- Что случилось? - осторожно спросила я.
- Я люблю тебя, - выдохнул он. - Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю! Ты моя маленькая Тайна...моя?
Я улыбнулась и кивнула. Не представляю, как он может меня любить. Я причинила ему столько боли, а он все еще меня любит. Немыслимо!
Лешка улыбнулся в ответ и снова поцеловал меня, осторожно лизнул. Я задрожала и он впился в меня поцелуем, заставляя судорожно вцепиться в простыни и застонать.
Я уже забыла эти ощущения. Забыла, каково это, когда тебя любят. Когда хотят быть максимально близко. Я потеряла счет времени, остались только ощущения. Живот свело от боли. Я чувствовала себя пустой. Стоило Лешке на секунду от меня оторваться и я тут же потянула его наверх. Поцеловала в губы.
Слух неприятно резанул посторонний звук. Прервала поцелуй и опустила глаза. Лешка надевал презерватив. Хотела его остановить, но вспомнила про другую девушку и передумала. Пробежалась пальцами по его плечам и спине, притянула к себе. Лешка снова стал меня целовать. Легким толчком вошел. Я вздрогнула всем телом и обхватила мужчину ногами. Внутри все сжалось и я услышала стон, только не знаю чей. Лешка начал плавно двигаться внутри, а я вцепилась в его плечи и потянулась за поцелуем. Он застонал, приник к моим губам и задвигался чуть быстрее. Я задвигалась ему навстречу. Несколько судорожных толчков и меня накрыло волной наслаждения. Внутри все пульсировало, заставляя стонать и сильнее прижимать к себе мужчину.
Еще толчок и Лешка замер, перекатился на спину, притянув меня к себе на грудь. Я свернулась клубочком на нем и зевнула. Он погладил меня по голове и шепнул:
- Люблю тебя, моя Тайна. Спи, - я ощутила поцелуй в макушку и провалилась в сон.
Проснулась я от тихого хлопка. Ничего не понимая, открыла глаза и полетела с кровати. Приземлилась у стены, больно ударившись спиной. Судя по ощущениям, меня схватили за волосы и двинули в челюсть. Тряхнула головой и осмотрелась. В спальне стояло трое посторонних. Я этих субъектов раньше никогда не видела. Вид у них какой-то отмороженный. У одного в руке был пистолет с глушителем. Перевела взгляд на постель...черт! Мать твою! Вот, что за хлопок! У Лешки на лбу красовалась аккуратная дырочка, подушка стремительно меняла оттенок с ярко-голубого на фиолетовый. Значит, на вылет. Меня начало трясти от злости, медленно перерастающей в глухую ярость.
- Тебе привет от папочки, - заржал тот, что со стволом. - Сейчас с тобой развлечемся и пойдем посмотрим на твоего сына...
Я не особо его слушала. Из этой комнаты они выйдут только вперед ногами. Протянула правую руку к спортивной сумке (благо меня швырнули прямо к ней), нащупала метательный нож и нунчаки, немного подумала. Потом медленно выдохнула, успокаиваясь перед атакой, бросила нож и вскочила на ноги уже с нунчаками в обеих руках. Четыре взмаха, два тела на полу. Тот, что убил Лешку повалился на мою постель с ножом в горле и хрипел. Подошла ближе. Чуток промазала и не зацепила артерию. Этот гад растянул губы в улыбке и выстрелил в меня. Я на автомате приложила его нунчаками в голову и почувствовала резкую боль в левом плече при возвратном движении. Опустила глаза. По руке быстро бежит струйка крови. Рот наполнился соленой жидкостью с медным привкусом. Сплюнула кровь на пол (все равно теперь тут ремонт делать буду) и потянулась к телефону. Эскулапы, или менты? Стало трудно дышать. Похоже, легкое зацепил. Значит, скорая. Набираю номер, диктую адрес и ФИО, сообщаю о ранении, прошу позвонить в милицию. Ощущая, как мозг погружается в туман, зажимаю кнопку быстрого набора. Уже проваливаясь в черноту слышу взволнованный голос Дашки:
- Екатерина Викторовна, что случилось? - следом сдавленный писк и я потеряла сознание.
Отходняк после наркоза - то еще удовольствие. Несколько минут ничего не соображаешь, голова раскалывается, все звуки раздражают, зрение играет в шарады.
Пока организм был в отключке, мозг усиленно работал. Я предполагала, что меня оперируют, но открыть глаза и вынырнуть из темноты не могла. Мне не нравилось пребывать в небытие, но выбора не было. Радовало, что я физически пока ничего не ощущаю. Что-то мне подсказывает, что без обезболивающего жизнь мне совсем не понравится. Хотя она и так мне не особо нравится...
Итак, что мы имеем? Лешка мертв. Хотелось бы верить, что все это было сном, но во сне не чувствуют боли. Что еще? Я убила двоих человек и одного покалечила. Веселую троицу смертников ко мне послал папочка. С учетом обстоятельств, я могу в ближайшем будущем отправиться в места не столь отдаленные на неопределенно (пока) долгий срок.
Мозги стали ватными и боль впилась в них тысячами иголочек. Я знала, что уже могу открыть глаза, но делать это положительно не хотелось. Услышала хлопок двери, игла в вене пошевелилась и боль сдалась под натиском лекарства.
- Позовите меня, когда она проснется, - тихий женский голос. - нужно узнать, как она себя чувствует после операции.
Похоже, у меня посетитель. Наверняка, Дашка. Ответа на просьбу медсестры не последовало и я решила, что ей просто кивнули. Пошевелилась, проверяя физическое состояние, и тихо позвала:
- Дайте воды...
Губ коснулась трубочка, набрала в рот немного воды, прополоскала и с трудом проглотила. Челюсть двигалась со скрипом. М-да, по лицу меня приложили основательно. Представляю какой оттенок сейчас у моей моськи...
- Как Вы себя чувствуете? - спросила медсестра.
- Терпимо, - осторожно ответила я.
Она задавала стандартные вопросы, я тихо отвечала. Через несколько минут она не выдержала и поинтересовалась:
- Почему Вы не открываете глаза?
- Не хочу. Терпеть не могу черно-белый мир. Посплю и открою.
Девушка хмыкнула. Опять хлопнула дверь. Я поняла, что она ушла и уже хотела попробовать уснуть, но почувствовала, как кто-то взял меня за руку. Ладонь явно мужская. Интересно, кого это пустили ко мне?
- Привет, - услышала я голос Ахиллеса.
- Привет, - подумала немного и шепнула: - Прости.
- За что? - удивился он.
- Не уберегла Лешку... - по щеке скатилась предательская слеза.
Пашка сжал мою ладонь и пробормотал:
- Это он тебя не уберег...
- Сколько я здесь?
- Четвертый день. Вчера были похороны...
Я заплакала. Почему все так? Я не достойна счастья? Мне нельзя просто любить и быть рядом с любимыми? Если бы не я, Лешка не страдал бы от безответной любви и сейчас был бы жив. Сергей был бы жив, если бы я сразу заметила Лешку. Мама осталась бы жива, если бы я не забрала ее к себе. Вокруг меня умирают люди. Люди, которых я люблю.
- Оставь меня одну, - попросила я.
Когда Ахиллес ушел, я повернулась на бок, подтянула колени к животу и завыла в голос. Вся боль, накопившаяся за последние три года, выходила из меня с жутким воем и слезами. Я опять горела в своем личном аду.
Через минуту прибежала медсестра и сделала укол. Я опять провалилась в бездну, где не было ничего, кроме меня и моего отчаяния.
У каждого человека есть запас прочности. Я свой, похоже, исчерпала. Меня поглотила тоска. Жить не хотелось, думать больно, дышать противно. Убить себя не смогу при всем желании. Просто не смогу и все. Мы однажды разговаривали об этом с Лешкой. Суицид - это высшая степень эгоизма, но не это главное. Не я дала себе жизнь и не имею права ее отбирать, пусть и у себя самой. Я не верю в судьбу, но верю, что каждому отмерено определенное время и мы не в праве сокращать срок своей жизни. Смерть сама придет за мной тогда, когда посчитает нужным. Я могу лишь перестать хотеть жить.
И я перестала. Просыпалась и билась в истерике, расходились швы, прибегали врачи и я опять проваливалась в сон. Снилось мне одно и тоже. Сначала Лешка, потом мама и следом муж. Они грустно улыбались и смотрели на меня с любовью. Я бежала к ним и что-то кричала, но их фигуры отдалялись от меня, медленно растворяясь в черноте сна.
Еще ни разу я не проснулась в одиночестве. Чаще всего рядом оказывался Ахиллес и тогда я начинала рыдать сразу же. Было непередаваемо больно смотреть в его обеспокоенное лицо и понимать, что его лучшего друга убили из-за меня. Пару раз приходил старший брат мужа. Он гладил меня по голове, говорил что все будет хорошо и уходил. А я опять сворачивалась клубочком и выла в голос. Один раз видела племянницу мужа, его внучатых племянниц и племянников, двоюродных и троюродных сестер и братьев. Флегматично отметила, что мои родственники меня не посещали. Оказалось, что семья покойного мужа, с которой я почти не общалась и при его жизни, волнуется обо мне гораздо больше моих родных.
Не знаю, сколько все это продолжалось, но я была просто не способна что-либо изменить и потому даже не пыталась. Я боролась, долго боролась, но смерть Лешки стала последней каплей. Я сдалась. Ни разу за все время моего пребывания в больнице я не вспомнила о сыне. Мозг усиленно блокировал мысли о Русе. Наверно, я просто не выдержала бы мысли о том, что кто-то во мне нуждается и я просто обязана взять себя в руки и жить...
Проснулась я как-то резко. Обычно я с трудом разлепляла глаза, а тут распахнула их и поняла, что больше не хочу спать. Повернула голову и...уронила челюсть на грудь. Рядом стоял парень...нет, не парень. Это была картинка. Черные волосы, глаза настолько насыщенного синего оттенка, что радужка сливалась со зрачком, идеальной формы губы, прямой нос, широкие плечи, высокий, накачанный, в стильном костюме за несколько тысяч американских рублей...картинка! Так, стоп! Это куда у меня мысли поскакали?
- Не смей! - рявкнул он.
Голос у него глубокий, с легкой хрипотцой и настолько властный, что я просто замерла, сдерживая уже начавшие подступать слезы.
- Увижу слезы - опять тебя усыплю на неделю. Помучаешься кошмарами, а потом все равно со мной поговоришь.
Я опешила. Это кто? Какого черта он на меня орет? Я ему что, девочка?!
- Меня зовут Андрей. Я твой личный психолог на ближайшую неделю. И ты будешь делать то, что я говорю, - он что, мысли читает? - У тебя все на лице написано. И вообще, все люди мыслят одинаково.
- А если я не хочу чтобы ты копался у меня в голове? - уточнила я.
- Окажешься в психушке. Причем довольно скоро. Как бы ты не старалась, но рана зажила и через неделю тебя выписывают. Либо ты выйдешь отсюда здоровой и душевно и физически, либо отправишься в психушку, а твой сын в детский дом.
А он умеет уговаривать. Интересно, на что еще он меня уговорит? Перевела взгляд на правую руку. Кольцо. И как его жена терпит?
- А никак, - хмыкнул он. - я в разводе, - я выпучила глаза. - Ты вслух спросила. Кстати, не оригинально.
- Если все люди мыслят одинаково, откуда взяться оригинальности? - изумилась я.
- А ты сообразительная, - похвалил(?) он.
- Я бы тоже с тобой развелась! - буркнула я, отворачиваясь.
- Это я с ней развелся. Женщина с отсутствующим материнским инстинктом не способна удовлетворить нормального мужчину.
Я развернулась обратно и внимательно на него посмотрела. Зачем он это сказал? Ведь слышу же, что врет. Я тоже посещала курсы психологи, хоть и детской, но там давали азы манипуляций. Так вот, мной в данный момент пытались манипулировать. Слова про нормального мужчину здесь явно для полноценности высказывания и никакой смысловой нагрузки не несут. Остается "неспособность" и "материнство". Это он так ласково намекает, что я плохая мать? А разве хорошая? Сколько я тут? А где все это время мой сын? Но раскрывать душу этому парню я не желаю. Давайте поиграем в кошки-мышки.
- А разве можно употреблять частичку "не" при разговоре с психами? - ехидно поинтересовалась я, точно зная, что сморозила глупость.
- Это не сеанс гипноза и не собеседование о приеме на работу. И не надо этого делать.
- Чего? - невинно захлопала ресничками. Мне начинает нравится эта игра. Весело.
- Меня пригласили именно потому, что ты разбираешься в психологии и влезть тебе в голову будет довольно сложно...
- Но ты сможешь? - улыбнулась я.
- Нет. Я просто не стану этого делать. Ты и так все про себя знаешь, так что покажу тебе то, чего ты не знаешь, - он поставил на постель пакет. - Одевайся. Нам нужно прогуляться.
Он вышел из палаты, а я вывалила содержимое пакета на колени. Мой любимый черный костюм тройка и зимние ботинки. Даже про нижнее белье не забыл. Ну, надо же! Я быстро оделась и вышла из палаты. Андрей стоял у окна и разговаривал по телефону. Увидев меня, быстро попрощался и направился в мою сторону. Я внимательно его разглядывала и не удержалась от колкости:
- Нельзя врать пациентам, - он удивленно приподнял брови. - Ты не разведен и очень любишь свою жену.
- Из чего сделан такой вывод? - уточнил Андрей.
- А зачем бы еще тебе понадобилось так срочно ей звонить и извиняться? Ты не мог успокоиться, зная, что оскорбил ее, пусть и для пользы дела, но необоснованно. Психолог с комплексами, - хмыкнула я. - Уверен, что ты будешь лечить меня, а не наоборот?
Он улыбнулся. Обворожительная улыбка. Если бы еще глаза при этом не оставались такими холодными...
- А вместе никак?
- Никак, - отрезала я. - Мне не нужна твоя помощь и лечение не нужно. Я вполне уравновешенна.
- Боязнь психологов?
- Нет. Личная неприязнь к отдельно взятому индивиду.
- Чем же я так плох? Тем, что занят?
- Нет, тем что врешь. Я верю людям до первого вранья. Ты соврал, я поймала. Я не желаю с тобой больше общаться.
- Но жить ты теперь хочешь?
- Я и раньше не собиралась умирать. Жизнь, конечно, говно, но жрать придется в любом случае.
Он внимательно меня разглядывал. Ничего нового не увидел и улыбнулся, на этот раз искренне.
- Чтож, тогда я могу считать тебя своей лучшей пациенткой. Поехали, тебя дома сын ждет. Целых два месяца маму не видел. Новый год без мамы - это отвратительно.
- Могу себе представить, - улыбнулась я.
Не удержалась и взяла из его руки телефон. Посмотрела на дату. Десятое января. М-да, наверстать нужно много и срочно.
Пока Андрей оформлял бумаги на мою выписку, я залезла в последние вызовы и выпучила глаза. Лучше бы он забрал свой телефон обратно. Последний раз он звонил абоненту "сестренка". Интересно получается. Либо он соврал мне дважды...либо трижды. Любопытство не порок, а большое свинство. Побуду свиньей. Набрала номер. Два гудка и счастливый женский голосок:
- Любимый, ты уже соскучился? Так быстро?
Я сбросила вызов. Миленько так. Психолог, который спит со своей сестрой. Точно больной. Родная, или двоюродная? А кольцо от настоящего брака осталось, или это просто чтобы показать всему миру, что он занят? Попробовать покопаться в его голове?
Подошел Андрей и в этот момент в моих руках завибрировал телефон. "Сестренка". Я протянула аппарат владельцу.
- Внимательно, - сухо сказал он, а потом улыбнулся. Послушал пару минут и повесил трубку. Внимательно на меня посмотрел. - И что ты себе напридумывала? - я пожала плечами. - Объяснять?
- Попробуй.
- У меня гостит сестра. Телефон жены разрядился...
- Ага, а домашнего нет, - перебила я. - Только я тебе больше не верю, а проверить твои слова не могу. И на самом деле мне не важно, какие тараканы в голове у врача-неудачника.
Андрей поджал губы и молча пригласил меня на выход. Высадил меня у ворот моего дома и уехал. Может быть он говорил правду, а может и врал, но какая мне, в сущности, разница? Это его жизнь, пусть сам в ней разбирается. Мне своих проблем хватает.
Хотя в одном Андрей мне помог. Он своим поведением настолько меня шокировал, что я на несколько минут забыла о своих проблемах. Именно это мне и было нужно. Может быть, он не столько плохой специалист? Ведь ему же удалось вернуть мне интерес к жизни? Или не ему?