Потягиваясь, чтобы разогретые мышцы не начали остывать, девушка подошла к подвешенной в углу груше. Артур пытался научить её драться на кулаках, но признал, что с такой растяжкой заниматься боксом — преступление перед природой. То, что он ей показывал, не было каким-то конкретным боевым искусством, скорее, набором приемов, способных помочь в трудной ситуации и продержаться хотя бы пару минут. Агнешка прекрасно понимала, что против серьезного противника не выстоит и пятнадцати секунд, но то самое чувство беспомощности и неспособности защитить близких въелось куда-то в подкорку головного мозга, и Ирмская пообещала себе, что такого больше не повториться.
Поначалу было очень трудно. Она начала заниматься через неделю после выписки из травматологии. Те, кого Нешка просила помочь и научить, только крутили пальцем у виска, глядя на покрытую синяками и ссадинами девушку, которая не было способна не то, что ударить, а свободно дышать из-за бандажа на не до конца сросшихся ребрах. Руки болели так, что она не могла нормально держать ложку, не говоря уже о постановке блоков… Именно тогда Артур, которого Неша не хотела и не могла видеть, молча привел её сюда. Сначала он заставлял девушку отрабатывать удары на манекене, Агнесса била, глотая слезы и корчась от мучительных ощущений в практически раздробленных запястьях, но ни разу не пожаловалась и не пропустила ни одного урока, каким бы болезненным он не был.
Даже Артур посматривал на неё с сомнением, хотя вслух ничего не высказывал, потому что ещё полгода она физически не могла находиться на расстоянии от дочери — если Нешка не видела Марину больше чем четверть часа, начинался приступ паники. Вот так и занималась — шатающаяся от усталости бледная тень самой себя и младенец в переносной люльке, мирно сопящий в паре метров от матери. Хорошо, что к тому времени она уже закончила университет — вряд ли преподаватели позволили бы приносить на занятия грудного ребенка.
— Эту бы энергию да на татами… — Артур уже вернулся и теперь наблюдал за Агнешкой, которая, давая выход гудящей под кожей энергии, разбежалась, мгновенно вскарабкалась на верх шведской стенки и, сильно оттолкнувшись ногами, сделала сальто назад, мягко приземляясь на ступни.
— Просто я сегодня слишком много думаю, — улыбнулась девушка, разворачиваясь к собеседнику. Она снова, как и каждый раз, внутренне вздрогнула, посмотрев на мужчину. Ничего страшного или отталкивающего во внешности Мирзоева не было — среднего роста худощавый мужчина, немногим старше её самой, довольно приятное скуластое лицо с типично южными чертами лица. Но именно его Агнесса увидела первым, когда, едва живая, открыла глаза, с единственной мыслью — узнать, все ли в порядке с Маришкой. И теперь, несмотря на все, что Артур делал, чтобы она стала хотя бы немного похожей на себя образца шестилетней давности, девушка при каждой встрече инстинктивно подбиралась, словно ожидая удара в спину.
— Дело хорошее, но на ковре нужно доверять подсознанию, — он бросил на лавку полотенце, которым вытирал руки, и кивнул на центр зала. — Вперед, и постарайся думать о противнике, а не о чем-то постороннем.
— Постараюсь, — она поклонилась, ступая в границы татами, и слегка пригнулась к полу, наблюдая за неспешными движениями мужчины.
— Тобой активно интересуются, — он сделал скользящий шаг в сторону и мгновенный рывок, но Агнешка было готова, потому успела увернуться, резко уходя вправо, под неудобную для него левую руку.
— Снова? — девушка, пользуясь его секундной заминкой для разворота, сделала подсечку, сбивая Артура с ног, но провести захват не смогла — мужчина перекатился и успел встать на колени, а приближаться к противнику она не хотела, помня о том, что ближний бой не её стезя. — И кому теперь неймется?
— Кому конкретно, пока сказать не могу, знаю только, что из представительства одной московской компании.
— А, тогда понятно, — Нешка даже не удивилась, уже успев познакомиться с неуемным любопытством одного бритого субъекта. — Все нормально, пусть пособирает сплетни, развлечется.
— Точно? — после ещё нескольких попытках добраться друг до друга, Мирзоев подал знак об окончании тренировки. — Если хочешь, можно сделать внушение.
— Спасибо, не нужно, сама разберусь, — она потянулась, разминая приятно уставшие мышцы. — Если нужна будет помощь, скажу. А пока нет ничего, с чем бы я не справилась, — девушка прохладно улыбнулась визави, которого не считала врагом, но и не могла назвать другом. Их отношения с Мирзоевым балансировали на грани приятельских, но виделись молодые люди только здесь. Никаких встреч все этих стен. И не потому что не хотели давать повод для слухов, просто Нешка не желала снова впускать в свою жизнь кого-то, вроде Артура.
— Ну, смотри, я всегда готов помочь, — не удивленный её ответом мужчина кивнул и направился в сторону душевых. — Послезавтра в три.
— Буду.
Ярослав же проводил день гораздо более насыщенно и познавательно — мужчина еле отбился от Антонины Петровны, охавшей над его травмой, и пытавшейся натереть какой-то мазью, вонючей настолько, что единственный открывающийся глаз слезился ещё полчаса после того, как болезный, под недовольное ворчание секретарши, выкинул тюбик в окно.
— Ну, и зачем вы его выбросили? — женщина поджала губы, наблюдая, как шеф с тихими проклятиями прикладывает к лицу пачку замороженных пельменей.
— Это не лекарство, а боевое отравляющее вещество, — говорить в полный голос мужчина даже не пытался, потому что от любого звука головная боль только усиливалась. Он даже подумал, не последовать ли совету Агнессы, и уже почти было собрался ехать в больничку, но представил, как объясняет, откуда у него такая травма, и решил немного потерпеть.
— Зато действенное, — фыркнула Антонина Петровна. — А для чего вы купили пельмени?
— Мне сказали, чтобы прикладывал холод, а в соседнем магазине было только мороженое и овощная смесь в кульке. Ну, и они, — Ярик кивнул в сторону пачки полуфабрикатов. — Пломбир растечется, цветную капусту с детства не люблю, так что выбора не было. Вам должна была позвонить девушка, сказать, что делать, если станет хуже.
Дама подивилась замысловатому ходу мужских мыслей, и как тот факт, что начальство не любит некоторые овощи, связан с расползшимся на половину лица синяком, но озвучивать свои сомнения не стала.
— Да, звонила, предупредила, что из-за травмы вы можете вести себя слегка неадекватно и упасть в обморок, — невозмутимости секретарши могла бы позавидовать знаменитая статуя Будды в Лэшани.
— Вот зараза, — тихо выругался Ярик, сминая шуршащий пакет, отчего слегка подтаявшие пельмени слиплись в большой неаппетитный комок. — Что ещё она сказала?
— Посоветовала в этом случае вызвать "Скорую", — она не стала добавлять, что на вопрос: "Что делать, если Ярослав Андреевич откажется?" красивый женский голос вздохнул и сначала прошептал что-то вроде: "Клизму со скипидаром", но тут же исправился, оставив на такой случай свои координаты.
— Угу… Мне бы какую-нибудь таблеточку, — мужчина тронул правую скулу и страдальчески сморщился.
Антонина Петровна молча порылась в аптечке, которую ещё час назад принесла в кабинет, и положила перед мучеником лекарство, не забыв выдать стакан воды.
— Знаете, были бы вы свободны, ей-богу, женился бы, — благодарно простонал Ярик, приняв на грудь капсулу болеутоляющего.
Польщенная женщина только хмыкнула и оставила шефа страдать в одиночестве. Но деятельная натура Невзорова требовала хоть какого-то занятия. Подчиненные были построены ещё несколько дней назад, и пока трудовую дисциплину не нарушали, так что цепляться к ним было не за что. Тот самый ментовский — пардон, полицейский — хрыч, помотав нервы не только Ярику, но и Денису, продолжал действовать согласно высказыванию "Принеси то, не знаю, что", да и видеть его лицо, похожее на мордочку престарелого пекинеса, мающегося всеми известными науке заболеваниями, мужчине не хотелось. Больше никаких срочных дел вроде бы не было, потому Ярослав обратил свой взор на папку, которую сегодня принесли его ребята, отвечающие за сбор и обработку информации.
Если в прошлый раз его интересовала деятельность шарашки Агнессы, то теперь он напряг подчиненных относительно личности самой Ирмской. Невзоров с комфортом расположился на диване с чашкой крепкого кофе. Но, глянув в висевшее напротив места отдохновения дизайнерское зеркало, скривился. Сочетание фингала с керамической посудиной в руках невольно напомнило ему знаменитую фразу героя Папанова из "Бриллиантовой руки". Успокоив себя мыслью, что утро давно минуло, а пьет он отнюдь не шампанское, Ярослав погрузился в отчет о бурной жизни одной брюнетки.
Юные годы будущей психологини его не особо интересовали, единственным, что мужчина вынес из этого раздела, было место рождения. А появилась на свет Агнесса Вацлавовна Ирмская в славном городе Варшава. Ну, исходя из имени, и так было понятно, что девушка явно имеет польские корни.
"Зато стал богаче на знания о том, как правильно произносится её отчество", — сделал вывод Ярик и пролистал сведения о детских садах, школах и секциях, в которых занималась девочка. Хотя к последнему моменту он все-таки вернулся — оказывается, она почти десять лет посвятила художественной гимнастике. Бросила Агнесса этот красивый вид спорта в четырнадцать, после гибели в автокатастрофе своих родителей. Отрезок жизни с этого момента и до семнадцати почему-то вообще никак не был освещен, единственная пометка — "Опекуном назначен дядя по материнской линии". Странно, ребята не стали бы так очевидно халтурить, значит, либо там действительно ничего интересного, либо информация по какой-то причине не доступна. Ярослав мысленно сделал заметку, узнать, почему и как.
Следующим пунктом шло её замужество. Агнесса оказалась из молодых да ранних, и в ЗАГС сбегала сразу после школы, не дождавшись совершеннолетия. Это настолько выбивалось из привычного образа девушки, что Ярик несколько раз перечитал этот абзац и даже посчитал на пальцах — нет, никакой ошибки. Применив математические таланты ещё раз, Невзоров вообще застыл с открытым ртом. На момент вступления в брак, жених был существенно старше невесты, а именно — на двадцать два года. Хотя, учитывая, кем был Муромов, понятно, что вьюношь неразумный не смог бы добиться всего того, что он имел, но все же… Как ни смешно это звучало в наше время, но тут, скорее всего, династический брак. Личность дядюшки-опекуна начала интересовать Ярослава со страшной силой.
Казалось бы, какое ему дело до Агнессы вообще и её прошлого в частности, но мужчина решил, что сегодня ночью и расспросит девушку. Конечно, шанс быть культурно, а оттого обидно, посланным велик, как никогда, но любопытство вещь страшная.
************
— Нет, я не понял, а как же тихий домашний вечер в атмосфере дружбы, взаимопонимания, и, не побоюсь этих слов, любви к ближнему? — Ярик немного обиженно кивнул на здание, в котором его сегодня и членовредили.
Сидящая на заднем сиденье Марина с нескрываемым любопытством смотрела на несколько подпорченную красоту мужчины, держа себя одной ладошкой за другую. Девочке явно хотелось потрогать уже успевший приобрести благородный пурпурный оттенок синяк, но она не решалась, помня слова мамы, что тыкать пальцами в людей нельзя, а если и можно, то только с их разрешения. Ярослав же, которого жестоко обломали, не просветив на предмет быта Агнешки, не понимал, чего хочет от него ребенок. Да и вообще, после произошедшего, мужчина с некоторой опаской и недоверием относился к любому несовершеннолетнему существу.
Неша, вынимая ключи из замка зажигания, повернулась к страдальцу и без тени улыбки ответила:
— В моем доме нет необходимых средств, которые могут понадобиться, если тебе станет хуже. А здесь есть все, включая набор для реанимации. Алина даже предложила свою кандидатуру, чтобы было кому подежурить возле твоей кровати, — заметив, что Невзоров смотрит в ответ с плохо скрываемым ужасом, она добавила. — Но я сказала, что в этом нет необходимости, справимся и сами. Ведь это так?
— Конечно-конечно, — в принципе, он был готов согласиться практически с чем угодно, только бы не попадаться на глаза вивисекторше в белом.
— Вот и прекрасно, — девушка, открыв заднюю дверцу, помогла дочери освободиться от ремней безопасности.
— А ты не боишься, что девочка заболеет? — Ярик посмотрел в сторону Маришки, прыгающей по лужам и разбрызгивающей воду на подсохшую тротуарную плитку.
— Нет, на ней резиновые сапожки, — несмотря на то, что девушка не повернулась в сторону веселящейся девочки, с видимым удовольствием создающей ножкой небольшую приливную волну, почти дошедшую до обуви разговаривающих взрослых, было понятно, что Агнешка прекрасно знает, где находится и чем занимается её ребенок. — Солнышко, идем внутрь, дождик снова начинается.
Марина с некоторым сожалением подгребла к берегу лужи и поскакала по ступенькам, оставив маму с Ярославом далеко позади. Крупные, пока редкие капли, падая на лобовое стекло автомобиля, оставляли блестящие прозрачные кляксы, заставляя временно отставить разговоры и поторопиться. Невзоров забрал из рук девушки довольно объемную сумку, не став высказываться на тему женщин, которые, уезжая из дома на два дня, берут четыре чемодана вещей.
Они успели добежать до двери за несколько секунд до того, как первые предвестники дождя сменились ливнем, мгновенно вспенившим лужи и покрывшим поверхность воды пузырями.
— Ужас, — прокомментировал Ярик творящееся на улице безобразие. — То жара, то ураганы с дождем и градом. Кошмарный климат…
— Мне нравится, — Агнешка отловила Маринку, уже приготовившуюся бежать на второй этаж к друзьям и пыталась уговорить дочь сначала покушать, а потом уже играть. На все предложения мамы она отвечала упрямым мотанием головой, не соблазнившись даже молоком с печеньем. — Хорошо, беги, но постарайтесь сильно не шуметь.
Марина кивнула и метнулась в сторону лестницы, но, замерев на первой ступеньке, так же быстро вернулась обратно.
"Можно я потрогаю лицо дяди?"
— Заинька… — Девочка состроила жалобную рожицу. — Это нужно спрашивать не у меня.
Кроха тут же нацарапала что-то в вынутом из кармана платья блокноте и бочком подошла к стоящему рядом Ярославу, с серьезным видом повернув книжицу так, чтобы мужчина мог прочитать надпись.
— Зачем? — побитый посмотрел на Агнешку, прося подсказки, но та только пожала плечами, мол, Маринка хоть и маленькая, но женщина, а ему желаний прекрасной половины человечества не дано понять по определению.
— Ну, ладно, — он присел перед девочкой на корточки, подставляя скулу под маленькую ладошку. Девочка, осторожно коснувшись потемневшей кожи, округлила глаза и разве что восторженно не прищелкнула языком. Кивком поблагодарив Невзорова за оказанное доверие и улыбнувшись матери, она унеслась на второй этаж.
— Ааааа…
— Ей любопытно, — Нешка не стала ожидать, когда он сможет сформулировать вопрос. — Я сейчас устрою для тебя краткую экскурсию, потом меня ждет работа. Надеюсь, ты найдешь, чем себя занять.
— Всегда мечтал посмотреть, как работает психолог, — с готовностью кивнул мужчина, похоронив мечты Ирмской, что он тихо-мирно подремлет где-нибудь в углу. В принципе, она не была удивлена, но какая-то призрачная надежда все-таки была.
— Психолог тот же врач, поэтому вряд ли могу допустить твое присутствие при разговоре с пациентом.
— Я заткну уши, — пообещал Ярик, продолжая испытывать терпение девушки.
— Черт с тобой, идем, — она с трудом сдержала желание подбить ему и второй глаз, для профилактики, так сказать.
Агнешка терпеть не могла ночевать вне дома. Будучи неплохим специалистом в своей отрасли, девушка понимала, что её поведение несколько ненормально, и существуют определенные проблемы, но предпочитала потакать им, потому что если задумается и вытащит на поверхность все, что таится в подсознании, парой бесед с коллегами все не ограничится. А она не имела права расслабляться, пока её ребенок ещё не может занять нормальное место в этом мире.