– Мама!
– Элена, ты где? Ты жива? – несмотря на то, что она говорит шепотом, я слышу панические нотки.
– Мама, со мной все в порядке, – стараюсь успокоить ее. – Я не услышала будильник, успокойся.
– О боже! – Представляю себе, как она поднимает глаза к небу и сжимает губы, как делает всегда, когда не в состоянии контролировать ситуацию. – Давай быстрее, Элена! Ты уже выставила себя в ужасном свете…
Словно я сама не догадываюсь!
– Ладно, не заставляй меня терять время. Я скоро буду. Пока. – И быстро отключаюсь.
В адресной книге телефона (к счастью, я его не удалила) нахожу номер Shark’а – самого быстрого в Венеции нелегального водного таксиста – и прошу его приехать ровно через десять минут к мосту Академии. К счастью, он свободен и успокаивает меня:
– Для тебя, amore, все что угодно!
* * *Достаю из обувницы мои лиловые peeptoe и надеваю их, рискуя в спешке свернуть себе шею, затем беру клатч и в беспорядке забрасываю в него необходимые мелочи. Готова!
Я даже не смотрюсь в зеркало – нет ни времени, ни смелости на это. Возможно, если поторопиться, есть шанс прибыть на место прежде, чем все закончится. Может быть, даже чуть позже невесты.
– Ты забыла вот это, – Мартино передает мне мобильный, который я оставила на обувнице.
– Спасибо! – Кладу айфон в сумочку, которая уже с трудом закрывается.
Мы выходим из дома вместе и спускаемся по лестнице с максимальной быстротой, на которую я способна в этих туфлях, что действительно сложно. К счастью, Мартино подает мне руку. (Почему-то я чувствую себя пожилой женщиной рядом с ним, но сейчас не время думать об этом.)
Мы прощаемся на мосту Академии.
– Я тебя даже кофе не угостила, – стараюсь извиниться.
В ответ Мартино стеснительно целует меня в губы и смотрит на меня сияющими, благодарными глазами.
– Я никогда не забуду эту ночь. – Он помогает мне сесть в водное такси.
– Увидимся в Риме! – Я посылаю ему воздушный поцелуй уже с моторной лодки, и Shark резко нажимает на стартер. Я сверлю лихача взглядом: этот сумасшедший рискует разрушить мой образ дивы одним неловким движением.
Одиннадцать сорок. Мы пересекаем Гранд-канал на запретной скорости, обгоняя вапоретти и лодки, проносимся под мостом Риальто прямо перед муниципальной полицией. Тут Shark передает мне белый платок и приказывает махать им[25]; я готова изображать из себя тяжелобольную, лишь бы добраться до церкви прежде, чем моя лучшая подруга произнесет заветное «да». Лодка влетает в узкий извилистый канал, где просто необходимо замедлить движение, чтобы не въехать в какой-нибудь дом. Мы неспешно плывем по воде несколько метров до тех пор, пока перед глазами наконец-то не появляется полихромный мрамор Санта-Марии-деи-Мираколи[26], освещенный апрельским солнцем. Чудесное видение.
Одиннадцать пятьдесят. Мастерским маневром Shark паркует лодку со стороны канала, выходящего на переулок, и открывает мне дверь. Заплатив ему (целое состояние), выпрыгиваю из моторки прыжком, достойным акробата и, рискуя жизнью на каждом метре на этих высоченных каблуках, бегу по переулку, как ненормальная. У меня одышка, я вспотела, макияж расплылся, прическа опала, но все это стоит того, если я успею оказаться рядом с Гаей в самый ответственный момент ее жизни.
Но нет. Все это было бесполезно. Я понимаю это, когда взбегаю по ступенькам входа, а навстречу мне из церкви выходит поток приглашенных. Проклятие! Неужели моя подруга была пунктуальна? И вообще, насколько она спешила выйти замуж? Черт бы побрал священника… Он действительно отслужил молниеносную церемонию!
Однако я не сдаюсь. Хотя брачующиеся уже произнесли свое «да» (не могу поверить, что я так поступила с Гайей), возможно, они пока не расписались в регистрационной книге, и я еще успею исполнить мой долг свидетельницы. Я бросаю вызов толпе, как амазонка, проталкиваясь против движения и прокладывая путь толчками. Окружающие бросают на меня неодобрительные удивленные взгляды.
Узнаю в толпе Валентину, Серену и Чечилию, выряженных, словно на показе мод. Вале, которая всегда надеялась на роль свидетельницы, бросает на меня косой взгляд, как бы говоря: «И ты сейчас появилась?!» В сумасшедшей спешке натыкаюсь на маму, она хватается руками за голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Игнорирую ее и невозмутимо продвигаюсь вперед в поисках молодоженов. Огромными шагами, достойными олимпийского бегуна, пересекаю вход церкви, украшенный голубыми и белыми розами: я по-прежнему не вижу Гайю и Самуэля.
Спешу в ризницу, сбоку от основного алтаря. Двери открыты, я узнаю молодоженов со спины и священника перед ними, который именно в этот момент достает огромный пергаментный переплет, в котором должны расписаться свидетели.
– Подождите! Стоп! – ору, тормознув каблуками на мрамором полу.
– Элена! – Гайя поворачивается и смотрит на меня с оглушенным видом. – Ты куда пропала?
Она сдерживается. Если бы не святое место, она бы выразилась более цветисто…
Гайя очень красива. Мое сердце на секунду замирает, и глаза увлажняются при виде подруги в белом платье, расшитом жемчугом и вышивкой, светлые волосы собраны в сложную прическу, а шелковая фата с венца спускается до пола.
– Прости меня, – умоляю, согнувшись вдвое из-за одышки, у меня ощущение, что вот-вот упаду в обморок. – У меня случилась одна неприятность. Я тебе потом все объясню.
– Мы уже думали, ты совсем пропала, – вмешивается Самуэль.
Не пойму, слышится ли в его голосе ирония или упрек. Однако, глядя на него, не могу не признать, что он тоже потрясающе выглядит. На нем черный смокинг с ярко-синим галстуком и цветок в петлице того же цвета. С ним свидетель, Роберто, его друг, с которым я познакомилась недавно.
– Ну, уже слишком поздно, – говорит Алессандра, сестра Гайи. Она смотрит на меня с неодобрением, в руке ручка, готова подписать. Мне даже обидно, что Гайя выбрала ее, а не Валентину в качестве замены.
– Дорогие мои, продолжим? – Священник открывает регистрационную книгу на странице сегодняшнего дня и указывает, где именно свидетели должны написать свое имя.
Набираю воздуха в легкие, театрально прикладываю руку к груди и выдаю мое продуманное обращение:
– Послушайте, хоть меня и не было на венчании, я по-прежнему лучшая подруга невесты. – Смотрю прямо в глаза Гайе, изображая взгляд потерявшегося щенка, и молчаливая слеза стекает у меня по щеке. – Прошу тебя, для меня действительно важно быть твоей свидетельницей. Мы же пообещали друг другу…
Гайя некоторое время сохраняет невозмутимость, но затем слабая улыбка пробегает у нее по губам. Это не ее обычная улыбка, но я и не требую большего после того, что натворила. Затем делает знак сестре, и та с несколько обиженным видом послушно передает мне ручку. Беру ее дрожащей рукой и наклоняюсь над книгой, чтобы расписаться.
После того как и второй свидетель поставил свою подпись, мы сопровождаем новобрачных на выход. Гайя держит Самуэля за руку, по бокам от них идем мы с Роберто. Алессандра завершает процессию.
Идя вдоль центрального прохода церкви, Гайя оборачивается ко мне и шепчет:
– Что ты там, черт возьми, сотворила? Я без тебя впала в панику!
– Я догадываюсь, потом расскажу…
– Надеюсь, что тот, с кем ты была, хотя бы заслуживает этого… – Гайя подмигивает мне. Она все та же и уже простила меня. Зная о моих сексуальных приключениях, она сразу же подумала, что причина моего опоздания именно в этом. И в общем-то, она недалека от истины.
– Это не то, что ты думаешь… – пытаюсь объяснить. Но мы в нескольких шагах от торжественного выхода и сейчас не до объяснений.
Толпа аплодирует и забрасывает Гайю и Самуэля облаком белых и синих лепестков. После ритуального фотографирования молодожены прощаются и уплывают на гондоле, украшенной каскадом из роз, а приглашенные расходятся пешком по переулку в направлении Палаццо Пизани Моретта[27], где будет проходить свадебный банкет.
* * *Выслушав на выходе из церкви ядовитые слова от мамы, я присоединяюсь к Валентине, Серене и Чечилии, которые в своих ярких платьях кажутся постмодерновой версией Трех Марий, и мы вместе идем в Палаццо. Все время пути мне приходится, импровизируя, объяснять им мое непростительное опоздание. Я придумываю, что у меня на платье было пятно, которое пришлось застирывать в последний момент, но, похоже, мне не удалось их убедить, о чем свидетельствуют их осуждающие взгляды.
Перед зданием наша группа присоединилась к друзьям Беллотти – компании велосипедистов разных национальностей, одетых как модели, они все словно сошли с рекламы Dolce&Gabbana. Так что, пока мы попивали бокалы шампанского в ожидании молодоженов, начался вальс ухаживаний.
На свадьбах легко с кем-нибудь познакомиться. Испанец с идеальным телом пытается за мной поухаживать и то и дело подливает мне в бокал. Я слышу, как он несколько раз повторяет «que guapa!»[28], но в целом не могу понять точный смысл его слов, потому что он уже порядком поднабрался, впрочем, как и я. Если бы не свежие еще впечатления о ночи с Мартино, я бы всерьез начала подумывать об этих вылепленных мышцах под тонким хлопком рубашки. Но сегодня я не в настроении.
Наконец-то прибывают жених и невеста. Я иду навстречу Гайе, решив завоевать немного ее внимания, но нам удается только перекинуться двумя словами: отряд решительно настроенных родственников уводит ее от меня, чтобы поздравить. Она обращает ко мне смиренный взгляд, уже усталый.
Я допиваю последний глоток просекко и снова присоединяюсь к Валентине, Серене и Чечилии, которые в это время окружили моего испанца и борются за него с помощью улыбочек и соблазнительных взглядов. Ничего не поделаешь. Пусть забирают.
Наконец-то ведущий церемонии приглашает нас войти. Изнутри Палаццо выглядит королевским дворцом: ковровые дорожки из красного бархата, люстры из муранского стекла, отполированные мраморные полы и повсюду изысканные цветочные композиции в сине-белых тонах. В центре основного зала макет гондолы из плексигласа служит бюветом дорогих вин и закусок. Как обычно, пробуя что-то особенно соблазнительное или необычное, я не могу не думать о Леонардо, о страсти, которая превратила его в знаменитого шеф-повара, о ловкости и мастерстве его рук, о креативности его блюд. Еда для него была питанием в широком смысле, то есть и с эстетической точки зрения – как сфера единения души и тела.
Теперь я в состоянии оценить такую кухню, и этим я обязана именно ему. Это он открыл для меня настоящий вкус мира, зародив во мне неутолимую жажду жизни. Это он вознес меня на вершины блаженства, которое теперь никак не дается мне.
Чтобы не думать, достаю айфон из сумочки. Надеюсь, что быстрый телефонный раунд отгонит мысли о Леонардо (хотя в последнее время слова «секс», «руки», «постель», «аромат» всегда напоминают мне о нем).
– Ну-ка, послушаем, что ты можешь сказать в свое оправдание.
Это голос Гайи, в котором слышится ядовитая нотка и тяжелое осуждение, это возвращает меня к реальности. Она садится рядом и гипнотизирует меня взглядом: судебный процесс начался. Я откладываю телефон и наконец-то рассказываю ей все: мое нежное, нереальное приключение с Мартино и пробуждение, граничащее с инфарктом, на следующее утро. Для меня это облегчение (кому еще я могу рассказать, что преподала урок жизни двадцатилетнему мальчику?), хотя мне и приходится посыпать голову пеплом из-за того, что пропустила церемонию.
– Ну что, ты и правда меня простишь? – спрашиваю с умоляющим взглядом.
Гайя сурово смотрит на меня. В этом белом платье у нее несвойственный ей ангельский вид, и это нагоняет на меня робость.
– Ну, ладно, – говорит она наконец, сморщив нос, – но только немножко.
Мне довольно этого, чтобы бросится к ней на шею и наградить поцелуями и признаниями в вечной, безграничной любви.
Она отодвигает меня от себя, уже улыбнется:
– Прекрати, ты мне весь макияж смажешь! – Гайя возвращается к столу, рядом с Самуэлем, который уже призывает ее.
Это действительно самая лучшая подруга, которую только можно пожелать.
* * *Когда нам подают второе из обеденного меню, которое вновь ставит под угрозу швы моего платья от Versace, я получаю эсэмэс от Мартино:
Ну как все прошло?
Твоя подруга простила тебя?
Целую
Марти
Улыбка, полная нежности, появляется у меня на губах.
Моя подруга меня простила, но все остальные продолжают косо смотреть на меня: родители и сестра Гайи, Три Марии, сидящие со мной за одним столом, – никто из них не обращается со мной с обычной приветливостью. Может быть, это просто мое впечатление или чувство вины за то, что я делала сегодня ночью? Но мне неловко находиться среди всех этих приглашенных, таких серьезных в темных одеждах и с застывшими прическами. К черту, я не сделала ничего плохого, и поэтому нет причины не ответить Мартино, что все в порядке и его макияж выдержал экзамен. Я хочу, чтобы он улыбнулся, думая обо мне, о своей первой ночи и о Венеции.
Часы летят, а я продолжаю пить, не ограничивая себя, игнорируя неодобрительные взгляды. Я знаю, что опять совершаю ошибку и неправильно поступаю, но они не имеют права столь безапелляционно выносить мне приговор на нынешнем этапе моей жизни! Всё и без того достаточно сложно…
Я оглядываюсь по сторонам и вижу только счастливых людей. Однако я – абсолютно чужая в этом кругу друзей, улыбок и хороших новостей. Чувствую себя одинокой, мне некомфортно в этой обстановке. Гайя сегодня вышла замуж, она стала законной женой Самуэля Беллотти. И, по крайней мере глядя отсюда, они кажутся самой красивой парой в мире. Чечилия только что нашла супердолжность инженера-ландшафтника во Франции и скоро переедет в Париж вместе со своим парнем. Валентина и Серена строят планы открыть клуб, и, возможно, одна из них к концу вечера заполучит красавца испанского велосипедиста. Вспоминаю Филиппо, который реализовал свою мечту открыть собственную студию и купил знаменитую квартиру на Гранд-канале, где, скорее всего, поселится со своей новой девушкой. Все кажутся реализовавшимися, ну или хотя бы имеют цель в жизни. А Элена Вольпе по-прежнему находится в поисках своего пути, чувствуя себя все более неловко в нарядном платье и вообще в собственном теле.
Тяжелая, неотвратимая меланхолия затуманивает мне взгляд. В эту драматическую минуту единственным позитивным моментом сего праздника мне представляется этот великолепный Cartizze Superiore[29], так что наливаю себе еще бокальчик.
* * *Когда церемониймейстер объявляет прибытие свадебного торта, уровень алкоголя в моей крови опасно приближен к предельному порогу. Окружающий мир стал приятнее, но и гораздо туманнее. Я поднимаюсь, немного пошатываясь, и вместе с остальными приглашенными подхожу к столу новобрачных. Пока все аплодируют и выкрикивают поздравления, которые у меня в голове звучат как неприличные фразы – ну разве так можно на свадьбе? – Гайя и Самуэль начинают нарезать театрально выглядящий пятиэтажный свадебный торт, украшенный взбитыми сливками и свежими фруктами.
– Давайте выпьем за новобрачных! – радостно выкрикивает отец Гайи своим громким голосом. Затем поднимает бокал, приглашая всех следовать его примеру.
Валентина, которая с нетерпением ждала этого момента, завоевывает сцену и, переполняясь гордостью, разворачивает небольшой свиток. После минуты ожидания, она начинает с придыханием читать отрывок из «Пророка» Халиля Джебрана: