Во время Первой мировой войны он был полковым капелланом: сначала на Западном фронте, а с 1917 года — на Кавказе. Служил в Ереване, на Иранском плоскогорье и в Грузии. В 1923 году вышла в свет его книга «На перекрестке путей Персии», отмеченная Французской академией. В этой работе уже были использованы данные воздушной разведки, определившие направление его будущих исследований.
В 1924 году Пуадебар был назначен преподавателем Университета Св. Иосифа в Бейруте, а в 1925 году по распоряжению командования французской армии становится воздушным наблюдателем резерва в чине подполковника.
Ему поручается изучить экономические ресурсы Северной Сирии с помощью аэронаблюдений. Именно тогда Пуадебар и убедился, что самолет необычайно эффективен в археологических поисках римских поселений в Месопотамии. Он сообщил об этом во Французскую академию надписей и литературы, и Академия поручила ему проверку его открытий в полевых условиях.
Однако полевые исследования оказались безуспешными, и Пуадебар снова занялся аэрофотографией. В конце 1926 года в верхнем бассейне Евфрата Пуадебар сделал первые аэрофотоснимки и обнаружил многочисленные военные лагеря эпохи Византийской империи. В 1927 году он открыл в этом районе замок и обнаружил знаменитую Дорогу Диоклетиана на Пальмиру. В 1928 году ему удалось воссоздать точный план разрушенного византийского города Таннурина.
Его главная заслуга состояла в том, что за годы полетов и съемок он первым выявил римский «лимес» — полосу оборонительных приграничных сооружений и дорог. Он составил великолепную карту этого района, благодаря которой картина римских укреплений стала «ясной, как день». В 1934 году он принялся за исследования римских укреплений в Западной Сирии, занявшие восемь лет, а затем за поиски потерянных римских и финикийских портов, Тира и Сидона. Здесь он впервые осуществил аэрофотосъемку объектов, скрытых под водой, и доказал эффективность этой методики.
На полученных Пуадебаром фотоснимках неподалеку от берега явно читались пятна, имеющие правильную геометрическую форму. Остатки сооружений Тира? Чтобы разобраться в этом, Пуадебар привлек к работам водолазов. Они-то и сделали удивительное открытие. На глубине 3–5 метров ими были обнаружены остатки древнего мола, начинавшегося от сторожевой башни и уходящего в море почти на 200 метров. Ширина мола достигала 8 метров. Такие размеры позволяли жителям города в период осады расположить здесь не только войска, но и боевые машины. Затем был найден второй, еще более мощный мол, длиной в 750 метров — с нешироким проходом, своеобразными «воротами» для кораблей посредине. Если бы через этот проход попытался проникнуть в гавань Тира вражеский корабль, он был бы встречен градом стрел и камней, причем обстрел этот длился бы долго: от прохода к молу тянулся 100-метровый «коридор», образованный двумя дамбами, на которых также могли находиться лучники и пращники. Укрепления имелись и в начале каждого мола на тот случай, если бы враг попытался захватить портовые сооружения не с моря, а с суши.
После получения у капитана Ива ле Прера инструктажа по технике подводной фотографии Пуадебару удалось отснять некоторые свои находки. Ле Прер конструировал для различных фотоаппаратов специальные корпуса, с помощью которых можно было вертикально фотографировать подводные объекты с поверхности воды. Позже такое устройство получит название «смотрового окна». Особенно полезным средством при определении контуров лежащего под водой порта оказались стереосъемки.
Такова вкратце история «жизни» древнего города Тира. А совсем невдалеке от него находился древний город Сидон, ныне портовый город Сайда, с населением более ста тысяч человек. Этот город прошел через все те же лихолетья, что и Тир: не раз был оккупирован мусульманами и христианскими рыцарями. Он подвергался огню, а его жители нещадно вырезались, но всякий раз он восставал из пепла. Страшному опустошению он подвергся в том же 1291 году, когда был разорен Тир, но в отличие от него выжил. После этого он был еще не раз в эпицентре войн. В 1840 году он подвергся страшной бомбардировке союзного англо-французского флота, воевавшего с Египтом, в чьи владения тогда входила и Сайда. В 70-е годы XX века в Сайде лилась кровь из-за гражданской войны, бушевавшей в Ливане.
Археологические раскопки, проводившиеся в разные годы в Сидоне, принесли исследователям финикийских древностей важные открытия.
Так, в 1855 году в Могхарат-Аблуне, к югу от Сидона, нашли отлично сохранившийся саркофаг, выполненный в египетском стиле. Надпись, высеченная на нем, гласила, что здесь похоронен Эшмуназар, царь сидонян, правивший в начале III века: [2]«Я был похищен безвременно, прожив считаные дни во славе, без отца, при матери-вдове… Я, Эшмуназар, царь сидонян… и моя мать, Амаштарт, жрица Астарты, владычицы нашей… построили храмы богам — храм Астарте в Сидоне, приморской стране, и мы поместили Астарту туда с величаньем; построили храм Эшмуну — святилище Эн-Инлал — на горе, и мы поместили его туда с величаньем. И мы построили храмы для богов сидонян в Сидоне, приморской стране: храм Баалу и храм Астарте-шем-Баал… Владыка царей (один из Птолемеев или один из персидских царей. — А.О.)дал нам… хлебные области великолепные… за великие деяния, которые я совершил, и мы присоединили их к пределам страны, чтобы они принадлежали сидонянам навеки».
Сейчас этот саркофаг хранится в ливанском Национальном музее археологии в Бейруте, так же, как и, так называемые «антропоидные» саркофаги из белого мрамора, найденные на окраине Сидона, и знаменитый «корабельный» саркофаг римской эпохи, на торцевой стороне которого имеется рельефное изображение одномачтового корабля с высокими бортами.
К сожалению, эти находки не позволяют воссоздать облик древнего города. На его месте лежит современный ливанский порт, что мешает проведению широкомасштабных археологических работ. Тем не менее кое-какую информацию историкам все же удалось получить. Значительную роль в этом сыграли подводные исследования, проведенные неутомимым А. Пуадебаром.
Устройство сидонского порта оказалось иным, чем порта Тира. Внутренняя его часть была защищена от преобладающих юго-западных ветров мощными скалами. С севера порт был огорожен молом, напоминавшим молы Тира. Он немного не доходил до островка, где возвышается построенный крестоносцами «Замок моря». Узкий проход и был главным входом в древний порт. Между островом и берегом, где тянется песчаная отмель, имелся еще один вход в порт, однако он был таким мелким, что даже небольшие корабли не могли его миновать. Жители Сидона еще в древности прорыли здесь канал, чтобы обеспечить проход судам. Теперь он перекрыт дамбой, но следы этого канала были обнаружены водолазами. Торговый порт Сидона находился чуть в стороне от города — на острове, лежавшем к северу от него. В его районе были обнаружены плохо сохранившиеся остатки мола.
Любопытно, что в 1935 году, когда акватория Сайды стала затягиваться песком и сужаться, здесь построили мол, защищавший гавань от подводного течения, приносившего песок. Во время его строительства была использована современная по тем временам техника для дноуглубительных работ. Каково же было изумление археологов, когда через несколько лет они обследовали подводные руины Сидона и открыли, что древние финикийцы, защищая свой порт, строили куда более сложные сооружения, чем те, что возвели в XX веке инженеры, работавшие в Сайде.
2001 год принес исследователям новые открытия. В конце марта ливанские специалисты-историки на дне моря в районе между городами Сайда и Тир нашли город 2-го тысячелетия до нашей эры. Ученые полагают, что найден древний город Ермот. Он упоминается в текстах периода египетских фараонов, возраст которых не менее 38 веков. О Ермоте, в частности, говорится, что он вместе с другими на территории нынешнего Ливана городами (Шит, Сильм, Жбейль, Арка и другие) враждовал с египетскими фараонами. Интересно, что в этих текстах еще не упоминались Тир, Сидон и Бейрут, которые стали известны позднее.
Объявление об открытии сделали президент ливанского Объединения водолазов-профессионалов Мухаммед Ас-Сариджи и историк, профессор Юсеф Аль-Хаурани. По их словам, город «с домами, улицами, портами, с дамбами, площадями и памятниками в центре» покоится на глубине от 3 до 17 метров недалеко от населенных пунктов на побережье — Захрани и Сарафанда. Протяженность города 4–5 км. Исследователи установили, что строительные камни, использованные в двух портах и дамбах затонувшего города Ермот, походят на камни, которые использовались при строительстве северного порта Тира. Есть и другие сходные элементы построек, в частности, каменные лестницы, ведущие к огромным строениям.
Спустя шесть лет после открытия Ермота, в мае 2007 года специалисты Европейского центра по изучению геологии и окружающей среды (CEREGE) подарили миру еще одно научное открытие. Они установили, каким образом Александр Македонский завоевал Тир. Точнее, каким образом ему это удалось, было известно давно, из древних текстов и иллюстраций. Загадкой оставалось то, каким образом Македонский смог построить мол, да еще такой длины и ширины. Чтобы доподлинно доказать, что именно помогло Александру, и подкрепить существующие теории надежными данными, французские ученые с помощью ливанских археологов (они выполняли подводную часть исследования) взяли пробы почвы более чем в 20 местах современного перешейка, соединяющего бывший остров и материк. Специалистам удалось добраться до пород, возраст которых достигает 8 тысяч лет. Затем в лаборатории образцы почвы и ископаемых существ тщательно обследовали. Оказалось, что в то время в этих местах обитали, в основном, моллюски в ракушках, что свидетельствует о небольшом волнение воды на этом пространстве. Моделирование волнения и предыдущие исследования района перешейка (в том числе из космоса) помогли составить полную картину.
«Прежде археологи не могли точно утверждать, какой рельеф дна был между островом и материком, — некоторые рассказывали о 5–6 метрах глубины», — сказал журналистам один из специалистов Европейского центра. После проведенных исследований стало ясно, что около 8 тысяч лет назад от материка отходила полоса земли длиной 6 километров. Через два тысячелетия подъем уровня моря отделил остров от материка и уменьшил его до 4 километров. Однако между островом и материком остался подводный песчаный перешеек — на глубине всего 1–2 метров. Этим перешейком и воспользовался Александр Македонский в своей военной кампании против Тира.
ЗАГАДКА «ДОРОГИ БИМИНИ»
— Профессор, а вы знаете, что-нибудь об этом ясновидящем Кейси?
— Да. Перед отъездом я навел кое-какие справки о нем через своего приятеля из Федерального бюро расследования. Забавно, за ним в свое время присматривали. Даже арестовывали несколько раз за мошенничество.
— И кто же он?
— Родился Эдгар Кейси в штате Кентукки 18 марта 1877 года. Ходили слухи, что его провидческий дар проявился в раннем детстве, эдак лет в шесть. Правда, взрослые не обратили на это особого внимания, приписав «видения» малыша его слишком богатому воображению. Где-то лет в 12 он оставил школу, некоторое время помогал отцу на ферме, а в 18 лет решил самостоятельно искать свое место в жизни. Сменив полдюжины профессий, молодой человек в конце концов неплохо показал себя в качестве коммивояжера оптовой фирмы, торговавшей канцелярскими товарами. Возможно, из него вышел бы преуспевающий делец, если бы не случившееся несчастье: в возрасте двадцати одного года Кейси начал терять голос. Врачи так и не смогли понять причину недуга. Они перепробовали не один десяток лекарств и даже гипноз, но все оказалось безрезультатно. Болезнь не отступала. И тогда Кейси решил вылечиться самостоятельно, без помощи медиков — по методике, которая ему «приснилась». И что вы думаете? Он выздоровел.
Новым «целителем», естественно, заинтересовались репортеры. 9 декабря 1910 года газета «Нью-Йорк тайме» напечатала на двух полосах сенсационный материал о «волшебнике из Кентукки». Так началась многолетняя карьера Эдгара Кейси, «самого загадочного человека Америки», как назвали его журналисты.
После небольшой паузы профессор продолжил:
— И вы знаете, Дмитрий, успехи Кейси на поприще лечения заболеваний бесспорны. Но, что интересно, наиболее шумную славу принесло Кейси не «целительство», а его «чтения» прошлого. И здесь, мы подходим к самому интересному, ради чего мы и прибыли сюда.
Профессор задумался…
— Особое место в описаниях у Кейси прошлых жизней человеческих душ занимала Атлантида. Да, да, не улыбайтесь… Она не только встречается в его каждом третьем «чтении», но и выглядит своего рода «потерянным раем», где электричество перемещало транспортные средства, фотографии снимались с огромного расстояния, где была преодолена сила земного тяготения и многое другое. Такую фантастическую картину нарисовал Кейси в 1935 году, рассказывая об Атлантиде. Этот материк, который населяла краснокожая раса, по его словам, пережил последовательно три катастрофы: около 50 000, 28 000 и 10 000 лет до нашей эры. Причем последняя растянулась почти на 7000 лет и завершилась погружением Атлантиды в океанскую пучину. Одной из причин гибели последней цивилизации Кейси называл использование новых источников энергии, типа атомной. Обратите внимание, Кейси не был физиком, да и атомную бомбу изобрели лишь в 1945 году. Об одном из трансформаторов энергии — некоем Ужасном кристалле, или Огненном камне ясновидящий сообщил следующее: «Запись того, как создать такой кристалл, находится в трех местах на Земле: в затонувшей Атлантиде или Посейдоне, где часть храмов будет еще обнаружена под донными наносами вблизи островов Бимини, у побережья Флориды…»
Так или примерно так началась экспедиция, в состав которой вошли три уже к тому времени известных специалиста в области подводных исследований.
Первый из них: Дж. Менсон Валентайн — профессор Йельского университета, океанограф, зоолог, археолог и знаток доколумбовской культуры Америки, ветеран экспедиций на Юкатан и юг Тихого океана, почетный хранитель Музея науки в Майами и, наконец, исследователь, 15 лет проведший в поисках следов исчезнувших цивилизаций.
Второй: француз русского происхождения Дмитрий Ребиков (Ребикофф) — талантливый инженер-электрик, специалист в области подводной фотосъемки, изобретатель знаменитой электронной самодвижущейся фотокамеры и к этому времени уже получивший известность как подводный археолог.
Думаю, здесь будет уместным чуть подробнее остановиться на личности этого человека, широко известного за рубежом и, увы, малознакомого отечественному читателю.
Дмитрий Ребиков родился в Париже в 1921 году и еще в раннем детстве проявил незаурядные способности. Есть сведения, что во время Второй мировой войны он активно занимался изобретательством и многие германские предприятия привлекали его в качестве технического эксперта и приобретали его изобретения. После окончания войны он учился в Сорбонне, а по завершении образования переехал из Парижа в Швейцарию, в Лозанну, где открыл собственное дело.
Среди его удачных изобретений того времени — колорметр — прибор для измерения цветовой температуры. Изобретением портативной электронной лампы-вспышки (1947) Ребиков заложил основы нового научного направления — научно-технической фотографии. Благодаря этому изобретению он первым смог сфотографировать пулю в момент ее вылета из ствола — процесс, длящийся миллионную долю секунды.
Вскоре Ребиков переехал во Францию, в Канны, где «заболел» подводным плаванием и приступил к научным исследованиям под водой. Он создает первые подводные электронные вспышки, стереофотоаппараты и кинокамеры. Благодаря его системам появляется возможность получения высококачественных подводных фотографий, что становится, по сути, прорывом в методах подводного документирования.
В 1952 году Ребиков конструирует первый в мире подводный скутер «Тоrрillе», а через год превращает его в дистанционно управляемый необитаемый подводный аппарат «Poodle» — опять-таки первый в мире.