Мои ночные доходы увеличивались в три раза, так что, это более чем стоящее мероприятие.
От мыслей меня отвлек резкий звук визжащих шин. На противоположной стороне дороги я увидел машину, стремительно летящую в кювет. Несмотря на то, что мы находились на центральном шоссе, в темное время суток здесь было довольно безлюдно. Это была первая машина, которую я встретил на своем пути. Когда исчез свет ее фар, я резко ударил по тормозам, и выскочил из машины. Было очень темно. Я достал из бардачка фонарик и побежал к месту аварии.
Может быть, машину занесло, а может кто-то внезапно выскочил на дорогу? Я не понимал, почему машину так выкинуло с дороги. Я подошел к обочине на противоположной стороне, и мое сердце бешено застучало. Я приглушил фонарик, пытаясь разглядеть машину. Среди деревьев, которые стояли вдоль дороги, было чертовски темно, хоть глаз выколи. Чувствуя прилив адреналина по всему телу, я быстро начал спускаться в кювет, слегка притормаживая во время скольжения по склону. Очень крутой склон, и это совсем не хорошо.
Я увернулся от деревьев и направил свет фонарика на тропу, которую, судя по всему, оставила за собой машина. Наконец, в луче света передо мной предстала груда серебристого металла. Мое сердце остановилось, когда я увидел разбитую машину. Она была смята вокруг дерева, и из нее шел дым. К горлу подкатил комок дикого страха и я быстро побежал, как только мог, набирая на ходу номер скорой помощи. Если пострадавшие все еще живы, то явно находятся в тяжелом состоянии.
Через пару секунд мне удалось дозвониться, и я во весь голос прокричал в трубку о том, что случилось, и где предположительно находится машина. Я пытался направить фонарик в окна машины, но было совсем ничего не видно. Женщина на другом конце провода сообщила, что скорая сейчас приедет и попросила никого не трогать и не двигать. Я убрал телефон, затем стал тянуть за ручку двери. Я все тянул и тянул. Наконец, я ее выломал и дверь открылась.
— Эй, — позвал я, прислушиваясь к каждому звуку.
Я направил фонарик в салон машины и из моего горла вырвался болезненный крик. Я увидел человека, вдавленного в переднее кресло. Он был уже мертв, и сцена, которая предстала передо мной, заставила мое тело оцепенеть от ужаса. Я заставил себя продолжить осмотр машины. Кто-то мог быть живым. Нельзя их пропустить. Я направлял фонарик по кругу, но машина была согнута напополам, и я не мог увидеть вторую сторону.
Лобовое стекло было выбито, и весь капот был в крови. Я обежал машину с другой стороны, и попытался заглянуть внутрь через пассажирскую дверь. Она была вся искорежена, но я был уверен, что там еще кто-то есть. Чертовски сложно вымолвить хотя бы слово при виде того, что осталось от машины. Я снова и снова пытался кого-то позвать, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
Я отошел от пассажирской двери и решил проверить задние кресла. Там ничего не было кроме разбросанных игрушек, которые вгоняли меня в оцепенение. Я подбежал к передней части машины, и увидел стекающую вниз кровь. Я изо всех сил заставлял свои ноги двигаться дальше, пока не увидел еще одно тело возле кустов. Не похоже, чтобы это было тело взрослого человека, скорее ребенка, лет десяти. Я подбежал к нему, бросился на колени и взял маленькое тельце на руки.
Это была маленькая девочка. И она была все еще жива.
Девочка была вся изранена. На ней не было живого места, я даже не мог понять, какая из ран кровоточила больше. Она дышала, но была без сознания. Боже, ее тело превратилось в какое-то кровавое месиво. Я держал ее на руках в полной растерянности, и когда я опускал свой взгляд на нее, мою грудь пронзала невыносимая боль. Я думал, что моя душа просто превратится в пепел. Ну почему она не пристегнулась? Я не мог понять. Она ведь еще ребенок.
— Все будет хорошо, малышка, - прохрипел я несмотря на то, что она могла вовсе
меня и не слышать. – Сейчас тебе помогут.
Я продолжал держать девочку на руках, и постепенно ее дыхание ослабевало. Когда я посмотрел на ее лицо, то почувствовал, как горячие слезы обжигают меня. У нее были черные волосы, очень густые и красивые. Такой прекрасный подарок природы. Она не должна сейчас лежать здесь раненая, в грязи. Она же еще ребенок! О чем думали ее родители?! Какого черта они не надели на нее ремень безопасности?! Или она сама сняла его?
— Ну почему же ты была без ремня? — заплакал я. — Почему, милая?
Я прижал ее ближе к себе, пытаясь не шевелить ее, чтобы не навредить.
— Потерпи, помощь уже близко.
Звук приближающейся сирены нарушил весь происходящий ужас, и я увидел свет фар, направленный в нашу сторону.
— Эй, — позвал кто-то.
— Я здесь, — прохрипел я, крепче прижимая девочку.
Раздались шаги, и место происшествия полностью залилось светом, так как полицейские вызвали подкрепление. Теперь я мог полностью видеть машину. Оказалось, что она разбита еще сильнее, чем мне показалось изначально. Я отвернулся, почувствовав рвотный рефлекс. Я просто продолжал держать девочку, согревая ее в своих руках, и умоляя ее еще немножко продержаться.
— Сэр, — сказал сотрудник скорой помощи. — Можете рассказать, что произошло?
Я поднял на него глаза и увидел еще четырех человек вместе с ним. Двое из них опустились на колени и начали забирать девочку из моих рук.
— Я просто…. — я начал говорить низким и разбитым голосом. — Я ехал домой и услышал резкий звук тормозов. Я повернулся, и увидел, как они просто улетели с дороги. На дороге больше никого не было, я не понимаю, почему так получилось.
— Получается, что вы не видели больше никаких машин поблизости?
Я кивнул головой.
— Нам нужно осмотреть девочку. Скажите, это вы вытащили ее из машины?
— Она была… — мой голос срывался, и сердце пронзала боль. Тысячи кинжалов вонзались в мою грудь снова и снова. — Ее выбросило из машины. Я нашел ее здесь. Она была еще жива... она дышала. Я даже чувствовал ее пульс на запястье.
Доктор взглянул на своих коллег, и один из них нерешительно кивнул.
— Она скончалась.
Я стремительно начал вертеть головой, когда они забирали ее из моих рук.
— Но она была жива! — закричал я, крепко сжимая кулаки. — Жива!
— Мне очень жаль, сэр, но ее больше нет. Дело не в вас. Ее травмы были несовместимы с жизнью.
— Но она была жива! — заорал я.
Я убил ее. Я ее двигал, хотя этого, возможно, было нельзя делать. Мне нельзя было прикасаться к ней. Я не сделал искусственное дыхание. Я не достаточно быстро позвонил в скорую. Черт! Почему я не позвонил им сразу, как только вышел из своей машины? Почему я ждал? Ведь эти несколько минут могли спасти ее!
— Уже ничего нельзя было сделать, поверьте. Позвольте мне помочь вам. Вы в состоянии шока.
Чьи-то руки обхватили меня и повели наверх по склону.
Я не помню, что случилось потом, потому что я просто выключился.
Я подвел ее. Я мог спасти девочку.
Я практически убил ее.
~*~*~*~
— Мисс, сюда, пожалуйста.
Я услышал звук быстрых шагов и поднял голову. Я сидел в приемном покое больницы и был готов идти домой. Полицейские сказали, что я сделал все, что мог. Что я не мог спасти пострадавших и ту маленькую девочку. Но это не так. Я мог спасти ее. Я не должен был трогать ее. Нужно было перевязать ее раны. Я должен был добраться до нее быстрее. И это моя вина, что я не сделал этого.
Мне сказали, что отец девочки находился в состоянии алкогольного опьянения. Он был пьян. Пьян! С маленьким ребенком в машине! С женой! Они назвали это «сложная, неблагополучная семья», чтобы хоть как-то облегчить ситуацию. Да, будучи пьяным, посадить с собой в машину жену и ребенка – это очень успокаивает, твою мать!
Они сказали, что мужчина уже четыре месяца создавал проблемы для полиции. Мерзавец, опасный человек.
Но он все-таки посадил свою дочь в машину.
И она была не пристегнута.
— Макс?
Я вздрогнул и увидел, как заходит Белла. Побледневшая, с глазами полными слез. Она подбежала и бросилась мне на шею.
— Господи, слава богу, ты в порядке, мой милый Макс.
Но я не в порядке.
— Что произошло? — прошептала она, отстраняясь от меня и взяв в свои ладони мое лицо. — Мне сказали, что ты видел, как произошла авария. Ты не пострадал, Макс?
Я пристально посмотрел на нее. Я вглядывался. Глядя в ее красивые голубые глаза, я видел страх. Я видел, как ей тяжело. В ее глазах еще никогда не было столько ужаса. Если я расскажу ей о том, что видел, она будет пропускать всю мою боль через себя. Это ее убьет. Боже, а если она тоже посчитает меня виноватым? Вдруг она подумает, что я не достаточно сделал?
Что если она подумает, что я сделал ошибку?
— Нет, я не пострадал, — хрипло ответил я.
— Мне очень жаль, Макс. Они сказали мне очень мало, только то, что все погибли. Ты в порядке? Ты…. Видел что-нибудь, Макс?
Снова эти глаза: широко раскрытые, полные слез и отчаяния, с надеждой, что я скажу, что все хорошо. У нее панический страх за меня. Она всегда очень переживает. Ее глаза просто умоляли меня сказать, что я в порядке. Что все в порядке. Что я никак не пострадал, что наша жизнь не погрязнет в безысходности от всего случившегося, что мы будем в-гребанном-порядке.
Нет, так уже не будет.
Но ей не обязательно об этом знать.
И я закрыл дверь в свою душу, спрятав воспоминания о маленькой девочке в самых дальних глубинах своего сознания. Я справлюсь. Я найду способ сделать так, чтобы в прекрасных голубых глазах моей жены никогда не было страдания. Я обязательно найду способ избежать того, чтобы ее взгляд стал потухшим. Сделать так, чтобы она спокойно спала по ночам, так как она того заслуживает…без всего этого ужаса.
Так что я нашел единственный выход.
Я солгал.
— Все хорошо, Колокольчик. Просто небольшой шок. Я ничего не видел, так что я в порядке.
Но я больше никогда уже не буду в порядке.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
СЕЙЧАС – АНАБЕЛЛА
— Эй, — кто-то позвал меня и слегка похлопал по щекам. — Очнитесь.
Я открыла глаза и часто заморгала, почувствовав тупую боль в голове при попытке рассмотреть объект, склонившийся надо мной. Это был мужчина, лицо которого было все в швах и лейкопластыре. Это не Макс. Когда ко мне вернулось зрение я осознала, что передо мной Рейд. Человек, с которым боролся Макс. Я быстро уселась, почувствовав приступ бешенства, но он мягко положил руки мне на плечи и опустил меня вниз.
— Не вставайте так быстро, иначе вам будет плохо.
Я открыла рот и хотела потребовать, чтобы он дал мне уйти, но он меня опередил.
— Не злитесь на меня. Это был честный поединок, и он сражался так сильно, как мог. Я здесь не для того, чтобы обидеть вас, я присматриваю за вами пока Макса зашивают. А теперь успокойтесь и постарайтесь не суетиться. Вы прилично пострадали.
— Он…. — я сглотнула. — С ним все хорошо?
Рейд широко улыбнулся. Черт, а он симпатичный.
— С ним все в порядке. Макс настоящий воин.
— Надеюсь, что сегодняшнюю ночь ты проведешь в болезненных муках, — пробурчала я.
Он сдавленно усмехнулся.
— Справедливо. А теперь давайте, вставайте потихоньку.
Он помог мне подняться, и я заставила себя схватиться за его руки, чтобы удержать равновесие. В голове все гудело. Я освободила одну руку и потерла висок.
— Ох, — пробубнила я себе под нос.
— Вас не слабо стукнули. Ваш мужчина, заволновавшись, сразу бросился к вам на помощь.
— Макс? — спросила я, оглядывая помещение. Мы находились в раздевалке, и мне показалось, что кроме нас двоих больше никого не было.
— Да. Он аж подскочил и перепрыгнул через чертов ринг, словно шарик для пинг-понга. Все уделал своей кровью.
— Ого, — промолвила я.
— Вас ударили локтем в висок, так что нужно за вами следить.
— Подожди, — сказала я, давая ему возможность все объяснить. — А почему ты занимаешься мной?
Он пожал плечами.
— Я неплохо знаю Макса. Он помогает мне, и он попросил присмотреть за вами.
Я рассматривала его лицо. Боже, да он весьма привлекателен. Только, конечно, в некой брутальной манере. Его глаза были насыщенного янтарного цвета и производили невероятное впечатление. Темные волосы, смуглая кожа и некоторые недостатки на лице, например, искривленный нос, являлись всего лишь дополнением к его нехарактерному совершенству.
— Никогда не слышала, чтобы он говорил о тебе.
На его лице сверкнула самодовольная улыбка.
— Это потому, что обычно обо мне не упоминают.
— Да кто ты такой? — простонала я, отодвигаясь от него. — Уголовник или что-то вроде того?
Он запустил пальцы в свои волосы и наклонился к аптечке, находящейся на полу возле кушетки, на которой я лежала.
— Ну, можно и так сказать.
Я подмигнула.
— Да ладно, я пошутила.
Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Нет, это не была шутка.
Верно.
— Ладно, не хочу ничего знать. Подумаешь, ты дружишь с Максом, но вы чуть не поубивали друг друга, а теперь ты говоришь, что ты таинственный преступник.
Он издал сдавленный смешок и взял спиртовую салфетку.
— Мы оба знали, что делаем. Наш поединок никогда бы не привел к смерти. И, да, я не плохой.
—Вообще-то, считается, что все преступники - злодеи, разве нет?
Он сверкнул глазами.
— Вы действительно верите в то, что говорите?
Я вздохнула.
— Нет, — пробубнила я.
— Вот именно. А теперь сидите спокойно, я обработаю небольшую ссадину над бровью. По-моему, немного разошлись ткани.
Он наклонился вперед и начал протирать мою рану. Я почувствовала жжение и стиснула зубы. Затем поймала себя на мысли, что с чувством волнения я уставилась на его грудь.
— Так, это… — я попыталась отвернуться, но он был слишком большим и стоял как раз у меня перед лицом. — Вы с Максом друзья и он тебе помогает?
— Мы не так давно знакомы, но да, сейчас он оказывает мне помощь. Макс знает многих людей. Людей, которых я ищу.
— Даже не хочу знать, — роптала я. — И для чего вообще был ваш бой?
Он пожал плечами.
— С ним всегда здорово находиться в одном ринге.
— То есть, ты хочешь сказать, что приходишь на ринг, чтобы тебя отколошматили ради удовольствия? — ахнула я.
— Ну, это великолепная разгрузка.
— Н-да, кажется у тебя проблемы с головой.
Он засмеялся. Его хохот получился хриплым и низким.
— Я не отрицаю этого.
Он немного отстранился от меня и оценил свою работу. Затем собрал мусор и поднялся с кушетки.
— Хотите пить?
— Да, пожалуйста, — согласилась я осипшим голосом.
Он подошел к кулеру, набрал воды в пластиковый стаканчик и принес его мне. Я сделала маленький глоток, а он присел рядом со мной в ожидании…только я не знала, чего. Может, он ждал возвращения Макса?
— Когда вернется Макс?
— Как только его лицо зашьют.
Я внимательно посмотрела на его избитое лицо, покрытое синяками.
— А тебе кто накладывал швы?
— Макс.
Я покачала головой.
— Точно ненормальный.
— Итак, вы и он… Вы женаты?
— Были, – закряхтела я, изменив положение моего ноющего тела. Оказаться в толпе сумасшедших — совсем не весело. – Точнее, мы все еще официально женаты, но не вместе.
— Черт, это печально. Он смотрит на вас так, словно вы - единственная причина, по которой он все еще жив.
Я дернулась.
— Мне кажется, что ты не правильно все понимаешь.
— Нет, мадам. Это вы все не так понимаете. Я знаю мужиков. Я видел множество влюбленных самцов. Но никто не смотрел на свою женщину так, как Макс смотрит на вас. Думаю, вся проблема в том, что просто вы разучились это видеть.
Я отвернулась, мои руки задрожали.
— Я была плохой женой.
Он сел рядом со мной, вытягивая ноги.
— С чего это?
— Я не осознавала, что ему было больно. Он страдал. Я позволила ему оттолкнуть меня, а потом я родила ребенка, и он даже не знал об этом.