– Господи, думала, помру… Всю задницу отсидела! – вздохнула полная, всегда благодушно настроенная Нонна Игнатьевна. – Ну что, Вероника, в столовую?
– Ты слишком самокритична, Ника, – сказала Маша, лохматая, с ошалелыми, сошедшимися близко к переносице круглыми глазами. – «Не найдена оптимальная концентрация»! Поди найди ее… Проще булавку в стоге сена отыскать.
Они спустились на этаж ниже, в столовую для сотрудников.
Взяли по подносу с вкусной и полезной пищей (исключая курицу-гриль, без которой не могла жить Нонна Игнатьевна), сели за отдельный столик у окна.
– Девчонки, сегодня такой день… – мечтательно улыбнулась Вероника, глядя за окно, вниз, на ярко-зеленый газон, подсвеченный солнцем.
– Какой? – дернулась Маша.
– Двадцать пятое мая…
– И что?
– А, последний звонок! – вспомнила Нонна Игнатьевна. – У моего оболтуса только через год… Ой, я прям не знаю, куда его пристроить, – призналась она.
– Пусть сам думает! – возмущенно затрясла лохматой головой Маша.
– Нет, он еще не научился думать… – благостно улыбнулась Нонна Игнатьевна. – Старшенький, Вадик, – тот да, очень самостоятельный, карьеру делает… А Петюня еще в облаках витает. Очень уж не хочется, чтобы он в армию попал.
– Ничего, может, там человека из него сделают! – упрямо дернула головой Маша. – А вы встречались? – Она уткнулась глазами-гвоздиками в лицо Веронике.
– Кто? С кем? – удивленно спросила Вероника.
– С одноклассниками своими!
– Н-нет…
– А я встречалась, – сообщила Маша. – Нашли друг друга через этот сайт – «Однокашники. ру», или как там его…
– Чего-то я про это тоже слышала… – мурлыкнула Нонна Игнатьевна, с нежностью обгрызая куриную ножку. – А поподробней?
– Ой, Нон Игнатьевна, вся страна там зарегистрирована, одна вы неохваченной остались… – махнула рукой Маша и продолжила: – Короче, есть такой сайт в Интернете, где по месту учебы и году выпуска собраны люди.
– Ну да, ну да…
– А я тоже там не зарегистрирована, – не выдержала и призналась Вероника.
– Серьезно? – опять дернулась Маша. – Хотя… В общем, вы обе ничего не потеряли. Дурацкий сайт. Сплошное разочарование!
– Это почему же? – Нонна Игнатьевна принялась за крылышко.
– Короче, мы этой зимой решили встретиться – весь наш бывший класс… – с азартом продолжила Маша. – На фотографиях в «Однокашниках» все такие приличные, на фоне авто, загородных домов, яхт и пирамид… Красивые-симпатичные. В фотошопе, видно, морды отрихтовали!
– А в жизни что? – засмеялась Нонна Игнатьевна.
– Ой… Короче, прихожу в кафе, где договорились встретиться. Огляделась, подумала – наверное, ошиблась адресом. Тетки какие-то. Сплошь блондинки! В шифоне и золоте. Мужики – пузени, лысины, красные щеки, костюмы… И что вы думаете? Оказалось, это все – наши!!! – тряхнула лохматой головой Маша.
– Ну, милочка, что ж ты хочешь, чтобы спустя столько лет все выглядели молодыми и стройными… – благодушно загудела Нонна Игнатьевна.
– Да я даже не о том… Короче, как были дураками, так и остались! – выпалила Маша. – Говорят одно, а в глазах – совсем другое. А когда напились – так вообще из них полезло третье! Исключительно не-иск-рен-ние люди! Это грустно…
– Никто не хочет рассказывать о своих поражениях. Демонстрировать нужно только достижения и победы… – заметила Вероника.
– Точно! Хвастались, туману навели – «я в такой-то фирме работаю», «я в другой-то – и к тому же финансовым директором», «а я вообще главный менеджер…». «У нас поставки, у нас доставки, в прошлом году в Париже, следующим летом на Мальдивах…» «Ой, а я люблю читать и путешествовать, у меня есть возможность не работать…» Тьфу! – с чувством воскликнула Маша.
– Может, правда все! – захлопала редкими крашеными ресницами Нонна Игнатьевна.
– А я спорю? Но как-то… все равно неискренне! А потом что было… – безнадежно махнула рукой Маша. – Напились в зюзю. Пели караоке и даже канкан плясали! Буракова сережку брильянтовую посеяла, так и не нашли, кстати. Я слышала, как она Фокиной жаловалась: «Что будет, что будет, меня сестра убьет теперь…» Не ее, значит, серьги! Другие, как и в старые школьные времена, в сторонке сидели и «шу-шу-шу, шу-шу-шу!» между собой. Типа, они себя самыми умными считают.
– Что ж поделать, такова жизнь… – философски вздохнула Нонна Игнатьевна, отодвинув от себя тарелку с обглоданным куриным скелетиком, и умильно уставилась на творожный десерт. – Таковы люди. Но все-таки есть в этом вашем сайте что-то ностальгическое, милое.
– Ой, бросьте, Нонна Игнатьевна… Лучше бы я вовсе там не регистрировалась! Жила бы и дальше в счастливом неведении… Недаром говорят – в одну реку нельзя войти дважды, – возразила Маша.
– А любовь? Да, любовь! Первая любовь – это же очень романтично… – не сдавалась Нонна Игнатьевна.
– Любовь? Ну вы скажете… В первой любви романтизма не больше, чем в первом стакане водки – эйфория в первые мгновения, а потом тошнота на следующее утро, дикая головная боль и материны нотации! И стыд: «Господи, какая ж я дура!» – Маша замолчала, потом закончила с ожесточением: – Видела я свою первую любовь. Алкаш. В разводе. Нищ и туп.
За столом повисла пауза. Потом Вероника вдруг улыбнулась:
– Маша, Нонна Игнатьевна… Я же совсем забыла! Тарас мой – это и есть моя первая любовь. И вообще… Мы с ним в одном классе учились, можете себе представить!
– Тарас твой – чудо! – в один голос, с одним чувством (восхищения, уважения и немного – зависти) немедленно воскликнули коллеги.
– Это тебе повезло… – тут же добавила от себя Маша.
– Никакого сравнения с другими мужчинами! – кивнула Нонна Игнатьевна. – Ты его, Никуся, должна ценить…
– О, я ценю!
– Тогда тебе, Ника, никакие однокашники не нужны – у тебя свой есть, под боком!
– Ладно, девочки, приятного аппетита… – Вероника вышла из-за стола.
В туалетной комнате она вымыла руки, зашла за кафельную стенку – там, в закутке, у раскрытого окна, обычно курили сотрудники. Вероника не курила. Она открыла окно, вдохнула в себя глоток ледяного свежего воздуха, замерла.
«Дома где-то должна быть фотография… Двадцать пятого мая фотографировали, наш последний звонок. Там Тарас и я. И другие. И Андрей Максимович. И еще…»
Вероника не успела додумать мысль – сзади хлопнула дверь, раздались голоса Маши и Нонны Игнатьевны.
– …она своего счастья не понимает – а как вам кажется, Нонна Игнатьевна?
Зажурчала вода из крана.
– А по мне, так все она понимает, Машенька. Несчастные люди так хорошо не выглядят.
– Она – хорошо выглядит?! – возмутилась Маша.
Вероника, стоя у окна, замерла – какое-то шестое чувство подсказало, что коллеги говорили о ней. Надо было выйти из своего укрытия, зашевелиться, зашуметь, подать голос, заявляя о своем присутствии… Но почему-то не стала этого делать. Ей вдруг стало интересно.
– Да, она очень хорошо выглядит. Подтянутая, стройная… Больше тридцати ей и не дашь. А то и меньше…
Загудела сушилка.
Вероника улыбнулась – все бы сплетни были такими!
– Ну да, морщин у нее нет, и килограммов лишних тоже, – упорствовала Маша. – Но, Нон Игнатьевна, она ж – как мумия! Законсервировалась на годы вперед! Вы заметили – она симпатичная, а ни один мужик в ее сторону не смотрит. Как будто ее нет вовсе!
– А зачем ей какие-то мужики? У нее муж – золото…
– Да нет, я не об этом… Как бы сказать… Вот вы были в музее, где статуи всякие античные?
– В греческом зале? – засмеялась Нонна Игнатьевна.
– Вроде того… Стоят они, эти боги с богинями, Артемиды и Афродиты – такие совершенные, такие прекрасные… и такие холодные!
– Ну, холодность – это не недостаток, это скорее свойство темперамента…
Хлопнула дверь, голоса затихли в коридоре. Ушли!
Как ни странно, но Вероника не чувствовала себя оскорбленной. И на Машу не обижалась ничуть. Приятно, когда о тебе говорят – совершенная и прекрасная. А что холодная – так разве это недостаток? Вон Маша – вечно вздрюченная, вечно на пределе, вечно на нервах – от нее уже третий муж сбежал…
К вечеру у Вероники слегка разболелся живот. Она окончательно убедилась, что не беременна.
Конечно, она очень основательно предохранялась (несколько степеней защиты!), но как медик всегда помнила – нет стопроцентной гарантии… И это пустячное на первый взгляд событие – все-таки не беременна! – наполнило ее радостью.
Она не хотела ребенка. Она не хотела ничего менять в своей жизни. Быть легкой, свободной, заниматься любимым делом – вот настоящее счастье. Материнство – это прекрасно, но оно не для нее.
Она прочитала кучу книг, она видела тысячу фильмов о том, как героиня узнает о своей беременности – и радуется ей. Нет, были, конечно, отдельные трагические истории из классики, где героине нельзя было заводить ребенка – по каким-то социальным причинам, например… Нет денег, или муж бросил, или мужа вовсе нет, а старомодное общество осудит появление на свет бастарда (то есть ребеночка этого незаконнорожденного), и прочее. Но даже в этих историях героиня хотела бы родить – если бы не данные трагические обстоятельства.
Вероника – никогда не хотела.
Такая естественная вещь – материнство – вызывала у нее неприятие. Она, будучи медиком, видела в материнстве одну физиологию. Надругательство над чистым разумом. Гормональное безумие. Тотальную несвободу. Зависимость от другого – пусть даже собственного ребенка.
Пожалуй, именно несвобода вызывала в Веронике самое стойкое отвращение.
Конечно, если бы она все-таки забеременела, то родила бы – ну надо, надо, возраст и все такое…
Или – нет?
«Сделала бы аборт», – подсказал спокойный голос внутри ее.
Когда Вероника сейчас сама призналась себе в этом, то радость ее еще больше усилилась. Раз она не беременна, то ничего не надо делать, не надо принимать никаких решений – все само собой образовалось. Какое счастье…
Находясь в приподнятом, радужном настроении, Вероника прибежала вечером домой.
Тарас уже был дома, жарил мясо.
– И на меня порцию, Тарасик… – раздеваясь в прихожей, крикнула Вероника.
– Ес… Понял. Ты в хорошем настроении, судя по голосу?
– О да! Делала доклад, Ашотович был очень доволен… Мыши в контрольной группе не дохнут, препарат еще очень долго надо испытывать, но все равно… Есть перспективы!
– Я тебя поздравляю.
Вероника вымыла руки и побежала на кухню – обнимать мужа.
– Сегодня двадцать пятое мая! – неожиданно вспомнила она.
– И что?
– Ровно двадцать лет назад у нас был последний звонок. Двадцать лет прошло!
– И не говори… – вздохнул Тарас, переворачивая мясо. – Как говорится, нет повода не выпить!
Он достал бутылку вина.
– Отлично! – засмеялась Вероника и, в свою очередь, поставила на стол красивые фигурные свечи. – Будет романтический ужин… Хотя не совсем романтический, я тебя честно предупреждаю. По сокращенной программе.
Тарас оглянулся, окинул Веронику удивленным взглядом, мгновение медлил, потом у него вырвалось:
– А… Понятно.
Вероника села за стол, потерла ладони одну о другую:
– Холодно как… Отопление уже отключили, да? – и тут же без перехода выпалила: – Слушай, я вот что… Мне все уши прожужжали об этом сайте. Может, зарегистрироваться?
– Где?
– На сайте «Однокашники. ру». По-моему, забавно.
Тарас обернулся и снова смерил Веронику взглядом – на этот раз очень мрачным.
– Ты спятила.
– Почему? Я, конечно, понимаю, что в одну реку нельзя войти дважды, но Машка сегодня такие веселые истории рассказывала…
– Да пошла она куда подальше, твоя Машка, – жестко произнес Тарас. – Чума болотная – вот она кто.
– Тарас! – с удивленным смехом ахнула Вероника. – Слышали бы тебя сейчас наши дамы… Они, между прочим, тебя чуть ли не до небес превозносят!
Муж поставил тарелки с мясом на стол, сел напротив Вероники, взял в руку нож.
– Приятного аппетита, дорогая.
– Тарас, ты иногда бываешь просто удивительно груб! – недовольно произнесла Вероника. – Чем тебе этот сайт не угодил, скажи на милость?
Тарас отрезал кусок стейка, методично прожевал его. Проглотил. Чокнулся с Вероникой бокалом, опять сморщился:
– Черт, забыл…
– Что?
– Забыл, что муж с женой не чокаются. Денег в семье не будет…
– Ты в это веришь?
– Нет, конечно… Ладно, поговорим о сайте. Ты вот думаешь, что все это – хи-хи, ха-ха… А на самом деле все очень серьезно. Опасный сайт. Очень опасный. Я бы даже сказал – самый опасный из всех.
– Почему? – удивилась Вероника.
– На первый взгляд все замечательно – благодаря этому сайту можно найти своих одноклассников, с которыми не виделся много лет. Или однокурсников. Ту девчонку, которая тебе нравилась в детстве. С кем служил в армии… Или найти друга детства – написал в строке поиска нужное имя: Вася Пупкин, такого-то года рождения, – и вот тебе, пожалуйста, Вася Пупкин собственной персоной… Все крайне просто и легко, и не имеет значения, что Вася уже десять лет как в Австралии живет, – главное, чтобы он тоже на этом сайте был зарегистрирован, и все.
– Ну да, очень удобно… – нерешительно кивнула Вероника. – Так чем ты недоволен-то?
– Тем, что информация обо мне становится известна всем. В том числе криминальным структурам.
– Но ты же не будешь писать, что ты владелец колбасного завода! Только фото, имя – и все!
– Вот именно. Этого достаточно – для тех, кто в курсе, что я вовсе не бедный человек. Я не супербогач, да, но мне есть что терять… И о человеке можно узнать многое по косвенным данным. Выставляешь фото на фоне Эйфелевой башни – и всем ясно, что в отпуск ездил в Париж. Фотографируешься на фоне своего авто представительского класса – и ага, выводы сделаны. А там еще, на этом сайте, – те, с кем дружишь. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты…
– На сайте зарегистрируюсь только я, а о тебе – ни слова!
– Кому надо, тот все узнает.
– Это паранойя, Тарас… – нерешительно возразила Вероника.
– Нет, дорогая, это жизнь, – усмехнулся муж. – Твое здоровье… Очень несложно собрать всю первичную информацию о человеке через этот твой сайт. Откуда ты родом, где жил в определенные периоды времени… Кредиторы обожают этот сайт, к твоему сведению!
– Но у тебя нет долгов…
– Мало ли что! А еще я слышал, что через «Однокашников» военкоматы ищут своих потенциальных жертв…
– Но тебе тридцать семь лет, тебя уже никто в армию не заберет! – засмеялась Вероника, мысленно согласившись с позицией мужа, и только из какого-то упрямства продолжая спорить с Тарасом.
– Всем фээсбэшникам официально запрещено регистрироваться на этом сайте… Это тебе о чем-то говорит?
– Ну надо же…
– Я не в ФСБ работаю, но… «Однокашники. ру» – это мощная систематизация данных о населении по городам, учебным центрам, предприятиям, войсковым частям с указанием дат службы, личные данные с фотографиями… – отчеканил Тарас. – И все это в одном месте сконцентрировано, на одном сайте! А некоторые размещают еще фото своих родных, детей… Ох, Ника, даже не говори мне про этих «Однокашников»!
– Ладно, не буду, – кивнула Вероника, погладила Тараса по плечу. – Ты прав. Ни к чему там светиться…
Тарас вздохнул, постепенно его лицо стало разглаживаться.
– И потом… – уже мягко, без раздражения, продолжил он. – Чего ты хочешь там найти? Вернее – кого?
– Да нет, никого конкретного, просто…
– У тебя есть один одноклассник рядом – я.
– Девчонки мне так сегодня и сказали, кстати! – засмеялась Вероника.
– Вспомни – у нас же ни одной интересной личности не было в классе. Сплошная серость! Скучные, завистливые, недалекие… Я больше чем уверен, что самые успешные – это лишь мы с тобой. Вспомни хоть Лилю Рыжову. Бр-р…
С Лилей Рыжовой Вероника сидела за одной партой в последних классах. Лиля была твердой «хорошисткой» и очень сознательной девочкой. Симпатичной – белобрысой, нежно-румяной…
Несколько лет назад Вероника столкнулась с Лилей на улице, пригласила бывшую одноклассницу к себе домой. Думала, Тарас обрадуется. Как бы не так – пришел в ужас.