– А может, следует именно так и сделать? Мы позовем Микиса, и в нашем присутствии тебе ничего не грозит.
– Нет, Машечка, не надо! Я боюсь!
– Да что за ерунда! В конце концов, я тоже хочу поглядеть на твоего Кондрата. Ой, кажется, ушел…
Они прислушались. Свист смолк.
– Пойду, гляну! – вызвалась Маша. Она подошла к калитке, выглянула. И тут же вернулась.
– Ушел! Бедный…
– Погоди, кто бедный?
– Кондрат твой…
– А Данила? – спросила Ариадна. Ей вдруг стало весело.
– Данила молодой, еще сто раз утешится, а этот… Он так настрадался…
– Вот за что мужики со всего света так любят русских баб! Она его еще не видала, а уже жалеет… По-моему, только в России есть эта практика – переписка с незнакомыми зэками…
– Адка, ты сдурела? При чем здесь переписка с зэками?
– А это все из одной оперы.
– Да ну тебя… Он же, наверное, хочет тебя вернуть?
– Вернуть? Да ничего подобного. Он переспать со мной хочет.
– А ты?
– И я хочу!
– Зачем? Тебе Данилы мало?
– Данила тут вообще ни с какого боку. Он чудесный парень, я к нему очень привязана, но такой вибрации, как с Кондратом, у меня нет…
– Вибрация, говоришь? Так чего ж на свист не побежала?
– А я гордая!
– Ты дура! Ой, Адка, чего у тебя глаза так сверкают? Аж смотреть больно!
– Машка, я вдруг поняла… Я люблю его! И всегда только его любила… У меня вот сию минуту глаза открылись! Только его и никого больше!
– Но у тебя, как мне известно из разных источников, мужиков много было…
– Ну и что? Это не в счет! Они лезут, я живая, а он пропал… Я думала, умер. А он живой! И свистит тут под окошком!
Она вскочила и закружилась по террасе.
– Адка, ненормальная! – хохотала Маша. – Ты чего?
– А меня вдруг торкнуло – я его люблю, я его хочу! Позовет – на край света босиком побегу!
– А если не позовет?
– Но вот звал же… Высвистывал!
– Сама же сказала – переспать с тобой хочет! Возьми себя в руки, ты как пьяная!
– Ну и что? А с тобой разве такого никогда не было?
– Было, еще как было! Помню, когда Микис мне в любви объяснился, я тоже с катушек слетела… А я тогда замужем была, вроде честная добропорядочная женщина, а тут почва из-под ног ушла… И я ночью, на кухне, сама с собой в пляс пустилась! Так счастлива была, так его любила… Меня сестра моя все пыталась образумить… А я и сейчас так его люблю, что хоть в пляс пускайся!
– А давай!
– Давай!
Маша вскочила, сбросила тапки и тоже пустилась в пляс. Как они хохотали, как им было хорошо сейчас!
– Это что тут у вас? Вальпургиева ночь? – раздался веселый голос Микиса.
– Это он нас ведьмами обозвал, Адка?
– А фиг ли нам, красивым бабам!
– Не бабам, а дамам! – поправил Микис.
– Микис, я тебя обожаю! – Ариадна подскочила к нему, чмокнула в подбородок. – Ты прав! Фиг ли нам, красивым дамам! И вообще, это не Вальпургиева ночь, а половецкие пляски.
– По какому случаю пляшем?
– Просто радуемся жизни! А нельзя?
– Можно! Более того, нужно!
Интересно, она услышала мой свист? Помнит, что это мой любимый мотив? А может, и не слышала? Может, спала или смотрела телевизор? За живой изгородью ничего не разглядишь… И что за дурацкая идея – свистеть под окошком? В пятьдесят-то лет? Мы сегодня так хорошо поговорили… Она сидела напротив меня за столиком, а потом рядом в машине, такая близкая, родная… и такая желанная… Но Алиса вчера сказала – нам никто не нужен! Испугалась, что придется меня делить с чужой женщиной. А ведь поначалу она была в восторге от Аришки. Поди пойми этих женщин, Алиска ведь уже маленькая женщина, маленькая ревнивая женщина. Нельзя заставлять ее страдать. А Аришку можно? Но она и не думает снова страдать из-за меня. Нет, я должен еще раз поговорить с ней, я приглашу ее вечером в город, посидим где-нибудь, может быть, потанцуем, я обниму ее и многое пойму. Я, как это ни глупо, кажется, заново в нее влюбился. Но не сегодня, надо быть честным с самим собой… А в тот момент, когда этот щенок первым выловил ее из воды и начал осыпать поцелуями, я испытал такую острую боль… И уже не переставая думал о ней, мучился несказанно, представляя себе ее в объятиях этого молодого парня. В самый раз сейчас пойти и напиться вдрызг. Но я никогда не напивался, если Алиса была рядом. Девочка не должна презирать своего папу. И я правильно сделал, что во всем ей признался. По-моему, она вполне прониклась этой подлинной историей, хотя наверняка многого еще не поняла. Господи, только бы ей было хорошо, только бы ей на пути не встретился такой вот Кондрат…
Ариадна почти не спала, слишком перевозбудилась с вечера. Мысли о Кондрате мешались с мыслями о безумной идее Микиса, хотя чем больше она об этом думала, тем интереснее представлялась ей собственная задача.
В результате к утру голова у нее раскалывалась. Она глянула на часы. Восемь. Можно было бы еще поспать, но сна ни в одном глазу. Она чувствовала себя разбитой, от вчерашнего веселья не осталось и следа. Вот дура, сказала она себе. Хочу второй раз наступить на те же грабли? Но в девятнадцать лет справиться с разочарованием и горем легче, чем в почти сорок… А пойду-ка я искупаюсь. От прохладной воды мозги встанут на место, вернется бодрость, я смогу работать, работа, тем более такая интересная, спасает от всяких дурацких мыслей.
На пляже не было ни души. Только на двух лежаках валялись полотенца. Но купающихся не было видно. Она вошла в воду. Ах, хорошо! То, что нужно. Она окунулась и поплыла. Я здесь стала лучше плавать, не так устаю… Она плыла не спеша, наслаждаясь прелестным видом розовеющей в утреннем солнце горы и островка, выступающего из голубоватой туманной дымки. Надо же, доплыла до буйков и не заметила! Видимо, Ионическое море благосклонно ко мне! Она повисла на ярко-желтом буйке и, закрыв глаза, подставила лицо первым лучам осеннего греческого солнышка. Как хорошо, никаких мыслей… Покой… И вдруг она услышала, что кто-то плывет. Открыла глаза. Какой-то пловец стремительно двигался вдоль линии буйков, но достаточно далеко. Надо же, как красиво плывет, наверное, какой-нибудь чемпион по плаванию… А ведь мы с Кондратом никогда не были на море… Черт, опять Кон драт… А пловец исчез. Куда он мог подеваться? И вдруг что-то коснулось ее под водой. Она вскрикнула. И тут из воды показалась голова…
– Кондрат!
– Аришка! Испугалась?
– Сумасшедший, я чуть со страху не умерла. Думала, акула… Фу, разве так можно?
– Ну прости! И с добрым утром!
– Привет!
Он был без очков. И опять этот близорукий взгляд… А в нем такая нежность!
– Аришка, а ведь мы с тобой никогда не были на море… И я даже не знаю, умеешь ли ты плавать. Но судя по тому, что доплыла до буйков, умеешь. Ты слышала вчера?
– Что?
– Как я свистел возле вашего дома?
– Нет. Не слышала. А зачем ты свистел?
– А вот за этим…
Он вдруг схватил ее в объятия, сжал и поцеловал в губы.
Она хотела возмутиться, оттолкнуть его, но вместо этого обвила руками его шею и отпустила буек, но он крепко держал ее.
– Аришка, любимая… Я опять схожу по тебе с ума.
– Юрочка… Не надо…
– Надо! Надо! Сама судьба за нас… И знаешь, я вчера все рассказал Алисе.
– Что все?
– Все! Про себя и про нас с тобой… Ох, я же никогда не трогал тебя в воде… так приятно…
– Юрка, мы утонем! Пусти! Ой, сюда плывут!
Он оглянулся. Действительно, в воде уже появились купающиеся. Какая-то женщина плыла, казалось, прямо на них.
– Юра, скажи, а почему Алиса не в школе?
– Что? Прости, у меня голова кругом идет… От твоей близости, от этой шелковой кожи я с ума схожу… Ты вечером свободна?
– А что?
– Давай поедем вдвоем в город. Потанцуем, может быть… Ты когда-то чудесно танцевала…
– Ох, я и забыла, когда танцевала… Хотя нет, вчера… – засмеялась она.
– Вчера? С кем?
– С Машкой.
– Шерочка с машерочкой?
– Ага!
Он смотрел на нее совершенно безумными от страсти глазами, и вдруг вчерашнее веселье вскипело в ее крови. Она прижалась к нему и шепнула на ухо:
– Юрка, а как ты в таком виде из воды вылезешь, а?
Он чуть не захлебнулся от смеха.
– Думаю, это будет впечатляющее зрелище. Но ты же знаешь, мне всегда было наплевать на общественное мнение!
– А мне нет! И я, так и быть, принесу тебе полотенце!
– Спасибо за помощь, но это не радикально!
– Перетопчешься!
– Нет! Я сейчас подгоню машину…
– И что?
– Увидишь! Одна доплывешь до берега?
– А ты куда?
– За машиной! Пока дотелепаешься, я уже буду здесь!
– А полотенце?
– Не буди во мне зверя! И плевать я на всех хотел!
И он на бешеной скорости поплыл к берегу. Минута-другая, и он скрылся из глаз.
Боже мой… Я опять попала в его власть. Он умел вить из меня веревки… Вот и сейчас… Я же поеду с ним хоть на край света. Захочет взять меня на виду у всех, не смогу сопротивляться. Он трогал меня в воде, это было необыкновенно приятно, но я ведь помню нестерпимый сухой жар его тела…
Она взяла с лежака свое полотенце. И тут он возник, в шортах и полосатой майке.
– Идем!
– Погоди, я хоть мокрый купальник сниму!
– Я сам!
– Юра! Тут же люди!
– Плевать!
Он накинул на нее сарафан, спустил с плеч бретельки купальника и ловко стянул его вниз.
– Ты ненормальный, тут же люди!
– Ну и что? Сухих трусишек нету?
– Нет, мне же рядом…
Он схватил ее за руку и потащил за собой. Невдалеке стояла его машина.
– Садись скорее.
– Юр, ты спятил, тут люди… – все твердила она.
– Думаешь, накинусь на тебя в машине? Нет. Хотя больших удобств не обещаю.
Он завел мотор.
– Нет! Пересядь назад, – потребовал он.
Она подчинилась. Ее трясло. Они ехали минут десять.
– Приехали. Вылезай! – хрипло проговорил он.
– Куда ты меня привез?
– Туда, где мы будем одни!
Это был довольно большой недостроенный дом. Кондрат вытащил из багажника какой-то сверток в брезентовом чехле.
– Это что?
– Брачное ложе!
Он ввел ее в гулкое большое помещение.
– Юра, это что, твой объект?
Он не ответил, лихорадочно дергая молнию на чехле.
– Черт, руки дрожат… Аришка, помоги!
– У меня тоже дрожат. Но я попробую…
Ей молния поддалась, и они вытащили оттуда… надувной матрас. Он нажал на какой-то клапан, и матрас мгновенно расправился и увеличился вдвое.
– Ну вот! – Вдруг отчего-то смутился он.
А она просто скинула с себя сарафан.
…– Ты нормальная? – набросилась на нее Маша. – Куда ты с утра девалась? Я в полдевятого встала, тебя уже след простыл. Ой, мамочки! Суду все ясно! – Она схватилась за телефон. – Микис, нашлась!
– Микис пошел меня искать?
– Да! Он жутко испугался, думал, ты утонула. Ты с Кондратом трахалась?
– Ага! Ох, Машка…
– Где он тебя отловил?
– В море! И повез в какой-то совершенно пустой недостроенный дом…
– Романтично, но негигиенично!
– Машка! – фыркнула Ариадна.
– Да привела бы его сюда. Большое дело. Мы бы поняли!
– Нет, мне там понравилось… Он взял надувной матрас…
Тут вбежал Микис.
– Мне сказали на пляже, что тебя увез какой-то старик…
Ариадна начала хохотать как сумасшедшая.
– Адка, ты небось умираешь с голоду?
– Да, Машечка, умираю!
– Беги в душ и приходи, накормлю!
– Машка, ты золото! Микис, прости!
– Прощаю! – засмеялся он. – Кому-то очень повезло! Но жалко Данилу!
– Микис, это не твое дело! – одернула его жена.
Когда после душа Ариадна с мокрыми волосами, в шортах и маечке вышла на кухню, Микис посмотрел на нее испытующе.
– Ууу! Это что, Ада, большая русская любовь?
– Да, именно, большая русская… – отозвалась Маша.
– Почему русская? – засмеялась Ариадна.
– Потому что дурь! Он ее черт знает как цинично бросил двадцать лет назад, а теперь возник, и здрасьте, приехали! А что теперь будет?
– Откуда я знаю?
– Ладно, я пошел работать, не люблю эти разговоры! – заявил Микис.
– Иди-иди!
Маша налила Ариадне кофе, подала тарелку с овсянкой.
– Машка, как у тебя такая вкусная овсянка получается? Каждый день ем и не надоедает!
Маша села за стол и подперла кулачком щеку.
– Он хоть в любви признавался или просто деловито трахнул?
– Признавался… Чуть не со слезами. Говорил, что понял… Что никого никогда так не любил… что чуть не умер, когда увидел, как Данька меня целует…
– И все-таки, что дальше будет?
– Сегодня вечером мы едем в город…
– Зачем?
– Посидеть, поговорить, выпить…
– А если он тебе предложит выйти за него?
– Вряд ли.
– Почему это, если такая любовь в пятьдесят лет?
– Думаю, в нашем случае это нереально. Я живу в Москве и никуда уезжать не собираюсь. У меня там все: работа, друзья, могилы мамы и бабушки… А у него бизнес в Америке и в Европе. И, главное, дочка, которую он один вырастил, обожает без ума. Как и она его. Она будет ревновать. И вообще, я вовсе не уверена, что его любви хватит надолго.
– Адка! – огорчилась Маша.
– Я стараюсь быть реалисткой…
– Слушай, так нельзя!
– Как?
– С Данилой ты все время помнишь о разнице в возрасте, потому что ты реалистка, а с этим своим Кондратом еще о куче других вещей…
– Понимаешь, да! Я вот сейчас подумала… Он такой потрясающий… Невероятно красивый, талантливый… Не может быть, чтобы у него не было постоянной бабы… Наверняка есть!
– Ну и что?
– И она наверняка его любит…
– Тебе ее жалко, что ли?
– Не в том дело, просто, может быть, они уже давно вместе, может, проросли друг в друга, и он будет мучиться, рваться на части…
– Да, это большая русская любовь! – покачала головой Маша.
– Я знаешь что придумала?
– Ну?
– Пусть все остается по-прежнему. У него своя жизнь, у меня своя, но изредка мы будем где-то пересекаться… Может, вместе куда-то ездить…
– Но ты же вроде умирала от любви еще вчера…
– Я и сейчас умираю.
– Или он тебя в койке разочаровал?
– Да что ты… Лучше него у меня и не было. Лучше него сегодняшнего.
– Нет, я все же не понимаю…
В этот момент со второго этажа донесся голос Микиса:
– Полосатые чулки! Полосатые чулки! Это важнее всяких мужиков!
– Вот! Правильно, Микис! – крикнула Ариадна.
Они договорились, что Кондрат позвонит и заедет за ней. Конечно, думать о работе у нее сегодня не получилось. Она думала только о том, что ей надеть вечером, чтобы он ослеп… И достала из шкафа светло-сиреневое платье из бумажного шитья, недлинное, но с оголенными плечами. Она знала, что этот цвет необычайно ей идет и глаза меняются, становятся фиалковыми. Волосы она стянула в низкий свободный узел.
– Обалдеть! – воскликнула Маша. – Ты в этом платье просто… Это смертельный номер! Даже не думала, что тебе так пойдет этот цвет. Да твой старый Кондрат просто сдохнет!
– Почему это он старый?
– Ну, как старый Мазай. Старый Кондрат порезвился в сарае!
Ариадна расхохоталась.
– Машка, а ты выйди, когда он подъедет, я вас познакомлю. Глянешь на него, и я посмотрю, что ты тогда запоешь.
У Ариадны зазвонил телефон.
– Приехал!
– А ты сомневалась?
– Нет! Да, Юра, я иду!
– Ну, с Богом!
– А ты не пойдешь?
– Да нет… Обойдусь!
Но едва за Ариадной закрылась дверь, Маша бегом бросилась к черному ходу, выскочила в сад и по задней дорожке подобралась к ограде. Возле машины стоял действительно на редкость эффектный мужчина. Высокий, красивый, загорелый! Ух ты, подумала Маша. Он был одет в черные джинсы и белую рубашку-поло. И тут из калитки вышла Ариадна. Он просиял, улыбнулся. Американские зубы, определила Маша. Но и в самом деле хорош! А какая пара! Просто созданы друг для друга. Даже не верится…