– А знаешь, папа, – сказал Володя, – давай-ка её в камыши выпустим. Ведь мы же её не застрелили. Это не по-охотничьи – руками ловить.
– Что ж, давай выпустим, – согласился я.
Мы подплыли поближе к камышам. Дальше плыть было трудно – вся вода покрыта широкими плавучими листьями кувшинок.
– Ну, Володя, гляди, пускаю! – Ия выпустил нашу пленницу из рук.
Она тяжело пролетела несколько метров, опустилась на воду, прямо на листья, и вдруг побежала по ним, да так ловко, прямо как по земле – с листа на листок, с листа на листок! – и скрылась в камышах.
НЕОЖИДАННОЕ ЗНАКОМСТВО
Весенняя безлунная ночь.
Я выхожу из лесного кордона и сразу же погружаюсь в непроглядную тьму. Но дорога мне хорошо знакома. Я уверенно спускаюсь в низину, перехожу дощатый мостик через ручей, выбираюсь на пригорок и иду дальше по лесной дороге. Иду, руководствуясь вовсе не зрением, а догадываясь об окружающей меня местности по различным звукам и запахам.
Вот в стороне от дороги слышится вкрадчивое, ещё негромкое урчание лягушек. Значит, я прохожу мимо заболоченной низины. А дальше пойдёт сосновая грива. Как славно запахло смолой! Под ногами чувствуется не грязь, а сухая земля – песок. За сосняком начинается берёзовое мелколесье. Лёгкий ветерок доносит горьковатый и очень приятный запах набухающих, готовых раскрыться почек.
О том, что кругом мелколесье, я догадываюсь ещё по лёгкому шуму при каждом порыве ветра. Так тихо, едва слышно могут шуметь только очень молодые верхушки деревьев.
Мелколесье кончается.
Я – на большой поляне. Теперь мне надо найти здесь мой шалаш. Его я смастерил ещё накануне днём, сделал из таких же тоненьких, срубленных мною берёзок. А все щели между ветками аккуратно заткнул клоками старого сена. Оно валялось тут же, подле кустов.
Наконец я ощупью нахожу шалаш и забираюсь внутрь. Входное отверстие я тщательно заделываю ветками и клоками сена.
Вот теперь хорошо. Теперь я могу спокойно сидеть в своей засаде и ждать рассвета.
Барсучиха вскочила, и не успел я опомниться, как она мордой и передними лапами в один миг затолкала всех четырёх детёнышей обратно под брёвна. Сунула и следом исчезла там же сама.
И поляна вновь опустела, будто на ней никого и не было. Только большая нарядная бабочка махаон не торопясь перелетала с цветка на цветок.
Я выбрался из-под берёз, размял затёкшие ноги и ещё раз взглянул на старый блиндаж. Но теперь он мне уже не казался угрюмым и мрачным.
Да теперь это вовсе и не блиндаж, а просто барсучья нора, где спокойно живёт семейство лесных зверей.
И глазастые ромашки тоже забрались на самый верх, на сгнившие брёвна, и глядят на меня, как глядели когда-то в детстве; и лиловые колокольчики столпились у самого входа, качают головками, будто тихонько звенят о том, что уже наступает пора выходить на луг, косить густую, пахучую траву, а вечером зажигать костры, смеяться и петь весёлые песни.
Я огляделся кругом, и на душе у меня стало так хорошо, так радостно! В каждом цветке, расцветшем на сгнивших брёвнах, в каждой зелёной ветке чувствовалось столько свежести и молодой, здоровой силы… Они тянулись к солнцу, они хотели жить и всем своим видом твердили о торжестве жизни, которая сможет выдержать самые тяжёлые испытания, выдержать и победить.
ЧУДО ТЕХНИКИ
Однажды весной мы с товарищем отправились на охоту за тетеревами; я – с ружьём, приятель – с фотокамерой.
На место прибыли только поздно ночью.
До утра просидели на полустанке, а едва занялась заря, поспешили в лес.
Чудесно в нём в эту пору ранней весной. Какой запах от влажной земли, от набухающих почек! Каждое деревце, каждый кустик тянет к вам свои ветки – на?, мол, понюхай и запомни потом на всю жизнь.
Начало быстро светать. Кругом зачирикали первые птички. На далёком лесном болоте звучно затрубили журавли.
И вдруг, где-то совсем близко от нас, раздалось долгожданное «чу-фшшшш…». Мы так и замерли на месте.
Снова и снова послышалось громкое чуфыканье, потом хлопанье крыльев. Это тетерева слетались на токовище.
Мы начали осторожно пробираться через кусты.
Впереди уже видна поляна, и на ней взапуски бегают, гоняясь друг за другом, тетерева-косачи. Они то наскакивают один на другого с громким задорным чуфыканьем, то припадают к земле и заводят длинную монотонную трель: «У-ру-ру-ру-ру…»
Пора. Я тоже начинаю чуфыкать – манить к себе драчунов.
И вот один из тетеревов услыхал мой призыв. Он лихо подскакивает на месте, распускает лирой хвост и бежит прямо к нам.
Я сжимаю в руках ружьё, бросаю искоса взгляд на приятеля. Он уже нацелился аппаратом. Раздаётся еле слышный щелчок – снимок сделан. Приятель готовится ко второму.