– Тань, случилось чего? – не выдержав, спросила Маша.
– Да ничего не случилось, с чего ты взяла? – поморщилась подруга, но потом все же пояснила с тяжелым вздохом: – Да я со своим поссорилась. Из-за ерунды, представляешь?
– Милые бранятся… – подбодрила ее Маша. – Помиритесь, чего ты? А кто виноват-то?
– Ну кто-кто… я и виновата. Он занят был, а я… короче, мне показалось, что у него баба какая-то появилась, я решила его «наказать», ну в общем… чтоб поревновал. А тут как раз у нас вечеринка с подругами… пошли в ресторан… Там так здорово было, весело… ну выпили, конечно. Ну ты ж понимаешь, когда женщина выпьет, она ж дура дурой становится! Ну я и… танцевала с кем попало… ну не с кем попало, конечно, там был оч-чень интересный мужчина. Это мне с пьяных глаз показалось, а утром-то я когда его увидела!..
– Так ты еще и утром в ресторан пошла?
– Маша, ты совсем, что ли? – вытаращилась на нее подруга. – Ну какого черта утром-то в ресторане делать? Конечно, я его к себе домой притащила! Ну и… потом звонит мой и говорит, дескать, между нами все порвато, и тропинка затоптата… Оказывается, когда мы уже спали, он приходил… после всех своих дел, решил меня порадовать, а тут – сюрпри-и-из! Я с этим мужиком в одной постели. Ну и… обиделся.
– Я б тоже обиделась, – шмыгнула носом Маша.
– Да ну тебя, – махнула рукой Татьяна. – Ты что, не понимаешь? Я ж его проучить хотела! Чтоб не шлялся там по своим делам, когда его женщина ждет! Чтобы знал, что свято место пусто не бывает! Чтоб не думал, что я буду целыми сутками его у окошка ждать, мне ведь только выйти, на меня знаешь сколько охотников! Я теперь пользуюсь большим спросом, пусть знает!
– Ну вот, он знает. А тебе от этого легче?
– Да ладно тебе… и так тошно… – горько сказала Татьяна и закурила. – Как думаешь – простит?
Маша только пожала плечами:
– Эх, блин… вот всю жизнь так… из-за мужиков бабы страдают. А им хоть бы хны…
Маша теперь больше внимания уделяла новенькому Никите Николаевичу. Она даже про него Екатерине Андреевне рассказала.
– Сейчас, Машенька, многих на землю тянет, – кивала старушка. – А я вот и не представляю: и как бы я жила в глухой деревне? Нет, я всю жизнь была исконной горожанкой, здесь и доживать буду. Так что… – И она лукаво подмигнула Маше. – Если ты его наметила мне в женихи, то… это не мой вариант, а за заботу спасибо. Кстати, сегодня у меня совсем не надо ничего делать… Машенька! Да брось ты эту уборку! Сегодня мы с тобой едем… покупать мне белье! Ты же понимаешь, белье для женщины – это все!! Ну а поскольку это вещь интимная, то я хотела бы довериться только тебе… Я представляю себе эдакие… нежные тона… можно цветы, но… неброские, совершенно неброские… Хотя… можно и яркий фон. Например… м-м-м… цвет фуксии, а? И чтобы непременно новых фасонов, прекрасное качество, и… чтобы сидело хорошо, и не стыдно было показать…
Маша судорожно сглотнула. Екатерина Андреевна не уставала поражать ее всплесками неистраченной молодости. Надо же – еще и показывать кому-то собралась…
– Вы знаете, у нас недалеко магазинчик открылся, – проблеяла она. – Там как раз бельем торгуют. За пятьсот рублей можно купить очень приличное…
У почтенной дамы от возмущения сперло дыхание:
– Машенька! Что за такую сумму приличного можно купить?! Продукт китайских подземных работ? Я собираюсь потратить не меньше пяти тысяч на один комплект! – вытаращила она хорошо подведенные глазки. – Ты же должна понимать, кожа в моем возрасте невозможно чувствительная, она никакого полиэстера не перенесет!
– Нет, ну можно… атласное подыскать… Старых… фасонов… – пыталась вразумить подопечную Маша. – Зачем же… пять-то тысяч на белье?
– Нет-нет-нет. Атласа за пятьсот не найдешь, – махнула рукой Екатерина Андреевна и повела Машу в прихожую. – Пойдем. Сегодня я не буду отказывать себе ни в чем!
Видимо, Екатерина Андреевна точно знала, чего хотела. Она остановила такси и уверенно продиктовала адрес одного из самых дорогих магазинов города. Маша тихонько вздохнула – она даже не заходила туда ни разу, чего зря толкаться, если цены там только для владельцев толстых кошельков!
Таксист остановился возле огромного стеклянного здания. Дама расплатилась и уверенно потянула Машу к отделам.
– Погодите, Екатерина Андреевна, – затормозила Маша. – Вот же нужный отдел. И как раз цвет фуксии…
Она подвела подопечную к прозрачной витрине, где во всей красе были разложены части разнообразного женского белья. И, между прочим, довольно современных фасонов, как пожилая леди и просила, – одни тесемочки! Маша обернулась и вдруг увидела, как у Екатерины Андреевны глаза поползли на лоб.
– Ты… ты, Машенька, зачем меня сюда… притащила? – дрожащими губами пролепетала подопечная. – Ты… ты хочешь, чтобы я… вот это?..
– А вы чего хотели? – хлопала глазами Маша. – Вы ж сами просили…
– Я?! – задохнулась пожилая женщина. – Я тебе про постельное белье говорила! Хочу обновить спальню! А ты думала… Нет, ты мне даже не говори! Я просто боюсь представить, что ты обо мне подумала!.. Какой ужас…
Да уж… после такого конфуза Маша даже не нашлась что сказать. Пришлось изворачиваться.
– А знаете что! – резко дернула головой Маша. – С вашей фигурой! Я бы! Носила только такие смелые фасоны нижнего белья! И не надо этого стесняться!
Екатерина Андреевна только вздохнула, мотнула головой и выговорила:
– Тебе бы, Машенька, отдохнуть… в лесок съездить, дома одной на диванчике поваляться… Чтоб головной мозг отдохнул… замоталась ты…
Отдохнуть Маше хотелось. Одной. На диванчике. Тем более что дома у нее находиться обычному человеку стало просто невыносимо. Теперь каждый вечер у них собирались веселые шумные Зойкины компании – таким образом дочка выживала настырную невестку.
– Зоя! Мне уже надоели эти компании! Мне нужен отдых! – пыталась вразумить дитятю мать, но та лихо отбрехивалась:
– Мне тоже! Ты не забыла? Я, между прочим, твою подопечную обслуживаю! И самую вредную! Поэтому имею право! И Ивка поскорее уберется из дома!
– Не знаю, как Ивка, но вот я скоро съеду… – вздыхала Маша и закрывалась на кухне.
Самое мерзкое было то, что с этими компаниями веселился и Роман. Но если молодежь попивала только колу, то Роман Викторович вкушал исключительно спиртные напитки. Ну и уже третий день на работе не появлялся.
– Роман! А как же работа? – уже без надежды спрашивала Маша.
– Да ну ее к чертям! Им, видишь ли, такие работники не нужны! Им дипломированных подавай! Зажрались совсем! – бурчал супруг и прятал глаза.
– Просто ты пьешь!
– Я не просто пью! А с горя!!
Маша сломалась. Как-то все сразу навалилось, и не было сил снова взять жизнь в свои руки. Она опять стала никому не нужна, на нее никто не обращал внимания, ее никто не слушал, а она привычно вставала к плите, к раковине, а утром с облегчением убегала на работу.
Помощь пришла, откуда не ждали. В очередной вечер, когда музыка разрывала уши, а по комнате скакала толпа резвых молодых людей, когда Роман Викторович пытался затянуть «хорошо бы, хорошо», а Маша отмывала после ужина кастрюли, в дом ворвалась свекровь.
– Эт-то что за вертеп тут устроили?! – шаровой молнией подлетела она к музыкальному центру и выдернула шнур. – А ну пошли вон!! Все!
– Баб, это ко мне, – легко улыбалась Зойка. Уж кто-кто, а она-то всегда имела на бабушку влияние. – Уймись.
– Я те щас уймусь, дармоедка!! – не смутилась старушка. – А вы чего встали?! Я сказала – вон пошли!!
Один из парней еще попытался было объяснить гостье, как требуется разговаривать с современной молодежью, но неискушенная в тонкостях Авдотья Пантелеевна ухватила говоруна за ворот и вытолкала в подъезд. Следом полетел еще один недовольный, а остальные уже сами спешно покинули квартиру по доброй воле.
– А ты куда собралась?! – рыкнула на Зойку бабуля, видя, как та тоже одевается.
– Я тоже с ними! – запальчиво крикнула девчонка. – Я, между прочим, доброе дело делаю! Ивку вон из дома гоню, чтобы она к Саньке ехала, а ты меня!!
– А ну, рассказывай, куда ты ее гонишь? – рывком усадила рядом с собой девчонку Авдотья Пантелеевна.
Зойка подробно рассказала. И по мере ее рассказа лицо у старушки темнело все больше.
– Ага… не хочет, значит… – грозно поднялась бабуля и направилась к комнате невестки. – А ну, красуля, открывай! Я ить и сама щас двери вынесу, мне ж раз плюнуть!
– Ой, ну чего опять? – открыла двери «красуля» и напряженно уставилась на бабку. – Отдыхала я. Здесь такой шум…
– И я думаю, – кивнула Авдотья Пантелеевна. – А ты давай-ка вот здесь отдохни, здесь оно поудобнее будет!
И старушка, ухватив девчонку под локоть, потащила ее к раковине.
– Уйди-ка, Мань… вот, давай, драй кастрюли-то. Да шибче! Чтобы блестело все! А я рядышком постою, чтоб тебе повеселее было, давай, работай. И правда, чего ты к Саньке поедешь? Ты у нас здесь будешь вкалывать!.. Куда?! Грязная еще кастрюля-то! Видишь – не блестит! Давай по новой скреби! Не отвлекайся, я здесь, не бойся, теперь тебя никто не тронет… Ромка, язви тя! А ну иди ко мне быстро!!!
В этот вечер досталось всем. Неизвестно, что приключилось с привередливой свекровью, но сегодня она расставила всех по местам и, только когда после долгих мытарств все разбрелись по комнатам, уселась пить чай в кухне с Машей.
– Ох, и распустила ты их, Манька, – покачала головой она. – Девок-то чего не учишь? Зойка вон – не знает, как тряпку выжимать! Кому такое сокровище достанется? А эта? Не хочет она, видишь ли, к мужу!! Завтра же билет ей купи, поедет. Я сама соберу.
– Так, может быть… они с Сашей решили…
– Не может! – отрезала Авдотья Пантелеевна. – Вот пусть к нему туда едет, а уж там и решают! А то разрушится семья-то, и ты виновата будешь. Мало ли кого она тут встретит, пока наш дурачок будет на нее горбатиться! А Ромка чего?
– Пьет. Уволили его. Кому он нужен там, такая пьянь? – горько проговорила Маша.
– А ты куда смотришь?
– Да сколько уж смотреть-то можно?! Не маленький ведь! И потом, мне что – за ручку его водить? Он уже с работы пьяный тащится!.. Да с какой работы!
– Так… – призадумалась свекровь. – Значит… завтра ты сходи к начальнику евонному, попроси, пусть обратно примет, а я уж этого Ромочку… я уж моего мальчика!.. В общем, завтра с утра за билетом и к начальству, ясно?
Маша кивнула, старушка попила чаю и подалась восвояси. На душе стало как-то просто и легко. И в самом деле, пришла старая женщина, крикнула, рыкнула, и все встало на свои места, а Маша… размазня!
– Ну чего? – высунулась из своей комнаты Иветта. – Ушла эта Баба-яга?
– Это еще что ты придумала?! – не желала теперь отпускать вожжи Маша. – Эта Баба-яга твоего мужа нянчила! И вообще, я больше не собираюсь терпеть всякие гулянки, а завтра же покупаю тебе билет к Саше, понятно?! А не хочешь – езжай к маме! В Большие Корки!
– Да я и сама хотела… к Саше… – дернула плечом девчонка. – Чего сразу в Корки-то?
– Правильно, Машуня… – пьяненько щурясь, появился супруг. – А то… ить ты! их, чего!!
– А ты, кровопивец… завтра же на работу!!!
– Так не берут! – шмыгнул носом кровопивец.
– У меня возьмут, – кивнула Маша. – Зойка! Не вздумай завтра полы не вымыть! И никаких толп! Тебе к сессии готовиться надо! Понятно?!
– А то… – пробурчала дочь. – И принес же черт любимую бабушку…
Глава 4
Так не бывает
Утром еще Маша не вышла на работу, а в двери уже стучала свекровушка.
– Что случилось? – перепугалась Маша.
– Ничего, – просто ответила гостья. – Пришла сыночка к работе готовить. Так что ты иди к начальству, а я его… в чувство маленько приведу.
Это было нелишним, потому что сынок просыпаться не собирался и ни про какую работу слышать не хотел в принципе.
– Ступай, я сама… легонечко с ним… – пообещала свекровь, и Маша выдохнула. Она ей почему-то верила.
Позвонив Татьяне и сообщив, что сегодня она не заскочит в офис, а пойдет прямо к подопечным, Маша направилась в строительную компанию. Объявление о приеме на работу Роман притащил домой, еще когда ходил устраиваться, оно и валялось на серванте. По адресу в нем Маша и отправилась.
В приемной ее встретила ухоженная женщина в возрасте.
– А начальник у себя? – осторожно спросила Маша.
– Только что приехал, а вы по какому вопросу? – строго спросила женщина.
Но Маше некогда было бояться и объясняться. Да кто бы ее после объяснений впустил!
– Меня ждут! – бросила Маша и уверенно распахнула двери.
Распахнула и так на пороге и осталась.
В кресле возле стола говорил по телефону… Глеб Савельев!!
Завидев ее, Савельев раскрыл рот, а потом медленно положил трубку. Та тотчас же зашлась звонком.
– Я перезвоню, – бросил он и снова молча уставился на вошедшую.
– Здрасте… – протянула Маша. – А ты… а вы… чего здесь?
– Чего? – тоже растерялся Глеб. – Да как-то… я здесь работаю…
– А… начальник где?
– Какой… кхм… так я и есть… а тебе к кому? Ко мне? – моргал Савельев.
– Нет, мне к начальнику… а ты ничего, что вот так… без него? – несла откровенную чушь Маша и чувствовала, что здесь что-то не так. – Ты тоже устраиваться?
– Нет, я устроился… уже… – Савельев тряхнул головой и стал уже более разумно изъясняться: – Я, видишь ли, сам начальник. Создал вот эту фирму и… командую тут всеми… напропалую. А ты чего сюда? Ты же работаешь этой… как ее…
– Неважно, – отмахнулась Маша. – Я тут… в общем, я по делу.
– Да ты садись. Чего возле двери-то? – снова засуетился Глеб и, чтобы хоть как-то прийти в себя, нажал кнопочку селектора и проговорил: – Алла Петровна, принесите кофе, пожалуйста…
А потом чуть усмехнулся и взглянул совсем по-другому. Как тогда, на дне рождения.
– А ты куда подевалась? Не ходишь… совсем нас забыла… Уволилась оттуда? Ко мне устраиваться будешь?
– Нет, не уволилась, я… я Капитолину воспитываю, – пробурчала Маша, взглянув на Савельева исподлобья.
Тот засмеялся так откровенно, по-мальчишески, что даже суровая Алла Петровна, которая принесла кофе, не смогла сдержать улыбку и с интересом взглянула на посетительницу.
– Спасибо, – кивнул ей Глеб. – Маш, бери… Так, значит, воспитываешь… Да не надо, приходи, мы с ней сами как-нибудь… а то без тебя… скучно без тебя. Будто… солнышко погасло. Ну пусть не солнышко, пусть лампочка… – сам смутился красивых слов Савельев. – Когда придешь? А то… правда, жить скучно стало!
– Так вот… наверное, уже на этой неделе… – покраснела Маша. И сердце забилось как-то громко-громко. Даже неприлично громко. Вот сейчас он услышит, как ее сердце колотится, и подумает, что больная какая-то…
А он молчал, потягивал кофе, и его глаза смеялись и наблюдали за ней из-за края чашки. Маша уже не могла молчать, так откровенно ее никто и никогда не разглядывал. И ей казалось, что у нее обязательно растрепанные волосы, что… наверняка размазалась помада… ах ты, она ж сегодня и губы не красила! Ну значит, глаза… что-нибудь там с тушью… ну чего ж он так смотрит? Сейчас все морщинки разглядит… Хоть бы свет пригасили, что ли!! Черт, тут же и не свет, а солнце, день же…
– Ты меня прости, я тогда… сорвался… – совсем тихо, одними губами проговорил он. Но потом спохватился и стал смотреть весело, будто испытывая ее на выносливость. – Простила?
Она улыбнулась и просто пожала плечами. И снова молчаливый разговор глазами: он – весело и лукаво, как большой дядя на первоклашку, а она… она не знала, куда деться… надо было не молчать… что-то говорить…
– Ах да! Я ж к тебе по делу! – вдруг вспомнила Маша.
– Точно ко мне? – шутливо переспросил Глеб. – А то, может быть, ты какого другого начальника ищешь?
– Если ты – хозяин всего вот этого… – она обвела взглядом кабинет, – то к тебе… Глеб, у тебя работал мой муж, а потом его уволили, он…
– Муж? – переспросил Глеб, и в глазах его метнулся испуг. Но только на один миг. – Погоди, как – муж? А ты что…
– Да, Глеб… – усмехнулась она. – Я замужем. Так бывает.