– Ной… я и Хардин были… – начинаю я.
– О господи! – Голос Ноя дрожит, а в глазах появляются слезы.
Как я могла? Чем, черт возьми, я думала?
Ной так добр, а Хардин так жесток, что заставляет меня разбить ему сердце прилюдно.
Ной закрывает лицо руками и мотает головой.
– Как ты могла, Тесса? После всего, что между нами было? Когда это началось?
Из его голубых глаз текут слезы. Представить себе не могла, что это так ужасно – видеть, как он плачет. Я смотрю на Хардина, и ненависть к нему накрывает меня так, что вместо ответа я толкаю его изо всех сил. Он этого не ожидает и отшатывается назад, но не падает.
– Ной, прости. Не знаю, о чем я думала.
Подхожу к нему, пытаюсь обнять, но он не позволяет мне коснуться себя. И он, наверное, прав. Ведь, если честно, я обманывала Ноя уже давно. Не знаю, что, черт возьми, я вообразила. Неужели я верила в невозможное – в то, что Хардин станет нормальным и мы расстанемся с Ноем, чтобы я могла встречаться с ним? Какой же дурой я была? Или в то, что можно будет не общаться с Хардином и Ной никогда не узнает о том, что между нами произошло?
Проблема в том, что я не могу не общаться с Хардином. Я лечу на его пламя, и он не колеблясь спалит меня. Все это наивно и глупо, но с тех пор, как встретила Хардина, я не сделала ни единого верного шага.
– Я тоже не знаю, о чем ты думала, – говорит Ной, и в глазах его боль и сожаление. – Не знаю даже больше, чем ты.
И он выходит. Из комнаты. И из моей жизни.
– Ной, пожалуйста! Подожди!
Я бегу за ним, но Хардин хватает меня и заволакивает обратно в комнату.
– Не прикасайся ко мне! Как ты мог? Это низко, Хардин, даже для тебя! – ору я и вырываюсь.
Я снова толкаю его, и, кажется, больно. До сегодняшнего дня я никого не била, но я ненавижу его.
– Если ты побежишь за ним, я покончу с этим, – говорит он, и я испепеляю его взглядом.
– Покончишь? С чем? Трахать мне мозги? Я тебя ненавижу! – Но, не желая больше доставлять ему удовольствие своим отчаянием, я останавливаюсь и стараюсь говорить спокойно: – Ты не можешь покончить с тем, что никогда не начиналось.
Он опускает руки и открывает рот, но так ничего и не произносит.
– Ной! – кричу я, выбегая из комнаты.
Я пробегаю коридор и площадку перед корпусом, догоняю его на парковке. Он ускоряет шаг.
– Ной, пожалуйста, послушай. Прости меня. Я была пьяна. Знаю, это не оправдание, но…
Я тру глаза, и он смягчается.
– Я больше не могу тебя слышать, – говорит Ной.
У него красные глаза. Пытаюсь взять его за руку, но он отстраняется.
– Ной, пожалуйста, прости меня! Пожалуйста, прости! Пожалуйста!
Я не могу потерять его. Просто не могу.
Сев в машину, он запускает руку в свои прекрасные волнистые волосы и поворачивается ко мне:
– Мне нужно время, Тесса. Сейчас я не знаю, что тебе сказать.
Я вздыхаю, не зная, что ответить. Ему просто нужно время, чтобы с этим примириться, и мы сможем жить как раньше. Ему просто нужно время, повторяю я.
– Я люблю тебя, Тесса, – говорит Ной, неожиданно наклоняется, целует меня в лоб, а потом садится в машину и уезжает.
Глава 37
Возвращаюсь в комнату. Хардин, который сейчас мне просто отвратителен, сидит на моей кровати. Мелькает мысль схватить лампу и запустить ему в голову, но у меня уже нет сил с ним бороться.
– Я не собираюсь извиняться, – говорит он, когда я прохожу к кровати Стеф. Не хочу сидеть с ним на одной постели.
– Я знаю, – я откидываюсь к стене.
Я не позволю ему больше поймать меня и не жду извинений. Слишком хорошо его знаю. Впрочем, последние события показывают, что я его вообще не знала. Прошлой ночью мне казалось, что он просто мальчик, которого бросил отец, и от этого он ожесточился и теперь не подпускает к себе никого. Сегодня я поняла, что он ужасный, испорченный человек. В нем нет ничего человеческого. Каждый раз, когда я ему верила, оказывалось, что он мной манипулирует, заставляя поверить себе.
– Он должен был узнать, – говорит Хардин.
Я закусываю губу, чтобы остановить набегающие слезы. Я молчу до тех пор, пока не слышу, как он встает и подходит ко мне.
– Уйди, Хардин, – говорю я.
Но он стоит и смотрит на меня. Когда он присаживается на кровать, я вскакиваю.
– Он должен был узнать, – повторяет он.
Во мне с новой силой закипает гнев. Он просто хочет вывести меня из себя, это ясно.
– Зачем, Хардин? Зачем ему было знать? Думаешь, теперь ему лучше от этой боли? Тебе в этом никакой пользы не было – мог бы спокойно прожить этот день, ничего ему не рассказывая. Ты не имел права делать это. По отношению ко мне и к нему. – Снова льются слезы, но я не могу остановить их.
– На его месте я хотел бы знать, – говорит Хардин холодно и спокойно.
– Ты не он, и никогда им не будешь. Я была дурой, когда думала, что ты будешь хоть немного похож на него. И с каких это пор тебя так волнует справедливость?
– Не смей сравнивать меня с ним, – резко бросает он.
Терпеть не могу, когда он выбирает из моих слов только один вопрос и, отвечая на него, искажает их смысл, чтобы меня выставить в худшем виде.
Он подходит ко мне еще ближе, но я отодвигаюсь на дальний край кровати.
– Я вас не сравниваю. Ты до сих пор ничего не понял? Ты жестокий и отвратительный придурок, которому плевать на всех, кроме самого себя. А он, он любит меня. Он даже готов простить мне мои ошибки. – Гляжу Хардину прямо в глаза и добавляю: – Ужасные ошибки.
Хардин отшатывается так, будто я его ударила.
– Простить?
– Да, простить меня. И я знаю, так и будет. Потому что он любит меня, так что твой жалкий план, как заставить его уйти от меня, пока ты сидишь тут сложа руки, не сработал. А теперь убирайся из моей комнаты.
– Это не был… – начинает Хардин, но я обрываю его. И так слишком много времени убито впустую.
– Убирайся! Я знаю, ты, наверное, уже просчитываешь новый ход, да, Хардин? Ничего не выйдет. А теперь вали на хрен из моей комнаты!
Я сама удивлена резкостью своих слов, но я не вижу в них ничего плохого, когда грубость направлена против Хардина.
– Все не так, Тесс. Я думал, что после прошлой ночи… Не знаю, мне казалось, ты и я…
Кажется, он не может подобрать слов. Часть меня, значительная часть, умирает от желания узнать, что он хочет сказать, но именно так я и попала в его сети первый раз. Он использует мое любопытство против меня, это все игра. Я яростно вытираю глаза, радуясь, что вчера не накрасилась.
– Думаешь, я и правда на это куплюсь? Поверю, что ты что-то испытываешь ко мне?
Мне нужно его остановить. Чтобы он ушел прежде, чем успеет еще глубже запустить когти в мое сердце.
– Конечно, я понимаю, Тесса. Ты заставляешь меня чувствовать так…
– Нет! Я не хочу больше слушать, Хардин. Я знаю, что ты врешь, это твой коронный номер. Заставить меня поверить, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе, чтобы потом щелкнуть выключателем. Я теперь знаю, как это работает, и больше не попадусь.
– Чувствую то же самое, что и ты? Значит… у тебя есть чувства ко мне?
В его глазах вспыхивает что-то, похожее на надежду. Он куда более талантливый актер, чем я думала.
Он прекрасно знает, что я чувствую к нему, должен знать. Почему же еще я вовлекаюсь в этот кошмарный водоворот? Я осознаю со страхом, не испытываемым ранее, что, как только я дала понять Хардину, что я к нему неравнодушна, он получил оружие, чтобы легко разбить мое сердце. Оружие, даже опаснее, чем у него есть сейчас.
Чувствую, что крепость моя рушится, пока Хардин смотрит на меня; не могу этого допустить.
– Уходи, Хардин. Я не буду просить еще раз. Если ты не уйдешь, я позову охранника.
– Тесс, пожалуйста, ответь мне, – умоляет он.
– Не называй меня Тесс, так меня зовут дома, друзья и люди, которым я действительно нужна. А теперь уходи! – кричу я.
Мне просто необходимо, чтобы он ушел.
Я ненавижу, когда он зовет меня Терезой, но «Тесс» от него звучит еще хуже. Когда он шевелит губами, произнося мое имя, оно звучит так интимно, так красиво. Черт возьми, Тесса. Остановись.
– Пожалуйста, мне нужно знать, если ты…
– Какие длинные выходные, ребята, я устала как собака! – сообщает Стеф, врываясь в комнату с видом полного изнеможения.
Но, заметив мои мокрые щеки, останавливается и, прищурившись, смотрит на Хардина.
– Что происходит? Что ты натворил?! – кричит она на него. – Где Ной? – спрашивает она меня.
– Он ушел, и Хардин тоже собирается, – говорю я.
– Тесса… – начинает Хардин.
– Стеф, пожалуйста, уведи его, – прошу я, и она кивает.
Рот Хардина открывается в изумлении: он никак не ожидал, что я использую Стеф против него. Думал, что снова меня поймал.
– Пойдем, вундеркинд, – говорит она, хватает его за руку и тащит за собой в коридор.
Я смотрю в сторону, пока не щелкает замок, но тут же слышу их голоса из коридора.
– Что за дела, Хардин! Я же сказала: не приставай к ней, она моя соседка и не такая, как девчонки, с которыми ты путаешься. Она хорошая, наивная, и, честно говоря, она не для тебя.
Я приятно удивлена, что она так думает обо мне. Но боль в груди все еще не проходит. Мое сердце буквально истекает кровью. Я вспоминаю, как страдала после того дня, как мы с Хардином купались в реке, и понимаю, что это было ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Мне не хочется признаваться себе, но вчерашняя ночь с Хардином еще больше усилила мою любовь к нему. Вспоминаю его смех, когда он меня щекотал, его татуированную руку, обнимающую меня, как его полуприкрытые веки трепетали, когда я касалась пальцами его голой кожи… Воспоминания так привязали меня к нему. Все интимные моменты, которые так много мне дали и навредили еще больше. И в конце концов – то, как я оскорбила Ноя, да так, что мне остается только молиться, чтобы он меня простил.
– Это не так. – Когда он зол, акцент усиливается, и слова звучат отрывисто.
– Брось, Хардин, я тебя знаю. Найди себе кого-нибудь для секса, вокруг полно девчонок. А она не из тех, с кем ты можешь этим заниматься, у нее есть парень, и ей сложно будет все это вынести.
Мне не очень-то нравится слышать, что я слишком чувствительная, слабая или что-то подобное, но, думаю, Стеф права. С тех пор как я встретила Хардина, я только и делаю, что плачу, а теперь Хардин пытается разрушить мои отношения с Ноем. Я не смогу стать для него чуть-больше-чем-подругой, я для этого слишком эмоциональна, и у меня есть чувство собственного достоинства.
– Отлично. Я буду держаться от нее подальше. Но не приводи ее больше на вечеринки в братство.
После этого я слышу его удаляющиеся шаги. Он идет по коридору, и откуда-то издалека слышится крик:
– Я не хочу ее больше видеть! А если увижу, ей же хуже!
Глава 38
Стеф возвращается в комнату и сразу обвивает меня своими тонкими руками. Странно, но объятия действуют на меня утешающе.
– Спасибо, что увела его, – говорю я, рыдая, и она обнимает меня крепче.
Слезы текут ручьями, я не могу остановиться.
– Хардин мне друг, но есть ты, и я не хочу, чтобы он расстраивал тебя. Прости, это я виновата. Надо было отдать ключ Нэту и не позволять Хардину вертеться вокруг тебя. Иногда он бывает просто козлом.
– Ты вообще ни в чем не виновата. Прости, я не хочу мешать вашей дружбе.
– Ох, Тесса! – говорит она.
Я гляжу ей в глаза и вижу в них настоящее сострадание. Я ценю ее присутствие и помощь гораздо больше, чем она об этом думает. Я так одинока: Ною нужно время, чтобы принять решение, порвать со мной или нет, Хардин – просто придурок, мама только ужаснулась бы, вздумай я рассказать о своих переживаниях, Лэндон разочаровался бы во мне, если бы узнал правду. Буквально ни с кем, кроме этой рыжей девушки в тату, я не могу поделиться чувствами. Как неожиданно она стала моей подругой. И я этому рада.
– Хочешь поговорить?
Я очень хочу выплеснуть все, что накопилось. Я рассказываю ей все – с момента, когда я поцеловала Хардина, и до того дня, как мы купались в реке. Про то, как я довела его до оргазма и как он бормотал мое имя во сне, и про то, как он убил все мои чувства, заставив рассказать все Ною. В процессе рассказа сочувствие на ее лице сменяется шоком, а затем печалью. К концу рассказа моя майка уже вся мокрая от слез. Стеф берет меня за руку.
– Ничего себе. Я и не знала, что между вами так много всего произошло. Ты могла бы рассказать после первого раза. Я поняла, что между вами что-то было, когда мы собирались в кино и пришел Хардин. Только я поговорила с ним по телефону, как он появился. Я тогда подозревала, что он приехал, чтобы увидеть тебя. Слушай, Хардин иногда неплохой. Я имею в виду, что в глубине души он просто не знает, как обращаться с такими девчонками, как ты – нет, с большинством девчонок. Будь я на твоем месте, я бы переключилась на Ноя, потому что Хардин просто не способен быть ничьим бойфрендом, – утешает она, сжимая мне руку.
Я понимаю, что она все говорит правильно, она, конечно, права, но почему же мне так больно?
В понедельник утром Лэндон поджидает меня, прислонившись к кирпичной стене кафе. Машу ему и сразу замечаю сине-фиолетовый фингал под его левым глазом, а подойдя ближе, вижу еще один синяк, на скуле.
– Что у тебя с глазом? – восклицаю я, подходя.
Тут меня как громом поражает:
– Лэндон! Это Хардин натворил? – Мой голос дрожит.
– Да, – признается он.
– За что? Что случилось? – Мне хочется убить Хардина.
– Когда ты ушла, он выбежал из дома, а потом вернулся, примерно через час. Он был очень зол. Начал искать, что бы сломать, но я его остановил. Я думаю, мы оба хорошо выпустили пар. Я тоже ему навесил немало, – несколько самодовольно докладывает Лэндон.
У меня нет слов. Удивительно, как радостно Лэндон рассказывает о стычке с Хардином.
– Ты уверен, что все в порядке? Я могу чем-то помочь?
Чувствую себя виноватой. Хардин взбесился из-за меня, но зачем нападать на Лэндона?
– Нет, все в порядке, правда, – улыбается он.
Пока мы идем в аудиторию, он рассказывает, как их разнял отец Хардина, к счастью, вернувшийся домой прежде, чем они поубивали друг друга, и как плакала мать, узнав, что Хардин разбил все ее сервизы. Хотя посуда и не имела особой ценности, ей все равно было обидно.
– Но у меня есть другие, гораздо более приятные новости. В ближайшие выходные приедет Дакота. Она собирается посетить костер, – радостно сообщает Лэндон.
– Костер?
– Да, ты не читала объявления в кампусе? Это ежегодное мероприятие в начале учебного года. Все пойдут. Я обычно редко участвую в таких мероприятиях, но там действительно интересно. Можно устроить двойное свидание.
Я киваю и улыбаюсь. Можно пригласить Ноя и показать ему, что у меня есть и хорошие друзья, такие как Лэндон. Я знаю, Хардин и Лэндон… то есть Ной и Лэндон, отлично поладят, а я очень хочу познакомиться с Дакотой.
Теперь, когда Лэндон рассказал про костер, я замечаю объявления почти на каждой стене. Видимо, я всю неделю была слишком занята, чтобы их заметить.
Незаметно для себя в аудитории ищу глазами Хардина, хотя подсознание этому противится. Когда я его не вижу, вспоминаю суровое «Если я ее увижу, ей же хуже».
Что может быть хуже, чем сцена в присутствии Ноя? Представляю себе всякие картины мести, пока Лэндон не выводит меня из ступора.
– Вряд ли он придет. Я слышал, он разговаривал с Зедом о переводе в другую группу. Черт, видела бы ты его фингал под глазом, – улыбается Лэндон.
Перевожу взгляд на доску. Мне не хочется признаваться самой себе, что я искала глазами Хардина, но это так. У Хардина фингал? Надеюсь, с ним все в порядке; то есть нет, надеюсь, что ему очень больно.
– А, хорошо, – бормочу я, глядя в пол.
Лэндон больше не упоминает о Хардине до конца занятия.
Так пролетает остаток недели: я не говорю о Хардине, и никто не напоминает мне о нем. Тристан всю неделю торчит в нашей комнате, но я не против. Он мне очень нравится, он веселит Стеф и иногда – даже меня, хотя это и худшая неделя в моей жизни. Одеваюсь я просто, заботясь только о чистоте и удобстве, собираю волосы в пучок. Недолгий период использования макияжа закончился, я вернулась к нормальной жизни.