– Передать картофельное пюре мне. Я есть хочу.
Сэм покачал головой, кладя в тарелку сына пюре.
– Тебе следует серьезно поработать над своими шутками. – Сэм положил пюре и себе, а потом передал тарелку Отэм. Кончики их пальцев соприкоснулись, и Отэм поспешно отдернула руку.
Обычно по праздникам она одевалась удобно, но сегодняшний праздник был необычным, поэтому на ней была приталенная белая блузка и черная юбка карандаш, обнимавшая ее бедра и делающая ее похожей на красавицу-модель пятидесятых годов. Отэм испытывала смешанные чувства из-за визита Сэма. С одной стороны, она не хотела, чтобы он думал, будто бы она втиснулась в эту юбку из-за него. А с другой – ей не хотелось, чтобы он видел ее в старом свитере. Открыв дверь, Отэм сразу поняла, что не зря старалась. Он выглядел невозмутимым и ужасно возбуждающим одновременно в своих черных брюках из тонкой шерсти, белоснежной футболке и сером пуловере с V-образным вырезом. А ведь в последний раз она видела его потным, растрепанным и источающим жар.
– Ты разве не канадец? – спросил Винс, кладя себе в тарелку кусок индейки.
– Он самый.
– Тогда почему ты здесь?
Отэм незаметно пнула брата ногой.
– Будь любезным, Винс, – предупредила она.
Тот посмотрел на сестру, невинно захлопав ресницами.
– Я всего лишь спросил. И уверен, что Сэму не составит труда ответить на такой простой вопрос.
– Не составит. – Сэм посмотрел на Винса и вызывающе улыбнулся. – Отэм и Коннор любезно пригласили меня пообедать с ними.
Это было не совсем правдой. Отэм даже не собиралась готовить праздничную трапезу. Коннор должен был провести день у Сэма, а Винс – на работе.
– Я думал, ты собираешься готовиться к отъезду, – произнес Винс, беря из рук сестры тарелку с картошкой.
Так оно и было, пока Отэм совершенно случайно не узнала, что Сэм приедет на День благодарения к ней в дом и что ей придется готовить праздничный обед. Отэм до сих пор не понимала, как такое могло случиться. Ей пришлось пригласить и Винса, который, к счастью или несчастью – это зависело от того, с какой стороны посмотреть, – нашел-таки время пообедать с семьей. Ровно столько, чтобы доехать до дома сестры, поесть, попытаться затеять ссору и вновь вернуться на работу. Наверное, Отэм следовало радоваться тому, что ее брат пробудет в кругу семьи меньше часа. Ведь этого времени совершенно недостаточно для того, чтобы затеять серьезную ссору или и вовсе ввязаться в драку.
– Куда вы уезжаете? – спросил Сэм, кладя индейку в тарелки себе и сыну.
– Я сняла домик на пляже в Моклипс. – Отэм добавила себе немного клюквы. – Это в двух часах езды от Сиэтла.
– Никогда не слышал о таком месте.
– Это потому, что ты проводишь свой отпуск в верхних апартаментах «Скорз», – сказал Винс.
Сэм вскинул бровь:
– Что ты знаешь об этом?
– Лишь то, что прочитал.
– Неудивительно, что, закончив пять классов, ты выучил лишь слова «приватный» и «танец».
– Ага. А еще буквы «п», «к» и «ч».
– Здесь же ребенок. – Отэм указала пальцем на Коннора. – Мы снимали этот же домик прошлым летом, и нам очень понравилось. Хотя я слышала, что в этом году там слишком сильный ветер. – Отэм принялась рассказывать о том, как они валялись на песке и собирали ракушки. О том, как Коннор запускал воздушного змея и как они ходили в маленький музей, расположенный неподалеку. Еще никогда в жизни она не говорила так много, но продолжала болтать, не давая мужчинам возможности вставить хоть слово.
– Не надоело болтать? – спросил Винс, откусывая круассан.
– А тебе?
– Неа.
– Тогда я попрошу Коннора позабавить тебя своими шуточками про «тук-тук». – Отэм подняла руку. – Клянусь Богом, Винс, я это сделаю.
Винс набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, готовясь признать поражение. Но когда Сэм рассмеялся, он бросил на него взгляд, явно говоривший, что хоть ему и пришлось на этот раз отступить, война еще не закончена.
– Тук-тук.
– Не сейчас, Коннор. Просто ешь свой обед.
– А где запеканка из зеленого горошка? – спросил мальчик.
Ну конечно же, она не приготовила запеканку. Поскольку они уезжали рано утром, Отэм решила не готовить много. Лишь основные блюда, да и то понемногу, чтобы не оставлять недоеденное портиться в холодильнике.
– Обязательно сделаю на Рождество.
Винс полил соусом картошку и индейку, а потом посмотрел на Сэма:
– Как плечо?
– Работает на шестьдесят процентов. – Сэм отвел руку в сторону и улыбнулся. – Спасибо, что спросил, пустобрех.
Коннор рассмеялся, а Винс прищурился, отчего голову Отэм будто тисками сдавило. Она не знала, что означает «пустобрех». Коннор тоже не знал, но она была уверена, что это какое-то оскорбление. Отэм перевела взгляд на Сэма.
– Ты слышал, что я сказала Винсу? – Она сделала вид, будто стучит в невидимую дверь. – Будешь слушать, пока из ушей не пойдет кровь.
Сэм запрокинул голову и расхохотался, словно сложившаяся ситуация ужасно его забавляла. Но потом он успокоился и принялся за еду с такой жадностью, словно находился на смертном одре и ел последний раз в жизни. Сэм выглядел счастливым и расслабленным, словно обедал в доме бывшей жены каждый день. Словно они были друзьями. Словно еще недавно не пытались вцепиться друг другу в горло и словно Винс не прожигал его полным ненависти взглядом. Казалось, Сэма ничто не могло вывести из равновесия, хотя несколько раз Отэм замечала, что он пристально смотрит на нее, словно пытается что-то понять.
– Что-то не так? – спросила она.
– Все нормально, – ответил Сэм, подкладывая себе еще один кусок фаршированной индейки. – А ты прекрасно готовишь. Не знал о тебе этого.
Откуда ему это знать?
– Спасибо.
– Слушай, пап, ты мог бы переехать к нам. – Коннор затолкал горошек под булку, думая, что его мама этого не заметит. – У нас внизу есть свободная спальня.
Лоб Отэм пронзила боль.
Сэм медленно жевал кусок мяса, словно раздумывал над предложением сына.
– Не знаю. У меня так много вещей. Да и куда мы поставим твою любимую стену с водопадом?
Винс пробормотал себе под нос весьма непристойное предположение относительно того, куда Сэм должен деть вышеозначенный водопад. К концу обеда Отэм была так напряжена, что, казалось, еще немного, и ее голова расколется на несколько кусков.
Винс посмотрел на часы и положил салфетку рядом с тарелкой.
– Пора возвращаться на работу.
Винс был ее братом, ее другом и защитником. Кроме Коннора и Винса, у Отэм не было других родственников, и все же она испытала облегчение от того, что брат собрался уходить.
– Я нарисовал тебе картинку, дядя Винс. Она у меня в папке. – Коннор спрыгнул со стула и выбежал из столовой.
Винс поднялся со своего места и заправил в штаны форменную рубашку с надписью «Охранная фирма «Титан».
Сэм откинулся на спинку стула и указал на ремень Винса.
– Где твой пистолет, ковбой?
– Мне не нужен пистолет, идиот. Существует более сотни способов, с помощью которых можно убить человека. – Винс улыбнулся. – И сотня способов спрятать тело так, что его никто никогда не найдет.
Отэм знала, что брат шутит.
– Надеюсь, ты доешь оставшуюся индейку после нашего отъезда. Или хочешь взять ее с собой? А может, пирог?
Однако Винс будто не слышал сестру.
– В последний раз, когда ты причинил Отэм боль, меня не оказалось рядом. Но теперь я здесь, и этого больше не повторится.
Сэм сложил руки на груди, откинулся на стуле и принялся раскачиваться на двух ножках.
– Я все понял в первый раз.
Какой первый раз? И где в это время была она? Отэм поднялась со стула и последовала за братом в гостиную.
– О чем это ты только что говорил?
В ответ Винс крепко обнял сестру, чтобы она почувствовала, как сильно он ее любит. Такая любовь длится вечно, несмотря на то что временами Винс просто сводил ее с ума.
– Позвони мне завтра, когда доберетесь до своего домика.
Отэм не стала просить Винса не волноваться за них с Коннором. Потому что волноваться он все равно будет.
– Обязательно.
– Вот. – Коннор вошел в гостиную и протянул Винсу картинку. – Это мы играем в мини-гольф.
– Точно. Вот это ты. – Винс указал на маленького человечка со светлыми волосами, а потом свернул рисунок и убрал его в нагрудный карман. – Разгляжу получше на работе. – Он порывисто обнял Коннора, а потом спустился по ступеням крыльца. – Я заеду через пару дней. Проверю, все ли в порядке, и доем остатки праздничного обеда.
– Спасибо, – кивнула Отэм.
Винс вышел на улицу и закрыл за собой дверь.
Отэм почувствовала себя так, словно с одного ее плеча свалился груз весом в полтонны. Вторая половина этого груза все еще сидела в столовой.
– Поможешь мне убрать со стола? – спросила Отэм у Коннора.
Мальчик покачал головой.
– Я хочу нарисовать картинку для папы, – сказал он и побежал в свою комнату. Ну вот. Все как всегда. – Позови, когда будете есть десерт, – крикнул Коннор через плечо.
Отэм вернулась в столовую и остановилась как вкопанная. Сэм стоял у раковины и держал в руке бутылочку со средством для мытья посуды. Взгляд Отэм словно приклеился к тонкой серой ткани пуловера, натянувшейся на мускулистых плечах Сэма, когда тот ставил тарелку на решетку. Насвистывая, он ополаскивал тарелки и аккуратно складывал их в посудомойку. Еще никогда в жизни мужчина не мыл посуду на кухне Отэм. Склоняющийся над раковиной, разбрызгивающий вокруг себя воду и мыльную пену Сэм являл собой самое чувственное зрелище из когда-либо виденных Отэм.
Сэм распрямился и оглянулся через плечо.
– Было весело.
– Обед в аду, – возразила Отэм, беря со стола корзиночку с круассанами и возвращаясь в кухню. Подошвы ее красных балеток мягко постукивали по виниловому половому покрытию. – Никогда бы не подумала, что ты знаешь, как загружать посудомойку. – Неужели у него нет домработницы?
– В детстве я проводил много времени на кухне. После того как умер отец, мама вышла работать на полный день, а мы с Эллой делили обязанности по дому.
Отэм никогда не думала о детстве Сэма. О том, что после смерти отца ему пришлось стать главой семьи. Совсем как Винсу. Только их отец не умер. Он сбежал.
– Я частенько платил Элле за то, чтобы она делала мою работу. – Сэм тихо засмеялся. – И очень злил этим маму, потому что просил у нее больше денег на обеды.
Отэм видела маму Сэма несколько раз, когда та приезжала в Сиэтл навестить сына и внука.
– Как она? – спросила Отэм, ставя корзинку с круассанами на стол.
Взгляд Сэма коснулся ее глаз, а потом остановился на губах.
– Хорошо. – Сэм скользнул взглядом по груди Отэм, спустился к ее талии, бедрам, обтянутым узкой юбкой, и ногам в красных балетках. – Она, наверное, приедет на Рождество.
– Вот Коннор обрадуется. – Отэм постаралась не обращать внимания на то, как участился ее пульс, и, открыв один из шкафов, достала рулон фольги. – Тебе не обязательно здесь прибираться.
– Это моя плата за то, что напросился на обед. – Сэм заглянул в глаза Отэм и вытер руки полотенцем.
Отэм убралась на кухне после того, как приготовила обед, так что делать здесь было почти нечего.
– Я думала, тебя пригласил Коннор.
– Коннору пять лет. – Уголки губ Сэма приподнялись в улыбке, а от глаз разбежались в разные стороны морщинки. – Я заранее поселил эту идею в его голове.
Отэм, отрывавшая фольгу, на мгновение замерла.
– Зачем?
Зачем он сюда приехал? Мыл ее посуду и заполнял ее кухню своими большими плечами и мускулистым телом. Рассматривал ее с головы до ног, заставляя желудок болезненно сжиматься.
Сэм набросил полотенце на плечо бывшей жены и прошел в столовую. Взгляд Отэм помимо ее воли скользнул по серому пуловеру и спустился к задним карманам брюк. На планете существовало немного парней, на которых брюки сидели идеально. Сэм был одним из таких.
– Любопытно, – произнес Сэм, возвращаясь на кухню с недоеденной индейкой.
– Нет. – Она не была любопытной. Отэм видела обнаженные ягодицы Сэма много лет назад, но была уверена, что они остались такими же упругими, как и прежде. Такая упругость достигается лишь тяжелыми ежедневными тренировками.
– Так что?
– Что ты сказал? – Отэм тряхнула головой и оторвала от рулона большой кусок фольги.
– Ты спросила, почему я напросился на обед.
Ах да. Отэм бросила фольгу в ящик и задвинула его бедром.
Сэм поставил индейку на столешницу.
– А я сказал, что мне любопытно.
– Что именно?
– Мне интересно, что вы с Коннором делаете на День благодарения.
Все правильно. Она позволила себе отвлечься. Но оправданием служила излишняя нервозность.
– Наверное, то же, что и ты. Только немного иначе. – Отэм накрыла блюдо с индейкой фольгой и подвернула ее по краям.
– Я не праздновал День благодарения много лет. – Сэм закрыл ногой дверцу посудомоечной машины. – Ни здесь, ни в Канаде.
– Печально.
– Не очень. Я ведь никогда не знаю, где буду в праздничный день.
Это объясняло его присутствие здесь. Ему просто нечем заняться.
– Тебе действительно не обязательно оставаться и помогать.
– Чем быстрее я вымою посуду, тем быстрее получу пирог.
– Ты это серьезно? – Отэм была так напряжена за обедом, что почти ничего не ела. А вот Сэм, похоже, отсутствием аппетита не страдал. Он съел больше остальных. – Ты хочешь пирога?
– Дорогая, я всегда хочу пирога. – Он заглянул Отэм в глаза, протянул руку к полотенцу и медленно стянул его с ее плеча. – Давно уже я не ел ничего подобного.
Однако Отэм в этом сомневалась.
– Никаких шуток с пирогом. – Она подняла руку и потерла шею.
– Я никогда не шучу, когда дело касается пирогов. – Сэм отбросил полотенце, обошел Отэм и отвел ее руку в сторону. – Пироги – это серьезно.
– Что ты делаешь?
– Ты так зажата. – Сэм прижал подушечки больших пальцев к основанию шеи Отэм и с силой провел ими вверх. – Ты была так напряжена за обедом, что едва не рассыпалась на кусочки.
Отэм тоже так показалось, а теперь руки Сэма творили чудеса. Его прикосновения были такими приятными, что Отэм едва не застонала в голос. Это было бы неуместно, поэтому Сэма необходимо остановить.
– Наверное, это из-за того, что вы с моим братом вели себя как идиоты. – Но тут Сэм принялся массировать шею Отэм, описывая пальцами чувственные круги, и ей пришлось упереться руками в столешницу, чтобы не растечься лужей у его ботинок тринадцатого размера.
– Могло быть и хуже.
Отэм уронила голову, и волосы упали ей на лицо.
– Да уж. Вам двоим ничего не стоило запрыгнуть на стол и покрошить друг друга на куски ножами для масла.
Сэм рассмеялся, и его пальцы скользнули под ворот блузки Отэм.
– Расстегни пуговицы.
– Ты что, под кайфом?
– Только не сегодня. – Сэм сжал плечи Отэм своими большими, источающими жар руками. – Ты мне не доверяешь?
– Конечно, нет.
– Наверное, это разумно. – Сэм снова засмеялся, и его смех прокатился мурашками по коже Отэм. – Воротник мешает.
– Я не стану снимать блузку.
– И не надо. Просто расстегни две верхние пуговицы. – Сэм нажал пальцами на затекшие мышцы плеч Отэм, и она закатила глаза. – Я постоянно снимаю себе мышечные спазмы. Так что я профессионал в этом деле.
Две пуговицы. Отэм подняла руки и расстегнула блузку до белого бантика, украшавшего ее бюстгальтер.
Голос Сэма зазвучал чуть глуше, когда он сказал:
– И убери волосы.
Отэм перекинула рыжую копну через правое плечо.
Сэм сдвинул в сторону ворот блузки.
– Еще одну. Обещаю – смотреть не буду.
Отэм расстегнула еще одну пуговицу, и блузка каким-то непостижимым образом съехала с ее плеч.
– Лучше? – Сэм сильно и вместе с тем нежно сжал ее обнаженные плечи.
– Да. – Но не безопаснее. Господи, руки Сэма творили чудеса, скользя по коже и разминая затекшие мышцы. Кончики его пальцев коснулись ключиц, и напряжение понемногу начало отпускать, заставив Отэм расслабиться. Она теряла бдительность и распалялась все сильнее с каждым прикосновением теплых пальцев.