- Не нравится быть должником?
- Нет. Нашёл причину побыть с тобой рядом.
И причину узнать-таки, где я живу. Я мгновенно перескочила на другую мысль: почему Искандера не хочет этого? Она даже предложила не надевать куртку, в которой он меня видел. Но в то же время постоянно меня к нему подталкивает.
- Тебе это не нравится?
Настойчивый голос вернул меня к сиюминутной ситуации.
- Что - не нравится?
- То, что я хочу быть...
- Это я поняла. Ты хочешь быть со мной рядом, потому что я похожа на твою сестру?
Арсений сразу замкнулся, даже откинулся на спинку стула и уставился в полураскрытую дверь. Ну и пусть злится... Запел мобильник Володи, который всё это время находился в кабинете. Он быстро переговорил и заглянул в закуток.
- Всё. Виталик ждёт нас у чёрного входа. Идём? В коридоре пока никого. Яна, закройте кабинет, хорошо? Вот эти два ключа: этот от верхнего, а этот - от нижнего замка. Я потом отдам их на вахту. А потом идите по коридору до конца, там будет дверь, а за нею лестница, по ней спуститесь и сразу увидите открытую дверь.
- Закрою.
Ничего не понимаю: ключи от кабинетов надо отдавать на вахту, а у самих - ключи от чёрного входа. Точнее, ключи у Арсения только, но...
Но сделала всё, как сказали, и побежала по коридору к тупику - к закрытой двери. Там и правда оказалась лестница. Спустилась - с твёрдым намерением выяснить, в чём дело. И так меня этот вопрос беспокоил: а вдруг мы совершаем что-то противозаконное? - что при виде недовольно выглядывающего из машины, рядом с водителем, Арсения я немедленно выпалила:
- Откуда у тебя ключи от чёрного входа?
- Садись, - велел он.
- Пока не скажешь, никуда не поеду.
- Он владелец этого здания, - нетерпеливо сказал Виталий. - Просто не хочет, чтобы все знали об этом. Ну, садись быстрей. Поехали.
Совершенно ошалевшая от новости, я отдала ему ключи от ателье и села назад. Володя захлопнул за мной дверцу и быстро вошёл в здание.
Мужчины впереди тихонько о чём-то переговаривались, причём пару раз, я ловила взгляд Арсения в переднее зеркальце на себя. Такой взгляд, как будто он сомневался, сижу ли я на месте. Странно одно: почему меня тянет глянуть в зеркальце на Арсения именно тогда, когда он сам туда взглядывает... Лицо у него усталое или очень сильно напряжённое. Из-за коротких светлых волос совсем осунувшееся. "Не буду сочувствовать", - хмуро подумала я и прильнула к окошку, чтобы больше не смотреть в зеркальце, хотя почти вздрагивала, когда чуяла, как смотрит он. Дожидается, когда я посмотрю? И почему я чувствую его взгляд?
Мы приехали в микрорайон, хорошо известный мне - в одном из домов жила одна из моих подруг: здесь перемешались и элитные дома на четыре этажа, но с одним подъездом, где на каждом этаже по две двухуровневые квартиры, и обычные многоквартирные дома-высотки, и малосемейки, и общежития. Нисколько не удивилась, когда машина подъехала к дому с витражной дверью в единственный подъезд.
Неуверенно покачиваясь, Арсений вышел из машины и медленно зашагал к двери, потом, словно робот, развернулся и тем же замедленным шагом промаршировал ко мне, чтобы взять меня под руку.
- Идём.
Я оглянулась на Виталия. Тот вздохнул, глядя на нас, но даже не усмехнулся.
Арсений открыл передо мной дверь. Я очутилась в светлом просторном помещении: пультовый стол вахты, за которым сидит серьёзный молодой человек в форме частной охранной службы; ковровая дорожка к дверям лифта, сам пол и стены - имитация мраморной мозаики в тёмно-зелёных тонах. Охранник поднялся.
- Арсений Юрьевич?..
- Там сейчас Виталий подойдёт, - перебил его Арсений и подтолкнул меня, застывшую у ковровой дорожки к лифту. - Пошли. Виталий приедет потом.
В лифте оказалась кожаная скамеечка, на которую он сел, как будто ноги не держали. Я положила рядом с ним свою сумку, но не села, скептически рассматривая себя в зеркалах со всех сторон.
Мы вышли из лифта - точнее, шагнули прямо в квартиру. Арсений бросил куртку на вешалку и сразу обернулся ко мне. Сразу не сообразив, чего он хочет, я удивилась, когда он расстегнул пуговицы на моей куртке, ласково вытряхнул меня из неё и повесил одёжку туда же, на вешалку. Пока я разувалась (хотя он и велел мне этого не делать, но я успела приметить симпатичные тапки), появился и Виталик. Он не стал ни избавляться от верхней одежды, ни разуваться.
Арсений при виде друга немедленно ушёл куда-то. А Виталий сказал мне:
- Яна, он будет спать часа полтора-два, а потом проснётся в нормальном состоянии. Пойдёмте, я покажу вам, что где.
И показал. Огромную кухню - по совместительству столовую. Показал, как включать электроплиту, хотя я такую знаю. Показал холодильник, как будто я собиралась объедаться в своё удовольствие. Показал чайник, чашки, вчерашние пирожные, которые мы вместе с Арсением покупали в той кондитерской. Я улыбнулась им, постепенно расслабляясь, и пообещала дождаться, когда проснётся Арсений, не торопясь никуда. Но бдительно поинтересовалась, почему нужно сидеть с ним в его квартире.
- Он может снова напиться, если будет один. Кто-то находящийся рядом не даст ему это сделать. Тем более сегодня такой день, - туманно объяснил Виталий. - Да, вот ещё здесь телевизор. Надеюсь, пультом умеете пользоваться. Если вдруг что - вот компьютер.
Он ушёл успокоенный, а я походила по огромной комнате, которая больше походила на танцевальный зал, чем на жилое помещение... Дверь в спальню Арсения - это я усвоила. А вот про эту Виталик мне ничего не сказал. Интересно. А туда можно? Я тихонько толкнула дверь. Не заперто. Чувствуя себя новоиспечённой женой Синей Бороды, я проскользнула в комнату и воровато огляделась. Ой, нет... Сюда нельзя. Это кабинет. Наверное, тут очень важные бумаги, и Арсению вряд ли понравится, что кто-то копался в них. Но ведь я копаться не собираюсь?
Посмеиваясь над собственным любопытством и готовя отмазку: а мне никто ничего про эту комнату не говорил - можно, нельзя ли! - я остановилась у самого стола, быстро оглядела беспорядочно разбросанные бумаги. Глаз зацепился за странную цветную бумагу. Я осторожно, чтобы не ворохнуть других бумаг, потянула эту цветную, а за ней ещё несколько... Фотки. На первой, чуть смазанной, - обочина дороги зимним утром, и смеющаяся девушка, в потрёпанной меховой кепке, в рыжей куртке и джинсах, обернувшись, прижала ладонь в чёрной перчатке к губам, готовясь послать фотографу воздушный поцелуй.
14
Точнее - ладошку не прижала, а собирается прижать. На полувзлёте пока ладошка. Знакомый жест. Поэтому сразу про поцелуй вспомнилось... Знакомое место.
Я замерла, вспоминая.
Поток машин не хотел останавливаться. Ведь я стояла на так называемом диком переходе. Могла перейти дорогу, но - выждав, когда транспорт поредеет. Чёрная машина остановилась так, что перегородила трассу. Может, я сейчас придумываю или додумываю, но мне кажется, и эта машина должна была проскочить мимо меня на полной скорости. Она так резко затормозила... Затормозила и перегородила ход остальным машинам.
Ещё краешек... Вытянула. Всё правильно. Я - бегу через дорогу. На фотке блик, наверное, от стекла. Следующий снимок. Уже перебежала - опять смазано: наверное, в этот момент разворачивалась, чтобы послать воздушный поцелуй.
Ой... Лучше Арсению не знать, что я видела эти фотки. Неловко как-то... Я приподняла кипу бумаг подсунуть под неё снимок. А бумаги вдруг поехали, поехали, я прижала коленом съезжающие к краю - и!.. Застыла. Открылась большая фотография в рамке - улыбающаяся пара, в возрасте, а между ними... Сначала я подумала, что это кто-то мне знакомый. А потом поняла. Девушка на снимке хохочет так, будто только что в подарок получила весь мир. И она и вправду похожа на меня. Но застыла я не оттого, что поняла, кто на снимке. Нижний угол фотографии перечеркнула чёрная лента. "Одна ты у меня осталась", - услышала я хриплый шёпот Арсения...
... Час спустя я сидела в его роскошной кухне и пила чай, поставив чуть за чашкой первый том Рекса Стаута. Пока недовольный человечеством толстяк Ниро Вульф ухаживал за любимыми орхидеями, а энергичный симпатяга Арчи Гудвин бегал в поисках информации, попутно очаровывая девушек, мой мобильный успел дважды отвлечь меня от чтения. Сначала позвонила мама - выехала. Затем позвонил Ромка, сказал, что его друг придёт ко мне на репетиторство к половине четвёртого. Попутно я решала вопрос, как вести себя с хозяином кухни, где я чувствовала уютно не за столом - посередине пустынной кухни, а у дальнего широкого подоконника, куда положила салфетку и только поверх - чашку и тарелку с бутербродами. Сидела я боком, чтобы держать под контролем кухонную дверь. Не люблю, когда в чужом доме застают врасплох. Не люблю вообще, когда застают врасплох. Впрочем, этого никто не любит.
Понятно, что сидела я довольно злая и всё никак успокоиться не могла. Уж больно мне нелепую задачку предложили решить. И я раз за разом перебирала условия этой задачи, сбиваясь на вопрос: а может, я неправильно поняла Искандеру? Итак, условия: я очутилась в доме человека, который знает танцовщицу танго - и она ему так понравилась, что он готов оплатить аренду базы, пиво и закуску для целой оравы байкеров и их подружек - за один-единственный танец с неизвестной; который взял на работу уборщицу и одновременно видит в ней свою погибшую сестру. И? Как мне вести себя с ним? Почему-то сейчас больше всего волновал именно этот вопрос. Говорить ли ему "ты", как невольно мы тыкали друг другу, пока он был пьян, а я перепугана? Или всё-таки вернуться к "вы", чтобы хоть какое-то время держать его на расстоянии?
Дверь отворилась бесшумно, но в пустынной комнате движение заставило вздрогнуть. Арсений возник на пороге и хмуро огляделся. Хм. Почему-то резко заросший белой щетиной - и босиком. Спал не раздеваясь, в брюках от костюма и в рубашке - теперь уже навыпуск и мятой. Ладно, хоть не в пиджаке. Итак, огляделся - и его точно ветром толкнуло в спину: так целеустремлённо он зашагал ко мне - по диагонали от двери к моему подоконнику, минуя стол в середине помещения. Ничего себе... Я отложила книгу и развернулась на стуле полностью.
- Хотите чаю? - Боюсь, вопрос прозвучал слишком агрессивно. Тем более что нажала на "хотите". Чтобы слышно было - мы на "вы".
Он будто споткнулся на полпути ко мне. Замер на месте, точно не понял, что именно я сказала. Оклемался быстро. Я-то сразу не сообразила, что лучше бы встать...
Он быстро шагнул пару шагов - и очутился рядом. Бесцеремонно прислонил мою голову к себе и погладил.
- Я думал... А ты в моём доме.
Вся сжавшись под его ласковыми руками, я лихорадочно раздумывала: что же дальше?
Но дальнейшее развитие событий он жёстко взял в свои руки.
Скользнув ладонью по моей голове ещё раз, он развернулся и вышел. Пока я остолбенело соображала, что он там ещё придумает, Арсений вошёл, вытираясь полотенцем, умытый и выбритый. Уже освежённый и успокоенный. Улыбчиво кивнул мне, отчего я несколько ошалела: он ведёт себя, как будто сейчас утро и он только что проснулся и приветствует меня - так, словно чуть ли не после проведённой вместе ночи.
После чего встал у плиты и быстро покидал на неё сковородку, какую-то кастрюльку. Далее в ход пошли хлеб и нож.
Посмотрев на меня в очередной раз с самодовольной улыбкой собственника, заполучившего наконец заветную добычу, Арсений велел:
- Не кусочничай больше. Сейчас поедим нормально.
Я чуть не подавилась глотком остывшего чая. Но втихомолку недовольно пропыхтев пару раз, вздохнула и взяла свою посуду с подоконника.
- Помочь чем-нибудь? - спросила, выкладывая чашку с тарелкой в мойку.
- Да нет, - откликнулся он. - Здесь у меня только подогреть. Садись, сейчас всё будет готово.
Всё-таки на "ты". Но это он. А если снова ему выкнуть?
Пока я усиленно думала, он быстро накрыл на стол, причём сервировал его так, чтобы мы оказались близко друг против друга, на одном конце стола. Скептически обратив на это внимание, я подумала, что ожидала другого: он должен был сесть во главе стола, а я - далеко напротив. Хмыкнула. Честно говоря, обстановка напрягала. Не тем, что очутилась в богатом доме. Что принимает меня какой-то богатый тип, с которым у меня должны быть какие-то отношения... Что-то не то во всём этом. Но что?
Но супу я обрадовалась. Горячий. Я и правда, перекусочничала. И, хотя вроде наелась, сытости не чувствовала... Арсений привстал, сунул мне сметанницу.
- Положи. Слишком горячий. Когда приедет мама?
Я закашлялась, поперхнувшись, и, разглядев сквозь брызнувшие слёзы, что он не забыл поставить вазочку с салфетками, схватила одну, обсушила глаза. Нет, как легко он это сказал: "Когда приедет мама?"! Придя в себя, сипло выговорила, глядя в прозрачные, без единой капли той недавней пасмури серые глаза:
- Так, пора выяснить, что к чему. Тебе не кажется?
- А что выяснять? - Он снисходительно усмехнулся. - Всё предельно ясно. Мы с тобой сейчас поедем на вокзал за твоей мамой и отвезём её домой.
И тут я словно услышала короткий звоночек. И будто раскрылась дверь - в странную темноту... И Весы качнулись. Отчего в голове перемкнуло. На очередную авантюру. Представляю, как сейчас в моей бедовой головушке прыгают, ликуя, мои объевшиеся последними событиями тараканы.
- Мама звонила, но сказала, что билет взят на слишком позднее время, - еле удержав себя от язвительной реплики, так и просившейся на язык, голосом послушной маленькой девочки пролепетала я. - Значит, её ещё часа четыре не будет. - Я сделала паузу, чтобы он усвоил эту информацию, одновременно быстро раздумывая нал следующей. Кажется, придумала. Глупо, но оправданно. - А мне нужно съездить в один магазин - купить ей сладкого.
- По дороге возьмём, - благодушно ответил он - именно так, как я и предполагала.
- По дороге к вокзалу я не знаю магазинов, где продают сладкое для диабетиков.
- У тебя мама - диабетик?
- Вторая группа.
- Групп я не знаю, но понимаю. Ладно, давай выедем чуть раньше.
Он пытался разговорить меня, но я слишком односложно отвечала, так что он, кажется, решил, что я слишком смущена, и не стал слишком приставать с беседой. Пообедали мы почти в полном молчании. Что его-то совершенно не смущало. А я постепенно закипала. Вот как? Ему всё ясно? А мне - ничего! Меня присвоили, не спросив моего мнения! Подумаешь - красавчик, блин! Подумаешь, владелец какого-то здания! Что я - должна прыгать от радости, что меня вот так легко взяли в горсточку и сказали - "Моё!"?!
Арсений сказал, что прямо сейчас мы съездим в один хороший магазин, где есть не только сладости от наших кондитерских фабрик, но и из других городов. А потом вернёмся и немного посидим, поболтаем. Он так откровенно радовался своей идее, что мне немного стало стыдно, но... Я даже улыбаться не могла, настолько он возмутил меня. Не люблю, когда всё решают за меня. Я не против Домостроя, когда муж решает и главное слово остаётся за ним. Но этот тип ещё мне не муж и вроде как предложения не собирается делать, а уже пытается контролировать меня во всём.
В общем, ещё пара минут размышлений на тему внезапного крепостного права - и я уже внутренне бушевала, как проснувшийся от долгой спячки вулкан. А он ничего не замечал!.. Хотя я, конечно, наверняка, на его взгляд, сидела, как маленькая мышка, готовая соглашаться со всем, что он ни предложит.
Когда я услышала, в какой именно магазин мы собираемся - нет, это он собирается меня везти! - я вздохнула с облегчением. Этот бесконечный четырёхэтажный маркет - именно то, что мне нужно для выполнения своей задумки.
Пока он вёз меня по улицам, старательно выискивая дороги покороче, я помалкивала, отвечая лишь на напрямую поставленные вопросы. И раздумывала я вот над чем: если я похожа на его сестру - значит, первое, что мне нужно сделать, это перекраситься. Фу... Не хочу быть блондинкой... Порыжеть, что ли? И вообще - мама убьёт на месте, когда увидит, во что я превратилась. Или сама скончается - от инфаркта. Нет. У его сестры волосы короткие - стрижка. Я себе стрижку не могу позволить. Живу так: когда волосы достигают критической длины, я просто делю их по пробору, а затем отрезаю зажатое в кулачки. Так что у меня всегда волосы чуть ниже лопаток. Значит, носить распущенными? Господи, сколько проблем! Ну не хочу я с ним! Не хочу!