Меня зовут Чип.
— Чип? — с улыбкой переспросил Этан.
Эдвард кивнул и опустил голову.
Рэчел свирепо посмотрела на Гейба. Она не могла этого ни объяснить, ни доказать, но тем не менее была уверена: именно Гейб виноват в том, что мальчика ни с того ни с сего перестало устраивать его имя.
— Не будь глупым, сынок. Тебя зовут Эдвард, и ты должен гордиться этим. Помнишь, я рассказывала тебе про моего дедушку? Его тоже звали Эдвардом.
— Эдвард — дурацкое имя. Никого так не зовут, кроме меня. Этан ободряющим жестом сжал плечо малыша, затем посмотрел на брата.
— Скоро начнется волейбольный матч, — сказал он. — Давай сыграем?
— Играй без меня, — ответил Гейб. — Нам с Рэчел надо кое с кем встретиться и поговорить.
Слова Гейба Этана явно не обрадовали.
— Честно говоря, не думаю, что это хорошая идея.
— Не волнуйся по этому поводу, ладно?
На скулах Этана заиграли желваки. Рэчел знала, что ему хочется обругать ее последними словами, но он не привык открыто проявлять свою враждебность.
— Увидимся позже, приятель, — сказал он, ласково проведя костяшками пальцев по макушке Эдварда.
Глядя вслед уходящему Этану, Эдвард разом помрачнел. Его разлучили с мужчиной, которого он боготворил, и для ребенка день был испорчен.
Рэчел взяла его за руку.
— Хочешь, я куплю тебе еще сахарной ваты? — предложила она.
Гейб, нахмурившись, сунул руки в карманы. Рэчел не составляло никакого труда прочесть его мысли: он наверняка думал, что ей следовало бы наказать Эдварда за то, что тот нарочно уронил вату ему на ботинок, а не поощрять его, покупая новую порцию. Но Гейб не знал и не мог знать, сколько всего пришлось испытать ее сыну за его короткую жизнь.
— Не надо, — прошептал мальчик.
В это время рядом с ними возникла Кристи. Щеки ее разрумянились, глаза горели от веселого возбуждения.
— Вы не поверите, но сегодня вечером я иду на свидание, — объявила она. — Майк Риди пригласил меня пообедать. Я знаю его уже много лет, но… Просто поверить не могу, что я согласилась.
Не успела Кристи поделиться с Рэчел и Гейбом своей радостью, как ее тут же охватила неуверенность — это было видно по ее лицу.
— Наверное, мне не следовало соглашаться, — сказала она. — Я буду так нервничать, что ни о чем не смогу говорить.
Прежде чем Рэчел успела сказать ей что-нибудь ободряющее, Гейб обнял Кристи одной рукой за плечи и доброжелательно встряхнул.
— Между прочим, Кристи, одна из твоих самых привлекательных черт — то, что ты не болтушка, — сказал он. — Мужчины обожают чесать языки, а ты очень хорошо слушаешь других.
— Правда?
— Конечно. Майк — отличный парень. Вы оба хорошо проведете время. Только не давай ему распускать руки на первом свидании.
Кристи посмотрела на Гейба и покраснела.
— Можно подумать, кому-то придет в голову распускать руки во время свидания со мной.
— Когда женщины думают так, как ты, они очень быстро оказываются беременными, — парировал Гейб.
Кристи засмеялась, и все трое принялись весело болтать. Через несколько минут Кристи, извинившись, пошла проверить, как обстоят дела в одном из принадлежащих церкви павильончиков. Рэчел заметила: прежде Кристи убедилась, что Этан оттуда уже вышел.
— Я хочу домой, — сказал Эдвард с несчастным видом.
— Чуть позже, милый. Мне надо тут кое с кем повидаться.
Рэчел расположилась между Эдвардом и Гейбом, и все трое стали медленно обходить спортивную площадку, внимательно оглядывая тенты и павильоны, устроенные различными организациями.
— Гейб!
Худощавый мужчина с густыми волосами выскочил из-за стола, за которым он собирал деньги для фонда «Хьюман сосайети».
— Привет, Карл. — Гейб подошел к мужчине, но Рэчел обратила внимание, что он сделал это неохотно. Они с Эдвардом шли за ним.
Карл окинул Рэчел взглядом, в котором чувствовалось любопытство, но не враждебность, и она поняла, что он никогда не был одним из прихожан храма Дуэйна Сноупса.
Мужчины обменялись комплиментами, после чего Карл перешел к делу.
— Нам нужен ветеринар в приюте для животных, Гейб, — сказал он. — На прошлой неделе мы потеряли двухлетнего добермана, поскольку Тед Харли не успел вовремя добраться сюда из Бреварда.
— Мне очень жаль, Карл, но у меня нет лицензии.
— Думаю, тому доберману было бы наплевать на то, что у тебя нет нужной бумажки.
Гейб пожал плечами:
— Возможно, я все равно не смог бы его спасти.
— Может, и так, но ты бы хоть попытался. Нам нужен ветеринар из местных. Я всегда очень жалел, что ты, вернувшись в Солвейшн, так и не занялся своим делом.
— Мой придорожный кинотеатр открывается в пятницу вечером, — сказал Гейб, намеренно меняя тему разговора. — Вход будет бесплатный, и еще я устраиваю фейерверк. Надеюсь, ты придешь вместе с семьей.
— Ну конечно, само собой.
Гейб и Рэчел пошли дальше, мимо импровизированного прилавка, с которого торговали футболками, предназначенными, судя по их размеру, для людей, страдающих мышечной дистрофией. Вокруг кипела толпа, и в какой-то момент Рэчел случайно выпустила руку Эдварда.
Кто-то сильно толкнул Рэчел в спину, да так, что она наткнулась на Гейба и едва не упала. Он успел поддержать ее за руку. Выпрямившись, Рэчел огляделась, но не заметила ничего подозрительного. Эдвард по-прежнему находился неподалеку, но не брал ее за руку, словно решил поддерживать максимальную дистанцию между собой и Гейбом. Впереди Рэчел увидела стол, на котором лежала всевозможная выпечка. У стола стояла Кэрол Деннис и вскрывала коробку с шоколадными пирожными.
— Вон она, — сказала Рэчел.
— Я помню Кэрол в молодости, — заметил Гейб. — До того как сдвинуться на религиозной почве, она была доброй девушкой.
— Религия странно действует на людей, ты не находишь?
— Еще более странно то, что люди делают с религией.
Кэрол Деннис подняла глаза, и руки ее застыли на крышке коробки. В ее глазах Рэчел прочла все обвинения, которые ей много раз доводилось слышать за последние годы.
Рэчел знала, на что способна Кэрол Деннис, и пожалела, что Эдвард в этот момент находится рядом с ней. Ей оставалось лишь порадоваться тому, что он немного отстал.
Когда они с Гейбом подошли поближе, Рэчел обратила внимание, что весь облик Кэрол Деннис как бы утрирован, доведен до абсурда. Слишком резким был контраст ее белой кожи с крашеными черными волосами, чересчур сильно выступали вперед острые скулы, массивный подбородок чрезмерно вытягивал и без того длинное лицо, и стрижка тоже была слишком короткая и неровная. Ее фигура была тонкой, жилистой и какой-то напряженной.
Рэчел вспомнила ее рыхлого подростка-сына, и внезапно ее пронзила жалость к ним обоим.
— Привет, Кэрол, — сказала она, подходя вплотную.
— Что ты здесь делаешь?
— Мне надо с тобой поговорить.
Кэрол взглянула на Гейба, и Рэчел почувствовала, как ее собеседница заколебалась. Нерешительность Кэрол, вероятно, объяснялась тем, что, с одной стороны, она сочувствовала Гейбу, но, с другой стороны, не могла простить ему, что он так открыто встал на сторону ее врага — вдовы Сноупс.
— Даже представить себе не могу, о чем нам с тобой разговаривать. — Лицо Кэрол немного смягчилось при виде Эдварда, подошедшего сзади и остановившегося рядом с Рэчел. — Здравствуй, Эдвард. Хочешь пирожное?
Она взяла в руки белый пластиковый поднос с разнообразными пирожными. Эдвард выбрал одно из них, большое, густо посыпанное сахарной пудрой и сочными ломтиками какого-то красного фрукта.
— Спасибо, — сказал он.
Рэчел глубоко вздохнула и решила, что пора брать быка за рога.
— Дело в том, что я ищу одну вещь, которая, возможно, находится у тебя.
— Вот как?
— Я говорю о Библии Дуэйна.
По лисьему лицу Кэрол пробежала гримаса удивления, которая, однако, тут же уступила место обычному настороженному выражению.
— С какой стати ты решила, что она у меня?
— Я знаю, ты была неравнодушна к Дуэйну. Судя по всему, твой двоюродный брат взял Библию в тот вечер, когда Дуэйна пытались арестовать, а потом передал ее тебе.
— Ты обвиняешь меня в краже?
Рэчел понимала, что ей надо соблюдать осторожность.
— Нет. Я уверена, ты взяла Библию для того, чтобы просто сохранить ее, и я не могу это не оценить. Но теперь я хочу, чтобы ты мне ее вернула.
— Если уж у кого и должна остаться Библия Дуэйна, то не у тебя.
— Это не для меня, — сказала Рэчел после некоторого колебания. — Для Эдварда. У него не осталось ничего из вещей отца, и потому Библия Дуэйна должна принадлежать ему.
Рэчел перевела дыхание. Кэрол посмотрела на Эдварда, успевшего испачкать губы и щеки пирожным. По всей видимости, угостив мальчика, Кэрол сумела добиться его расположения — во всяком случае, он улыбнулся ей.
Покусывая губы, Кэрол смотрела на Эдварда, словно позабыв о Рэчел.
— Ну хорошо, — сказала она наконец. — Библия действительно у меня. Полицейские просто-напросто зашвырнули бы ее куда-нибудь, где они хранят всякую ерунду, а я не могла этого допустить. В полиции не всегда бережно обращаются с вещами.
От радости у Рэчел закружилась голова. Стараясь не выдать охватившего волнения, она сказала:
— Я благодарна тебе за то, что ты о ней позаботилась.
— Мне не нужна твоя благодарность, — отрезала Кэрол. — Я сделала это для Дуэйна, а не для тебя.
— Понимаю. — Слова давались Рэчел с трудом. — Я знаю, Дуэйн по достоинству оценил бы твой поступок.
Кэрол отвернулась, словно ей стало невмоготу переносить присутствие Рэчел.
— Пожалуй, попозже мы заедем за ней к тебе домой. — Рэчел не хотелось пережимать, но она была полна решимости заполучить в свои руки Библию как можно скорее.
— Нет. Я передам Библию Этану.
— И когда ты это сделаешь?
Рэчел не следовало показывать, как сильно она заинтересована в том, чтобы Библия поскорее оказалась у нее. Кэрол почувствовала над ней некую власть, и это ей явно понравилось.
— Насколько я знаю, в понедельник у Этана выходной. Я принесу Библию в церковь, в офис Этана, во вторник.
Рэчел явно пришлось не по вкусу, что ей придется ждать до вторника, и она начала было протестовать, но Гейб оборвал ее.
— Очень хорошо, Кэрол, — сказал он. — Это не горит. Я предупрежу Этана, он будет тебя ждать.
Сжав руку Рэчел, словно тисками, он снова нырнул вместе с ней в толпу.
— Если ты станешь давить на нее, тебе не видать этой Библии как своих ушей, — сказал он.
Рэчел оглянулась, чтобы убедиться, что Эдвард идет за ними.
— Я не выношу эту женщину, — призналась она. — Кэрол нарочно меня терзает.
— Лишних два дня ничего не решают. Давай чего-нибудь поедим.
— Ты о чем-нибудь, кроме своего брюха, думаешь?
— У меня много всяких органов, и время от времени все они так или иначе напоминают о себе, — сказал Гейб, просунув большой палец под короткий рукав платья Рэчел.
Она тут же покрылась гусиной кожей, и в то же время с удивлением поняла: ей хочется, чтобы Гейб испытывал к ней какое-то более прочное и глубокое чувство, чем просто сексуальное желание.
— Ты угощаешь? — спросила она.
— Да, я угощаю, — сказал Гейб с легкой улыбкой.
— Пойдем, Эдвард, — сказала Рэчел, обернувшись назад. — Перекусим чего-нибудь.
— Я не хочу есть.
— Я знаю, ты любишь дыню. Мы тебе раздобудем кусок дыни.
Они подошли к центру спортивной площадки, где над мерцающими жаром углями жарились на вертелах несколько свиных туш. Рэчел поморщилась.
— Я, пожалуй, лучше съем вареной кукурузы.
— А я-то думал, что девушки из сельской местности лишены сентиментального отношения к животным.
— Ко мне это не относится. И кроме того, там, где я жила, люди занимались выращиванием соевых бобов.
Гейб не стал ее больше дразнить, потому что и сам не был большим поклонником жареной свинины. Вскоре он, Рэчел и Эдвард уже сидели у торца длинного стола, а перед ними стояли тарелки с вареными кукурузными початками, смазанными маслом. Гейб взял себе еще хот-дог и салат из шинкованной капусты, надеясь, что, глядя на него, Рэчел тоже почувствует прилив аппетита и съест побольше. Рэчел, однако, отказалась и от хот-дога, и от салата, и теперь Гейб не знал, как с ними справиться, ведь у него самого не было ни малейшего желания их есть.
— Ты уверен, что не хочешь еще одну сосиску, Эдвард? — спросил он. — Я к ней еще не прикасался.
Мальчик отрицательно покачал головой и взял со своей тарелки кусок дыни. Гейб обратил внимание, что с того самого момента, как они уселись за стол, Эдвард то и дело украдкой поглядывает на соседний стол, где расположились мужчина с мальчиком примерно того же возраста, что и он.
Наконец Рэчел тоже перехватила его взгляд.
— Этот мальчик вместе с тобой ходит в детский сад, Эдвард? — спросила она. — Похоже, ты его знаешь.
— Угу. Его зовут Кайл. — Эдвард взглянул на свою порцию дыни. — А меня зовут Чип.
Рэчел бросила на Гейба раздраженный взгляд поверх головы Эдварда. Тем временем Кайл и его отец бросили свои опустевшие одноразовые тарелки в бак для мусора. Эдвард продолжал внимательно наблюдать за ними. После того как в мусорном баке исчезли и пластиковые чашки. Кайл повернулся к отцу и требовательным жестом поднял руки. Мужчина улыбнулся, подхватил его и усадил к себе на плечи.
В это мгновение на лице Эдварда появилось выражение такой тоскливой зависти, что Гейб невольно поморщился.
Казалось бы, все так просто: отец несет на плечах сына.
Эдвард был уже достаточно тяжел для того, чтобы Рэчел носила его. Тяжел для матери, но не для отца.
Подними меня, папа! Подними меня, а то мне ничего не видно!
Гейб отвернулся.
Рэчел видела все происходящее за соседним столом, и по ее лицу Гейб понял, какие усилия от нее потребовались, чтобы взять себя в руки. Трудно смириться с тем, что не все в этой жизни доступно матери и ее сыну. Чтобы как-то отвлечься, она открыла сумку.