– Заключительный… Короче, вам придется за мной как бы поухаживать, ну там, всякие букеты, конфеты, совместные ужины, очаровательные глупости и прогулки под луной, впрочем, две последние позиции можем опустить. Наша главная задача – выглядеть естественно и убедительно на публике. Кстати, обещаю, что все ваши расходы по «ухаживанию» будут возмещены вам с выигранной суммы, если хотите, могу и расписку дать.
– Боже мой! – Он схватился за голову и застонал: – Зачем, зачем я ввязался в эту аферу?
– Из-за порядочности и желания помочь униженным и оскорбленным. Вы, Андрей Николаевич, истинный гуманист и не в состоянии смотреть на страдания братьев меньших. Как ребята из Greenpeace, жертвуете своим сиюминутным благополучием ради глобальных задач.
– Это вы-то брат меньший? – Он с сомнением покачал головой.
– Хорошо, пусть я буду сестра, но раз вы согласились, то надо пройти через всю эту мелодраму до конца. Вы же не можете вот так вот взять и убить меня отказом.
– Слушайте, Лариса, – (между прочим, когда он произносил это ЛАРИСА своим баритоном утомленного Казановы, у меня по спине скакали мурашки размером с прусаков на бабулиной кухне, все-таки я живой человек…), – а это все обязательно?
– Абсолютно. Не волнуйтесь, основную тяжесть этой акции я возьму на себя. Сейчас быстренько набросаю сценарий – так, парочку тезисов, а вечером мы с вами по нему пройдемся. Постараюсь сократить ваше участие в этой мыльной опере до минимума, договорились? – Я потихоньку начинала наглеть.
– Вы сошли с ума, и я с вами заодно. Знаете, раньше я за собой подобной склонности к авантюрам не замечал. Вы на всех так возбуждающе действуете?
Я прислушалась, и мне показалось, что в его голосе зазвучали такие кокетливые «до, ре, ми, фа». Еще чего! Значит, до недавнего времени и имени моего не знал, а сегодня уже заигрывать начал. Ох, уж мне эти красавчики. Никогда не упустят возможности попрактиковаться.
– Почти на всех, Андрей Николаевич. Поэтому не мучайтесь понапрасну и не сопротивляйтесь, мой опыт показывает, что это бесполезно.
– Нет, Лариса, мы определенно ведем себя не вполне нормально.
– Ничего подобного, Андрей Николаевич. Мы два здравомыслящих человека, пытающихся за короткий срок заработать приличную сумму. Цель оправдывает средства. И потом, как же моя женская гордость? Я не могу отдать ее вот так просто на поругание! – Нельзя было сводить все к деньгам, Андрей относился к тем раритетам, для которых материальные интересы все еще не стояли на первом месте. – Ну что? Договорились? – Я протянула ему руку, и мы обменялись хорошим мужским рукопожатием. – Значит, до вечера. И не вздумайте никуда уходить. Часов в пять, предпочтительно при всех, попросите меня остаться, это будет нашим первым шагом. Можете дотронуться до моей руки, плеча или верхней части спины – на выбор. Желательно придать взгляду легкую недосказанность и нежность. Да смотрите не переиграйте.
У двери я обернулась, чтобы убедиться в его жизнеспособности. По-моему, он был на грани потери сознания.
* * *Сценарий шел туго, но все же шел.
– О чем это вы беседовали? – хором спросили Наташи.
– Да так, о работе… – Я не поднимала головы, творческая деятельность увлекла меня. Призвав на помощь свою колоссальную осведомленность в романтических бреднях (зря, что ли, я годами начитывала всю эту муть?), к пяти я разработала вполне приличный проект. Чтобы не травмировать психику бедняжки Андрея Николаевича, я не стала вдаваться в мелкие детали, ограничившись десятью основными пунктами.
– Лариса, – откуда ни возьмись, на спине появились мурашки-прусаки, и не только. Руководствуясь полученными от меня инструкциями, Андрей положил свою ладонь мне между лопаток, и мне пришлось вновь вспомнить Фрейда: а иначе чем можно было объяснить ощущение внезапной сухости во рту, а? – Лариса, я бы попросил вас сегодня задержаться на часок, если вы не возражаете.
– Конечно, Андрей Николаевич, – я подняла на него глаза и согласно закивала.
Цвет его лица оставлял желать лучшего, но держался он вполне удовлетворительно.
Мои мегеры замерли в легком трансе. «То ли еще будет!» – злорадствовала я, от всей души желая им доброго вечера и спокойной ночи, на что они сегодня вряд ли могли рассчитывать.
* * *«Она преданно глядела в его черные бездонные глаза. „Вы согласны?“ – от ответа зависела вся ее жизнь. Он взял ее дрожащую руку и, прижав ее к мускулистой груди, ответил: „Любимая, это то, чего я так долго ждал, конечно, согласен“».
– Никуда не годится. Отвратительно! – Андрей раскритиковал мой план от и до. Мы заседали в конференц-зале за круглым столом уже около двух часов. – Во-первых, вы, Лариса, не принимаете во внимание тот факт, что у меня не так много свободного времени, а во-вторых, откровенно говоря, мне не очень хочется проводить его в вашем обществе, – резко, но по крайней мере честно заявил он. – И потом, мне все это напоминает какой-то психологический триллер с порнографическим уклоном. Знаете, что-то вроде садомазо. А вам нет?
– Ха! Где это вы там углядели порнографию? – оскорбилась я. – Ну ладно, согласна, что со сценой интимной близости в офисе на тумбе с копировальным аппаратом я немного переборщила, но не более того.
– Да что вы говорите?! А как насчет пункта шестого? – Шестым пунктом было предложено изобразить страстную прелюдию к половому акту у него в автомобиле. Хорошо еще я вовремя остановилась и не стала подробно расписывать роли, мимику, жестикуляцию и детали озвучивания «страстной прелюдии». – У меня, между прочим, машина двухместная и небольшая, так что это не пройдет даже по техническим параметрам, не говоря уже о нормах морали.
– Мелочи! – отмела я его сомнения. – Почти все позы из «Камасутры» подходят под размеры двухместной спортивной тачки. Немного фантазии, чуть мастерства – и никаких проблем!
– Отставить, Лариса. Или обходимся без «Кама-сутры», или вообще все отменяется.
– Ну поймите правильно, Андрей Николаевич, это просто нельзя вычеркивать. В наше тяжелое время секс является движущей силой эволюции. Обычно все нормальные межполовые связи начинаются с физиологии, а только потом любовь, брак, семейный очаг и дети. Не поверите, но случается даже так, что сначала получаются всякие там дети, а лишь потом брак.
– Какие еще дети? – Он в ужасе вскочил на ноги. – О детях речи не было.
– Какие, какие? Можно подумать, есть большой выбор? Или мальчики, или девочки, – открыла я ему глаза на процесс воспроизводства населения.
– Ну и что там в плане сказано про пол ребёнка? – Мне почудилось, что это была шпилька, и кажется, не зря? Но я благоразумно пропустила шпильку мимо ушей.
– Не несите чепухи. Я не в состоянии воспитать достойного члена демократического общества на те деньги, которые собираюсь получить с вашей помощью, и вообще все эти пеленки и памперсы с зайчиками меня приводят в недоумение. Про детей было сказано просто так, в качестве примера. И, к вашему сведению, это, на мой взгляд, великолепнейшее ТЭО, которое вы сейчас бесцеремонно отправили в мусорную корзину, подразумевает лишь работу с общественностью. Неужели вы думаете, что я на самом деле собираюсь заниматься с вами любовью? Брр! Какая гадость! Вы не мой тип мужчины (немного гордости никому еще не мешало). Нам просто надо создать у окружающих впечатление, что мы это делаем, и все. Я вас даже трогать-то не буду. Ну, может, разок, для создания нужного эффекта, но очень корректно.
– Нет-нет. Не пойдет! Я не согласен, и вообще вы заставляете меня уже пожалеть о своем поспешном решении, – похоже, он собрался уходить.
– Ладно, не сердитесь, – я ухватилась за его рукав. – Давайте выкладывайте встречные предложения, – я силой усадила его обратно и, разорвав на клочки свой вымученный сценарий, закурила.
Он в раздумье почесал затылок.
– Даже в голову ничего не приходит, чушь какая-то. Может, правда, отменим все это?
– Да вы что? Значит, как только возникли сложности – сразу в кусты? Вот все вы, мужчины, одинаковые. Сначала подаете надежды, а затем разбиваете сердца.
Я изобразила из себя женщину с разбитым сердцем, и он, не выдержав, расхохотался.
– Не слишком вы похожи на таких женщин. Будете что-нибудь – пепси, сок, сода, вино, мартини? Не стесняйтесь. По-моему, мы с вами, Лариса, уже достигли определенной степени близости. И раз уж мы обсудили возможность… или невозможность совместных занятий сексом, то выпить по бокальчику вина не грех. А?
– Какая сода? Тащите виски, я прекрасно знаю, что вы унаследовали от Валентина пару-тройку бутылочек. И не забудьте лед.
Он вышел, а я призадумалась. Все-таки он был чересчур хорош. Настолько чересчур, что хотелось невероятного. Эх, где мои институтские лета? Тогда бы я, не задумываясь, с головой кинулась в эту историю и, как знать, кто бы остался склеивать сердечные осколки. Тьфу ты! Я отогнала эти глупости и заставила себя думать о фантастической сумме в двадцать тысяч долларов. «Надо было ему не пятьдесят, а тридцать процентов выделить», – посетовала я про себя и обернулась на звук шагов. Андрей снял пиджак и галстук, расстегнул рубашку на две пуговицы и выглядел как взлохмаченный и чертовски привлекательный шотландский сеттер в домашних условиях. Так и хотелось затащить его на колени и почесать за ухом.
– Достаточно? – Он поставил передо мной полный стакан с амброзией, по цвету напоминающей спитый чай.
– Спасибо, можно было и поменьше льда, но побольше виски. Что-нибудь надумали?
– Да нет, в общем-то. Ну я постараюсь быть с вами повнимательнее в офисе, ну, может, приглашу вас поужинать, так чтобы остальные слышали. Что вы скажете по этому поводу?
Что я могла сказать? Только одобрить. На безрыбье и рак рыба. Возможно, и этого хватит для требуемой убедительности. Все остальное можно и допридумать. Уж чего-чего, а фантазии у меня с избытком. В крайнем случае буду действовать по обстоятельствам.
– Пойдет! А вы, Андрей Николаевич, молодец. Уверена, все у нас получится, – похвалила его я, допивая виски.
– Ну не все… Мы же выяснили, что я не ваш тип мужчины, – Андрей прищурился и, хитро улыбаясь, пристально посмотрел мне в глаза. Он явно был любителем пококетничать.
– Эй! Не иронизируйте, а то я начну опять настаивать на пункте шестом, – отшутилась я. – По домам?
– По домам! Счастливо.
Я попрощалась с Андреем и отправилась в ближайший бар. Мы еще неделю назад договорились встретиться там с моим бывшим. Ему позарез было необходимо забрать свои диски. И ладно бы диски были какие-нибудь приличные. Так себе. Но, поскольку он ныл и просил о встрече уже давно, пришлось, скрепя сердце, согласиться.
* * *Он сидел за стойкой в углу, прихлебывая пиво мелкими глотками. Как всегда, экономил. Экономил на всем: на пиве, на друзьях, на любви и на ненависти. Я равнодушно глядела на его холеное, слащавое лицо. Рядом с бывшим усердно жалась в стул кукольного вида девица в рыжих кудряшках.
– Привет. – Я ткнулась губами в его, как всегда, тщательно выбритую щеку.
– Хай! Как дела? Познакомься. Моя девушка Олеся, – он вальяжно откинулся, обнял Олесю за талию и небрежно кивнул в мою сторону: – А это Лариса, ну я тебе рассказывал.
– Хай, как дела? – Олеся не отличалась самостоятельностью реакций.
– Что пьешь? «Джонни Уокер» наверняка… Угощаю! – Подобная щедрость моего бывшего меня насторожила. Как правило, он ограничивался одним маленьким пивом и ограничивал меня тем же.
– Спасибочки. Ничего я не пью, – мне, признаться, не хотелось затягивать наше никчемное рандеву, тем более что кудряшка начинала нервничать. – Держи свои сидишки, и я побегу.
– Спешишь? Куда, если не секрет? Хотелось поболтать. О том о сем… – Он все еще обнимал Олесю за талию, а я смотрела на него и никак не могла сообразить, чем же этот, в общем-то, очень смешной человечек, мог мне нравиться почти целый год. Правда, он был довольно привлекателен внешне, и ВСЕ! Все!
– Хочу пива с креветками, – запищала Олеся.
– Заболеешь, детка. Пиво с креветками очень вредно для пищеварительного тракта. Я как врач… – бывший завел свою вечную песню, а я что-то разозлилась на него, на кудряшку, на себя и на всех, всех, всех.
И знаете, чего мне вдруг захотелось? Никогда не догадаетесь! Захотелось вернуться на работу в конференц-зал за круглый стол, и чтобы там сидел милый одомашненный шотландский сеттер. Вот так.
– Может, побудешь с нами полчасика? – Он картинно растянул губы в широкой улыбке. Угораздило же меня связаться со стоматологом. Он всех, абсолютно всех оценивал по зубам. И как это он польстился на меня с моим неправильным прикусом, до сих пор понять не могу.
– Полчаса, и не секундой больше. Возьми мне минералки, – я взгромоздилась на высокий табурет.
– Хочу больших креветок с пивом, – потребности Олеси не отличались разнообразием.
– Спустись-ка к машине, детка, принеси мне мой мобильник, – он бросил ей ключи, и она покорно сползла со своего места и побежала выполнять ЦУ.
– Хорошая девочка. Как у нее с прикусом? Надеюсь, полный порядок?
– Все шутишь, – он не мигая уставился на меня: – Я хочу, чтобы все между нами было как раньше.
– А как раньше? – Я пожала плечами. – Разве между нами что-то такое неординарное было? Знаешь, ни регулярные встречи, ни совместное ведение хозяйства с тобой меня уже не прельщают. И может быть, хватит об этом? Тем более ты сегодня с девушкой.
– Я тебя всё равно люблю, – бывший бесцеремонно взял меня за запястье. Меня передернуло. – Я тебя люблю, и ты это знаешь.
– Ты что! Как ты можешь любить девушку с таким прикусом, как у меня, и так и не выросшими зубами мудрости! Не узнаю, – я выкрутила свою руку из его цепких пальцев и встала. К нам уже, спотыкаясь, спешила рыжая кудряшка. Я почувствовала, что пора уходить, а не то отмочу какую-нибудь гадость, а потом буду жалеть.
– Погоди!
– Все, всем привет! Олеся, не забудь: в жизни главное – это своевременное восстановление кислотно-щелочного баланса, а использование «Блендамеда» до, после и вместо занятий любовью – залог крепких семейных отношений.
Она часто замигала бесцветными ресничками и вылупилась на бывшего, ожидая разъяснений. Тот никак не отреагировал.
Глава, следующая после седьмой (очень маленькая)
(Ищите скрытый смысл, но не ищите описания окружающей среды. Его здесь нет.)
На следующее утро я проспала. Голова раскалывалась, во рту стоял омерзительный вкус, и жутко пучил живот. Похоже, я здорово набралась вчера. Я пыталась припомнить вид транспорта, довезший меня ночью до дома, но перед глазами стояли пьяные финны из бара, с которыми мы на славу наугощались, и пьяные немцы из другого бара, которые на своем примере объясняли мне разницу между пивом немецким и пивом вообще, а еще пьяные японцы и подогретое саке в таких симпатичных бутылочках.
– Бабуля. Я вчера на чем приехала?
– На лифте, – сурово отрезала та, качая лысоватой головой. Видимо, мое нынешнее состояние бабулю очень огорчало.
– Нет, я серьезно спрашиваю, на чем я приехала? – Этот вопрос не давал мне спокойно дышать. – До дома как добралась?
– Не знаю я. Какая-то большая машина с такой круглой дурой вместо кузова.
Меня осенило. Я вспомнила, как остановила бетономешалку и по дороге пела шоферу похабные частушки собственного сочинения, за что тот не взял с меня ни копейки.
– Бабуля, я не завтракаю. Улетаю, – я зашвырнула в рот пачку самого злого «Орбита», поцеловала бабулю в морщинистую щеку и выскочила из дома, провожаемая ее ворчанием по поводу супницы, разбитой мной в состоянии глубокой амнезии. Суп я, что ли, варила ночью? Ну, хозяюшка! Ну, Дарья-искусница!
Глава, по моим подсчетам, девятая
(Немного кулинарии, немного светских развлечений, немного полезных советов. НУ НЕТУ ПРИРОДЫ, И ВСЕ ТУТ.)
День прошел тоскливо. Была пятница, и народ не работал, а занимался всякими разными приготовлениями к грядущим выходным. Пару раз я перехватила косые взгляды, полные любопытства, но, поскольку мое здоровье не позволяло мне не то что разговаривать – сидеть, я не сочла нужным что-либо предпринимать. Андрея не было. Он вернулся с переговоров часам эдак к четырем и, подарив обществу дружелюбный кивок, скрылся у себя. К нему сразу же рванула встревоженная Анечка с очередным планом экономии, а остальные выстроились в очередь. Выйдя от руководства, Анечка гордо вскинула голову и выдала: