– Служил… Ну ничего… Глазки целы, и слава богу! – бормотала Маргарита Сергеевна.
– Мама, мы теперь с Никой! – Клим перетянул Веронику к себе.
– Ну да… А как иначе-то? – Похоже, это сообщение совсем не удивило Маргариту Сергеевну. – Вы же еще в школе глаз друг на друга положили, да?
– Да! – Вероника стерла с лица слезы и улыбнулась Климу.
– Дети, мои дети…
Тараса, наверное, стошнило бы от этой сцены. Расчетливого, прагматичного, рассудочного Тараса – мужа Вероники.
„Ах да, у меня же есть муж! Тарас. Тарас… – вяло, с тоской, неохотно вспомнила она. Потом, еще: – Вот сюрприз ему будет!“
Между тем Маргарита Сергеевна твердила, точно заклинание:
– Это Верочка тебя нашла. Верочка нашла!
„Не совсем так… – подумала Вероника. – Клим тоже искал меня. Он шел ко мне все эти годы – не буквально, но… Он шел ко мне! Потому что, когда мы встретились, он не был ничем и никем связан, он стал таким, какой он есть сейчас. Его путь не столь видим, как мой. Путь души? Он – для меня, я – для него. Мы с ним встретились, потому что шли друг другу навстречу…“
– Мама, Ника теперь будет жить с нами.
– А как иначе-то?.. Конечно, с нами! Квартира большая, две комнаты. В одной вы с Верочкой, в другой я… На дачу в выходные поедем! С утра на первой электричке поедем…
– Мам, у меня машина.
– Клим! У тебя – машина? И права есть?!
Клим с Вероникой переглянулись, засмеялись. Для Маргариты Сергеевны Клим до сих пор оставался семнадцатилетним мальчиком.
– Я сейчас… – Когда улеглось первое волнение, Вероника, вышла в коридор, позвала Клима.
– Что? Что такое? – Он принялся целовать ее.
– Погоди! Мне надо съездить домой, забрать кое-какие вещи, документы…
Он мгновенно посерьезнел:
– Я с тобой.
– Нет.
– Одну я тебя не пущу. Этот человек…
– Клим, мне он ничего не сделает, – твердо возразила она. – И потом – сейчас только три, а он приходит домой не раньше восьми. А то и позже.
– Ника…
– Клим, ты не должен сейчас бросать маму. Оставайся с ней. Я скоро вернусь, обещаю.
* * *Теплое солнце. Тишина. Запах лип…
Вероника остановилась перед домом, в котором она жила раньше с Тарасом, подняла лицо вверх. Солнце коснулось щек…
„Как странно… Всего несколько дней меня здесь не было, а как будто целую вечность отсутствовала. А с Климом наоборот – прошлое близко. Временны€е парадоксы!“
…Она зашла в квартиру, ни секунды не сомневаясь, что Тараса там не будет.
Но Тарас был дома – пахло жарящимся мясом.
– Ника! – Он стремительно выскочил ей навстречу, словно выброшенный из катапульты, и изо всех сил тряхнул за плечи: – Убийца! Что ты со мной делаешь?.. Убийца ты…
– Больно, – Вероника попыталась осторожно освободиться.
– Где ты была?! Почему не звонила?! Почему твой телефон не отвечал? Я тут места себе не нахожу…
Он рывком притянул Веронику к себе, заглянул ей в глаза. Двадцать лет супружеской жизни – не шутки. Веронике даже не по себе в этот момент стало – Тарас читал ее, точно открытую книгу.
– Ты опять… Ты Иноземцева искала? Могилы раскапывала? Людей пугала? Так я и знал! Сумасшедшая… – Тарас с отвращением оттолкнул ее.
Вероника молча прошла в свой кабинет, принялась доставать из ящиков документы, папки, книги…
– Что ты делаешь?
– Вещи собираю, – кротко ответила она.
– Зачем? – опешил Тарас. Выражение его лица моментально изменилось, стало настороженным…
– Я ухожу.
– Куда?
„Сказать или нет? Надо сказать, все равно он об этом узнает, рано или поздно…“
– Тарас, я больше не могу…
– Ты к матери уходишь? – перебил он. – Учти, ты ей даром не нужна!
– А что, кроме матери, у меня и нет никого?
– У тебя есть только мать и я. Матери ты не нужна. Вывод – у тебя, кроме меня, никого нет… Подумай об этом!
– Есть еще Клим Иноземцев.
– Опять двадцать пять! Да сдох он тыщу лет назад, твой Клим! – взорвался Тарас. Потом замолчал, со звериным ужасом вглядываясь в жену. Догадался?
– Клим жив-здоров. Он ждал меня.
– Ника… Это невероятно… – Тарас нащупал сзади себя кресло, медленно опустился в него. – Ты что – нашла его?
– Да. И я все знаю.
– Что ты знаешь? – шепотом спросил Тарас.
– Все.
Вероника достала большой кофр, с которыми они обычно ездили в туристические поездки за границу, и принялась складывать в него вещи.
Тарас молча, не моргая, широко открытыми глазами наблюдал за ее действиями.
– Тебе очень повезло, Тарас. Я ничего не собираюсь у тебя отнимать. Квартира твоя, колбасный завод – твой, на авто с персональным водителем я тоже не претендую… Забираю только свои личные вещи. Ты свободен.
Но Тарас словно не слышал ее.
– Боже мой… – дрогнули его губы. – Ты нашла Клима…
– Ты теперь абсолютно свободен, – повторила она, точно заклинание. Словно это могло утешить Тараса.
– Мне не нужна свобода… Мне нужна ты, Ника. И… ты еще моя жена.
– Я разведусь с тобой.
– И выйдешь за Клима?!
– Скорее всего, – честно ответила Вероника.
Тарас минуту молчал, потом спросил тоскливо:
– Что я тебе сделал? Что я сделал не так? Ника, Ника… Я ведь идеальный муж. Верный. Добрый. Я позволял тебе все… Ты ни в чем не можешь меня упрекнуть! А то, что я сделал тогда, двадцать лет назад… Я это сделал ради тебя! Я люблю тебя.
– Я знаю.
Вероника отбросила от себя платье, которое не влезало в чемодан, и села напротив Тараса. Она не могла противиться отчаянию, вдруг напавшему на нее…
– Тарас… Тарас, но я не люблю тебя. Все эти годы я…
– Вспоминала Иноземцева?
– Да.
– Чем он лучше меня? Только честно!
– Ничем! – улыбнулась она растерянно и жалко.
– Я тебя никуда не пущу! – Зрачки Тараса сузились, лицо окаменело.
– Бесполезно… – Вероника махнула рукой. – Двадцать лет я была рядом с тобой. Но – не с тобой. Я не знаю, как это объяснить… Мы рядом, но мы – не вместе! А с Климом… Улети он хоть на Марс, я все равно буду ощущать его как… как своего единственного… Господи, Тарас, не надо меня удерживать – все бесполезно!
– У тебя с ним уже что-то было? – внезапно спросил он.
Вероника не ответила. Подняла голову:
– Тарас, дымом пахнет…
– Черт! – Он сорвался с места, выбежал из кабинета.
Вероника побежала за ним.
На кухне стоял невыносимый чад – сгорело мясо, которое жарил себе Тарас. Вероника распахнула окно. Муж кашлял, стоя со сковородкой в руке.
– Ну вот… одни угольки остались! – со злым отчаянием рассмеялся он и сунул сковородку под струю холодной воды. Зашипело, повалил пар.
– Это не страшно… – сказала Вероника, разгоняя полотенцем дым.
– Да как сказать… Последний кусок мяса был.
– Ничего, съездишь еще раз к своему Филипычу…
– У Филипыча проблемы! Он вот-вот разорится, соседи на него наезжают, пакостят… Нищеброды, завидуют! И ко всему – он вовремя кому-то взятку не дал, так местные чиновники пустили слух, что у него в мясе сибирская язва завелась…
– Найдешь себе другого фермера.
– Где? Когда?! Я есть хочу! Я хочу сейчас есть!!!
– Тарас, перестань… Сходи в ресторан.
– Я не могу! Я не знаю, чем там кормят… Как готовили… Я должен знать, я должен видеть…
– Сходи в хороший, дорогой ресторан, где априори тебя не накормят дрянью! – взорвалась Вероника.
– Не могу!
– Почему?
– Потому что повар, может быть, в носу ковырялся… А потом этими пальцами мясо хватал! Я должен сам… все сам!
– Тарас, это паранойя.
– Я знаю. Так ты мне не ответила…
– Что?
– Было или нет?
Темно-серые, свинцовые, страшные глаза смотрели сейчас на Веронику…
Она бросила Тарасу полотенце в лицо и выбежала из кухни. Вероника вдруг поняла, почему так категорически воспротивилась Климу, когда тот хотел ехать с ней. Клим ни в коем случае не должен встречаться с Тарасом, потому что Тарас… способен убить Клима. Тогда, двадцать лет назад, – не убил, а сейчас – запросто.
– Ника! – Тарас рванул за ней, схватил за руку.
– Я боюсь тебя. Пусти!
– Ника, девочка моя… Самая-самая! – В голосе Тараса смешались тоска и ненависть. Так волки воют в лесу – на луну. – Неужели тебе меня не жалко?
– Жалко. Очень жалко. Только вот ты Клима не пожалел… И мать его тоже не стал жалеть!
– Я?! Я твоего Клима как раз пожалел… Я не убивал его. Я просто разыграл его… Мы все были тогда детьми – неразумными, глупыми…
– Тогда – да. А потом? Потом почему молчал? Розыгрыш не может длиться столько лет! Ты сказал Климу, что его мать умерла… Зачем?
– Затем, чтобы он уже не возвращался. Я видел… Я знал, как ты любила его. Он должен был исчезнуть – навсегда!
– Так жестоко, так жестоко ты с ним поступил… С ним и с его несчастной матерью! Со мной! И Свиркин тоже хорош… Вы ведь с ним в сговоре были, да?
– Плевать на Свиркина… И почему он только не сдох! – отмахнулся Тарас.
– Кто? Свиркин? Почему это Свиркин должен был сдохнуть? – Вероника замерла. Насторожилась.
Тарас отпустил ее, сделал шаг назад.
Вот он, момент истины. Проговорился…
– Слушай… Я, кажется, догадалась! – шепотом произнесла Вероника. – Что тогда на самом деле произошло…
– Что? Ну что? О чем ты догадалась?.. – тоже шепотом спросил Тарас.
– Слушай. Я думала, что знаю тот день досконально, в подробностях… А на самом деле было так. Первое – ты попросил Вовку Воскобойникова украсть у Максимыча яд кураре…
– Да не было никакого яда! Ты подумай – стал бы учитель хранить яд в школьной лаборатории?
– Нет. Но мы были тогда молодыми, глупыми. Детьми. Это сейчас мы знаем, что возможно, что невозможно. А тогда… Тогда ты вполне мог поверить в то, что в школьной лаборатории хранится яд. Но перед тем как просить Вовку, ты узнал, что Клим со Свиркиным подрались и Клим сказал Кеше при всех: „Я убью тебя!“ То есть все были в курсе, что Клим готов убить Свиркина. Свиркин не особенно лестно отозвался обо мне и вывел Клима из себя… Скорее всего, Свиркин ляпнул эти слова случайно, не думая. А ты решил этим воспользоваться…
– Ника, не надо.
– Слушай-слушай… Ты решил воспользоваться этим. Ты сразу бросился к Вовке – „укради яд“. У тебя был план, Тарас… Убить Свиркина. А я-то все голову ломала, при чем тут кураре этот! Поскольку все знали, что Клим грозился убить Свиркина, на тебя никто не подумал бы… Ты убиваешь Свиркина, а виновным считают Клима. Гениально! Значит, так, снова, по порядку: драка между Свиркиным и Климом. На тебя снисходит озарение. Ты просишь Вовку украсть яд. Он крадет, хотя это не яд, а обычный раствор марганцовки. Потом… Потом ты организуешь встречу на кладбище. Первым приходит Вовка Воскобойников и отдает тебе псевдояд. К тому моменту Вовка уже знает, что это никакой не яд, но ему ужасно не хочется возвращать тебе червонец… Ты предусмотрительно купил пиво – якобы отметить окончание школы. Приходит Свиркин, ты подливаешь ему раствор в пиво, зная, что вот-вот придет Клим.
– Ника…
– Не перебивай, я могу запутаться! – Вероника нетерпеливо топнула ногой. – Является Клим, Воскобойников уходит. Вы пьете пиво… А Свиркин все не умирает! И до тебя наконец доходит – это был не яд… Ты в отчаянии – не сегодня завтра мы с Климом встретимся. А если мы с ним встретимся, то это – все. Мы уже никогда не расстанемся. Глупые, до безумия влюбленные друг в друга дети – я и Клим!.. И тут… Тут, вероятно, тебе в голову приходит очередная идея. Ты, возможно, отзываешь Свиркина в сторону и договариваешься с ним: „А давай разыграем Иноземцева?“ Свиркин не против – он все еще зол на Клима, за утренний-то мордобой! Как разыграть Клима? А элементарно! Сценарий можно повторить: Свиркин говорит обо мне гадость, а Клим опять бьет его. Реакции все предсказуемы!
– Психолог ты наш… – с горечью усмехнулся Тарас.
– Психолог – это ты, – быстро парировала Вероника. – Итак… Свиркин говорит обо мне гадость, Клим моментально бьет его. Свиркин падает, притворившись мертвым. Ты: „Клим, ты убил своего друга!“ Клим в отчаянии, он готов идти в милицию сдаваться… Но ты его отговариваешь: „Клим, я знаю, ты не виноват! Мы спрячем тело Свиркина, а ты убежишь!“ Клим вынужден согласиться, просит только тебя передать записку – мне. Потом вы несете Свиркина в подземелье, в склеп Черного Канцлера. Свиркин, наверное, едва сдерживался от хохота, пока вы его тащили… Розыгрыш удался! Вот тут бы и остановиться, признаться во всем, раскаяться, но ты идешь дальше. Ты посылаешь Клима к себе на дачу: „Беги, Клим, тебе надо скрыться!“ Ты спускаешься в склеп. Вы со Свиркиным веселитесь… Ты бросаешь коробку из-под леденцов, в которой лежит записка Клима, в гроб Черному Канцлеру…
– Это не я ее туда бросил, – неожиданно перебил Веронику Тарас. – Свиркин. Очень уж ему хотелось взглянуть на колдуна… Дурак. Причем я об этом узнал позже. Я-то хотел записку уничтожить… Но тогда не заметил, что Свиркин коробку кинул в гроб. Но лезть обратно в склеп было нельзя – к тому времени Клима стали искать, милиция по кладбищу шастала и все такое…
– Понятно, – кивнула Вероника. – Может быть, конец истории расскажешь ты?
– Нет, зачем… у тебя тоже неплохо получается.
– Ладно… – решительно продолжила Вероника. – Ты договариваешься со своим любимым дядей Колей: „Дядь Коль, сделай паспорт для Клима!“ И дядя Коля почему-то соглашается…
– Не почему-то, а потому, что я ему честно все рассказал. Про тебя, про Клима, про то, что жить без тебя не могу, а ты, дурочка, сохнешь по Иноземцеву… Про розыгрыш, который уже далеко зашел – либо надо было его прекращать, либо идти дальше…
– Значит, дядя Коля был в курсе? – Вероника задумалась. Вспомнила лицо бывшего милицейского чина, его пронзительные, всезнающие глазки… Словно дядя Коля видел Веронику насквозь. Знал о том, что она любит Клима… Выходит, старик и вправду знал!
– А то. Он мне очень сочувствовал. И посоветовал ничего не бояться. Идти дальше…
– Добрый дядя Коля! – коротко засмеялась Вероника. – Ты отдал Климу новый паспорт и велел ему бежать. Потом вы в начале осени встретились с Климом. Ты почувствовал, что он хочет вернуться, что он готов нести наказание и все такое… И ты разом все отрезал: „Мы с Вероникой собираемся пожениться, твоя мать – умерла“. Все! Климу возвращаться незачем! Так?
– Ну, примерно так и было… – вяло согласился Тарас. – Вот он, свет истины… Наконец пролился. Ты довольна?
Вероника не ответила. Она продолжала думать.
– Послушай, а Свиркин? – спохватилась она. – Свиркин почему-то молчал, не выдавал тебя… Почему? Клим же был его другом!
– Свиркину очень не понравилось, что Клим поднял на него руку. Свиркин, он такой… на первый взгляд спокойный и добродушный, а на самом деле очень даже обидчивый… – подсказал Тарас.
– А, да… Но этого мало!
– Чего – мало?
– Обидчивости – вот чего! – Вероника лихорадочно зашагала взад-вперед. – Тут что-то еще… Я ведь уверена – вы со Свиркином встречаетесь время от времени, перезваниваетесь! Ты дал ему денег – так? – Она резко остановилась перед Тарасом, посмотрела мужу в глаза.
Тот ответил спокойно, уклончиво:
– Деньги еще никому не помешали…
– Точно! Ты все это время платил Свиркину – за молчание!
– Ну и что? – раздраженно отмахнулся Тарас. – Тоже мне, Америку открыла… Узнала ты правду – радуйся! Только толку от нее, от этой правды… Все равно мне ничего не грозит. Я никого не убивал, документы подделывал тоже не я, а дядя Коля, ныне покойный… За розыгрыш никто не посадит. И вообще, двадцать лет прошло! Ну придет твой Клим в милицию… Знаешь, что ему там скажут? „Сам дурак! Слишком доверчивым оказался…“
– О, а ты герой – ловкий, хитрый, неуязвимый… Только ты мне задаром не нужен! – Вероника толкнула его обеими руками в грудь – она была вне себя.
– Руки-то не распускай… – У Тараса даже губы побелели от бешенства. – А то ведь я и ответить могу!
– Попробуй!
– Ну уж нет… – Он моментально опомнился. – На провокации не поддаюсь. Можете с Климом в суд на меня подавать, можете киллеров нанимать…