– Черт. Сочувствую.
– Да я больше не переживаю. – Это была почти правда. – Но мне не особенно хочется кого-то вызванивать. Все равно через несколько дней я вернусь в колледж.
– Логично. – Брат забрал у меня опустевшую миску. – Но мама с папой считают, что у тебя депрессия. Типа, клиническая.
Черт. Это означало, что мое настроение бросалось в глаза сильнее, чем я надеялась.
– Я не в депрессии, честное слово. В колледже здорово. Мне там все нравится.
– Тебе, похоже, досталась неплохая соседка.
– Она классная!
Он внимательно посмотрел на меня своими голубыми глазами.
– Я сказал, что они надумывают себе. Но продавать им это было непросто, потому что реально, ты ведешь себя очень тихо.
– Наверняка они думают, будто мне тяжело учиться или что-нибудь еще в этом роде. Но серьезно, на самом деле все намного банальней. Просто проблемы с парнями.
У Дэмьена испуганно вытянулось лицо.
– Э-э… даже не знаю, стоит ли мне выслушивать эту часть. Секс – это типа единственное, что я не могу с тобой обсуждать.
Я улыбнулась – впервые за вечер. Всю жизнь я собирала в копилку темы, которые заставляли моего брата ерзать и морщиться. Их было немного.
– Ты не хочешь узнать шокирующие подробности?
Я отчаянно блефовала, поскольку никогда в жизни не стала бы об этом распространяться, но моя уловка сработала. С каждой секундой ему становилось все неуютнее.
– Пожалуйста, скажи, что ты не спишь с Хартли.
Мой ответ был коротким и быстрым.
– Не сплю. – В том-то и заключалась беда. Но мой брат по-прежнему выглядел напряженным. – Ни с ним, ни с кем бы то ни было, – прибавила я.
По его лицу разлилось облегчение.
– Так что у тебя за проблема?
Понятно, что ничего ему объяснять я не стала. Но у меня был вопрос.
– Дэмьен, как ты думаешь, женщина в инвалидной коляске могла бы показаться тебе сексуальной?
Он наморщил лоб.
– Ну да. Но я еще не встречал женщин в инвалидных колясках. Исключая присутствующих. А ты, будучи моей младшей сестренкой, не можешь быть сексуальной.
Я фыркнула.
– К сожалению, весь остальной мир согласен с тобой. Когда парни глядят на меня, то, кажется, замечают одно только инвалидное кресло. Словно я и не отношусь к противоположному полу.
– Слушай, Кори, – он подпер кулаком подбородок, – если на улице мимо меня проедет в инвалидной коляске София Вергара, я все равно за ней побегу.
– Значит, будь у меня огромные сиськи и роль в популярном сериале…
Он засмеялся.
– Не забудь сексуальный акцент. У нее он просто чума.
Мда. Надеяться мне и впрямь было не на что.
Когда кино закончилось, мы с Дэмьеном еще раз сыграли в «Реальные клюшки». Он принял недальновидное решение играть за «Ред Уингз», и я без труда его разгромила.
– Спасибо, что пощадил, – поддразнила я его после, а он закатил глаза и ушел на кухню за пивом.
В этот момент у меня зазвонил телефон. Я подобрала его с журнального столика и увидела номер Хартли. Мое сердце сжалось от неожиданности, и откуда ни возьмись появилась моя фея надежды. Возьми трубку! Она была одета в искрящееся новогоднее платье.
Девушка поумнее не послушалась бы. Девушка поумнее позволила бы звонку уйти на автоответчик.
Но я, конечно, ответила. И сразу услышала его хрипловатый голос.
– С новым годом, Каллахан.
– Привет, – выдохнула я. Сглотнула и попыталась взять себя в руки. – Ты сейчас где? – Где бы он ни был, там было шумно.
– На одной очень нудной вечеринке в Гринвиче, штат Коннектикут. Но я подумал о тебе и вот позвонил.
– Неужели? – Я не хотела, чтобы это прозвучало как вызов, но вопрос о том, что именно он обо мне думал, был для меня больной темой.
– Конечно, – произнес он с теплотой в голосе. – Я подумал, что тебе, наверное, как никому другому, хочется поскорее увидеть задницу уходящего года.
Мне пришлось сделать паузу и ненадолго задуматься. Год моего несчастного случая официально закончился. Поздравить меня с этим было совершенно нормальной идеей – именно так и поступил бы друг в Новый год.
– Ты прав, – произнесла я. – Спасибо, Хартли.
– Надеюсь, следующий год сложится для тебя лучше. Ты это заслуживаешь.
Его слова остались висеть между нами. Они были приятными, но почему-то звучали как «до свидания».
– Спасибо. – Мой голос был тихим. – Уверена, он будет лучше. Как и твой.
– Кто знает, – отозвался он. Его голос зазвучал как-то потерянно. – Посмотри на часы, Каллахан. С Новым годом.
Я посмотрела на время на ресивере кабельного ровно в момент, когда цифры сменились с 23:59 на 00:00.
– С новым годом, Хартли. – Я сглотнула. А потом не смогла удержаться и озвучила свою возникшую следом мысль. – Тебе разве не нужно пойти и кого-нибудь поцеловать?
Он хмыкнул.
– Эх вы, среднезападники. У меня Новый год наступил час назад.
Черт, черт, черт. Моя маленькая промашка с часовым поясом ввергла меня в уныние. Потому что я была человеком, о котором Хартли вспомнил в последнюю очередь. Которому он позвонил, когда настоящий праздник закончился.
– Ладно. Мне нужно идти.
– Береги себя, Каллахан. Увидимся на следующей неделе.
***
Эх. Наш разговор с Хартли длился всего пару минут, но умудрился залезть мне под кожу. Весь следующий день я анализировала свои слова, думая о том, что стоило говорить, а что нет, и что можно было сделать иначе.
Дэмьен улетел обратно в Нью-Йорк, и отвлекать меня стало некому. Мне было необходимо прекратить думать о Хартли, но мой мозг упрямо продолжал воспроизводить его улыбку с ямками на щеках.
Мечтая о Хартли, я представляла, как он проникает ночью ко мне в комнату, отбрасывает одеяло и ложится в мою постель. Слов в моих грезах было немного. Фактически, всего два. «Прости меня», – шептал Хартли. А потом начинались поцелуи, и торопливое избавление от одежды, и…
Черт. Черт. Черт.
Все, что происходило в моих мечтах, он проделывал не со мной, а со Стасей. И когда я пыталась понять, почему, мое сердце разбивалось на крошечные осколки.
Что-то просто не складывалось. Ведь Стася была ужасной. Прекрасной и ужасной. Не то чтобы я не могла понять, почему Хартли хочется раздеть эквивалент топ-модели. Во время нашего короткого новогоднего разговора он признался, что сидит с ней на каком-то очень нудном приеме. Ради чего? Вывод напрашивался один: привлекательность ее роскошного тела с лихвой компенсировала скуку в общении.
Я просто не могла уложить это в голове. Хартли был секси. Но я желала не только одно его тело. Нам было весело вместе – и очень. Мы спорили и шутили. Я знала – и у меня не было ни малейших сомнений, – что моя компания была ему интересна.
Видимо, этого было мало. Меня самой было мало. В чем я волей-неволей винила свой паралич. Здоровая Кори Каллахан – с двумя работающими ногами и без сопутствующего инвалидности багажа, – может, и могла бы переместить меня из категории девушек, с которыми Хартли хотелось дружить, в категорию девушек, которых он хотел бы видеть в своей постели.
Но я застряла в таком состоянии навсегда. Он был с ней, а я была одинока. Совсем-совсем одинока. Мне было необходимо обзавестись собственной жизнью – и поскорей. Проводить все свое свободное время с Хартли было чудесно, но вместе с тем это значило, что кроме него я не нашла новых друзей
И сейчас это казалось огромной ошибкой.
Уезжая в сентябре в Хакнесс, я оставила на столе брошюру о студенческих внеклассных мероприятиях. Прошлым летом она не вызвала у меня ничего, кроме депрессии. Ничто не могло заменить в моей жизни хоккей, и я не представляла, чтобы хоть что-то из этой брошюры заслуживало внимания.
Теперь же я вцепилась в нее, как в спасательный круг. Мне было необходимо обзавестись новым хобби и окружить себя новыми лицами. Это был единственный способ справиться с влюбленностью в Хартли. Наши с ним задушевные пятничные вечера на диване закончились. Теперь Стася начнет таскать его по танцам и вечеринкам. Довольно скоро его перелом окончательно заживет, и он перестанет спрашивать, на каком этаже вечеринка. Он перестанет быть калекой. Совсем. Даже эта маленькая связь между нами будет разорвана.
И это меня убивало.
Пока я искала свою новую страсть, моя копия брошюры стала потрепанной, как библия пожилой дамы. Стоит ли говорить, что вещи вроде дискуссионного клуба и политического кружка не показались мне привлекательными. Музыка была не мое, к тому же эти группы были уже сформированы. Драма? Ага, конечно. Следующей большой постановкой в студенческом театре была пьеса «Сон в летнюю ночь». Я с трудом представляла себе Титанию или фею на костылях.
Сильно углубляться в раздел со спортивными секциями я не стала. В Хакнессе факультеты соревновались между собой, накапливая очки. Как в «Гарри Поттере», только вместо квиддича предлагались обычные магловские занятия: футбол, баскетбол и сквош. То есть, ничего для меня. Я задумалась было о бильярде, но в кресле было не достать до стола. К тому же, я и здоровая паршиво играла в бильярд.
Добравшись, наконец, до низа последней страницы, я рассмеялась. Потому что там был мой спорт. Неидеальный. Даже немного нелепый. Но, кажется, в нем я могла преуспеть.
– Мам? – Я нашла ее в прачечной, где она складывала белье моего отца.
– Да, милая?
– Я согласна на эти занятия. Только в бассейне, а не в зале.
На ее лице вспыхнула радость.
– Замечательно! Давай найдем твой купальник.
– Как думаешь, я смогу начать завтра?
Она побежала за телефоном.
***
Физиотерапию в бассейне вела белокурая амазонка по имени Хизер. Она была на несколько лет старше меня и почти наверняка являлась любимицей у пациентов мужского пола. Они, наверное, выстраивались в очередь на занятия с ней и ее ярко-красным купальником.
Спустя полчаса я, задыхаясь, цеплялась за бортик бассейна. Плавание с помощью одних только рук оказалось выматывающим занятием.
– Кори, серьезно, – произнесла Хизер, – большинство пациентов надевают пояс для плавания, по крайней мере в начале. Он не сделает тебя слабой.
– Но у нас не так много времени, – сказала я.
– Тогда скажи, чего именно ты хочешь добиться за наши занятия? – спросила Хизер, наставив на меня свой безупречный подбородок.
– Научиться как можно уверенней плавать. И еще одно. Мне надо понять, как забираться на надувную камеру так, чтобы в центре была моя задница.
– Потому что ты хочешь… сплавиться на камере по реке? – предположила она.
– Не совсем, – ответила я.
Когда я изложила Хизер свой план, она рассмеялась.
– Что ж, я найду тебе камеру. Это будет весело.
Глава 16
Это мой конек
Кори
Вернувшись в колледж, я за весь вечер ни разу не увиделась с Хартли. Следуя своему новому плану, я пошла ужинать с Даной и ее подругой из певческой группы в столовую факультета Триндл. Когда мы пришли домой, под его дверью было темно. Все будет хорошо, заверила себя я. Наверное, теперь Хартли чаще будет бывать в комнате Стаси, чем у себя, а жила она, вероятно, в Бомоне. Я дистанцируюсь от него и потихоньку начну забывать.
Операция «Забыть Хартли» – или, сокращенно, О. З. Х. – началась.
Спрятавшись в спальне, я сделала важный телефонный звонок. В списке контактов команды по водному поло, в которую я хотела попасть, были указаны имена двух студентов: капитана команды и менеджера. Последнее показалось мне дружелюбнее, так что я нашла в справочнике кампуса ее номер и, пока не растеряла решимость, поспешила набрать. Элисон Ли ответила после первого же гудка.
– Алло, это Элисон? – сказала я. – Меня зовут Кори, я первокурсница и на каникулах прочитала о наборе в смешанную команду по водному поло на камерах.
– Привет, Кори! – сказала она. – Мы с радостью тебя примем. И ты звонишь очень вовремя. Завтра вечером у нас тренировка.
– Что ж… – пискнула я. – Мне только надо убедиться, что вы не шутили, когда говорили, что опыт необязателен.
– Кори, скажу тебе прямо: нам подходят все, у кого имеется пульс. Особенно девушки. По правилам мы обязаны иметь на воде не меньше трех женщин. В прошлом году нам пришлось отменить пару игр, потому что мы не смогли укомплектовать нашу команду. Всего игр одиннадцать – по одной против каждого факультета.
Это звучало многообещающе.
– Здорово, – ответила я. – Мой следующий вопрос тебе, наверное, приходится слышать нечасто. Ты случайно не знаешь, в бассейне есть пандусы для инвалидных колясок? – Перемещаться по скользкому полу на костылях казалось неудачной идеей.
Если она и сделала паузу, то, к ее чести, совсем небольшую.
– Вроде бы, да. Да – точно есть. Я видела там занятия по физиотерапии.
– Элисон, – сказала я. – Честное слово, плаваю я намного лучше, чем хожу.
Она рассмеялась, и я сразу повеселела.
– Окей, Кори. Ну, тогда до завтра? Мы начинаем в семь.
– Я приду.
И я с чувством небывалого воодушевления повесила трубку.
***
– Каллахан.
Я медленно просыпалась под звук чьего-то шепота около уха.
– Каллахан, зацени-ка.
Мои глаза распахнулись, и меня резко выдернуло из сна. Потому что возле моей кровати стоял одетый в футболку с шортами Хартли. И у меня при виде него остановилось сердце. Эти карие глаза, эта кривая усмешка были еще более волнующими, чем мне запомнилось.
Возьми себя в руки, приказала себе я.
– Смотри. – Усмехнувшись, он показал на свою ногу.
И тогда я поняла, что он имеет в виду. Хартли стоял, и на ноге у него не было ни гипса, ни даже ортеза.
– Вау, – проговорила я. Приподнялась на локтях и, усадив себя, подняла руку вверх, чтобы дать ему пять. – Поздравляю.
Он шлепнул меня по ладони.
– Спасибо. Ну, увидимся на экономике. – И он ушел, немного прихрамывая и опираясь на трость, которой я раньше не видела.
Когда за ним захлопнулась дверь, я выдохнула. О. З. Х. обещала быть сложной. Однако пасовать перед сложностями я не привыкла.
***
После первой лекции в новом семестре – по истории искусств Возрождения – я поехала на экономику, где, как всегда, задом докатила свою коляску до стенки. Через минуту в аудитории появился Хартли. Я скорее почувствовала, чем увидела, как он зашел. Сунув свою трость под сиденье, он сел на стул рядом со мной.
– Как дела? – спросил он. Его голос был теплым.
Я подняла голову и моментально попалась в ловушку его кареглазого взгляда. Внутри все скрутилось, и я почувствовала, как моя шея начинает гореть, а пульс ускоряется.
Черт. Черт. Черт.
Он все еще ждал, когда я отвечу.
– Да так, – наконец промямлила я. Почему мне вдруг стало так тяжело говорить?
Скажи ему про водное поло! Моя фея надежды вернулась и трепещущим ореолом закружила вокруг моей головы.
Нет.
Я не собиралась ничего ему говорить. Прежняя я сразу же разболтала бы о том, как я волнуюсь – и как боюсь опозориться. Нет, Хартли, конечно, выслушает меня. Будет смотреть мне в глаза и говорить самые подходящие к случаю вещи. Но мне надоело ему доверяться. Потому что это вело к одному результату – разбитому сердцу.
– Преподаватель в этом семестре, вроде, должен быть поживей, – сказал Хартли. – Но я слышал, что материал будет скучнее.
Сделав глубокий вдох, я открыла лежащий на коленях учебник.
– Да, и впрямь скучновато, – согласилась я. – Торговые балансы и курсы валют? Не скажу, что я в диком восторге.
Тут преподаватель, начиная лекцию, постучал по микрофону, и я была спасена. Я сконцентрировала внимание перед собой и вскоре, когда нам начали описывать концепцию бюджетного дифицита, погрузилась в объяснения преподавателя.
Что я вообще тут забыла? В этот самый момент Дана сидела в соседнем корпусе и слушала свою первую лекцию шекспировского курса. Она звала и меня, но я отказалась. Неожиданно я поняла, что решение снова посещать экономику было унылой попыткой удержать хоть частичку Хартли и продлить наше общение. С помощью предмета, который мне даже не нравился.