– Спрашивай, не стесняйся, – не сдавалась она.
Мама явно собиралась сесть на кровать, чтобы продолжить разговор, и, наверное, так и сделала бы, но тут Джонатан, решив обозначить свое присутствие, деликатно постучал в открытую дверь.
– Ты готова? – спросил он.
Мне было стыдно поднять на него глаза. Больше всего на свете хотелось превратиться в человека-невидимку.
– О да. – И она сразу стала прежней, так толком и не успев поиграть в дочки-матери. – Ну как, узнаешь у Эвана насчет обеда?
Я лишь молча кивнула. Все объяснения насчет его болезни застряли в горле. А когда она положила книгу на место, я быстренько засунула ее поглубже в рюкзак.
– Спокойной ночи, – тихо сказал Джонатан, пропустив маму вперед.
Я подняла глаза и встретила его широкую ухмылку.
– Спокойной ночи, – сгорая от стыда, ответила я.
Через пару минут хлопнула входная дверь. Я попыталась вернуться к домашнему заданию, но ничего не вышло. Сидела, как сомнамбула, уставившись на телефон и молясь в душе, чтобы наконец пришло сообщение от Эвана.
И примерно через час оно действительно пришло:
Извини, пропустил твой звонок. Я в порядке. Заехать за тобой утром?
Да, – ответила я, прекрасно понимая, что не успокоюсь, пока не увижу его лично.
Засыпать в этом полном подозрительных шорохов доме всегда было непросто. А сегодня вообще оказалось практически невозможно. Я зажгла свет возле кровати, чувствуя, как колотится в груди сердце. Посмотрела на дверь. Я могла поклясться, что буквально секунду назад она пыталась в щепки разнести ее молотком, чтобы в конце концов добраться до меня. Но при включенном свете дверь выглядела как всегда – угольно-черной и абсолютно целой.
Я встала с кровати, натянула футболку с длинным рукавом и на цыпочках спустилась вниз, чтобы унять приступ паники. Устроилась на диване в гостиной и завернулась в одеяло. Потом нашла фильм, где было больше разговоров, чем действия. Такие фильмы действовали на меня лучше любого снотворного.
Примерно через полчаса скрипнула ступенька. Джонатан. Он поморщился от резкого звука и стал спускаться дальше.
– Привет, – устало поздоровался он, взял плед с канапе, сел возле меня на диване и кивнул головой в сторону телевизора: – Что смотрим?
– Сама не знаю, – ответила я, не слишком удивившись его появлению. – Понятия не имею, что тут происходит.
Он минут пять следил за разворачивающейся на экране скучнейшей драмой, а потом спросил, не глядя на меня:
– Скажи, тебя мучает один и тот же кошмар или разные?
– Разные, – ответила я, не отрывая головы от подушки. – Но они всегда заканчиваются одинаково. Я почти умираю.
Джонатан как-то странно притих.
Я повернулась и встретила его сочувственный взгляд.
– А тебе, насколько я понимаю, всегда снится одно и то же, да?
Он покачал головой и уставился в телевизор.
– Да, один и тот же сон, – медленно произнес он. У него на скулах заиграли желваки, взгляд стал жестким. – Они не хотят, чтобы я забывал, – едва слышно добавил он.
У него сразу окаменело лицо, а губы превратились в узкую полоску. Темные глаза без зрачков недобро сверкнули. И у меня мороз пробежал по коже.
Я уже собралась было спросить, что не дает ему спать по ночам, но неожиданно поняла, что не желаю знать, откуда в нем… столько ненависти. Передо мной сейчас был совсем другой человек. И с человеком этим мне вовсе не хотелось знакомиться поближе. Я поджала ноги, инстинктивно желая защититься от душевного холода.
Но вот Джонатан опять повернулся ко мне. На его губах играла озорная ухмылка, в уголках глаз собрались симпатичные морщинки. И он вдруг снова стал тем компанейским парнем, что мог затеять игру с водяными пистолетами. Просто наваждение какое-то. С недосыпа и не то померещится!
Я поплотнее закуталась в одеяло, натянув его до подбородка.
– Мне хочется хоть немного поспать, – прошептала я.
– Понимаю, – зевнул Джонатан.
И мы лениво переключились на фильм. Я чувствовала, как медленно тяжелеют, наливаются свинцом веки. И уже начала было подумывать о том, чтобы отправиться в постель, как вдруг он спросил:
– А хочешь получить мужской совет?
Мою усталость как рукой сняло, щеки предательски запылали.
– Даже и не думай, – пригрозила я, бросив в него подушку.
– Ты бы видела свое лицо, когда твоя мама предложила тебе поговорить об этом! Вот умора! – И он весело расхохотался.
– О да, очень смешно! – обиделась я. – Может, все же не стоит обсуждать один из самых унизительных моментов в моей жизни.
Джонатан широко улыбнулся, и его идеальные зубы блеснули в полумраке.
– Прости.
– А они настоящие? – не подумав, выпалила я.
– Кто? – озадаченно спросил он.
– Твои зубы.
При таком освещении они казались слишком белыми и ровными. Я не могла оторвать от них взгляд. Значит, пора срочно идти спать.
– Какая экстравагантная манера менять направление разговора, – с иронией в голосе произнес он. – Хотя да, они настоящие. Конечно, пришлось походить несколько лет в брекетах, но они мои собственные. – Он покачал головой, продолжая ухмыляться.
– Что? – требовательно спросила я, хотя сама толком не понимала, зачем мне знать, что его так забавляет. И все-таки не удержалась.
– Все, проехали, – игриво сказал он. – Ты же не хочешь об этом говорить.
– Моя личная жизнь не тема для обсуждения, – округлила я глаза.
– Речь не о твоей личной жизни, а о твоей половой жизни.
– У меня нет половой жизни, – сказала я, залившись краской.
– Знаю, – рассмеялся Джонатан.
Тогда я спрятала голову под подушку и застонала:
– Тоже мне, подумаешь, большое дело! И почему столько шума из ничего?!
– Потому что это действительно большое дело, – уже без ухмылки заявил Джонатан. – Но вы с Эваном ведь серьезно настроены, да?
Я высунула нос из-под подушки и, увидев, что он ждет моего ответа, смущенно кивнула.
– И что будет потом, когда ты уедешь в Стэнфорд?
– Надеюсь, он поедет со мной, – поправив растрепанные волосы, ответила я.
– А он такой же умный, как и ты?
– Гораздо умнее. И кроме того, у него есть возможности, которых нет у меня.
– Деньги, – с усмешкой произнес Джонатан.
– Ну да, и это тоже, – пожала я плечами.
– И влиятельные родители, – добавил Джонатан и, не дожидаясь моего ответа, спросил: – А они-то не против, чтобы он поехал с тобой в Стэнфорд?
Я опустила глаза, мне не хотелось вспоминать резкие слова Стюарта, которые он бросил в лицо сыну.
– А-а-а… – догадался Джонатан. – Значит, против.
– Это все его папа, – спокойно объяснила я. – Он меня не одобряет.
– Что?! Не одобряет тебя? – рассмеялся Джонатан, словно это было полнейшим абсурдом. – Скорее всего, дело в деньгах. Я знаю такой тип отцов. И тем не менее я уехал с ней в колледж. – Его слова меня насторожили. Он виновато кивнул. – Я тоже это проходил. Влюбился в богатую девчонку. Ее родители поначалу меня вполне одобряли, правда, лишь до тех пор, пока не поняли, насколько у нас все серьезно. Но мы все равно рванули с ней в Пенсильванию. Правда, я хотел убраться оттуда как можно дальше, а Пенсильвания была все же слишком близко. – Он тяжело вздохнул. – Не стоило там задерживаться.
– Вы что, расстались?
Правда, раз уж он встречается с моей мамой, то можно было и не спрашивать.
– Типа того, – ухмыльнулся он, но глаза остались грустными. И я поняла, что старая рана до сих пор кровоточит. – В колледже… все по-другому.
Я выжидающе смотрела на него. Мне неудобно было просить его продолжать, но в то же время было интересно знать, чем закончилась его история.
Джонатан, нервно сжимая в руках одеяло, уставился невидящими глазами в темную прихожую. И я не сомневалась, что сейчас он вспоминал о том, что тогда между ними произошло.
– Люди меняются. Ведь когда поступаешь в колледж, то еще толком не осознаешь, кто ты есть, чего хочешь от жизни и с кем хочешь ее прожить. Потом вдруг начинаешь понимать, что люди, которые, как ты надеялся, всегда будут рядом, уже не с тобой. А еще получается, что ты совершенно не знаешь человека, которому абсолютно доверял. – Его плечи сразу поникли. – И вот через шесть лет ты оказываешься практически на обломках той жизни, которую себе рисовал.
Я притихла. Правда, мне очень хотелось отвлечь его от тяжких воспоминаний о том, что свинцовым грузом давило на плечи и заставляло грудь тяжело вздыматься. Но он сделал это сам.
– Знаешь, я поступил в Университет Южной Калифорнии, – с гордой улыбкой сообщил он.
– Да неужели?! Джонатан, это же здорово! Мои поздравления. – Я искренне обрадовалась за него, но затем меня словно стукнуло. – Эй, погоди-ка! Ты ведь ей ничего не сказал, да? – Я в ужасе закрыла глаза.
– Придется, – вздохнул он.
И тут мне будто дали под дых, и я сразу побледнела.
– Эмма, что случилось? – взволнованно спросил Джонатан.
– К этому времени он должен был уже знать. – Я жадно ловила губами воздух, чувствуя приступ паники. – Если его приняли… Он должен был уже знать.
– Эван? – догадался Джонатан.
Я кивнула. Все начало потихоньку вставать на свои места. Его бегство во время ланча. Поспешный уход прямо посреди урока. Выражение его лица.
– Он не поступил, – выдохнула я.
– Эмма, ты это брось! – попробовал успокоить меня Джонатан. – Кончай паниковать раньше времени.
– Тебе легко говорить.
Весь мой мир внезапно полетел вверх тормашками.
– А что, если он действительно не поступил? – неожиданно спросил Джонатан.
Я посмотрела на него большими глазами. Мне словно сообщили, что я в одночасье лишилась всего. Нет, такое просто невозможно. Даже страшно подумать, как я буду в Калифорнии без Эвана. Об этом не может быть и речи.
– Вау! – удивился Джонатан. – Сдается мне, он для тебя все, да? – (Я рухнула в кресло, безуспешно пытаясь унять боль в груди.) – Тогда спроси у него. И не стоит психовать, пока ничего не выяснилось.
– То-то ты не спешишь сообщить Рейчел, что уезжаешь, – посмотрела я на опрокинутое лицо Джонатана.
– Просто не знаю, как это лучше сделать, – мрачно произнес он. – У нее ведь через несколько недель день рождения, и мне хотелось быть рядом. Что в этом плохого?
– То есть ты собираешься порвать с ней сразу после ее дня рождения. – Я сама не понимала, какой вариант лучше.
– Видишь ли… Я пока еще не готов вот так взять и уйти. – Он замялся и подвел черту. – И это плохо.
– Не хочу лезть не в свое дело. Но она должна знать.
– Согласен.
– Постой-ка! – Я вспомнила его слова о том, как изменилась его жизнь за последние шесть лет. – А сколько тебе лет?
– Сколько мне лет на самом деле или сколько мне лет, по мнению Рейчел? – виновато поморщился Джонатан.
– О… – Я так и осталась сидеть с открытым ртом. – Значит, ты наврал ей насчет своего возраста.
– Она комплексует по поводу разницы в возрасте, – с натянутой улыбкой объяснил он. – Поэтому я не стал признаваться, что мне двадцать четыре.
– Ты плохой, – укоризненно покачала я головой, хотя придать лицу презрительное выражение мне так и не удалось.
– Ты даже не представляешь насколько, – сухо усмехнулся он.
Мы не выдержали и дружно расхохотались.
– Джонатан! – позвала мама с верхней площадки.
Включив в коридоре свет, она спустилась на несколько ступенек вниз, чтобы видеть, что происходит в гостиной. И когда обнаружила нас вдвоем на диване, то сразу поникла, а в глазах ее промелькнуло нечто странное. Не знаю, что это было – изумление или злость. Возможно, просто померещилось.
– Не спится? – сочувственно улыбнулась она.
И я даже не поняла, к кому, собственно, она обращается. И на всякий случай покачала головой.
– Я сейчас к тебе поднимусь, – сказал Джонатан.
Она кивнула и закрыла дверь своей комнаты.
– Все, пора спать. – Я встала с дивана и сложила одеяло.
– Знаешь, а мне это нравится, – неожиданно произнес Джонатан, и я остановилась. – Оказывается, тебе я могу сказать такие вещи… вещи, о которых в принципе предпочитаю молчать. Большинству людей просто не понять.
– Знаю, – прошептала я, продолжая топтаться на месте.
И это было чистой правдой. До сегодняшней ночи я не слишком хорошо представляла себе, что происходит. Я нашла человека, которому могла рассказать о демонах, мучающих меня по ночам, и Джонатан понимал это, как никто другой. Ему тоже пришлось вступить в единоборство с демонами, и это нас сближало.
Уголки его рта медленно приподнялись. И я замерла, попав в омут его темных глаз. Он внимательно посмотрел на меня, словно хотел найти причину моего наваждения. Я растерянно заморгала и резко отпрянула.
– Ты что, не собираешься ложиться? – поинтересовалась я.
– Я еще не созрел, – признался он, взяв в руки пульт от телевизора.
– Ты там поосторожнее с коммерческой рекламой, – повторила я его слова, сказанные во время нашей первой совпавшей по фазе бессонницы.
– Ну вот, теперь ты наверняка уснешь как убитая.
Я оставила его на диване и вернулась к себе. Заснуть все равно не удалось, но кошмары здесь были ни при чем. Я думала о том, чего жду от своего будущего, уповая на то, что Эван обязательно станет его частью.
Когда на рассвете я встала в туалет, Джонатан все еще лежал на диване. Мне не захотелось его будить. Ведь он так сладко спал. Что само по себе уже было неплохо.
Глава 18
Время воспоминаний
Кто-то тихонько постучался во входную дверь. Я была на кухне – мыла миску из-под овсяных хлопьев. И только собралась пойти открыть дверь, как в кухню уже вошел Эван.
– Привет. – Эван держался крайне неуверенно, что было на него совершенно не похоже.
– Привет. – Я внимательно на него посмотрела, пытаясь обнаружить признаки болезни.
Эван казался усталым и очень мрачным, что еще больше усилило мои подозрения.
Он вяло улыбнулся, в глазах его застыла тоска. Я медленно пошла ему навстречу, морально готовясь услышать, что он не едет в Стэнфорд.
– Ты в порядке? – поинтересовался он, заметив мой измученный вид.
После бессонной ночи у меня залегли темные круги под глазами, а уголки губ опустились.
– А ты? – ответила я вопросом на вопрос.
– Я беспокоюсь за тебя, – продолжая вглядываться в мое лицо, произнес Эван. – С тобой действительно все нормально?
Он ласково погладил меня по щеке. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом его руки.
– Со мной все хорошо. – Я была сама не своя и очень хотела понять, почему он так странно себя ведет.
Наклонившись, Эван нежно меня поцеловал, и напряжение, завязавшее нервы тугим узлом, стало потихоньку исчезать.
– Вот так гораздо лучше, – прошептала я. – А теперь, может, все-таки скажешь, что произошло вчера? Это из-за Стэнфорда? Тебя приняли или нет?
– Значит, ты решила, что вчера я ушел с урока из-за Стэнфорда? – улыбнулся он.
– Понятия не имею, из-за чего ты ушел. – Его ироничный взгляд жутко нервировал. – Но к этому времени тебе уже должно было быть известно.
– Да, я действительно получил письмо, – признался Эван, и я, затаив дыхание, стала ждать продолжения. – Но я не знаю, буду там учиться или нет.
– И что все это значит?
– Ой, Эм! – покачал он головой. – Прости, ради бога. Я тебе не говорил. Мои родители скажут, куда я буду поступать только после того, как мы получим все письма о зачислении. Мы пока ждем письма из Йельского университета.
– Так, значит, они все решают за тебя?! – Я прекрасно понимала, что если последнее слово будет за Стюартом, то ни в какой университет в Калифорнии Эван, естественно, не поедет.
– Нет. Я должен написать названия трех приоритетных для меня колледжей. Мама собирается устроить из этого целое представление. Мы всей семьей пойдем в хороший ресторан, и там она вскроет конверт с названием колледжа. Только не паникуй раньше времени. В любом случае я останусь с тобой.
– И зачем она все это затевает? – Я была совершенно сбита с толку.
– Просто сделала выводы из истории с Джаредом. Ему они не предоставили выбора. Он хотел учиться в Дартмутском колледже. Поэтому мама решила устроить оглашение результата в торжественной обстановке, чтобы смягчить удар. Она считает, что я заслуживаю именно этого. Ты ведь придешь на торжественный обед, да?