19 октября 2005
Вчера я написал только про работу. Сегодня исправляюсь. Не то чтобы у меня увлекательная личная жизнь, но всё же кое-что происходит. Хожу на занятия в музыкальную школу Пирса. Не всегда удаётся записаться на удобное время, так как преимущество у постоянных учеников, но, тем не менее, я время от времени практикуюсь. Пальцы всё равно каждый раз как деревянные.
Дважды ходил с Эмили и её друзьями на концерты. Особенно понравился последний, где играла "Академия святого Мартина в полях". Раньше я считал барочную музыку скучной и однообразной, но последние три-четыре года, наоборот, очень её люблю. В ней есть внутренний свет. Мне сложно описать свои ощущения другими, более понятными словами, но двое из компании Эмили со мной согласились. Не могу сказать, что я активно участвую в их беседах, скорее, молчу и слушаю. Мы собираемся в кафе «Миндаль» неподалёку от школы Пирса — все они когда-то туда ходили, а некоторые до сих пор ходят. Собственно говоря, так их компания и сформировалась. Второе место для сборищ — квартира одного парня, Джейка, на Риджентс. Это квартира родителей, огромная и практически пустая. Они предпочитают жить где-то на юге, то ли в Греции, то ли в Италии.
Я был у Джейка два раза, и после второго стоит подумать, приходить ли снова. Джейк попросил меня помочь ему принести из кухни стаканы (кухня от гостиной через две двери по коридору), я пошёл туда вслед за ним, а когда мы оказались на кухне, он попытался то ли обнять меня, то ли поцеловать — я не успел понять, что он хотел сделать. Я вырвался и потом — идиот! — не нашёл ничего умнее, кроме как сказать ему: «Извини». Он начал меня лапать, а я ещё и извинился! За что, интересно?!
Он отошёл на два шага, поднял руки и сказал: «Я всё понял». Думаю, когда мы вернулись назад, все догадались, что что-то между нами произошло. Я не видел себя в зеркале, но чувствовал, что щёки горят. Хорошо, что я особо не краснею. Джейк вёл себя как ни в чём ни бывало.
Не ходить больше к нему будет глупо — мы ведь всё равно будем встречаться в кафе. Или мне туда тоже теперь не ходить? К тому же, я не чувствую себя особо оскорблённым. Почему-то у меня, наоборот, было такое ощущение, что это я Джейка чем-то обидел. Видимо, я на самом деле больной на всю голову. У меня определенно есть проблемы, если я готов винить себя в чём угодно. Пока я жил с отцом, я постоянно чувствовал, что он умнее и опытнее меня, что он знает, что для меня лучше, и совершенно точно представляет мои способности, а я постоянно не оправдываю его ожиданий.
Но было бы несправедливо винить отца во всех своих проблемах…
Иногда я захожу к Эмили, и миссис Гибсон частенько уговаривает меня остаться на ужин. Том уехал в Оксфорд, домой не приезжает, возможно, они потому и просят меня остаться, что без него им одиноко. С ним у Гибсонов всегда было весело.
30 октября 2005
Вчера вернулся домой уже ближе к полуночи — надо подготовить кучу аналитики. Всё срочно. Сегодня пойду на работу попозже. Такое ощущение, что я не спал, голова совсем не отдохнула.
Мне не нравится последнее дело. Я, наверное, не дорос до такой работы.
Глава 6
Ноябрь 2005
Джейсон ещё раз перечитал заключение по операции, которое подготовил для Финлэя. Всё было сделано уже полчаса назад, чуть ли не за сутки до назначенного срока, но он не решался отправить файлы начальнику.
Он встал из-за стола и подошёл к окну. На улице шёл мелкий серый дождь.
У Джейсона теперь был свой маленький уголок — не полноценный кабинет, а отгороженное стеклянными перегородками пространство со сдвижной дверью. Он надел куртку и ещё раз посмотрел в окно, вглядываясь в висевшую плотным туманом морось, — зонта у него с собой не было. Зато дома целых три. Он пытался один всегда возвращать в офис, чтобы был под рукой, но зонты упорно перекочёвывали в квартиру и никак не желали задерживаться на работе.
Джейсон выбежал на улицу и, подняв капюшон куртки, направился к спуску в метро. Вышел он на станции «Ланкастер Гейт». Эту часть города он не знал, и ему пришлось немного побродить под моросящим дождём, прежде чем он нашёл небольшое интернет-кафе. Он пробыл там совсем недолго, а потом направился в сторону обратную от станции метро, время от времени поглядывая на названия улиц и указатели.
На работу он вернулся довольно быстро, и его отсутствия никто, кажется, и не заметил. Джейсон тихонько проскользнул в свой уголок, разделся и включил компьютер. Он никогда раньше сам не звонил Виктору-4.
Информатор не ответил на звонок. Джейсон знал, что такое бывает. Иногда Виктор перезванивал через несколько часов, а иногда и через несколько суток.
«У меня нет нескольких суток. Отзовись, пожалуйста», — подумал Джейсон. Он бы предпочёл поговорить с Виктором не из офиса, но выбора у него не было: данные контакта хранились в зашифрованном виде, и Джейсон мог позвонить только отсюда.
Вызов от Виктора поступил через пятнадцать минут.
— Здравствуйте, — неуверенным голосом произнёс Джейсон, надеясь, что фильтр заглушит и исказит эти предательские нотки. — У вас найдётся пара минут, чтобы кое-что обсудить?
— Если только пара, — ответил Виктор-4. — Это насчёт Мексики?
— Да, я сейчас готовлю заключение и хотел бы уточнить детали…
Джейсон задал несколько незначительных вопросов — ему было очень неловко, что он отвлекает их самого ценного информатора такой ерундой.
— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказал он, бросая взгляд в сторону двери: никто не обращал на него внимания, все были заняты своими делами. — Правда, это хорошо, что сейчас можно так быстро связаться? И совершенно безопасно.
— Я тоже так думаю, — последовал ответ.
«Боже, что за бред я несу! Надо же быть таким придурком!» — подумал Джейсон.
— Я имею в виду, что когда-то для связи приходилось идти на всякие ухищрения. Как в старых фильмах. Помните, в «Мстителях» была ячейка 122 на Паддингтонском вокзале? — Джейсон сделал маленькую паузу. — Извините, я недавно здесь работаю, и мне всё это напоминает шпионский фильм.
— Да, я понимаю.
— Не буду больше вас задерживать. Ещё раз спасибо за разъяснения.
— Был рад помочь.
Как только разговор закончился, Джейсон выскочил из-за компьютера и пронёсся в туалет, где умыл лицо холодной водой. Какое-то время он неподвижно стоял и невидящим взглядом смотрел на себя в зеркало.
— Что я делаю?.. Я сошёл с ума, — одними губами произнёс он.
Заключение и все прилагающиеся к нему файлы он решил отдать Финлэю завтра утром.
***
Мужчина откинул голову на спинку кожаного кресла. Он просидел так буквально несколько секунд, затем выпрямился и нажал кнопку на внутреннем телефоне. Секретарь ответила немедленно.
— Пригласите ко мне Эдера. Если его нет в офисе, свяжитесь с ним.
— Секунду.
— Кстати, Элен, помните такой старый сериал «Мстители»?
— Смутно.
— Там было что-то про ячейки на вокзале?
— Не помню, сэр. Нужно узнать?
— Нет, спасибо.
Через две минуты в дверь кабинета постучали, и вошёл Эдер.
— Что-то случилось? — спросил он, опускаясь в кресло.
— Свяжись с лондонским офисом — любым на твоё усмотрение. Надо забрать кое-что с Паддингтонского вокзала. Ячейка 122.
— Что конкретно?
— Понятия не имею. Код тоже не знаю. Что бы там ни было, с курьером как можно скорее отправить мне. Самим не смотреть.
— Это может быть опасно…
— Не думаю. Это личное послание от агента 286. Он в Лондоне.
— Что значит «личное послание»? — Эдер принял собранную напряженную позу. — Что ты на этот раз сделал?
— Ничего.
— Ты знаешь моё мнение об этих твоих играх. Они заходят всё дальше…
— Зато я всё ближе. Офис находится в Лондоне, теперь мы знаем хотя бы это.
— На Паддингтонский вокзал можно приехать откуда угодно.
— Но самое простое объяснение — они в Лондоне. Ты знаешь, что делать.
— Я всё выполню, но… это безумие.
— Да, Эдер. Это безумие.
***
Финлэй вызвал Джейсона к себе через час после того, как было отправлено заключение.
— Итак, Коллинз, таково ваше мнение об операции, которую мы планируем, — недовольно сказал он.
— Да, сэр, — Джейсон напрягся и внутренне сжался в комок.
— Невысокое мнение, — сквозь зубы процедил Финлэй.
— План хороший, но не в этих обстоятельствах.
— Какие у вас предложения? Почему я не вижу их здесь?
— Я считаю, что в данном случае нельзя использовать никакие способы финансового давления. Через VS-045 или через каких-либо других партнёров. Вы в любом случае подставите Виктора.
— Совершенно необязательно. Это лишь вероятность.
— Сэр, я обладаю лишь косвенными данными, у вас они наверняка полнее, но даже они предполагают, что мексиканская группа и та, которой мы помешали закупить оружие в сентябре, могут быть связаны. Я понимаю, что это всего лишь вероятность, но она очень высока.
— Даже если предположить, что эти группы, и правда, обмениваются информацией, не факт, что они смогут проследить связь между событиями.
— Я бы не стал надеяться на глупость террористов. Простите, сэр, — опомнился Джейсон. — Я хотел сказать, что руководители групп достаточно умны, чтобы сопоставить факты: их планы срываются дважды за полтора месяца из-за проблем с деньгами. Оба раза деньги идут через посредников в Германии и Швейцарии. Сейчас вы предлагаете совершенно другую схему, но это не имеет значения. Если у них возникнут подозрения…
— Мы не предполагали связи этих групп, когда разрабатывали план, — признался Финлэй. — Но у нас нет других способов бескровно и без потерь помешать их планам.
— Но почему?.. У вас… Не лично у вас, у военных, у разведки должны быть другие способы.
— Я не могу раскрыть вам всю информацию, Коллинз. Но ситуация очень сложная, поверьте. В эту группу внедрили агента, который поставляет чрезвычайно ценные данные, и его нельзя ставить под удар.
— А разве можно ставить под удар Виктора? Вы не знаете его лично, но ведь это живой человек, возможно, у него есть семья, дети. Эти сумасшедшие фанатики вырежут их всех, если узнают.
— Вы правильно заметили: если узнают. А могут и не узнать. К тому же я думаю, что Виктор в состоянии позаботиться о собственной безопасности и на него не так просто выйти.
— Но…
— Сейчас не время и не место для сентиментальности, Коллинз. Я приложу ваши соображения к материалам операции, но решение принимаете не вы и даже не я.
Джейсон кивнул и опустил глаза.
— Я понимаю, сэр.
— Отлично. Вы свободны, — резко ответил Финлэй. — Вы свободны на ближайшую неделю. Я отстраняю вас от работы.
— Почему?
— Я не могу быть уверен, что вы не выкинете какую-нибудь глупость.
— Как прикажете, сэр.
Джейсон, ничего не видя вокруг себя, дошёл до своего закутка и начал одеваться. Сердце бешено колотилось.
Ничего еще не решено, но отстранение от работы указывало на то, что от плана, скорее всего, не откажутся.
Ему хотелось поехать сейчас на вокзал и проверить ячейку, но это было бы крайней глупостью. Вполне возможно, что за ним уже следят. Финлэй ничего не упускает из виду.
Джейсон предвидел, что после прочтения заключения его могут изолировать от Виктора, поэтому связался с ним заранее. Он не знал, в какой части света информатор сейчас находится и успеет ли он получить его сообщение, оставленное на лондонском вокзале. Оставалось лишь надеяться, что ему хватит ума не ввязываться в операцию Финлэя до того. А ещё он очень надеялся, что начальнику не придёт в голову просмотреть, с кем Джейсон разговаривал в последние дни и что говорил. Хотя даже если он и увидит запись того разговора, явных доказательств вины всё равно нет.
«Чёрт, записи видеокамер на вокзале!.. О них я не подумал, — Джейсон в очередной раз выругался про себя. — Если они меня поймают, это же… Нет, даже думать об этом не хочу! Интересно, сколько дней хранятся видеозаписи?»
Всю дорогу до дома Джейсон прокручивал в голове разные сценарии. Если так пойдёт дальше, то за семь дней вынужденного отпуска он просто свихнётся. Надо придумать, чем себя занять. Почаще ходить на занятия в школу Пирса? Уехать из города? Уехать на континент? Он никогда не был в Париже, или Брюсселе, или Амстердаме…
Как выбросить всё это из головы? И как можно семь дней отдыхать и путешествовать, зная, что в это время где-то совершаются события, от которых зависят человеческие жизни?
Возможно, он действительно слишком неопытен и наивен для этой работы, но он не мог смириться с необходимостью пожертвовать Виктором.
А что, если он своими действиями спас информатора, но погубил десятки других людей?..
***
На стол лёг запечатанный жёлтый конверт.
— В ячейке был только сложенный лист бумаги, — сказал Эдер. — Больше ничего.
Мужчина надел тонкие перчатки, открыл конверт, развернул записку и прочитал. Прошло около минуты, прежде чем он нажал кнопку на телефоне и попросил секретаря пригласить к нему ван Бредероде и Дюруа. Эдер терпеливо ждал.
— Снимите отпечатки пальцев. Хотя, скорее всего, мы ничего не найдём.
— Я тоже так думаю, — согласился Эдер. Он осторожно придвинул напечатанное на принтере сообщение к себе и прочитал.
— Признаться, я не совсем понимаю, что это значит, — заметил он.
— Это значит, что если наши друзья террористы в состоянии сложить два и два, они сообразят, что при переводе денег происходит утечка информации. И поэтому в этот раз мы не должны вставлять им палки в колёса, как раз наоборот, мы должны им помочь, если кто-то другой будет им мешать. Американцам придётся поискать другие способы их остановить.
— Если мы на этот раз не будем вмешиваться, меня это только обрадует.
— Мы будем вмешиваться, но по-другому.
— Он написал в конце «Постарайтесь не подставить меня».
— Да, мы должны разработать план, как отказаться от участия в этой провальной операции и при этом не возбудить у американцев подозрений. Как думаешь, если разразится скандал с махинациями де Сарта, это будет достаточным поводом?
— Ты собираешься натравить на нас немецкий финансовый надзор, только чтобы не подставить этого своего агента?
— Не только немецкий, но и швейцарский. Возможно, даже Европейский комитет по банковскому надзору.
— Это переходит всякие границы!
— Нам ничего не грозит, сильная нервотрёпка — и всё. Де Сарту придётся гораздо хуже. Год назад он причинил мне много проблем, и я пообещал, что он за это поплатится. Время пришло.
***
Начало ноября — не самое приятное время для отпуска в Великобритании. Джейсон так никуда и не уехал из Лондона. Он каждый день ходил заниматься в школу, читал книги и журналы, слушал музыку, а почти все вечера проводил или с Эмили, или в кафе в компании друзей.
Они сближались с Эмили всё больше и больше, и если раньше обсуждали в основном музыку и игру на фортепьяно, то теперь их беседы перетекали в личную плоскость. Они разговаривали о своих семьях, о планах на будущее, о различиях между Великобританией и Америкой. Джейсону было не всегда легко — Эмили с удовольствием вспоминала яркие события детства, поездки на море с семьей, забавные происшествия в школе, а ему хватило бы пальцев на руках, чтобы перечислить все случаи, когда они с отцом занимались чем-то ещё, кроме учёбы.
Каждый раз, когда Эмили спрашивала его о семье, Джейсону приходилось изобретать как можно более общие и абстрактные ответы, чтобы не казалось, что он провёл всю жизнь в обществе классического сумасшедшего учёного. Нет, Эмили не была бестактна или чрезмерно любопытна, просто время от времени вопросы возникали как будто бы сами собой. Тяжелее всего Джейсону пришлось, когда у них как-то зашёл разговор о разводах.