Что же это такое ураган-тайфун? Это, собственно говоря, и есть очень сильный ветер, скорость которого иногда достигает более 120 км/час. Вы видели когда-нибудь на трассе проносящуюся мимо вас с огромной скоростью машину? Чуть с ног ветром не сшибает. Верно? А тут несется сразу миллион машин. Представляете, какая силища обрушивается на берег? Иногда везет, если тайфун, добравшись до берега, теряет силу. А иногда этот бандит столько горя приносит, уму непостижимо. С природой шутки плохи.
Закономерный вопрос: откуда они берутся? А вот тут тоже есть свои законы. Ведь на пустом месте ничего не возникает. Для того чтобы зародился ураган, нужны определенные условия. Тут уже в дело вступает солнце. Оно нагревает огромное количество воды в океане, начинается интенсивное испарение, а над огромной акваторией океана появляется зона низкого давления. Над поверхностью воды наблюдается серьезный перепад давлений, и начинается ветер. Затем пар на высоте начинает превращаться в воду, которая подогревает воздух, тот поднимается вверх. Как известно, наша планета вертится, а потому ветер закручивается и превращается в мощный вихрь, похожий на громадную воронку. Как только скорость урагана становится 120 км/ч, в его центре начинает падать давление. Такая область называется глазом урагана, диаметр которого составляет тридцать-пятьдесят километров. Вокруг эпицентра начинаются сильные дожди и происходят порывы сильнейшего ветра до скорости более 300 км/ч.
Каждый год во всем мире возникает сорок-пятьдесят ураганов. Чаще всего продолжительность их «жизни» составляет не более двух недель, хотя этого вполне достаточно, чтобы натворить разных бед и насолить человеку.
Люди такие смешные. Ураганам обычно принято присваивать имена. Раньше их называли только женскими именами. Хорошую репутацию заслужили себе ураганные женщины, ничего не скажешь. Так вот, с этим покончено раз и навсегда. Общественность посчитала это вопиющей дискриминацией и заставила ураганы сменить пол – они теперь стали «мужчинами».
И напоследок любопытная информация. Для точной классификации силы ветра во всем мире принята шкала Бофорта, созданная им еще в 1802 году. Согласно этой шкале существует двенадцать видов (классификаций) ветра, начиная от легкого бриза и заканчивая тайфунами, или, если вам нравится индейское словечко, ураганами.
А мне нравится другое слово. Помните Александра Сергеевича и его «Бурю»?
Аж сердце защемило. Когда, когда же уже меня отправят на Родину? Наша буря продолжалась до утра – все стучала кулаком по горе, за которой мы спрятались. На следующий день все стихло, и народ потянулся обратно на свой чудо-остров.
Следующую ночь мы ночевали уже дома. Без всяких завывающих зверей, плачущих детей и без запоздалых путников.
Глава 24
У меня появился стажер. Юра привел чернющего лабрадора и приказал мне:
– Обучай!
– Ав! – бодро ответил я, а сам подумал: «Сначала нужно языку его научить».
Не представляю, что бы я делал здесь без Чанги. Она и тут мне помогла. Да, забыл представить вам коллегу! Знакомьтесь – Кито! Имена у них, конечно, звучные – с первого раза и не запомнишь.
– Кито, – спрашиваю я у Чанги, – это от слова кит, что ли?
– Да нет, – смеется она. – На местном языке это означает «орел».
– Ух ты, – удивился я. – Ну, посмотрим, что это за птица такая.
Орел покосился на меня глазом и что-то спросил у Чанги.
– Чанга, – предложил я. – Ты постепенно приучай его к моим командам, переводи. Тут ничего сложного нет, просто, пока я буду учить ваши слова, мы потеряем много времени. За мной ведь могут приехать в любое время.
– Ты все-таки собрался домой? – хмыкнула обезьяна.
– А что, разве есть другие варианты? – нахмурился я.
– Тебе здесь не нравится? Тем более работаешь теперь по специальности. Тут у нас всегда тепло, бананов… Ну, ладно, не бананов, но еды хватает и для тебя. А там у вас морозы…
– Ты думаешь, что говоришь, Чанга? – возмущенно спросил я.
– А что я такого сказала? – развела руками обезьяна.
– Ты бы своего Юру бросила?
– Нет, что ты! – замахала и руками и ногами Чанга. – Как же так?
– Ну, так вот! – отвечаю. – А у меня там целый академик остался без поводыря. Как же я могу бросить его, чудо ты гороховое?
– Ой, прости, прости, Уача…
– ?!
– …то есть Трисон, прости меня, я совсем упустила это из виду. Да, тут ты прав, дорогой. Я с тобой согласна.
– То-то! – гордо произнес я.
Орленок наш оказался очень способным малым. Впрочем, удивляться тут нечему – это же все-таки лабрадор. Единственное, к чему он сложно привыкал – к шлейке. Но тут нужно честно признаться, не всем она нравится. Между прочим, я знаю многих слепых людей, которые отказываются от лишней амуниции – на собаке остается только ошейник и поводок. Но я бы так не рисковал, здесь упрощения не всегда уместны. Чтобы вам было понятно, приведу такое сравнение: поводырь без шлейки – это примерно как если бы вы на автомобиль вместо баранки велосипедный руль прикрутили. Удобно было бы вам рулить, признайтесь? Вот так и здесь. Шлейка гораздо полезнее для слепого – она позволяет вовремя передать информацию об опасности для человека. Через шлейку незрячий получает мгновенно сигнал на свою руку, к примеру о моей остановке перед препятствием, а через поводок такой сигнал не передашь. А тут такое дело, что каждый сантиметр важен. Ступил человек на полметра дальше – и оказался в луже, ноги промочил, потом заболел. Но и это полбеды, лекарства попил – да выздоровел. А вот если впереди не лужа, а, например, внезапно образовавшаяся яма или траншея, да мало ли что. Рабочие ведут свои какие-то работы, иногда в их ямы здоровые люди падают. Да-да, сам лично видел. Рабочие забыли огородить, повесить флажки или фонари, а человек задумался и свалился в траншею. И ничего тут странного нет. Если человек ходит одним и тем же маршрутом много лет, ему и в голову не может прийти, что на его пути встретится яма. А у нас, поводырей, такого не бывает. Мы как раз за этим смотрим внимательно: любая кочка, ямка, препятствие – все обходим или останавливаемся, чтобы человек проверил все тростью и принял решение, что делать дальше.
В общем, Орел-Кито все схватывал на лету, и уже через две недели его смело можно было отправлять в самостоятельное путешествие в университет. Но Сома пока не хотела расставаться со мной. Я объяснил напарнику, чтобы тот не обижался. Тут ведь дело не в недоверии к его способностям, просто, чем больше он наберется опыта, тем качественнее потом будет работать.
По вечерам, когда Сома сидела за учебниками и аудиокнигами, мы с Кито и Чангой устраивали игры. Чанга частенько рассказывала разные интересные истории из жизни острова. Однажды я спросил у нее:
– Слушай, давно хотел узнать, а на кого в лесу ставили петлю, в которую я имел неосторожность угодить?
– На кого угодно, – грустно ответила Чанга. – Могли и на меня поставить.
– На тебя? – удивленно спросил я. – Как это?
– Да очень просто. Ты думаешь, к нам, обезьянам, все относятся как к друзьям? Ошибаешься, мой друг. Здесь люди едят все, что шевелится – и крокодилов, и змей, и птиц, и обезьян, в том числе и человекообразных. Ты слышал такое слово «бушмит»?
– Нет, – ответил я.
– Это слово означает мясо диких животных. Люди такие прожорливые, что скоро все джунгли опустеют. Правда, есть и борцы за охрану природы, но голод сильнее. Юра, уезжая в офис, оставляет мне всегда включенным радио, чтобы я не скучала. Так вот недавно я сама лично слышала, как выступал какой-то ученый и говорил, что если не предпринять срочные меры, то даже мои собратья шимпанзе скоро исчезнут из джунглей. Причем речь идет не только о наших островах, это происходит повсеместно.
– Страшно представить, – тихо произнес я.
– Так было всегда, – тяжело вздохнула Чанга. – В джунглях люди всегда ели мясо диких животных. На это как-то все смотрели сквозь пальцы. Но сейчас происходит рост населения. При этом многие питаются не мясом домашних животных, а продолжают вместо свинины, например, есть мясо слона, вместо курицы мясо змеи и так далее. Местные охотники теперь что творят – убивают диких животных не только для пропитания, но и для продажи. Бизнес у них такой…
– А как ваши власти на это реагируют? – поинтересовался я.
– Ну, вообще-то это противозаконно, – усмехнулась Чанга, – но торговля процветает. Везут на катерах, кораблях в другие страны и там продают в супермаркетах. А мясо обезьян на самолетах отправляют в Европу. Там такой деликатес в цене. Будешь когда-нибудь в Лондоне, загляни на рынок Далстона – там продают копченое мясо обезьян.
– Что мне там делать, в том Лондоне? – хмыкнул я.
– Да то же, что ты делаешь здесь, – съязвила Чанга.
– В каком смысле? – я сначала не понял ее сарказма.
– В прямом, – обезьяна хлопнула меня по спине. – Разве ты мог подумать еще несколько месяцев назад, что откроешь на нашем острове школу по подготовке собак-поводырей?
Вот язва. Представляете, я ей подробно рассказывал о нашей школе в Подмосковье. И это она теперь мне говорит, намекая на наши занятия с Кито. Но я ведь вижу, она по-доброму со мной шутит. Потому у нас не бывает ссор с Чангой. Она очень добрая и заботливая обезьяна. Правда, все никак не хочет отказаться от мысли приучить меня есть ненавистные бананы и ананасы.
– Так что, дорогой мой друг, – Чанга запрыгнула на дерево и уже оттуда продолжила: – если бы не Игис, из тебя давно бы уже изготовили копченые окорочка и ребрышки лабрадора.
– Ой-ой-ой! Шутница, – ответил я. – Ну, чего ты на дерево запрыгнула? Слазь, пойдем поиграем, что ли. Надо отвлечься от такого разговора. Ужас какой.
Позже, когда уже мое путешествие закончилось, я однажды услышал по телевизору о проблеме диких животных в джунглях. Если бы не рассказ Чанги, возможно, и не обратил бы внимания, но тут прислушался. Ведущий передачи рассказывал:
– Бассейн реки Конго представляет собой второй по величине в мире район тропических лесов, уступающий только джунглям Амазонки. В этой части Африки большинство населения до сих пор живет в джунглях: около сорока миллионов непосредственно в лесу, а еще несколько миллионов – по соседству. На квадратный километр леса приходится около двадцать человек, и для большинства охота – единственный источник пропитания. Во многих регионах мясо диких животных составляет от 80 до 90% белкового рациона населения. Если в Центральной Африке вам понадобилось мясо, вы идете на охоту или покупаете его у торговцев. Каждый день грузовики привозят на рынок мясо диких животных. Фактически это единственный источник животного белка на рынках, и это мясо обычно дешевле мяса домашних животных.
Чанга оказалась права. Далее телеведущий рассказал о бедственном положении людей в тех регионах. Одним запрещением охоты на диких животных проблему не решить. Тут можно вспомнить печальный пример Марии-Антуанетты, которая, когда ей сообщили, что во Франции нет хлеба, посоветовала французам есть пирожные. Мясо домашних животных в центрально-африканских супермаркетах такой же дефицит, как и пирожные в дореволюционной Франции.
Глава 25
Постепенно я познакомился со всеми однокурсниками Сомы. Веселые ребята. Но самым радостным было то, что среди студентов оказался парень из России. Он когда узнал, что мы с ним земляки, так обрадовался, словно кого-то из своих бывших одноклассников встретил. Не знаю, совпадение это или, может, из-за меня, но Слава (так звали парня) и Сома подружились. Вячеслав утром встречал меня с гостинцем, а после учебы провожал нас с девушкой до дома. Там нас встречал стажер Кито. Приходить в университет сразу с двумя собаками не разрешили, так что мы с Орлом занимались по вечерам.
Слава начал обучать Сому русскому языку. Сообразительный юноша. Он начал в первую очередь с тех слов, которые ей необходимы для общения со мной. Полезное дело. Уже через две-три недели мы с девчонкой понимали друг друга, словно прожили вместе всю жизнь.
Родители Вячеслава работали в местном аэропорту, я их практически и не видел – они все время на службе.
Меня очень интересует вопрос: почему люди, родившись и выросши в одной стране, потом переезжают на постоянное место жительства в другую? Что ими движет? Иван Савельевич иногда вспоминал поговорку «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». С одной стороны, все верно. Но ведь с другой – как так, взять и уехать в другую страну? А как же родственники, друзья, подруги, соседи? Ведь фактически на чужбине нужно начинать жизнь с нуля. Я понимаю Юрия – у него здесь бизнес. Он мотается по всему миру и, конечно, Россию не забывает. А вот взять родителей Славы – они на этом острове безвылазно.
Парень как-то, оставшись со мной наедине, разоткровенничался – видимо, не с кем поделиться.
– Эх, Трисон, счастливая ты собака! – грустно сказал он.
– У-у, – возразил я. И впрямь, какое уж тут счастье? Забросила судьба на край земли, а там на Родине мой подопечный академик, мои друзья, Сашка там где-то живет, там моя школа по подготовке поводырей. Там все родное, близкое, понятное…
– Ну ладно тебе, – погладил меня Слава, – ты-то все равно скоро попадешь домой, а вот мне тут еще очень долго жить-поживать. Хорошо, теперь у меня хоть подружка есть – Сома, а так вообще здесь с ума сходил. Понимаешь, Трисон, – парень прижался ко мне, – люди здесь хорошие, добрые, отзывчивые. Но…
Я пристально посмотрел на Славку, а тот продолжил:
– …но они другие. Как говорят сегодня, у них другой менталитет. Понимаешь?
– У-у, – честно признался я. Видимо, до таких тонкостей я еще не дорос.
– Вот смотри, – продолжил Вячеслав, – ты знаешь, что Сома вчера не была на занятиях, они ходили с мамой в больницу. Правильно?
– Ав! – подтвердил я. Вчера действительно я целый день бездельничал. Сома и мама вернулись только к вечеру.
– После занятий торопился, посмотрел по сторонам, ну и перебежал дорогу на красный свет…
– У-у! – возмущенно прогудел я.
– Да погоди ты укать, – махнул рукой Слава, – говорю же, машин совсем не было. Плюс я торопился к Соме, ну, в общем, согласен, нарушил я правила. Ты знаешь, что произошло дальше? С ума можно сойти.
Слава приподнялся, прошелся вправо-влево возле меня и снова присел ко мне:
– Сегодня утром меня вызвали к руководству университета и сделали выговор. Приходил представитель дорожной полиции, сказал, что меня лишили водительского удостоверения на год. Как, Трисон, это понимать?
– У-у, – тихо ответил я. Действительно, как-то непонятно.
– Понимаешь? Кто-то из наших однокашников снял на видео мой поход через дорогу на красный свет, отправил в полицию, и те на следующий день лишили меня удостоверения. Виртуально, конечно. Само удостоверение находится у меня, оно никому не нужно. У них в базе отмечено, что я год не имею права ездить ни на автомобиле, ни на скутере, ни даже на водном мотоцикле. Ты понимаешь? Все! Все виды транспорта для меня на год закрыты.
– Ав-ав! – отвечаю, в смысле, но права-то у тебя на руках?
– Ты предлагаешь не обращать на это внимания? Ты что, Трисон? Это тебе не Россия, здесь за такое сразу отправят в тюрьму. Будешь целый год жить на бананах и воде.
«Ой! – я аж вздрогнул. – Такого и врагу не пожелаешь!»
– Вот такая здесь жизнь. И никаких исключений. Все. Перешел дорогу на красный свет, лишен прав на год. Поехал без прав – в тюрьму. Все! Понимаешь? А что в России? Кто бы обратил внимание, на какой там свет я дорогу перехожу? Кому это нужно? Нет, там тоже могут сделать замечание и даже оштрафовать, но все же там и люди, и полицейские добрее, снисходительнее…
В общем, Слава жаловался мне на жизнь, а я и не знал, как ему помочь. Сидел тихонько и слушал. Но к чему я затеял этот рассказ? Через несколько дней все это Слава повторил нашему другу бизнесмену Юрию. Тот послушал-послушал и серьезно так говорит: